Все лица Перси Джексона

Когда я издалека услышала рёв мощного двигателя камаро, дышать сразу стало легче, но скорость я сбавлять не стала. Пара преследователей порядочно отстала, видимо, рассчитывая на то, что я, так или иначе, никуда от них не денусь, и это сыграло на руку. С оглушительным визгом покрышек автомобиль остановился, и Перси распахнул для меня дверь. - Садись! – рявкнул он. Меня дважды просить не пришлось. Резво запрыгнув на кожаное спортивное сиденье, я тут же пристегнулась, ожидая не самую приятную поездку. Пару секунд я сидела, прижав к груди рюкзак, и просто пыталась осознать происходящее. Хотелось одновременно и кричать, и плакать, но при виде сурового выражения лица Перси я непроизвольно замерла. Таким взбешённым я его не видела ни разу. Камаро сорвался с места, и меня вжало в кресло. Двигатель рычал, как разъярённое животное; Перси нёсся, не глядя на светофоры и едва успевающих выскочить из-под колёс прохожих. Он быстрым взглядом окинул меня, видимо удостоверяясь в невредимости, и только тогда ослабил мёртвую хватку, которой вцепился в руль. Потом стал что-то высматривать в зеркалах заднего вида. Неужели думает, что за нами хвост? - Те двое вряд ли увяжутся, - проговорила я голосом, который был каким-то чужим. – Всё в порядке, остынь. - В порядке? – прогремел он, заставив меня вздрогнуть и вцепиться в лямки рюкзака. – Чейз, я просто найду и убью их всех к чёртовой матери, даже бровью не поведу! А какого, мать его, хрена они ждут от меня, устраивая охоту на тебя? На что они рассчитывают, скажи мне? Я, здраво оценив его состояние, поняла, что он не очень-то и шутит насчёт «убью их всех». Мне, конечно, льстило, что он так пёкся о моей безопасности, но это как-то не особо дарило чувства спокойствия. Я слишком живо могла представить, как он сворачивает шеи паре шестёрок, преследовавших меня, и наблюдать это зрелище в реальности не жаждала. Хотелось верить, этот хвост увязался за мной чисто из желания припугнуть Перси. О большем думать я не желала, пытаясь не ввергнуть саму себя в панику. - Всё уже позади, понял? – неуверенно начала я. - Всё, обошлось, и… ТВОЮ МАТЬ!! Выстрелом снесло зеркало бокового вида. Я взвизгнула и прижала голову к коленям; в ушах звенело, но страха почему-то не было – наверное, действовал адреналин. Губы Перси искривились, в глазах блеснула ярость. Он впечатал педаль газа в пол, и камаро понёсся ещё быстрее. - Ты в порядке? - он задал вопрос каким-то армейским жёстким тоном, и я была ему за это благодарна: прозвучи в его голосе хоть капля мягкости и сострадания, я бы сдалась на волю эмоциям и начала рыдать. – Они больше не будут стрелять. Это было предупреждение, мы в безопасности. Я слабо кивнула и медленно разогнулась, всё ещё хватая ртом воздух как рыба, выброшенная на берег. Тупо глядя на него во все глаза, я пыталась соображать. В голове творился полный бардак, и я не могла сосредоточиться ни на одной мысли, это как ящериц за хвосты ловить. Поняла я вот что: ты можешь сколько угодно корчить из себя интеллект, хладнокровие и расчётливость, но когда посмотришь в глаза опасности, окажешься в глубочайшем ступоре и растерянности. Я постаралась сосредоточиться хотя бы на чём-то, и стала шарить глазами по салону. У Перси был такой вид, будто минуту назад он вылез из воды, хотя так, в принципе, и было. Волосы влажные, футболка прилипла к мокрому торсу – в любой другой момент я бы сказала, что выглядит он более, чем соблазнительно, но всё, на что я была способна сейчас – просто хлопать глазами, стараясь выплыть из прострации. Когда мы наконец выехали из Манхэттена и поток машин уплотнился, Перси наконец позволил себе немного расслабиться. Одной рукой он удерживал руль, в другую взял мою ладонь и принялся растирать её большим пальцем. Сейчас у него были глаза глубокого старика – усталые и словно разочарованные в мире. - Там что, был снайпер на здании? – я едва шевелила губами. – Если винтовка, то должен был быть громкий выстрел. Наверняка ими уже занимается полиция. Перси усмехнулся. - Я ожидал от тебя истерики, слёз, криков, а ты размышляешь о громкости выстрела из снайперской винтовки? – он почти смеялся. – Аннабет Чейз, ты самая удивительная девушка из всех, кого я знаю. Уголки моих губ сами собой дёрнулись вверх, разбивая маску оцепенения, сковавшую лицо. Перси всё ещё держал мою ладонь в своей, прохладной и жёсткой из-за мозолей, и я цеплялась за неё, как утопающий за соломинку. Он не возражал. - Я ещё устрою тебе истерику и крики, дай хоть в себя прийти, - отозвалась я. – Так что с полицией? Они ведь и нас найдут без труда. - Выстрела не было слышно из-за глушителя, Юнга. И если приказ стрелять отдал тот, кто я думаю, что отдал - полиция обойдёт это дело за пять миль. - Глушитель, - тупо повторила я за ним. – Точно. Пару минут мы ехали в молчании; на дорогу я не смотрела, так что понятия не имела, куда мы направляемся. Мы неслись вдоль парков и скверов, домов и магазинов – взгляд мой ни на чём не фокусировался. Постепенно начало приходить тёплое чувство безопасности, так ярко контрастировавшее с моим недавним состоянием. - Не молчи, - вдруг прервал тишину Перси. – Отговори меня от того, чтобы вернуться и открутить им всем головы. Я вздохнула, снова переводя на него взгляд. Скулы заострились, взгляд, несмотря на видимое спокойствие, взгляд всё ещё был волчьим. Он, кажется, опять не шутил насчёт убийства, и я, всё ещё не до конца отошедшая от осознания того, что в меня стреляли, откровенно, говоря, была не так уж против. - Головы им не стоит откручивать хотя бы потому, что тогда мне придётся провести ближайшие выходные на допросах в качестве пособника убийцы, а я ведь почти согласилась снова отужинать с Томасом Майном, знаешь ли. Перси засмеялся, тряхнув головой. Меня обдало волной мелких брызг, слетевших с мокрых прядей. - Ты смейся-смейся, - не унималась я. – Но ай да парень Томас Майн, а? Самое страшное приключение с этим добрым малым – застрять в лифте. В свете последних событий мне кажется, что это просто прекрасный повод начать встречаться с ним, имея виды на замужество. Я, знаешь, почему-то решила, что мне не нравится, когда в меня стреляют. И вообще все эти погони – не моё, слишком энергоёмко. - Проснулось чувство юмора? – он повернулся ко мне. - Упаси боже, ты что. Я вообще-то почти серьёзно про погони. - Конечно. - Конечно, - кивнула я, уже не сдерживая улыбки. Пару секунд он молчал, а потом со своей этой гаденькой улыбочкой сказал то, от чего в моей голове будто что-то щёлкнуло, встав на место. Как недостающий пазл в головоломке, которую крутишь в руках второй месяц. - Ты что, флиртуешь со мной, Чейз? ▼▼▼ Перси привёз меня в самое небезопасное место в целом городе – в преступные кварталы Адской Кухни. Хотелось верить, что у него на то были весомые причины. На данном этапе я уже отчаялась задавать ему вопросы и поэтому просто покорно вылезла вслед за ним из автомобиля. Мы были, пожалуй, единственными белыми здесь, и я тут же почувствовала, как меня, светловолосую и напуганную, прожёг взгляд пожилого латиноамериканца, курившего, усевшись на перекладины парковки для велосипедов. Мой хмурый спутник, напротив, в эту обстановку замызганных улиц каким-то образом вписывался. Может, дело было в кожаной куртке, может, в придающем его лицу мужественность шраме, пересекавшем бровь, или, возможно, татуировках – точно сказать я не могла, но Перси удавалось выглядеть опасно ровно настолько, чтобы нас на улицах Адской Кухни не обходили стороной даже в ночное время. Он уверенно двигался в сторону жилого здания, обклеенного рекламой, и мне оставалось только поспевать за ним, периодически переходя на трусцу. Я с сомнением глядела на облупившиеся стены красного кирпича, но всё же решила пока молчать. Время потом ещё наверняка будет, а пока надо просто делать, что говорят и доставлять поменьше проблем. Страшно уже не было, и теперь мной постепенно начало овладевать жгучее любопытство. Перси всё молчал, хмуро оглядываясь по сторонам. Всё то время, пока мы шли до расшатанной двери подъезда, он держал меня в поле зрения, и от этого прибавлялось уверенности. - Я здесь жил какое-то время, - наконец нарушил молчание он, пропуская меня вперёд. - Потом выкупил комнату, и это стало чем-то вроде, ну, скажем… места для зализывания ран после таких вот случаев. Я хмыкнула, подозрительно глядя в темноту холла. На потолке висел один-единственный светильник, который едва ли давал достаточно света, чтобы видеть на пять шагов впереди себя. Растрескавшийся кафельный пол здесь явно давно не мыли, и осколки плиток хрустели под ногами. - Лестница вон там справа, пошли. Четвёртый этаж, - он ухватил меня за запястье и потянул за собой. – Тут, может, не Крайслер, но зато никто не задаст вопросов. Квартиры в основном заселены мексиканцами, и большинство из них дружелюбные, если к ним не лезть. - И тут ты жил? - Это были весёлые годы. Потом расскажу как-нибудь. Я с сомнением оглядела стены, покрытые плесенью. На ум тут же пришёл образ его нынешней квартиры, чистой, светлой и просторной. Перси вообще был из тех, кто ненавязчиво состоятелен. Он водил Шевроле Камаро последней модели, одевался в дорогую качественную одежду, но при этом любил пиццу за один доллар и никогда не позволял себе обсуждать чужой достаток, и я любила это в нём. Но квартира в подобном клоповнике..? Понятно, что сейчас это стало прикрытием, но тем не менее. Когда мы наконец добрались до четвёртого этажа, часы на светящемся экране смартфона показывали десять вечера. Я мысленно радовалась тому, что впереди целых два дня, когда можно будет сидеть и не высовываться. Верный лэптоп с собой, так что занятие я найду, да и когда Перси рядом – а я надеялась, что он не бросит меня одну в этом месте – скучно никогда не было. Перси остановился перед дверью с покосившейся табличкой, на которой я с трудом различила номер комнаты. Когда он достал из внутреннего кармана куртки увесистую связку ключей, к каждому из которых была аккуратно прикреплена бирка, я приподняла брови в удивлении. Это что, не единственное такое место? Неужели дела настолько плохи, что он держит не одно, а сразу несколько подобных убежищ, чтобы залечь на дно? Парень гостеприимно распахнул передо мной дверь, пропуская вперёд, и я неуверенно шагнула в темноту. Щёлкнул выключатель; небольшая комнатка озарилась светом одной-единственной лампочки, одиноко свисающей с местами покрытого жёлтыми пятнами потолка. Само помещение чем-то походило на спальню Перси в его квартире, такое же армейски-аккуратное и лаконичное. Покрывало на узкой койке заправлено так, что нет ни единой складки, стол абсолютно пуст, а пыльные жалюзи тщательно закрыты. Я уселась на стоящее под вешалкой кресло и вытянула ноги. Перси скинул куртку и начал рыться в ящике старенького комода в поисках сухой футболки. - Ну и надолго мы здесь застряли? – негромко поинтересовалась я, пропуская пальцы сквозь свои запутавшиеся пряди. - Хотя бы до понедельника, - ответил он, когда наконец закрыл ящик. – Думаю, что уже сейчас было бы вполне безопасно вернуться в квартиру, но никогда в таких вещах нельзя быть уверенным. Я хмыкнула и закинула ногу на ногу, скептически на него глядя. - И ты думаешь, что мне ничего не будет угрожать, когда я в понедельник как ни в чём ни бывало вернусь в «Эстейт»? Можешь поручиться? Он тяжело вздохнул и устало прислонился к стене. - Они просто хотели припугнуть меня, Аннабет. Точно знали, что я приеду, и если в самом деле хотели бы напасть, привели бы небольшой гарнизон. Могу ли я поручиться за то, что они не заявятся снова? Нет. Но я буду рядом, и я буду готов. - Нет, не будешь, - с неожиданной жёсткостью заявила я. – В нас стреляли, понял? Это тебе не кулаками в подвале махать. Загонят в подворотню и всадят пулю в лоб, как бешеной собаке, и ничего ты не сможешь сделать. И я хотела бы верить тебе, но как, чёрт возьми, верить тому, о ком ты не знаешь ничего, Перси? Может это даже не твоё настоящее имя, откуда мне знать. Я бы сейчас ушла, хлопнув дверью, и постаралась бы забыть всё это как страшный сон, но не уверена, что меня не будет поджидать головорез за первым поворотом. Так что давай сделаем вот как: или ты расскажешь мне, что происходит, или в понедельник я подаю прошение о переводе в Массачусетс, и больше мы с тобой никогда не встретимся. А ложью и умалчиванием я сыта по горло. Лицо Перси не выражало абсолютно ничего. Он молча выслушал эту мою тираду, которую даже я сама от себя не ожидала, и теперь просто стоял, уперев глаза в стену. Мне совсем не хотелось заканчивать что бы то ни было между нами вот так, но я хотя бы была честна перед ним. Захочет избавиться от меня – пожалуйста, только вранья больше не надо. - Персей, вообще-то, - наконец хрипло проговорил он, и я не смогла сдержать улыбку. – Имечко то ещё, но при рождении меня назвали именно так. Думаю, с этого стоит начать, если я всё же хочу поддаться эгоистичному желанию удержать тебя. Видно было, что это решение далось ему непросто. Скольких людей он уже вычеркнул из своей жизни? Наверняка он стоит перед таким выбором уже не в первый раз. То, что Перси начнёт наконец говорить откровенно, вселяло в меня какую-то непонятную радость, которая заглушала и страх, и недоверие. Конечно, я понимала, что правильно просто уйти и не вернуться, пока не стало поздно, но разве героиновые наркоманы, подсаживаясь на иглу, не осознают, что это билет в один конец? - Ну и с чего начнёшь тогда, Рыбьи Мозги? – почти весело поинтересовалась я, сдвигаясь на самый край кресла и подпирая подбородок. – Времени у нас, кажется, достаточно. Он быстро сменил свою влажную футболку на сухую и уселся на узкую койку с тяжёлым вздохом. Потом как-то обречённо посмотрел на меня, усмехнулся и жестом подозвал к себе. Я поднялась на ноги и, пожалуй, слишком резво преодолела расстояние между нами. - Задавай лучше вопросы, Чейз, - выдохнул он, закидывая тяжёлую руку на мои плечи. - Отвечу, на что смогу. Я тут же почувствовала себя, словно лиса в курятнике. Я столько раз в уме перечисляла все те вопросы, которые у меня к нему накопилось, но теперь на ум не приходило ни одного стоящего. - Кто были эти люди? Рука на моём плече едва заметно напряглась, но лицо Перси оставалось спокойным. - Недоброжелатели. Но им не нужна моя смерть, не хмурься ты так, - он засмеялся. – Ты уже знаешь, что моего отца убили. Так вот, его завещание подразумевает, что я могу полностью распоряжаться своим имуществом с двадцати одного года. Мне уже двадцать три, но всё ещё не досталось ни цента. Так что эти люди изображают Большого Брата и день изо дня боятся, что я заявлю свои права. И когда им начинает казаться, что я могу устроить неприятности – они приходят. - Почему просто не убить тебя и не выдать за случайность? Он фыркнул и криво усмехнулся. В обычно зелёных глазах, казавшихся в этом освещении почти синими, блеснуло то что-то, из-за чего он ни разу не проиграл бой. Что-то, заставившее его ни разу не поморщиться, пока Гиперион наносил ему удар за ударом. - Ну так пытались, - Перси замолчал, словно подбирая слова. Так обычно бывает, когда пытаешься уместить какое-то событие, в корне повлиявшее на твою жизнь, в пару фраз. – И, словом, у них не очень вышло. В итоге меня оставили в покое при условии, что я не пытаюсь вернуть своё и сижу тихо. - А брат с сестрой? – осторожно спросила я. - Нам пришлось разойтись на время, - хрипло проговорил он, переводя на меня тяжёлый взгляд. Ему явно непросто дался этот ответ. - Они в той же ситуации с наследством, один в один. - А охрана? Телохранители? - Куплены или убиты. Юнга, план убийства наших отцов прорабатывали годами, и было учтено всё. Сработало как швейцарские часы, никто даже понять ничего не успел. - Кроме завещаний, - тихо проговорила я. – Учтено всё, кроме завещаний. Он просто кивнул и сжал мою руку в своей широкой ладони. Я сидела в задумчивости, проводя кончиками пальцев по его узловатым костяшкам, покрытым шрамами. Так вот оно что. Вот, что случается, когда забираешься слишком высоко. Перси Джексона лишили всего только потому, что ему не повезло родиться сыном высокопоставленного отца. Вот тебе правосудие в свободном государстве, а вот и закон, который тебя не защитит. Иди и выживай. - И теперь появилась некая блондинка, с помощью которой тебя можно шантажировать, - губы мои едва двигались. - Мне сегодня было страшно. Между его бровей залегла складка, губы скривились почти в оскале. - Пусть только попробуют. Попробуют и умрут, - он порывисто ухватил меня за талию и пересадил себе на колени, словно ребёнка. Я, слабо соображая, что делаю, обхватила его шею руками. Мы соприкоснулись лбами, и я совершила фатальную ошибку, заглянув в темноту расширенных зрачков. В этот момент связь с реальностью была потеряна окончательно, и я как-то решила, что да и не нужна она, эта связь. К чёрту реальность, когда держишь пальцы на шее и чувствуешь, как уверенно бьётся пульс под кожей; когда внезапно сбивается дыхание; когда нет ни одной мысли в голове, и всё побоку, включая возможную угрозу для жизни. - Всё будет хорошо, поняла? – проговорил он, и меня тут же обдало тёплым дыханием, пахнущим неизменным ментолом и табаком. Отстранённо кивнув, я медленно переместила руки вниз по его ключицам и, секунду посомневавшись у кромки его футболки, скользнула пальцами вниз по голой спине, притягивая ближе. По его коже пробежали мурашки, и я прикусила губу, почувствовав их под своими пальцами. Он с шумом выдохнул, и руки на моей талии сжались плотнее, заставляя мою спину выгнуться. «Друг, друг, друг…» - звенел назойливый колокольчик в моей голове. Ладони чувствовали под собой узлы мышц, сокращавшихся словно по их велению, и посылали колокольчик куда подальше. Мы играли друг на друге как по нотам, но при этом стояли на месте, не пересекая черту, которую я сама и провела. Я сквозь зубы втянула воздух, когда горячие мужские руки переместились чуть ниже. - К чёрту! – в сердцах выпалила я, жадно впиваясь поцелуем в его губы. Он усмехнулся, не отрывая своих губ от моих, и притянул меня ещё ближе к себе. Говорить что-то казалось лишним, и я просто углубила поцелуй, запуская пальцы в его непослушные волосы. Несмотря на все аргументы и доводы против происходящего, всё казалось непререкаемо правильным и естественным: и мои губы на его шее, и его руки, гладящие мою спину. Дыхание все учащалось, и в затуманенный разум пришла мысль, что теперь я никогда не отмоюсь от его горького запаха, да и не нужно было; я пропитывалась им насквозь, и казалось, что навсегда. Я могла тысячу раз быть умной и тысячу же раз понимать, что всё это – мы с ним, он и я – к добру не приведёт. Я сама перешла границу, которую и установила. Но я чувствовала себя в безопасности, купаясь в ощущении того, что я нахожусь именно там, где я и должна, когда Перси сжимал меня в своих объятиях. И на данный момент этого было достаточно. В голове раз за разом звучала фраза, расставившая сегодня всё по местам. «Ты что, флиртуешь со мной, Чейз?»