Математические бойцы

Лёха вышел к доске злой и сосредоточенный. Какие-то строевцы отняли у него право рассказать задачу (и выпендриться перед Десятым)! Но оставался другой способ выпендриться: снести решение Штрихкода до основания. И он со всем рвением приступил, после слов “доклад окончен” так забросав соперника вопросами, что жюри пришлось его останавливать. Штрихкод поначалу отвечал на вопросы спокойно, даже флегматично, но Лёха в конце концов заразил его своим пылом (произошло это примерно тогда, когда уже всем стало ясно, что в его решении есть “дыры”, и немаленькие). Жюри периодически вмешивалось, но Феде с Виктором не удалось достичь большего, чем заставить их не переходить на личности и не орать во весь голос. (“Косте бы понравилось,” – подумал Шура.) Что интересно, разноглазый за весь спор почти не изменился в лице. Лёха не спешил выносить вердикт (а на третий вопрос Феди, не пора ли уважаемому оппоненту…, почти что напрямую его послал, за что получил минус один балл за поведение и суровое выражение лица Ярило, который явно пытался намекнуть горе-жюри, что одного балла тут недостаточно, но Федя сидел к нему спиной), но в процессе спора они со Штрихкодом на пару как-то умудрились закрыть одну из двух крупных проблем. После этого Лёха опомнился и заявил: – С решением не согласен, вижу одну крупную дыру и несколько мелких, а ещё одну крупную этот де… докладчик не смог бы закрыть без моей помощи! Виктор степенно кивнул. Федя спросил: – Не хотите ли вы предъявить своё решение? Шура набрал воздуха, чтобы выкрикнуть “Полминуты!”, – одна из найденных Лёхой проблем была и в его собственном решении, и эту “дыру” в процессе спора с докладчиком ещё не залатали. Но Гостемилов, видимо, и сам всё понял, – опустив голову, он ответил: – Нет, не хочу. Могу ли я просто залатать часть дыр? – То есть частичная перемена ролей. Принято, – кивнул Федя, ещё не зная, что обрекает себя и всех в комнате на пятнадцатиминутное продолжение только что звучавшего спора. Как-то в процессе него залатали не только мелкие дыры, а и крупную, которую Лёха не знал, как латать, до частичной перемены ролей, тем самым повергнув Шуру в ступор. В спорах, как говорится, рождается истина, но что-то Шура до этого случая наблюдал только рождение в них ссор и вражды. Когда обсуждение прекратилось, Федя долго шушукался с Виктором, прежде чем объявить баллы. – Ну наконец-то! – раздражённо высказался Лёха, уже сидящий на месте. – Поскольку докладчик и оппонент совместно нашли всё решение, то все баллы за задачу должны пойти командам, а не жюри. Докладчику, как высказавшему несколько больше, совершившему серьёзные ошибки, но поучаствовавшему в их “латании”, семь баллов, оппоненту – пять. Поскольку с оппонента был снят балл за поведение, то счёт четыре-семь-один, начиная с команды Срединское. – Что?! Этому идиоту вообще ни одного балла присуждать не стоит! – привстав, возмутился Лёха. Шурик ухватил его за плечи, чтоб не дёргался. – Посмотри на Ярило. Он явно считает, что нам и четырёх баллов много. Лёха сел обратно и обернулся. Ярило удовлетворённо кивнул. – Простите, Десятый, – сказал Лёха, опустив голову. – Я Вас подвёл. – Ты и так заработал немало баллов, – возразил Шура. – Во-во! Ты крутой! – весело добавил Ваня и хлопнул друга по плечу. Тот на это среагировал, как обычно, и в следующий момент они уже привычно-жизнерадостно ругались. Тем временем вызов был за командой Стройки. – Мы вызываем команду соперников на задачу номер два, – сообщил Леонид. Ваня оживился (если можно было так сказать про всегда оживлённого Иванова): это была та самая задача, которую решил он. Шура остановил Лёху посередине очередной тирады – бой важнее, – и встал с места: – Мы принимаем вызов. Докладчик – Иванов Иван. Оппонентом оказался блондин со странным прикусом, который спорил со Штрихкодом (Шура, да и все остальные, сами не заметили, как окрестили его по татуировке), когда они только пришли. Ваня рассказал задачу почти идеально, только непонятно, и по большей части оппонирование было процессом выяснения, что он, собственно, имел в виду – объяснения Вани кишели странными аналогиями и нематематичными формулировками, и, хотя Ярило пытался его от этого избавить, но пока почти безуспешно. Но по сути у Клыка вопросов почти не оказалось, да и у жюри только по мелочи, поэтому баллы по задаче вышли десять-один-один, и вызов перешёл к команде Шуры. – Вызовите на мою задачу, пожалуйста, – тихонько попросила Варенька. Она, видимо, побаивалась выполнять роль докладчика, и эта просьба уже звучала, но Варенька очень боялась, что о ней забудут, или что “строевцы” вспомнят о задаче раньше Шурика. – Мы вызываем соперников на задачу номер три, – со вздохом отозвался Шура. Докладчиком был один из близнецов, и у него решение было основано на заведомо неверном предположении. Варя, со всей своей стеснительностью, в вердикте оппонента честно признала, что решения просто не было. – Не хотите ли вы предъявить своё решение? – доброжелательно спросил Виктор. Варенька оглянулась на свою команду; Шура сложил руки в молитвенном жесте: ну пожалуйста, заработай нам баллов! – Д-да, хочу, – сказала Варенька. Подкопаться к ней было негде, и срединцы получили на этом чистые двенадцать баллов. Ваня хлопнул девочку по плечу, как он со всеми делал, Шура искренне поблагодарил, даже Лёха похвалил. Варенька покраснела и выбежала из кабинета. – Она стесняется, – “объяснил” недоумевающему Феде Ярило. – Хорошо, – кивнул тот. – Продолжаем бой. Сборная Стройки, ваш вызов. За столом “строевцев” близнецы на два голо… шёпота объясняли что-то разноглазому. Шура, видимо, был прав в предположении, что тот у них главный, он просто не хотел светиться. Близняшки сидели к срединцам спиной, а по выражению лица разноглазого понять ничего было нельзя, он лишь насмешливо ухмылялся, ловя заинтересованные взгляды команды соперников. Через пару минут вызов, наконец, прозвучал – на задачу Ромы. Бовкун вышел к доске с таким бахвальским видом, что Шура уверился: противопоставить оппоненту – второму близнецу, кажется (может, и первому, хотя имена звучали разные), – ему будет нечего. В реальности же единственный серьёзный вопрос близнеца докладчик ответил хоть и невразумительно, но так уверенно, что оппонент смешался и согласился с решением. Докопалось только жюри, но за эту “дыру” баллов много не сняли – всего четыре, да и то из них соперникам пошёл только один, потому что близнец с решением согласился. Среди остававшихся задач срединцы решили всего две. Вызывать на нерешённые задачи – плохая тактика, особенно если у тебя нет убедительной “лажи”, потому что это почти что гарантированные шесть баллов соперникам, если у них нет решения, в которое они искренне верят. А Шура в своё решение верил не очень, да и в докладе ошибиться боялся. – Мы вызываем команду соперников на задачу номер семь, – объявил он, пропустив Ромочку на место. – Вызов принят. Докладчик Долгоходов Бальтазар, – ответил Леонид, сочувственно глядя на Полевского. С места поднялся разноглазый. – Оппонент Полевский Александр, – вздрогнув, отозвался Шура и вышел к доске. Разноглазый Бальтазар снова сбил его с толку. Шурик всем, чем только можно, ощущал, что где-то здесь подвох, но никак не мог найти, где. Он задал несколько вопросов, но Бальтазар на все ответил – и вроде бы удовлетворительно, но всё равно что-то не так. Лёха, видя, что Десятому нужно время на подумать, взял полминуты. – Что? – с надеждой спросил Шура шёпотом, подходя к команде. – Я тоже ничего не вижу, – покачал головой озабоченный Лёха. – Давайте думать вместе. Но Бальтазар так качественно запудрил всем слушателям мозги, что даже жюри шушукалось, активно жестикулируя. Если бы в жюри не было Виктора, то тот, кто сидел бы на его месте, определённо получил бы в глаз от Феди, но Виктор был его подчинённым, и это действовало на Калинина совершенно магически. А уж Шурику с командой не помогли даже повторно взятые полминуты (Шура пытался убедить Лёху, что не стоит так доверять его интуиции, но его заместителя было не остановить). – С решением согласен, – со вздохом вынес в конце концов Шурик вердикт. Бальтазар удовлетворённо ухмыльнулся. Выражение лица Лёхи было неописуемо. Снежана сняла очки в болельщицком порыве, и Лёша схватился за живот и едва не грохнулся наземь. Ваня и Варенька развернули его спиной к зрителям прямо на стуле, и, наверное, только поэтому он остался в сознании. Жюри разнесло решение Долгоходова с потрохами, оставив ему только два балла – за маленькую верную мысль (и качественную лажу, мысленно добавил Полевский; им самим не досталось ни одного балла). У Шурика просто руки опустились: как он мог не увидеть такую тупую ошибку докладчика?! Да ещё и Лёха пострадал – в какой-то мере из-за него, Шуры, хоть и не напрямую. Но времени огорчаться не было: следующий вызов поступил на задачу, которую не решил никто, а думать над ней в разное время пытались примерно все, кроме самого Шуры. – Проверка корректности, – обречённо объявил он. – Вызов принят. Докладчик Копейкин Леонид. Капитан Копейкин вышел к доске. Шура обвёл глазами свою команду. Сам он был не в курсе задачи, гнать Лёху оппонировать в таком состоянии было бы жестоко… Положение спас Ваня: – Давай я пойду, Шур. – Точно? – Ну да, я над шестой долго думал, – Ваня честно улыбнулся, и Шура не стал спорить. – Оппонент Иванов Иван. Но решение Копейкина (а, может, и не его, рассказывал он словно чужое) было идеальным, не подкопаешься. Ваня, сколько ни показывал от доски большой палец, подкопаться и не смог. Баллы по задаче разошлись ноль-двенадцать-ноль. – Ничего, мы и так выигрываем вроде, – как мог, успокоил друга Шура. Вызов отошёл их команде. Задач оставалось две: одну они с Лёхой решили на пару, другую не решил никто. – Вы сможете оппонировать восьмую, Десятый? Простите, я сейчас не смогу! – очевидно, Лёха думал о том же, о чём и его капитан. – Да, – кивнул Шурик. Он должен был отыграться, должен был различить лажу “строевцев” – после таких-то двух поражений! – Мы вызываем команду соперников на задачу номер восемь. – Мы принимаем вызов. Докладчик Копейкин Леонид, – согласился Копейкин Леонид. Но это не-решение было даже не проработанным, как высококлассный обман Долгоходова. Шурик разгадал лажу капитана Копейкина почти сразу, добился перемены ролей и даже вполне удовлетворительно рассказал их с Лёхой общее решение. Леонид, видимо, уже привык, что лузер Шурик не способен увидеть ошибок в решении, и был настолько сбит с толку, что не отоппонировал даже законные два балла, которые вместо этого пошли жюри. А, может, Леонид просто не умел оппонировать. Или не хотел. В любом случае, счёт по задаче вышел девять-один-два, и “строевцы” проигрывали уже по-любому. Шура ожидал, что они откажутся от вызова, но Бальтазару, видимо, очень хотелось напоследок обыграть срединцев лично. – Мы вызываем команду соперников на задачу номер четыре. – Проверка корректности, – пожал плечами Шура. – Вызов принят. Докладчик Долгоходов Бальтазар. – Кто будет оппонировать? – шепнул Шура, надеясь, что кто-нибудь, как в прошлый раз, вызовется сам. Но нет. – Ты же решал эту задачу? Так и иди, ты отлично ищешь проколы, у тебя прям чуйка на них работает! – жизнерадостно предложил Ваня. Шура помялся немного, но и Рома, и Лёха присоединили свои голоса к Ваниному, да и Ярило в задней части аудитории очень очевидно указывал на самого Шурика и делал зверские лица (“если ты не научишься побеждать даже таких обманщиков, вот я тебя!..”). Последнее окончательно убедило Шуру, что делать тут нечего. – Оппонент Полевский Александр. На этот раз решение Бальтазара было настолько убедительным, что ему поверили вообще все. Даже команда Шурика, пытавшаяся жестами объяснить: остановись!.. Даже Снежана! Только Ярило, оставив свою изобразительную мимику, непроницаемо ухмылялся, словно ещё один Бальтазар. Но Шура не сдавался! Представив себе, как мама и Машенька (да и Даша Мураева из гимназии почему-то) упрекают его в недостаточном упорстве, и руководствуясь своей “чуйкой”, он задал вопрос по каждому месту решения. Даже по тем, по которым это было совсем глупо. И нашёл. – С решением не согласен! Наблюдается огромная дырень, – с огромным удовлетворением заявил Шура и обнаружил, что жутко устал. – Вызов признаётся некорректным, – согласился Федя Калинин. – Садитесь, оппонент. Докладчик, вы тоже садитесь, у нас к вам вопросов нет. Шесть-ноль в пользу сборной Срединского. – Итоговый счёт сорок девять – двадцать четыре, побеждает сборная Срединского, – прогудел Виктор Александрович. – Капитаны, поставьте подписи под протоколом, – попросил Федя. Сборная Стройки, кроме капитана Копейкина, отошла в сторонку. – Ну всё. Ухожу в гуманитарии. Это был провальный проект, – заявил Бальтазар. – В таком случае мы можем вернуться в Ярославль? – уточнил один из близнецов. – Да идите куда хотите! – махнул рукой Бальтазар. – Всё, я больше вам не плачу. – И мне?! – возмутилась МММ. – И тебе не плачу. Ничего, если ты мне ещё понадобишься – получишь сполна. МММ удовлетворённо хмыкнула: как же, она – да не понадобится? – А нам что делать? – печально спросил Клык. Штрихкод наступил ему на ногу, но было поздно. – Мелкий! – позвал Бальтазар сидящего в углу мальчонку. Тот подошёл поближе, держа книгу под мышкой. – Это что, Паша-цитатник? – с благоговением спросила МММ. – Он самый, – ухмыльнулся Бальтазар. – Ему я тоже плачу. Павел, скажи-ка мне, какая лучшая матшкола в Москве? – Вопрос спорный, – доверчиво улыбнулся Паша Фуфайкин. – А для кого ты спрашиваешь? – Для нас, – ответил за Бальтазара Клык. – Тогда определённо пятьдесят седьмая школа, – кивнул чему-то Паша. – На этом моя работа закончена, я так понимаю? Могу протокол всем на память наксерить. – Подожди! – внезапно произнесла Алёнушка. – Братец, а мне-то куда идти? Ты же знаешь, как я сдаю экзамены. Бальтазар схватился за голову. – Может, в Срединское? – невинно кивнула Алёнушка в сторону Полевского и компании. – У них даже одно место в команде свободно. Может, и меня научат… – Хорошо, – скрепя сердце отозвался Бальтазар и подвёл сестрёнку к Полевскому. Тот весь предыдущий разговор не слышал, а потому к последующему оказался не подготовлен. – Это моя сестра, Офелия. За неё отвечаешь головой. Шурик натурально офигел. Он хотел было спросить, за что ему такое счастье, но девочка, сложив руки в молитвенном жесте, спросила застенчиво: – Возьмёте меня в команду, босс? …В Срединское они возвращались ввосьмером.

***

А к идущему куда-то – очевидно, подавать в гуманитарный класс одной известной гимназии – Бальтазару тем временем подбежал очень злобный Мстислав со спортивными булавами. – Ты! Не смей обманывать! – Ты опоздал, – довольно ухмыльнулся Бальтазар. – Теперь я гуманитарий. Мстислав недовольно пробормотал что-то себе под нос, сдувая с плеча тополиную пушинку. В апреле. – А это значит, что я могу с тобой подраться нормально, а не на задачах, – вдруг улыбнулся он. – До смерти затанцую.