***
Сегодня был особый вечер в жизни Ребекки Майклсон; обычно люди ее возраста накануне дня Благодарения покупали билеты и улетали или уезжали к своим родным, которые живут в других штатах. Но Ребекка не была той послушной милой дочерью, которая на все праздники ехала к родителям. Хотела ли она поехать? Да. Но каждый раз, как только она приезжала, мать сначала ругала ее за то, что она встречается с Эндрю, а потом пыталась познакомить с кем-то еще… и это было ужасно. Все эти парни они буквально пестрили излишней набожностью или наоборот тщеславием. Поэтому для себя Форбс решила, что это лишняя трата денег и нервов. Что вообще такое день Благодарения? Пожалуй, это единственный праздник в году, когда вся семья собиралась в одном доме, родители запекали индейку, готовили разные блюда со всякими вкусностями и сиропами. Потом они садились за большой обеденный стол всей семьей, чтобы поблагодарить друг друга и Господа Бога за все, что они имеют… но самое важное — только в день Благодарения можно было завершить те споры, которые длились на протяжении нескольких лет. Да уж… Наверное, именно поэтому сейчас Ребекка сидела за столом своей небольшой кухни и уже сотый раз пропускала звонок от мамы… в очередной раз телефон завибрировал, Бекс вздрогнула и бокал вина, который она держала в руках опрокинулся, испачкав белоснежные брюки мисс Форбс. — Черт! — Это должно было наконец-то прекратиться, поэтому она все же решила ответить, когда заметила на дисплее имя сестры. Прижав телефон к плечу, девушка встала из-за стола, попутно стаскивая джинсы, и направилась к большому дивану. — Кто же это звонит? Моя маленькая сестренка Кэролайн! — Блондинка наигранно улыбнулась, устроившись на диване, и закинула ноги на журнальный столик. — Какими судьбами? «Хватит, Ребекка, ты прекрасно знаешь, зачем я тебе звоню! Наша мать звонила тебе несколько часов, а за это время ты ни разу не подняла трубку. Что у тебя происходит? Если ты не хочешь приезжать к нам на день Благодарения, так просто возьми и скажи!» — Кэр, милая, послушай, я бы с радостью приехала к вам… но у меня полный завал на работе. Я должна написать отчет по недавно раскрытому делу, должна занести в базу отчет о поведении преступника. Так что… «Так что в этот раз ты тоже не приедешь… я права?» — Голос сестры стал заметно грустнее; Ребекка понимала ее, потому что тоже скучала, но все эти жизненные морали о любви и свободе просто выводили из себя. Она психолог со стажем, а мать учила ее жизни. Неужели она не могла опекать Кэролайн с ее вечными проблемами и беспорядочными половыми связями с парнями, имени которых она иногда даже не знала? Почему все так запутано? В дверь позвонили… — Прости меня, дорогая. Но со всеми этими проблемами… я слишком устала, чтобы ехать в соседний штат ради куска индейки. Но я обещаю, что как-нибудь мы обязательно встретимся и все обсудим за чашечкой латте или капучино. Хорошо? А то ко мне пришел клиент, и я должна бежать. «Да,» — коротко ответила Кэролайн, и в трубке послышались короткие гудки. Обиделась. Ребекка не любила так поступать… совсем не любила. Звонок снова повторился, на этот раз уже более настойчиво. «И кого принесло в такое время?» — Ребекка взглянула на часы; без четверти девять. Не так уж и поздно для романтического визита, но только вот Форбс вообще никого не ждала. Открыв входную дверь, девушка немного опешила. Кого-кого? А вот уж Деймона Сальваторе на своем пороге в это время она точно не ждала увидеть. Мужчина широко улыбнулся, продемонстрировав бутылку красного коллекционного вина. — Что ты здесь делаешь? — Ну, я знал, что ты снова будешь игнорировать звонки своей матери, поэтому решил заглянуть в гости и принести с собой то, что ты любишь. Впустишь? — Конечно, входи, — блондинка отошла, впуская мужчину внутрь, и только сейчас заметила на себе его любопытный даже немного горящий взгляд. — «Вот черт!» — Вспомнив, что из одежды на ней только небольшие трусики и майка вишневого цвета, которая ничего толком не скрывала, а сейчас даже наоборот подчеркивала отсутствие бюстгальтера на ней, девушка вся залилась краской; так стыдно ей еще никогда не было, — что ты так смотришь? Никогда не видел женщин в нижнем белье? — Женщин? — Деймон усмехнулся, продолжая скользить взглядом по ее стройным ногам, поднимаясь выше. Заметив его взгляд, девушка быстро скрестила руки на груди… Он хмыкнул; еще только когда она открыла дверь, Деймон заметил, что она без бюстгальтера. Значит, сейчас отчаянно пытается скрыть реакцию своего тела на него. — Женщин видел. И не мало, — Сальваторе присвистнул, — тебя ни разу. — Тогда хватит глазеть. Отвернись! — Мужчина послушался, и Ребекка моментально скрылась за дверью ванной в поисках хоть чего-то, чем можно было прикрыть белье. — Так значит, решил составить мне компанию? — Услышав ее голос позади, Деймон обернулся и подчеркнул, что, в общем-то, ничего не изменилось. А эти короткие спортивные шортики только разжигали его интерес, даже появилось желание сорвать их с нее, чтобы получить доступ к самому интересному. В штанах стало тесно, и Деймон поспешил отвернуться к окну, чтобы не смотреть на девушку. — Знаешь, я никогда не могла понять, что в тебе такого особенного… ты буквально видишь меня насквозь; знаешь то, чего я и сама иногда не замечаю. Но ты для меня загадка, Деймон. Почему я не вижу ни одной твоей эмоции на лице? — Потому что я научился скрывать их… еще в детстве, когда мой отец впервые ударил маму. Я был в бешенстве, но чтобы он ничего не понял, пришлось играть в пай-мальчика… — А потом? — Потом он ударил брата; тот был десятилетним мальчиком и не удержался, упал с лестницы и ударился головой о ступеньку. И каждый день теперь я хожу к нему и буквально изнемогаю от желания придушить Джузеппе, — немногие дети называют отца по имени; должно быть этот мужчина действительно так сильно ненавидел своих детей, что это сказалось на их отношении к нему, — мой брат стал овощем. Он лежит в коме уже больше десяти лет, и мне действительно больно видеть, как мама приходит к нему, говорит с ним, держит его за руку, а он лишь лежит и молчит… Его жизнь поддерживают аппараты, но долго это продолжаться не может... — он замолчал; снова стал прежним: на его лице больше не отражалась ни одна эмоция, разве что только наигранное удовольствие от жизни. — Ну... что что-то я разошелся. Не хочешь выпить? — Да. Бокалы там, в шкафчике у холодильника, — Бекс указала рукой в сторону прилегающей кухни, и мужчина удалился, чтобы найти бокалы. Сама же она поудобнее устроилась на белоснежном мягком диване, дожидаясь своего гостя… Так Ребекка и Деймон просидели несколько часов, и когда Форбс в следующий раз взглянула на часы — стрелка уже показывала три часа ночи. Обычно она никогда так ни с кем не разговаривала… даже, когда Эндрю был ее парнем, они могли поболтать максимум минут пять, а потом он уже пихал свой язык ей в глотку. От одного только воспоминания о нем ее всю передернуло; Эндрю умел целоваться и делал это неплохо, но в его поцелуях не было того самого важного из-за чего они буквально казались неземными… любви. Ее не было даже в его взгляде. Но Сальваторе смотрел на нее совсем по-другому. Казалось, даже, что от выпитого спиртного он и вовсе забыл, что должен прятать свои эмоции… Решив не терять момента, пока Ребекка сидела так близко и смотрела на него, мужчина подался вперед и поцеловал, накрыв ее губы своими. На удивление, она не сопротивлялась, не дала ему пощечину… даже наоборот она сама приоткрыла рот, впуская его язык... Он целовался со многими женщинами; но в поцелуях Ребекки было что-то такое, что как будто говорило о ее робости и нерешимости. А это совсем не соответствовало ее обычному поведению. Она не была такой как все те женщины, что пытались сами затащить его в постель… Ребекка была совсем другой… какой-то невинной что ли… Как ему показалось, они целовались минут десять, если не больше… воздуха в легких больше не было, и как бы сильно ему не хотелось прекращать этот поцелуй, нужно было это сделать, чтобы хотя бы не потерять сознание от нехватки кислорода…***
Проснулась Ребекка от того, что кто-то рядом зашевелился… девушка поспешно открыла глаза — меньше всего на свете она хотела увидеть в своей постели Эндрю или какого-то еще после того как выпила бутылку вина. Она зажмурилась, прокручивая события вчерашнего вечера — звонила Кэролайн, они поговорили, потом позвонили в дверь… это был Деймон. Они выпили… потом поцеловались… «Боже мой! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!» — Форбс замотала головой из стороны в сторону, как бы пытаясь разогнать мысли, которые ей только что залетели в голову. — Все нормально? — В чувства ее привел лишь голос Деймона, раздавшийся откуда-то сверху; она медленно подняла голову и устремила свои голубые глаза на источник этого бархатистого баритона. — Что у тебя с лицом, Ребекка? Выглядишь так, будто… О Боже... — мужчина улыбнулся, — расслабься, ничего не было. Посмотри на нас: ты одета, я тоже. Да, мы поцеловались, но на этом все. Ты хотела рассказать мне что-то о своей жизни, а пока я был на кухне, ты уже уснула. — Деймон пропустил прядь белокурых волос сквозь пальцы и вдохнул запах, исходивший от нее. Нет. Она вовсе не пахла алкоголем, как это бывает, когда много выпиваешь. Ребекка все так же приятно пахла; миндальное масло вперемешку с ванилью. От этого аромата у Деймона даже голова начинала кружиться. — Расскажи мне о себе. — Особо нечего рассказывать, — Ребекка снова удобно устроилась на его груди и задумалась, — я родилась и половину своей жизни провела в Энфилде, у нас был просто ужасный дом и в школе надо мной из-за этого все постоянно издевались. Из-за того, что моя семья настолько бедная, что мне даже одежду новую купить не могут, а младшая сестра все за мной донашивает. Но потом, когда мне было шестнадцать, папа получил работу по своей специальности… здесь, в Нью-Йорке. Как все удивились в старой школе, когда я приезжала навестить свою подругу в Энфилд, увидев меня в платье от Версаче. Они буквально слюной давились; девочки, которые говорили, что я одеваюсь в обноски. А потом уже в университете я встретила Эндрю, его навязал мне профессор по истории древних цивилизаций… в общем-то, я одна из группы хорошо знала его предмет и посещала каждый семинар. Так мы и познакомились; знаешь, как и любую девочку меня интересовали «опасные» парни. Маме он вообще не понравился, а мы все равно тайно встречались, пока не поняли, что без ума друг от друга. Просто никто до него не смотрел на меня так, будто видел во мне кого-то, кроме слишком умной девочки из деревни. Но Эндрю, он видел во мне женщину… и мы переспали, скорее по глупости… и я забеременела… — Но у тебя ведь нет детей. — Нет, — Ребекка согласно кивнула, — я сказала Эндрю, что беременна, и он так обрадовался, сказал, что никогда меня не бросит и этот ребенок… он только наш, и мы вместе воспитаем его. Это как будто было его мечтой. А потом я сказала маме... она так громко кричала, говорила, что я маленькая шлюха… и я уехала из дома… неслась по дороге, куда глаза глядят, а еще лил дождь, как из ведра… я даже не видела эту фуру. Врач сказал, что нужно благодарить Бога только за то, что я сама жива… а дети у меня еще будут. С тех пор Эндрю и стал таким… безразличным по отношению ко мне, а я терпела это… потому что любила его. Ты извини… а-то я что-то наговорила столько всего. Тебе, наверное, пора идти… — Кстати об этом, я не позволю тебе в день Благодарения быть одной. Тем более, Джо пригласила нас на ужин сегодня…