Май две тысячи семнадцатого года
Диана устало облокотилась на стену около медицинского кабинета. Сегодняшним утром сюда образовалась целая очередь. Как ни странно, в такой жестокой схватке обошлось без потерь. Фрезер думала над этим всю дорогу домой: как же так, с треском провалились, и все живы? Конечно, надо радоваться, но в такое время испытываешь просто облегчение. А вот раненых — настоящее море. Недавно Нерейва с Нортоном спорили, кого же нужно больше: бойцов или целителей? Сейчас Диана полностью согласна с Нерейвой Огневой, — целителей. Длинная змейка очереди припала к стенке с еле сдерживаемыми стонами: врачей на всех не хватало. Главный врач принимал всех именно по очереди, а четверо его помощников бегали туда-сюда, выискивая у солдат наиболее тяжёлые ранения. К счастью, Диана отделалась сильным ушибом левой ноги и кучей гематом и ссадин. Она спокойно, без особой боли и нужды, ждала своей очереди, чувствуя холод каменной стенки лопатками. Конечно, можно было бы и уйти, чего тут лечить, очередь только задерживать; но Фрезер давно переросла этот возраст ненужного самопожертвования. Лучше сейчас легко отделаться, чем потом мучиться. В таких случаях Диана брала пример с Василисы, когда ей в организм попал яд Бена. Как там Бен Клаус? Еженедельная проверка четыре дня назад доложила, что шпионы по-прежнему в темнице, страдают и очень много умоляют. Как там Василиса? Фрезер очень хотела бы узнать. Очень. Она знала, что Василиса жива, потому что дианина интуиция утверждает именно это. Почему-то ей кажется, что если с подругой что-то случится, то она почувствует. Обязательно почувствует. — Как вы? Где болит? Какой-то молоденький врачеватель, буквально чуть старше Дианы, подбежал к ней и с тревогой выискивал своим супер рентгеновским взглядом на раны что-нибудь серьёзное. — Нет, ничего серьёзного, просто небольшой ушиб на левой н... — стоило Фрезер закатать штанину, как рану кинулись перевязывать. — Всё готово! — воскликнул мальчик через несколько минут. — Ушиб — не перелом, быстро пройдёт! — Спасибо! — кинула она врачу, тот подмигнул ей. Диана твёрдо встала на ноги, хоть это и было достаточно тяжело, и двинулась в свою временную комнату прилечь поспать. Время ведь только восемь утра! Пока она неторопливо преодолевала неожиданно возникшее препятствие — лестницу — пыталась понять, почему же так не хочется возвращаться в тёплую постель? С ней всё хорошо? А может быть, потому что на дианиной кровати сидит Ник, дабы расспросить её о разведке, хотя и так всё уже знает? Или потому что почти напротив, на разложенном кресле Василисы, восседает вездесущая Захарра, которая тут же набросится на подругу, осматривая с ног до головы? Или потому что через две минуты после прибытия Фрезер в комнату залетит туда взвинченный Маар, конечно, уже знающий о поражении, и снова начнутся расспросы?.. Это буквально ежедневный ритуал для каждого из четвёрки, кроме Захарры. Да и она уже скоро вернется в строй, буквально через пару дней. И ведь верно. Стоило зайти Диане в комнату, как на неё буквально напрыгнула Захарра, отчего боль в ноге лишний раз напомнила о себе. — Ты как? Не ранена? — после крепких объятий она старательно осматривала подругу. — Немного. Ушиб на ноге, — отмахнулась Диана, желая ощутить под собой мягкую постель. — Дойти до кровати сможешь? Но Диана уже тяжело упала лицом в подушку, промычав что-то вроде «ага». — Ой, горе луковое. Продули небось? — вполне себе спокойно хмыкнула Захарра, улавливая ее настроение. — С треском провалились, — вздохнула Фрезер, переворачиваясь на спину, и негромко прошептала, анализируя сегодняшние события. — Не иди завтра в разведку. — Не могу. Вам нужна помощь! Бум! — вдруг вскрикнула Захарра. Диана неожиданно для себя рассмеялась. — Нам нужна жизнерадостная Драгоций, ради которой стоит возвращаться домой! — она повернулась к подруге, подкладывая под подбородок подушку. — Ну тебя! — надула губы Захарра, недовольно складывая руки на груди. — Мне надоело уже тут тухнуть! Я же не рыба в консервной банке, в конце-то концов! Я боец, я сила! Я мощь! — и снова «бум»: она тяжело упала на кровать. — Так, всё, ты драматизируешь. Не выйдешь из дома пока не прочитаешь все книги в библиотеке, — поставила ультиматум Диана, методично наблюдая, как Захарра пытается без помощи рук принять нормальное положение в разложенном кресле. — Так я и прочитала! Библиотека того, небольшая! — Хорошо, — Фрезер задумчиво причмокнула губами, — тогда не покинешь пределы дома, пока не разберёшься в отношениях с Мааром. После этих слов Захарра спокойно села и с самым серьёзным выражением лица посмотрела на Диану. Зная Драгоций, можно было ожидать после этих действий как минимум громкий хохот. Но сейчас Захарра смотрела даже укоризненно, и приподнявшееся настроение Фрезер снова опустилось вниз. — Диана. Там не в чем разбираться. — Да ты даже так от Норта не бегала, когда он понял, кто пролил ему на учебники и тетради две баночки оч-чень качественного клея. Где ты вообще взяла клей? Захарра хмыкнула. — Он заслужил! Нечего было там на Фэша с Василисой наговаривать. Повезло ему, что ты отговорила меня от идеи хорошенько начистить подлецу морду. — Но Маар-то не заслужил такого отношения. Захарра тяжело-тяжело вздохнула, словно всё это время тащила на себе три мешка картошки. Диана вдруг возмутилась: — Не хочу нагонять тоску, но мы вроде как на войне! А на войне любой, Захарра, любой день может стать последним. Почему ты тянешь? Или он уже тебе не нравится? — М-м, да нет. С каждым днём мои чувства возрастают в геометрической прогрессии! — Захарра развела руки в стороны, будто показывая величину своей «любви». Диана поморщилась, поправляя свою подушку. — Тогда в чём проблема? — Это вот только у вас с Ником всё так просто: нравится — скажи, не нравится — забудь... — Так и есть, — шепнула себе под нос Диана, искренне ее не понимая. — Не есть! Ну, Диана! — Захарра села рядом с Фрезер и взглядом мученика посмотрела в потолок. — Ну, какая же из меня девушка! Я же посмешище! — Диана вдруг захохотала. — Вот, смеёшься! Смотри, волосы отросшие и не укладываются! — она сильно взъерошила прическу. — На лице веснушек — тьма! — Захарра потыкала себе в щёки. — Вот, а ноги? Палки! А вот смотри... Диана ногой пихнула подругу в плечо. — Ты не посмешище! Маар же сам говорил, что считает тебя красивой! На самом деле никто ничего вроде как не считает, но Ник много докладывает о своём соседе по комнате... Между сном и разведками Диана с Ником пытались свести Захарру и Маара. — Что?! — вскочила Захарра, и тут же дверь их временной комнаты распахнулась с громкими причитаниями. — Маар! — А стучаться не учили, кучерявый? Диана зажмурилась от какофонии звуков, создаваемых громкими голосами Ника и Захарры. — Подождите! — кинул всем Маар и, уперев руки в боки, с крайним недовольством в глазах уставился на бедную Диану, которая с мучительным стоном закрыла лицо подушкой. — Как вы умудрились так позорно проиграть? — всё-ё как обычно. — Нет-нет, как ты умудрилась так позорно проиграть? — Диана отвернулась. — Диана Фрезер не проигрывает! Смотри на меня! С этими словами Маар почти упал на нее в попытках отобрать подушку. — Ну, уж нет, Маар! Уйди! — взвизгнула она, толкая друга куда-то в живот, но тот видимо решил идти до конца. — Так, отстань от неё, — услышала Диана откуда-то над подушкой и тяжёлым Мааром. И только через несколько минут какой-то кучи-малы она смогла спокойно дышать. — Ну, что ты на меня так смотришь? Это я должен так на тебя смотреть, до-ро-га-я! — недовольно пропыхтел Маар, попутно отбегая от Ника и приглаживая взлохмаченные кудряшки. — Не знаю! Я просто хотела отдохнуть, а ты очень мешаешь, — ну да, должен же поддерживаться баланс в природе: Захарра поднимает настроение, а Маар снова его портит! — Достали! — и неожиданно для всех в комнате, показала ему язык. Последний раз она так делала классе во втором... Захарра, тихонечко стоявшая у окна, вдруг громко рассмеялась. — Уделали кучерявого, ха-ха! Теперь пришла очередь Маара показывать язык. Ник аккуратно подсел к Диане и приобнял ее. Та благодарно положила голову ему на плечо. — Как думаешь, — шепнула она куда-то в шею парню, — когда они уже начнут капать на мозги друг другу, не доставая нас? Ник, тоже наблюдая за глупой перепалкой друзей, состоящей из старых прозвищ и высовываний языков, хмыкнул. — Надеюсь, очень скоро... Ты как? Не ранена? — Ничего серьёзного... — Так, всё, хватит! — прервался Маар. — Мы вообще-то пришли не за этим! — тыкнул в Захарру пальцем, на что получил подзатыльник. Ник вдруг напрягся. — Что-то случилось? — Диана обеспокоенно перегляулась с Захаррой и посмотрела на Ника. Тот в свою очередь глянул на Маара. — Ну... Мэри и Бен. Они... — Ник устало потёр переносицу и покачал головой. Зловещее предчувствие пробежало по позвоночнику стайкой мурашек. — Сбежали, — твёрдо закончил за друга Маар. Огонёк веселья погас в его ярко-зелёной радужке. А проблем всё больше... и больше...***
Февраль тысяча пятьсот семнадцатого года
Астрагор не любил бывать на приёмах у короля. Единственное, что заставляло его здесь находиться, — это потрясающий вид и хорошее вино. В чём в чём, а в алкоголе этот король-прохвост разбирался. — Гхм, буквально через четыре месяца у вашего сына день рождения, хм... юбилей! Гхм... намерены ли праздновать? — король поёрзал задом на мягком кресле и снова принялся за еду. Астрагор не спеша пригубил вино, не в силах оторвать взгляда от заснеженного пейзажа города. Наверное, это единственное, что его радовало — природа. Власть природы над человеком... и книги. И королевское вино. — Двадцать пять лет... не думаю. — Ну да! — хмыкнул король. — Филиппу не пятьдесят! И не сто... — последнее он буркнул себе под нос, но Астрагор его прекрасно расслышал. Не за чем волноваться — все в столице знали о его долгой жизни. Глава государства тут же заел свои слова сочным куском ягнёнка. — Мы намеревались в этот день навестить Терилов... — задумчиво протянул Великий Дух, рассеяно разглядывая знакомые убранства главного зала. — Зачем же к родственникам!? Приезжайте сюда! Вам здесь рады больше, чем у Визериса! Невежа. Астагор прикрыл глаза: он ненавидел, когда король хоть как-то заикался о Терилах в этом смысле... И как он ещё не разболтал всем главный секрет Астрагора, о котором знали всего три человека на Земле?.. — Как Филипп решит... — махнул рукой он, с отвращением наблюдая за трапезой главы государства. — И то верно! Гхм, гхм... ждём... а! Господин Астагор! Вы верите в судьбу? — Когда как, дорогой король, когда как... — А в предсказания верите? — Вы спрашиваете это каждый раз, когда я приезжаю к вам... Неужто опять гадалка новая? — одно из развлечений короля. Звать на обед всяких девиц, которые не представляют из себя ровно ничего. Лишь один раз была настоящая ясновидящая, но и она от испуга не смогла и двух слов связать. Скука. — Да! Представляете, та оказалась настоящей мошенницей! Претворялась настоящей одарённой, чтобы только жить под королевской крышей... Абсурд! Позвать гадалку! — Что ж вы ведьм и ведьмаков на кострах сжигаете, а ясновидящих нет? — невзначай обронил Астрагор, хотя уже заведомо знал ответ. — Ясновидящие государству нужны! А ведьмы — прохвостки... И прохвосты... Ничего путного для страны не делают! Народ только пугают! Зачем нам такие паразиты? Сжигать их надо! Что мы и делаем. Астрагор устало потёр переносицу: и такие дураки сидят в королевских креслах... Он надеялся увидеть на троне государства кого-нибудь достойного хотя бы лет через двести. Но что-то подсказывало, что это останется из вечных проблем человечества. — А вот и наша... Мария! Да, Мария! Смотри, какая красавица! — тот хищно облизнулся. На вид — простая цыганка со слишком самоуверенным взглядом, но Астрагор с интересом уставился на женщину... не просто гадалка. Ясновидящая. Причём способная. Интересно-интересно... — Ну же, прекрасная Мария, погадай нашему дорогому гостю... — но её не пришлось долго упрашивать: смелой гусиной походкой она прошагала к Астагору, выжидающе вытянув свою руку вперёд. Король присвистнул. Оч-чень интересно... — Ну что ж, дитя, — усмехнулся Великий Дух, — скажи мне, милая... когда заберёт меня... старуха с косой? Тишина. Король охнул и тут же зажал рот обеими руками. Но девчонка даже глазом не моргнула. Своими небольшими ладошками она взяла руку Драгоция и закрыла глаза. Прошло долгих семь минут. — Не скоро к вам смерть придёт, — заговорила та глухим загробным голосом. Точно одарённая, — не скоро... да и не смерть это, а... заточение... но убийцу свою встретите вот-вот, весной, кажется... М-м-м, молода ваша погибель и сама придёт к Вам. Но как сильна, как опасна! И я вижу ещё кое-что с ней... какая-то сильная эмоция... чувство... м-м-м... — Уж не любовь ли? — хохотнул, не выдержав, король, молчавший всё это время, как и сам Астрагор. — Возможно, — протянула гадалка, открывая глаза и отпуская ладонь Великикого Духа. — Но между кем? — скрывая интерес, негромко спросил Астрагор. — Кажется, ваша кровь и ваша погибель — их дуэт я видела ясно. — Смотри ж, всё наше, — Астрагор откинулся на спинку кресла. — Можешь быть свободна, дитя. Мария, коротко кивнув, так же смело вышла из залы, не дождавшись разрешения Короля. — Что будете делать, Астрагор? — тихо поинтересовался король, подливая себе вина. — Для начала, попрошу вас подать карету до Змиулана. Спасибо за приём.***
Май две тысячи семнадцатого года
— Проклятье! — Огнев сбросил со стола все бумаги. — Держи себя в руках, Нортон, — Лисса изящно присела на диван, не спеша расправляя складки тёмного платья. — Не могу! — рыкнул хозяйн дома и ударил кулаком по столешнице. — Всю жизнь мог! При всех! — шикнула Лисса. — Всё идёт к чертям, всё! — выкрикнул Огнев, окончательно теряя те крупицы самообладания, что оставались у него в последние дни. — Давай, ты ещё скажи, что я даже двух подростков не смог удержать! — он тяжело сел в своё кресло, потирая переносицу. — Нет. — Никогда не думал, что скажу такое, но, кажется, я готов сдаться, — спустя несколько минут тишины, обронил Нортон. Он думал над этим последние две недели, когда общее военное положение ухудшилось в разы. Лисса молчала, прислушиваясь к размеренному тиканью часов. — Готов. Но не сдашься. — Почему ты так думаешь? — совершенно спокойно и устало спросил Огнев, глядя на собеседницу немигающим взглядом. — Потому что ты не сможешь подвести столько людей. Сразу, — сегодня можно было продрогнуть от голоса Лиссы, и первым бы замерз Нортон-старший. Он тихо-тихо и коротко рассмеялся. — Ты до конца жизни будешь меня носом тыкать? — Сколько понадобится, столько и буду, Нортон. Я не Мортинова. — Причём здесь Мор... Елена? — спросил тот. Лисса поднялась с дивана и присела на кресло около стола Огнева, заглядывая тому прямо в глаза. — При том, что я не прощаю тебе все твои... косяки, — она снова поправила платье, отводя глаза от хозяина кабинета и пытаясь унять тихую ярость. — Говорят, помнить всё плохое вредно для здоровья, — Нортон говорил быстро и тихо, не смотря на собеседницу, так, будто они снова подростки, признающиеся друг другу в любви. — Как будто тебе есть дело, — она откинулась на спинку стула, всё ещё не поднимая на Огнева взгляда. — Конечно, мне всегда есть дело до здоровья моих солдат и советников, — хмыкнул, язвительно выделяя последнее слово. — Советников... тогда если не хочешь портить моральное здоровье солдат и «советников» не поднимай белый флаг, Бога ради! Огнев устало помассировал виски, пытаясь успокоиться — безусловно, он согласен с Лиссой. Нельзя так просто взять и сдаться, но... как выпутаться из всего этого ужаса, чёрт возьми? Как? Когда Нортон принимал участие в своей первой войне, он был лишь простым солдатом, выполняющим все (почти что) команды. А сейчас Огнев стал тем, кто диктует эти команды. Непосильная ноша. Но вместо этого он ответил: — Люблю в тебе я прежнее страдание и молодость погибшую мою... Ты не меняешься, Лисса, — женщина вздрогнула. — Всё та же, как в свои семнадцать... — он задумчиво уставился на Белку, невольно отдаваясь воспоминаниям. — Вечно семнадцать, Нортон, вечно семнадцать... Пространство между ними наполнилось привычной тишиной. Но было что-то особенное в этой тишине. Лиссе и Нортону не было неловко или как-то неудобно — эта особенная тишина заменяла спокойствие и даже уют. Признаться, Нортон ни с кем не умел молчать так, как с Лиссой, ему не нужно было придумывать, что сказать. Казалось, эта женщина и так знала мысли Огнева наизусть. «Таинственным я занят разговором...» — Как думаешь, — тихо прошептала Лисса, — наша дочь ещё жива? «Не знаю», — пронеслась страшная мысль в голове Огнева. Он не знал... никто в этом времени не знал, разве что Нерейва. Хотя... — Жива, — он не решился усугубить состояние Лиссы, — пока рядом этот мальчишка... — вдруг неожиданно разозлился Нортон. Она вдруг рассмеялась. — Нортон, Нортон... ты радоваться за свою дочь должен, — Лисса наконец посмотрела собеседнику в глаза. — Чему же? Я доверял Диаману, но никогда его сыну. — Тому, что у твоей дочери есть человек, который дорожит ею по-настоящему. — Я дорожу ею по-настоящему! Ты дорожишь! Они всего лишь подростки, для которых «вечная любовь» лишь пятиминутная глупость! — видимо, сегодня самообладание Нортона «в отпуске». — Говоришь со знанием дела, да? — вдруг возмутилась Лисса. Шея Нортона Огнева пошла красными пятнами. — Не переступай границы, Белка. — Да, ну, что ты! — она даже вскочила. — Смотрите-ка, границы! Смешно. — Пожалуйста, сядь и прекрати вести себя как ребёнок, — тихо и спокойно ответил Нортон на это. Как ни странно, Лисса села и закрыла лицо руками. Ярость сразу же растворилась в воздухе. Нортону могло показаться, но вроде Лисса тихо всхлипнула. Неужели это он её довёл?.. Тут же дверь кабинета резко распахнулась, и на пороге показалась нахмурившаяся Нерейва Огнева. — Как в старые добрые, да? Военный совет начался двенадцать минут назад.Лишь узоры на фоне вечной любви...