Все лица Перси Джексона

Солнечные лучи, проходя через нежные складки кремового цвета тюлевых штор, оставляли на деревянном полу завораживающие пятна света, и я с полным ощущением замершего времени наблюдала за ними стеклянными глазами. Тёплое дыхание Перси щекотало мне плечо, его тяжёлая рука обнимала меня за плечи, и мне впервые за долгое время было спокойно. Он спал третий час; я же помучалась в беспокойной дремоте и сдалась, решив, что лучше уж у меня будет весомый повод раньше покинуть общий стол за вечером. Двинуться с места, потревожив его сон, я долгое время не смела, да и не хотелось. Сонная тяжесть его тела действовала успокаивающе, и я чувствовала себя в безопасности. Я перевела взгляд на руку, пару часов назад в очередной раз спасшую мою жизнь. Говорят, по ладони можно прочесть человека – я, если бы посмотрела на ладонь Перси пару лет назад, всю в шрамах и татуировках, сказала бы, что едва ли такая вообще будет иметь место в моей жизни. На костяшках – устрашающее слово «sinister», на ладони – витиеватое «vanity» (пер. с англ. зловещий, тщеславие). Кожа на внутренней стороне была всё ещё покрасневшей, видимо от нагрева ствола при выстреле. Я всё не могла взять в толк, как он вообще успел что-то предпринять. Неужели настолько хорошо знал Рейну? Я достаточно хорошо разбиралась в людях, чтобы понимать, что она не испытывала лично ко мне никаких чувств - да и откуда, если виделись мы в первый раз? Ей хотелось причинить боль Перси, и ей это удалось, пусть даже её попытка моего убийства успехом не увенчалась. Образа плохого человека она не создала – только запутавшегося, так что я решила для себя, что попробую узнать её получше. Если она даст мне шанс, забыв про заранее выбранную и тщательно заученную роль злобной стервы. Перси внезапно вздрогнул как от удара, тело его напряглось, будто готовое к следующему; прошло пару секунд, прежде чем он окончательно проснулся и позволил себе расслабиться. Я бездумно стала водить подушечками пальцев по его ладони, пытаясь избавить разум от тяжёлых мыслей. - Прости, - хриплым ото сна голосом проговорил он мне куда-то в плечо. – Сон дурацкий. Я, извернувшись, хотела поцеловать его, но дотянулась только до изгиба челюсти. Он улыбнулся и только притянул меня ближе к себе, сомкнув пальцы в замок, всё ещё не открывая глаз. - Спасибо, что ты здесь, - вдруг сказал он. – Правда. Мне кажется, я бы уже умер, не будь тебя рядом. Я замерла, осмысливая. На щеках выступил румянец – он говорил такое впервые. Хотелось верить, что он сказал такое, желая мне польстить, но я знала его, и знала, что его слова - скорее всего правда. На себя ему было плевать. - Прекрати. Ты столько раз спасал меня, что мне смешно такое слышать, и… - Отлично пахнешь, - перебил меня он, зарываясь носом в мои волосы. - Знаешь, я бы тоже с удовольствием обняла тебя в ответ, если бы ты мне позволил пошевелиться, боже… Он только сильнее сжал свои медвежьи объятия, окончательно меня обездвиживая. Для вида я пару раз попыталась дёрнуться, но потом сдалась, просто наслаждаясь близостью. Уголки моих губ дёрнулись вниз при одной только мысли об ожидающем нас ужине, и стоит ли говорить, что дело было вовсе не в том, что есть мне не хотелось или что я сомневалась в способностях местного шефа. - - Предлагаю соврать. Скажем, что у нас кишечный грипп, - озвучил мои мысли Перси. – Или приступ, не знаю, ангины, чего-то такого. Давай просто никогда не выйдем отсюда, и всё. - Ты больше хочешь работать садовником или горничной? – подыграла ему я, запуская пальцы в спутанные тёмные волосы. - Знаешь, - он сделал вид, что задумался, смешно наморщив лоб, - если горничной, то только если в этих их чулках. - Тогда решили, да. Потом мы еще четверть часа валяли дурака в постели, всеми силами игнорируя приближающийся ужин и парад лицемерия, который нас ожидал. Мне не хотелось его мучать вопросами о Накамуре, Неземиде, Артемиде… и вообще всех этих людях со странными именами, о которых я не знала ровным счётом ничего, но которые при этом почему-то были невероятно важны. Не хотелось обсуждать Рейну. Я, наверное, была последним человеком, с которым он мог себе позволить быть просто собой, бестолковым и с дурацкими шутками, и отбирать у него этим минуты не хотелось. - Как твои рёбра? – осторожно поинтересовалась я, прекрасно осознавая, как он ненавидит такие вопросы. Он вообще часто воспринимал простое беспокойство за обвинение в слабости. - Неделя, и я буду в порядке, - излишне бахвально заверил он. – Даже меньше. Я слабо кивнула и выдавила улыбку, мол, поверила, глядя на то, с какой болью он поднимался с кровати. За всё время я должна была привыкнуть к подобному и может даже относиться с юмором, но не получалось. Я знала, что беречь себя он просто не умел, и что никогда не научится. Его не смущала скорость, с которой пополнялась его коллекция шрамов, больших и не очень. Может, дело было в притупленном чувстве боли, о котором он упоминал, может – в сумасбродной, самоубийственной смелости. Я только надеялась, что его удача не иссякнет, и что прыжки из окна так и будут кончаться разве что порезами и треснутыми ребрами. - У меня нет подходящей одежды, - быстро проговорила я, решив сменить тему. – Знаю, что глупо, но ничего не могу с собой поделать. У Талии нет с собой приличной одежды? Перси хохотнул, сверкнув весёлым взглядом исподлобья. - Мы точно говорим с тобой об одной Талии? Вы же вроде знакомы. Быстро прокрутив в голове то, во что одевалась сестра Перси, я поняла, что вопрос и правда был глупый. До чего же не хватало Селены с её бесконечными полками гардероба, на которых всегда находилось, что надеть! Мы с ней потеряли связь на рекордно продолжительное время, и я решила во что бы то ни стало найти способ с ней связаться. Сердце заболело, когда я вспомнила про Чарли. Успокаивало только, что они вместе. - Я предложил бы тебе одолжить у Рейны, но… - он замялся, сморщившись, - идея едва ли хорошая, насколько могу судить по последним событиям. - Вообще-то, неплохая, - огорошила его я. – Я, вроде как, решила найти с ней общий язык, пока ты спал. Думаю, она будет рада загладить вину за произошедшее… если она, конечно, хм, чувствует вину. Он медленно кивнул, и я буквально слышала лязганье, с которым крутились шестерёнки в его голове. Потом, не проронив ни слова, он потянулся к своей куртке, достал пистолет и протянул его мне. Я округлила глаза и неосознанно попятилась. - Зачем? Я понятия не имею, как им пользоваться. - Так он и не заряжен, - радостно сообщил мне он. – Не доросла ещё. Я скрестила руки на груди, но пистолет, поломавшись, приняла. Он совсем не походил на тот, миниатюрный и элегантный, который совсем недавно направляла мне промеж глаз Рейна: он был куда больше и тяжелее, с массивным глушителем. - Пусть будет чем-то вроде чеховского ружья, - сказал Перси, медленно усаживаясь на кровать и потирая травмированный бок. – Мне так будет спокойнее. Я кивнула, продолжая вертеть в руках оружие. - Научишь потом? Стрелять и всё такое. Он сперва напрягся, но как только понял, что интерес у меня чисто исследовательский, с осторожной улыбкой согласился. Я и правда не имела ни единого желания когда-либо оказаться в ситуации, когда мне пришлось бы стрелять по живой цели. В итоге мы с ним договорились на будущую неделю – или на тот момент, когда его рёбра заживут достаточно, чтобы не бояться, что их искалечит отдачей. Ванная комната, наполненная тёплыми лучами солнца, принесла мне странное лёгкое чувство отстранённости, укореняя ощущение, что происходящее – не со мной. Большое окно выходило на верхушки деревьев, через которые проглядывалось озеро. Поразмыслив, я не стала задёргивать на нём шторы, прежде чем зайти в душ – слишком уж много эстетического наслаждения оно приносило. Что я скажу Рейне? «Извини, я не могла бы одолжить у тебя одежду? Кстати, я не сильно напрягаюсь, что ты в меня стреляла, но больше так не делай»? На самом деле, в голове роились сотни вопросов, совершенно не относящихся к нашим с ней отношениям. Личностью она казалась столь незаурядной, что почти греховным мне казалось растрачиваться на шарканье и реверансы. Она была новой частью паззла, из которого складывалась моя картина мира. Когда я посещала «Эстейт» - а сейчас казалось, что это было ужасающе давно – я красилась почти каждый день по утрам. Ничего особенного, но это было моим утренним ритуалом, состоящим в основном из тщательной маскировки синяков под глазами, прочно осевших на моём лице от трёх-четырёх часов сна в сутки. Сейчас я и вспомнить не могла, когда в последний раз красилась, учитывая сумасшедший водоворот событий, в который нас затянуло. У меня сейчас было желание и время потянуться за косметичкой. Сегодня мне было отчего-то важно выглядеть хорошо. Не хотелось быть девушкой, относительно которой сказали бы по завершении вечера нечто вроде «не ясно, что он в ней нашёл». Хотелось соответствовать. Перси наверняка сказал бы, что это глупо, и что если я хочу, то он может составить мне компанию и спуститься на ужин в халате. Я подвела глаза, нанесла румяна, уложила непослушную копну волос аккуратными волнами. Зачем-то кивнула своему отражению, ещё пару раз провела расчёской по концам волос и только тогда покинула ванную. Поколебавшись, поверх майки и домашних шорт накинула шёлковый халат, заботливо оставленный в спальне и, чуть наморщив нос, сунула в его карман пистолет. Перси, растянувшийся во весь свой немалый рост на кровати, даже не поднял на меня глаз из-за книги, только невразумительно дёрнул бровью. Едва я сунулась за дверь, тут же задалась вопросом, в какую сторону идти, но это быстро решилось, потому что коридор, куда выходила отведённая нам спальня, патрулировался охранником. Идти по мертвенно-тихому дому за человеком в бронежилете с оружием было по меньшей мере странно. Охрана вообще была здесь почти везде. Закономерно я задавалась вопросом, дело ли это в моей наивности и розовых очках или в параноидальности хозяйки дома. Правда, скорее всего, крылась где-то посередине. Наконец мы достигли крыла дома Рейны, и дальше я пошла одна, руководствуясь сухими, но точными дирекциями моего спутника. В арку, через гостиную со скульптурами и по коридору до конца. Ничто здесь не выдавало то, что это место обитаемо, не было личных вещей, говоривших бы о том, что это место – чей-то дом. Невольно я проводила параллель со спальней Перси в его нью-йоркской квартире. Первый раз, когда я там побывала, я была поражена армейским порядком, совершенно ничего не говорящем о нём, как о человеке. Другого я тогда ожидала от чемпиона подпольных боёв с пристрастием к алкоголю и беспорядочному сексу. Только потом стало ясно, что это ещё один способ защиты… но от кого было защищать свою личность Рейне? Тем более – в её собственном особняке, охраняемом пуще Зоны 51? С минуту я мялась перед дверью в спальню, переминаясь с ноги на ногу, словно школьница у кабинета директора. Это было, кончено, глупо и смешно, но я так и не придумала, что я ей скажу. Глаза мои были прикованы к резной ручке с жутким набалдашником в виде головы Медузы, замершей в предсмертном вопле, и разум был девственно чист. Наконец, прочистив горло, я постучалась. - Я уж было решила, что ты разобьёшь там палатку, - услышала я, едва успев толкнуть дверь. – Заходи, раз пришла. Уголок моих губ зло дёрнулся, прежде чем я успела натянуть на себя подобие улыбки. Рейна сидела за туалетным столиком в пижаме и наносила на лицо глиняную маску, и была явно раздражена – моим ли приходом или чем-то ещё, оставалось только гадать. Грубить ей я не собиралась, хотя и хотелось, памятуя о её недавней попытке засадить мне пулю промеж глаз. Важнее было начать налаживать хотя бы нейтральные отношения, чем устраивать цирк тщеславия с упражнением в язвительности. - Так вышло, - начала я дружелюбным тоном, отчего-то стараясь не смотреть ей в глаза, - что у меня нет с собой почти никакого багажа, и мне, хм, пришла в голову мысль, что ты могла бы одолжить мне что-то на первое время. Пожалуйста. Просить неловко, но возможности заняться шопингом не было. Она замерла на мгновение и окинула меня оценивающим взглядом. Глаза у неё были такие уставшие, словно ей далеко не двадцать. Холодные, с расчётливым прищуром. Мне стало неуютно - тут же захотелось скрестить руки на груди или ещё как-то зажаться, но вместо этого я заставила себя расправить плечи и не пасовать, ведь только этого она и ждала. - Буду милой, ладно, - выдохнула Рейна, откидываясь на бархатном кресле. - Возьми в гардеробной. Это дверь слева. - Спасибо, - процедила я, чувствуя, как моя натянутая улыбка перерастает в оскал. Она кивнула и продолжила методично размазывать глину по подбородку. Я отворила дверь в гардероб, стараясь не смотреть особо по сторонам, и принялась изучать содержимое шкафов, по площади занимавших пространство большее, чем гостиная в доме моего отца. Почти все вещи оказались совсем новыми, ещё с этикетками, и были маниакально-тщательно отсортированы по цветам. Я принялась искать что-то подходящее, хотя прежде планировала схватить первую попавшуюся тряпку и ретироваться. Какое-то время висела недружелюбная тишина, нарушаемая лязганьем крюков вешалок, которые я передвигала по металлической штанге. - Ну и как там… Нью-Йорк? – спросила она, очевидно, имея в виду совсем не Нью-Йорк. – Крайний раз, когда я там была, вышел мерзейший. - Нью-Йорк, - с нажимом ответила ей я, - неспокоен, но я жду возвращения. Она обошла меня по широкой дуге и элегантно уселась на софу, не переменив со скучающим видом подпереть голову рукой. Вся она источала властность и силу, пусть даже она была в халате и с глиной на лице. Тёмные локоны каскадом рассыпались по плечам в свете софитов гардеробной, на пальцах блестели перстни. У меня промелькнула мысль о том, что, наверное, люди, которые говорят, что имена могут определять личность людей, отчасти правы. Рейна выглядела и преподносила себя именно так, как предполагало то её имя. Так где же была та девчонка, загоравшаяся идеями и шедшая на риски, о которой рассказывал мне Перси? Или она могла себе позволять быть такой только рядом с ним? - А ты привыкла быть под его защитой, да? – вдруг спросила меня она, кивком указывая на рукоять пистолета, незатейливо торчащую из моего кармана. – Даже сейчас. Забавно. - Я не просила, - тут же ответила я, отвлекшись от рядов одежды. – Мне всё это не знакомо, и… да. Да, я под его защитой. - И только благодаря тебе Перси здесь, - вздохнула Рейна. – Я знаю. Он движется вперёд, только когда у него есть, за что бороться, так что… Наверное, я должна сказать спасибо? И, вроде как, извиниться за сумбурное знакомство. Но это только ради него. Мои брови взлетели вверх, и я развернулась к ней, вглядываясь в её хмурое лицо в поисках подвоха. Конечно, это всё фарс: её интересует только то, как относится к ней Перси. Сейчас её способ получить его расположение – быть ко мне не то, чтобы дружелюбной – хотя бы нейтральной. - Извинения приняты, - выдала я, недолго думая. – Рада, что ты больше не хочешь меня убить. Это значительно портило настроение. Пару секунд молчали, не глядя друг на друга. Потом она смерила меня нечитаемым взглядом и вышла из гардеробной, оставив после себя аромат пионов. Я, исполненная смешанными чувствами, почти не глядя сняла с полки какое-то простое платье и подцепила кроссовки. Рейна вернулась ровно в ту же позу, в которой я её застала, только зайдя к ней в спальню. Царственная осанка даже тогда, когда никто не видит. Я непроизвольно выпрямила спину. - У тебя потрясающей красоты дом, кстати. По её лицу пробежала тень улыбки. Она подняла на меня чуть раскосые глаза. - Спасибо. Надеюсь, они его не разнесут. - Кто? – приподняла бровь я. - Брось. Каждый раз, когда в чьей-то жизни появляется твой бойфренд, случаются плохие вещи, - вздохнула Рейна. - А теперь он ещё и с семейкой. Я хотела улыбнуться, мол, забавная шутка, но получилось как-то криво. Спорить с этими её словами было бы с моей стороны в высшей степени лицемерно. - Я… Спасибо за одежду. - Не за что. Ты ведь моя гостья. Увидимся за ужином. Когда я пришла, Перси был уже одет. Лицо хмурое, пальцы нетерпеливо барабанили по коленям. После того, как он убедился, что я жива и всё в порядке, он чуть успокоился и зачем-то отправился на поиски Нико, пообещав ждать меня у входа в нашу комнату через тридцать минут. Я кивнула сама себе, уложив вешалки с одеждой поверх незаправленной кровати. Совершенно не известно, кто будет сегодня за столом. Нужно выглядеть хорошо – на всякий случай. Некто Октавиан? Его имя прежде упоминала Талия. Может, ещё какие-то добрые знакомые из криминального мира? Отчаянно хотелось остаться и потратить вечер, валяясь в кровати. Никаких встреч, знакомств, кривых взглядов. Я почти скучала по «Двум кактусам». Собралась я достаточно быстро – до встречи с Перси оставалось минут десять. Не теряя времени понапрасну, я решила было прочесть несколько страниц, чтобы отвлечься, но замерла, краем взгляда уловив движение света во дворе. Один за другим въехали два тонированных «Эскалейда». Я притаилась за плотной занавеской, замерев. Фредерик, будто ниоткуда появившийся на улице, коротко гаркнул что-то охраннику, патрулировавшему сад; тот тут же сорвался с места, попутно передавая указания в рацию. Почтенный дворецкий, прежде казавшийся едва ли не блаженным, сейчас был явно напряжён. Очевидно было, что гость прибыл нежданный. Сердце в груди заколотилось с двойной силой, когда я поняла, что водитель, обходящий кадиллак, чтобы отворить дверь для пассажира – военный. Я отчётливо видела блеск погон и солдатскую выправку. В голову, словно раскат грома, пришла мысль о том, что прибывший - это, наверное, отец Рейны. Перси прежде упоминал, что тот занимал позицию силы в «Наркоконтроле». Он не упоминал, однако, какие у него и его семьи были отношения с тем самым «Наркоконтролем». Отшатнувшись от своего убежища за занавеской, я заставила себя успокоиться. Всё будет в порядке. Перси прежде говорил, что мы в безопасности в этом доме – значит, так и есть. Подошло время. В сотый раз я одёрнула платье и глянула на себя в зеркало. Вид взволнованный, но тут уж ничего не попишешь. По-партизански выглянув за дверь, я наткнулась на насмешливый прищур зелёных глаз. Меня, оказывается, ждали все трое, это заставило улыбнуться. Перси предложил локоть, за который я благодарно ухватилась – смешно, но на меня действительно нагоняли страха охранники, с суровыми лицами патрулировавшие местные коридоры. - Отлично выглядите, - отметила я, оглядев своих спутников. – Не могу не отметить. - Взаимно, - весело проговорила Талия, сверкнув густо подведёнными голубыми глазами. – Это ведь одежда Рейны? Я кивнула, не сдержав самодовольной ухмылки. Нико хохотнул, хлопнув в ладоши. - Умница! Говорил же, - толкнул он в плечо Перси, - она не пропадёт. Тот закатил глаза и едва шевельнул губами, но я достаточно его знала, чтобы понять, что это было чем-то вроде гордой улыбки. - Мне надо что-то сказать вам, - украдкой оглядевшись, сказала я. Перси было повернулся ко мне, чтобы выслушать, но тут будто из-под земли перед нами выросла Рейна. Я мысленно выругалась. Как ей только удалось подкрасться так незаметно? - Решила, что с моей стороны будет учтивым проводить вас, - радостно сообщила она. В глазах её, однако, я заметила тревогу. Во мне с новой силой стало расползаться волнение. – Подменю Фредерика. - А чем он занят? – осведомился Перси, напрягаясь. Я сжала его локоть. - …Ужином? – плохо сыграла невинность Рейна. Талия хмыкнула и сделала шаг вперёд, вглядываясь в её лицо. Подошвы ботинок визгливо скрипнули по мрамору. Повисло молчание. Тишина огромного дома ощущалась особенно остро – мы были словно под водой. - Мой отец здесь.