***
После обеда и непринуждённых разговоров, девочки принялись обсуждать своё положение и пришли к выводу, что перед каждым — сплошная неопределённость. Элайзе, как и ребятам, опасно находится везде. Сюда редко стража суется, но если Астрагор объявит ребят преступниками, что он, возможно, уже сделал, то Королевская Гвардия обыщет и этот край непременно. Тем самым подтвердилась Василисина догадка — если найдут и ребят, то и леди Терил тоже. Им нельзя держаться с ней вместе. Жить здесь невозможно, делать нечего и некуда двигаться, говорила Маришка. И была права. Если их не найдут власти, то их бесподобный квартет будет либо убит какими-нибудь разбойниками, либо сойдёт с ума от скуки. В столице опасно, и единственный вариант — бежать из города. Эту мысль и озвучил позже сонный и злой Марк, спустившийся и нашедший девочек. Единственное чего он хотел — это ругаться и мыться. В разговор вклинивался неохотно, но иногда озвучивал хорошие мысли, как и вариант с побегом из города. Фэша всё не было, и Василисе из-за этого становилось тоскливо — она очень остро чувствовала его отсутствие. Тогда мыслями Огнева переключилась на Элайзу: та рассказала ей историю своего побега ещё тогда, на крыше. Терил меняла место жительства каждые полдня — три раза натыкалась на стражу, дважды убегала. Думала, что просто сойдёт с ума. Через пару дней купила себе лошадь (которая, кстати где-то здесь) и доскакала до этого места — а потому что бежать больше некуда. И вот, терпит, злится, грызётся, но временно проживает здесь. Василиса спросила её о дальнейшем, но Элайза лишь знала, что когда-нибудь начнет убивать таких разбойников — так они ей надоели. И Василиса тоже это знала. Не лучше бы вернуться обратно, в замок? Но Элайза была непреклонна: лучше уж так, чем с нелюбимым мужчиной, который диктовать будет каждое действие, да ещё и детей требовать. Василисе так хотелось рассказать Элайза о её истинном происхождении, столько тайн поведать про неё саму, но сказала Огнева только об Астариусе — как они жили у него, о его осведомлённости. Терил даже адрес попросила — на всякий случай. Который точно будет. — Слушайте, может, к Астариусу на недельку? — спросил Марк, поднимая голову со стола. — Ага, хочешь быть поближе к Астрагору? — фыркнула Маришка. — Что, неужели пытки Змиулановские понравились? Ляхтич аж плечами передёрнул. — Кстати, вы так и не рассказали, что с вами-то в Змиулане случилось, — вспомнила Василиса. — Да ужасы одни, — начала Маришка, — я в живую видела свои кошмары. Сначала думала — снится всё, пока не заморозила одну собаку… — А я по коридорам бродил, как в тумане: кого-то видел, что-то делал, не помню, — Василиса вздрогнула: смутно, но она помнит, как с Ляхтичем тогда пересеклась, а что дальше было тоже не помнит, — но точно знаю, что с кем-то дрался. Страшно всё было до чертиков. А ты, Огнева? Как-то уж слишком они беспечно болтали о пытках. Она вкратце рассказала, опуская подробности, кота и «игру» с Великим Духом, как нашла Зубок, как пошла в замок и как Астрагор настраивал её против Фэша. Маришка пнула её на моменте, когда Василиса сказала о том, что пошла в Змиулан, Марк попытался поблагодарить; но все были удивлены, когда узнали, что именно Астрагор «играл» с Василисой и Фэшем. Марка с Маришкой пытал кто-то другой. — Значит, вы именно те, кого он искал и ради кого придумал этот цирк — благо, Зубок у нас, — подвела черту Маришка. — Но именно из-за того, что мы поперлись в этот гребаный Замок — Астрагор напал на нас в 2017, — фыркнул Марк, снова кладя голову на руки — это всё они обсудили у Астариуса. Вот так за разговорами и прошёл целый день: иногда вставали, чтобы взять ещё поесть, Марк не двигался вообще, кажется. Как только начало смеркаться, к ним спустился Фэш — ещё более разбитый, чем утром. — Ты точно спал? — как можно спокойней спросила Василиса, машинально закрывая шею руками. Кстати, ни одного долгого взгляда она на себе не наблюдала. Может, потому что почти всё время пыталась прикрыть шею косой? — Да, — хрипло отозвался Драгоций, падая на стул между Василисой и Марком. — А теперь представьте, что сейчас сюда кто-нибудь вторгается, и вам приходится бежать… — хмыкнула Элайза, пренебрежительно осматривая Фэша. Да всё ей не так! — Да ты сама нас вчера пить повела! — вдруг возмутилась Маришка, но уже отошла и выглядела как всегда достаточно свежо. — Никто не заставлял вас выпивать по пять кружек, — огрызнулась Элайза, невзначай кидая взгляд на Марка. Пять? Пять?! Да когда он успел? — Это для него мало ещё, — прохрипел Фэш и попытался откашляться. — Да кто была говорил, — фыркнул Марк. — Что ж ты тогда как старик прокуренный хрипишь? — Не знаю, может, заболел? — усмехнулся Фэш. — Нашли из-за чего спорить. Лично я помню каждую вашу гулянку и официально заявляю, что на много вас никогда не хватало, — Элайза с Василисой захохотали. Огнева заметила озлобленные переглядывания Драгоция и Ляхтича. Всё бы ничего, если бы Марк медленно не перевел оценивающий взгляд на Василису… которая как раз открыла шею. Классно. …Ну пускай пялится, чего уж там. Как-то ровно. Фэш тоже посмотрел на Василису… и улыбнулся. Идиоты. Василиса попыталась сосредоточиться на разговоре Маришки и Элайзы, но даже не смогла понять о чём он. Мальчики продолжали играть в гляделки между собой и Василисиной шеей. Вдруг перед Марком стало совсем неловко: вот сейчас точно хмыкнет или как-нибудь пошло пошутит. Но вдруг Ляхтич показал пять пальцев и вопросительно посмотрел на Драгоция: тот кивнул. Василиса даже не знала, как реагировать. Поэтому просто хлопнула Ляхтича по руке. …На хлопок непроизвольно обернулись и девочки, а Фэш еле-еле сдерживал смех. — Гхм, так о чём мы? — спросила Элайзу с Маришкой Василиса. — О Короле и его фирменных пироженных, — хмыкнула Терил, — это то, ради чего стоит жить, честно. Разговоры продолжались, только Марк презрительно зыркнул на Василису и как бы невзначай потрогал руку. Огнева уставилась в упор на Элайзу, размышляя о своём: все её мысли крутились вокруг её способностей. Может, стоит попробовать переместиться обратно, в своё время, телепортом? Конечно, после такого Василису точно разорвёт на части, но хоть ребята могут оказаться в двадцать первом веке. И вот за что ей всё это: как такое могло случиться? Ну да, родители сильные мутанты, но аура-то почему чёрная? Учителя часто говорили — аура действительно серьёзная штука. Она определяет в человеке всё. Тогда Огневой сильно захотелось видеть чужие ауры, хоть во всех тонкостях Василиса не разбиралась, знала только, что тем темнее цвет — тем больше, м-м, тьмы в человеке. Сил, злых намерений, что ли. Может, Василиса просто очень плохой человек? Ну, а иначе как это объяснить? Если выберется из этой истории живой — точно всю библиотеку изроет в поисках нужной информации. Хотелось просто получить ответы на все вопросы, а не рисковать ради них жизнью. Стало душно и тяжело даже думать. Василиса просто не знала, куда себя деть — куда бы она ни пошла и с кем бы ни была — везде её преследуют мысли о собственной смерти. Всё же, не умеет она подавлять плохие думы, абсолютно. Глаза у Элайзы такие красивые и голубые: Василисе тоже хотелось иметь лазурные радужки — свои синие ей не очень нравились. Неужели Терил и правда дочь Астрагора?.. Как такое возможно? Как Великий Дух успел… и как Хельга… о боже. Мысли сильно путались, а на слух Василиса вообще перестала что-либо воспринимать, поэтому не сразу поняла, что её зовут. — …Василиса? Ты слышишь меня? — звала её Элайза, обеспокоено глядя в глаза. Огнева не могла сообразить, что от неё требуют. — Что?.. — Эй, что с тобой? — Фэш тронул её за плечо, Василиса вздрогнула от неожиданности. — Жарко тут как-то, — промямлила Огнева как бы в оправдание, но здесь и правда стало слишком душно. — Да нет, — ответила Маришка, — не сказала бы. Драгоций потрогал василисин лоб своими и так холодными руками. — У тебя точно жар. — Вот только этого сейчас не хватало, — протянул Марк, неодобрительно косясь на причину своих недовольств. — Я сильно красная? — спросила Василиса у Фэша с Элайзой, трогая свои щёки и виски. — Есть такое, — кивнула Терил, — но нет, не сильно. Что случилось? — Не знаю, — соврала Василиса, кристально чистым взглядом смотря на всех. Хотя сама интуитивно догадывалась, почему у неё сейчас температура минимум тридцать семь. — Я, наверное, выйду, воздухом подышу, — тут вдруг стало невозможно находится: и свет слишком яркий, и людей чересчур много, и вообще душно. Огнева быстро лавировала между столиками, иногда теряя перед глазами выход. Кажется, кто-то шёл за ней, но было без разницы: хотелось скорее подышать. Сильно толкнув дверь, Василиса вдохнула полной грудью — и правда, стало легче. Закрытое пространство будто сдерживало Огневу. Но около входа она не остановилась — всё равно слишком много людей, как будто их отсутствие сейчас необходимо. Василиса забежала за угол здания, но и тут не остановилась — пробежала за следующий угол и, наконец, остановилась, облокачиваясь о стенку. Легче не становилось, но и бежать дальше сил не осталось. Единственное место, где она сейчас почувствует себя хорошо — это дом. Но дома здесь не было. Из Огневой будто какой-то паразит внутри высасывал все силы: голова закружилась и перед глазами поплыло. — Василиса? — позвал Фэш. Так вот, кто побежал за ней. — Что с тобой? — Не знаю, просто резко поплохело, — отмахнулась Огнева, продолжая держать себя в руках: голова болела всё сильней и, обернувшись, Василиса на долю секунды обнаружила перед собой двоих Фэшев. Какое сильное умопомрачение. — В обморок не грохнешься? — Не факт. И правда — не факт. С каждой секундой становилось в разы хуже, паника волной накрыла Василису. Она зажмурилась и быстро открыла глаза — на секунду вместо лица Фэша Огнева увидела то, что ей уже доводилось видеть еще в Лунном Дворце — воду вокруг. И сверху и снизу — одна вода. Да и ощущение такое же сейчас — будто тонет. Она моргнула снова — наконец, увидела Драгоция. Боже, боже, боже! Дрожащими руками Василиса вцепилась в предплечья Фэша. — Мне страшно, — шепнула Василиса, окончательно теряя связь с окружающим миром. Опустив веки, поднять она их больше не могла. Страх. Показалось даже, что от силы её разорвёт вот сейчас. Но это кое-что другое. «А я предупреждал». Вот и он. Тот самый голос. Василиса жмурилась и сдавливала виски так, что она уже должна почувствовать физическую боль — но нет. «Ты не просто умрёшь. Ты ум…» Василиса дёрнулась, вскрикнула, снова надавила на виски, облокотилась о стенку. Стенка! Огнева попыталась найти её руками и нашла. Хоть какая-то связь с реальностью. «Не хочешь меня слушать? Что ж, тогда ты будешь крайне удивлена своему странному будущему». Кто-то попытался взять Василису, но та слабо сопротивлялась и намеренно осела на землю. «Взяв тогда меч из рук того мерзкого старикашки, ты ступила на ещё более скользкую дорожку. Ты натерпишься…» Василиса вскрикнула снова, ударяя кулаком по земле. Молчи, молчи, молчи! По щеке потекла горячая слеза — ощущение, связь с реальным миром. «У меня есть, что тебе показать». — Нет! — выкрикнула Василиса, хватаясь за голову. Нет, нет, нет! Нельзя, нельзя смотреть! Нельзя терять сознание. — Прошу. Но Огнева прекрасно осознавала, чем это всё кончится, просто оттягивала момент и в глубине души верила, что сможет противостоять видениям. Но дикая давка продолжалась, как бы не кричала и не сжимала виски. «Просто посмотри». — Прошу, прошу, не надо, — вымолвила Василиса, напоследок почувствовав, как кто-то схватил её за плечи. «Захарра, спотыкаясь, всё же добежала до зеркала. Она оперлась руками о раковину, взглянула на своё отражение — и всё. Не выдержала. Зарыдала громко, взахлеб, сильно так, что вдохнуть не получалось — слёзы лились градом. И черт знает, когда перестанут». — А-а-а! — это было непонятно и ужасно. Кошмар слишком реальный, слишком страшный. Василиса больше не могла сопротивляться, но ещё подобного она увидеть не могла, не могла… «Не понравилось смотреть, как страдает подружка? А как тебе такое, Василиса Огнева?» «Фэш лежал уже какой день на кровати, забывая про существования жизни как таковой. Ни пить, ни есть, ни спать — ничего не хотелось. Хотелось вернуть Василису — но это было настолько невозможно, что Фэш сходил с ума, что Фэш умирал». Василиса рыдала, рыдала навзрыд: такое она никогда не сможет забыть. Огнева предпочла бы смерть тому, что голос показал и собирается показать. Но выбора не было — сопротивление стало практически бесполезным, лишь призрачная связь с реальным миром — тепло чьего-то тела вокруг — помогала не нырнуть с головой. Нырнуть, нырнуть… опять вода… В столице есть большая река рядом с тюрьмами… — Я не хочу, — шептала Василиса, сгибаясь всё сильнее и почти касаясь головой земли. Откуда-то послышалось тихое «что?». «Лисса, не в силах больше сдерживать рыдания, схватилась за руку Нортона и тут же её отпустила. Она знала — он всё понимает. И впервые за долгое время Лиссе снова плевать на гордость. — Я так не могу… я не могу, — шептала она то ли себе, то ли Нортону. — Я тоже, — Огнев взял двумя руками правую ладонь Лиссы, и по его щекам свободно покатились слёзы. Это нормально — нельзя не заплакать после такой речи Миракла про их дочь». Василиса зарыдала с новой силой — она не видела всей картины происходящего, лишь этот кусок — самое горькое, что Огневой пришлось лицезреть. Худшее из всех кошмаров — отец и мать, которых спустя столько лет свела общая трагедия. Её трясло. «Видишь, зато мамочка с папочкой вместе! Жаль, что ты этого не увидишь». — Не-ет! Пожалуйста, я не хочу, — завывала Василиса, на миг чувствуя, как её снова прижимают к чьему-то телу. «Чего ты не хочешь?» — Я не хочу… — Огнева тяжело всхлипнула, — я не хочу умирать… «А придётся». Кто-то из реального мира сжал её плечи сильнее — Василиса на миг почувствовала безопасность в объятьях, но лишь на миг. В сознании или в реальности мелькнула яркая белая вспышка и послышался звук — всплеск, будто что-то тяжелое сбросили с воду. Значит, это всё не правда, это в голове, это в голове… Василиса плакала, не могла открыть глаза. Огнева сжимала свои плечи и чувствовала всю горечь, что копилась в ней столько времени. Её так много, что не выплакать и не выкричать, ничего не поможет. С каждой новой слезой становилось всё тяжелей, но Василиса никак не могла остановиться. — Я не хочу умирать, — прохрипела она. «Да у тебя на роду написано — страдать. Не ко мне претензии». И Василиса резко открыла глаза. Голос, ужас, видения, психические пытки как рукой сняло. Она не успела разглядеть перед собой напуганное лицо Элайзы и рядом сидящего Фэша, который всё это время пытался хоть как-то помочь — и снова зарыдала. На этот раз без всепоглощающего ужаса, но точно с самым настоящим осознанием одной простой вещи — Василиса умрёт. Умрёт, умрёт, умрёт! А умирать никому не хочется на самом деле — даже если всё слишком плохо.***
За всю свою относительно недолгую жизнь Фэш насмотрелся всякого. Он видел, как пытают людей самыми разными способами, подвергался пыткам сам, видел своими глазами смерть человека — причем знакомого. Видел Драгоций все те ужасы, которые ни в коем случае не должен видеть подросток. Но он видел. И привык. Фэш перестал чувствовать себя плохо при виде рыдающего навзрыд человека, непроизвольно перенимая его боль; не то, чтобы Драгоцию стало всё равно — просто он привык. Своеобразная астрагоровская закалка. Но всё же слишком сильно напугался при виде плачущей Василисы, которая как мантру шептала: «я не хочу умирать». И Фэш понял, что самое страшное это бессилие. Он обнимал её, пытался успокоить, но это никак не помогло. Драгоций не мог помочь. Даже если Василиса всё ему расскажет, как проснётся, Фэш не сможет. Ничего не сможет. Что страшнее: умирать или видеть смерть и страдания близкого? Наверное, второе. Ты умрёшь и тебе уже будет всё равно, а остальным с этим придётся как-то жить. Фэш стоял в полной темноте и смотрел на спящую Василису, Элайза Терил сидела рядом. Он донёс слишком слабую Огневу до кровати и больше не отходил. Мало ли, что могло случиться снова. — Она что-нибудь тебе рассказывала про это? — спросил Драгоций у Элайзы. — Сказала, что умирает, — помолчав, выдохнула она. Фэш ощутил колкий приступ обиды: пусть Терил и первый владелец Василисиного клинка, и между такими людьми часто существует связь, но Огнева доверяла ей больше, чем Драгоцию. Он не мог отделаться от мысли, что вполне этого заслужил. Неполного доверия. Но разве из-за одной привязанности Василиса приподняла этот занавес? Люди неохотно и не сразу говорят, что вот-вот расстанутся с жизнью — тут мотив посерьёзней. Даже если брать в расчёт Василисину странную склонность к самопожертвованию, Фэш ни в жизни не поверил бы, что Огнева решила просто со всем смириться и ждать. Она что-то задумала, и Терил знала об этом. Поэтому Драгоций твёрдо решил не верить словам Элайзы. — У неё предчувствие плохое. И, видимо, не зря, — добавила Терил. — Такое с ней бывало? Фэш хотел съязвить, мол, неужели ты не знаешь, но в последний момент решил этого не делать. Лишнее. — Бывали головные боли, какие-то видения, про которые она не рассказывала, обмороки после. Но такого… — Никогда в приступах не говорила, что не хочет умирать? — Никогда. — Обычно в таких случаях наоборот просят о смерти. — А она у нас вот такая необычная. Элайза хмыкнула, а Фэшу стало ещё хуже. Если человек просит о смерти, значит ему больно, а насколько должно быть больно, чтобы просить о жизни? Что такого Василиса могла увидеть, что такого могла почувствовать? Вскоре Элайза ушла, и Фэш сел на её место. Он знал, что не уснёт так сразу, хотя спать хотелось очень. Драгоций просто сидел и смотрел на капли дождя на стекле и понимал, насколько же ему больно. Фэш не хотел следующего дня, потому что завтра будет только хуже. Надо было срочно что-то предпринимать, но всё возможное уже сделано. Нет, он не может поверить в то, что рядом лежащая Василиса умрёт. Нет, всё это казалось нереальным, обманом. Лишь недавние события разбивали всё эти ощущения. «Мне страшно». Ей правда страшно. Василиса так сильно вцепилась в руки Фэша, что, казалось, они до сих пор болят. Ей страшно, а Фэшу ещё страшнее. Она так посмотрела… так, будто правда собиралась расстаться с жизнью. «Я не хочу умирать». «Я тоже не хочу, чтобы ты умирала».***
Спал Фэш ещё хуже, чем вчера. Что-то снилось, что-то мерещилось — всё кошмары. Элайза говорила, что у Огневой плохое предчувствие — что ж, у Фэша теперь не лучше. За окном пасмурно, так что Драгоций сразу не понял, в какое время суток проснулся. Да и как-то всё равно. Видеть чужие разбойнические морды, пересекаться с Маришкой и Марком (точно будут расспрашивать насчёт вчерашнего), видеть Элайзу, которую и видеть-то совсем не льстило — не хотелось. Ничего не хотелось. Даже спать. Фэш просто лежал на кровати в полудрёме. Всё вокруг тоскливое до невыносимости. Серое. Одна Василиса рыжая. Рыжая и не совсем спящая. Драгоций закрыл глаза и медленно отключался, и слышал шорох сбоку. Кажется, Огнева правда проснулась. Но стоило и Фэшу повернуться к ней, как та уже захлопывала за собой дверь из комнаты. — Так, — Драгоций резко вскочил, что отозвалось неприятной болью в голове и помутнением в глазах. Да как она могла вообще так быстро смыться? Фэш выскочил за дверь и увидел спешно идущую впереди Василису — куда бы она там не бежала, Драгоций просто так не отпустит. Огнева остановилась перед лестницей и стоило ей коснуться перил, как послышался резкий хлопок — звон разбитого стекла. Фэш вздрогнул от неожиданности и рефлекторно отступил назад, как и Василиса. — Что?.. — только и успел кинуть Драгоций, подходя к Огневой, как снова в воздухе прозвучал звон от лопнувшего стекла. Снизу отчетливо послышались ругания и недовольные выкрики, Фэш быстро схватил Василису за кисть, уводя подальше, чтоб — мало ли — не заподозрили в безобразии. — Ты стёкла бьёшь? — шепнул Драгоций, а Огнева как-то слишком серьёзно восприняла эти слова. — Похоже… я не, — она запнулась и тяжело задышала, — я не… — Спокойней, спокойней, это уже не важно. — Боже, да от моего присутствия окна бьются, — видимо, темнота-Василиса не понимает значение слова «спокойней». — Может, не от твоего, — неуверенно качнул головой Фэш. — Тс! — шикнул Драгоций, прежде чем она попыталась возразить. Паника потихоньку охватывала и Фэша тоже, и если они начнут разбираться, что, к чему и почему — до добра такое явно не доведёт. — Так, ладно, — она глянула вниз, но Драгоцию показалось, что так Огнева пытается улизнуть от разговора, — мне нужно вниз. — Зачем? — прищурился тот. — Найти Терил. — Чтобы рассказать ей о произошедшем вчера? — холодно поинтересовался Фэш. Василиса замерла, как вкопанная, точнее сказать, как громом поражённая. Драгоций терпеливо ждал: как же она попытается оправдаться в этот раз? — Фэш, — Василиса кусала губу и смотрела куда угодно, только не на него самого, — это было как, — она тяжело вздохнула, видимо, собираясь с мыслями, — как… в твоём змиулановском испытании. Драгоций медленно выпрямился. — То есть, — Василиса закрыла глаза руками, — я не хочу об этом говорить, правда. Мне… Фэш внимательно следил за изменениями на лице Василисе: вот она облизнула губу, заправила прядь за ухо, посмотрела на Драгоций, махнула рукой в сторону. — Мне ну-ужно идти! Прости, я, возможно, потом… Она развернулась и убежала вниз, искать Элайзу Терил.***
Фэш сидел с Маришкой, которая пытала его расспросами о Василисе, но почему-то никак не могла взять в толк, что Драгоций вообще мало что понял. Фэшу не то, что говорить — даже думать не хотелось о Василисе. Он отделался простым «ей резко стало плохо» и больше ничего не говорил. Вскоре Резникова поняла, что тянуть что-то из Фэша более чем бесполезно и переключилась на что-то другое. Она несколько раз попыталась завязать разговор с Драгоцием, но тот витал где-то в своих неприятных мыслях. Поэтому они просто сидели за столом вдвоём, молча. С того момента, как Огнева убежала вниз за Терил, прошло относительно немного времени, но когда дел нет вообще — каждая секунда — три осени. Позже вниз спустился Марк, и только Фэш успел подумать о том, как долго они ещё будут жить подобным распорядком, как в трактир стремительным шагом вошла Огнева, почти перепрыгивая через осколки стекла, которые так и не додумался никто убрать. Фэш решил не обращать на Василису внимания из принципа, но та слишком сильно хлопнула по столу и слишком тяжело дышала. — Что-то случилось? — с опаской поинтересовалась Резникова. У Василисы капельки пота блестели на лбу и глаза бегали. Что-то случилось. — Королевская Гвардия идёт… сюда. Огнева проговорила это негромко, но слова были похожи на гонг в головах ребят. Всё происходило очень быстро. Фэш показал ребятам запасной выход, висящий на нём замок лишь на секунду вывел всех из строя — одного взгляда Василисы хватило, чтобы разломать его. Телепортироваться при всех нельзя ни в коем случае, именно поэтому они выбежали на улицу и — тут же услыхали слабое ржание нескольких лошадей. Не факт, что стража, но Василиса схватила ребят за руки прежде, чем кто-нибудь успел возразить. Фэш резко перестал вообще чувствовать страх — лишь некоторое волнение и хладнокровие, как на войне. И продолжал вести себя также, когда они оказались внутри пустого, обшарпанного здания с кучей мусора. — Аккуратней, тут много осколков! — выкрикнула Василиса, что, видимо, спасло громко ойкнувшего Марка. — Где мы? — спросила Маришка. — На окраине города — отсюда проще бежать. И прошу оставаться вас здесь… Все удивлённо уставились на Василису. Она что… — …потому что мне нужно назад. — Ты рехнулась? — спросил кто-то, а Фэш, как на рефлексе, схватил самоубийцу за руку. — Там… — Нет, — тоном, не терпящим возражений, ответил Драгоций, зло глядя на Василису. — Да, — резко ответила та, — там Элайза. — Вы уже уходили вместе, почему и не вернулись вдвоём? — вмешалась Марк. — Ей нужно взять кое-что важное, — быстро ответила Василиса, отводя взгляд от Ляхтича. — Врёшь, — шепнул Фэш. — А вдруг её уже схватила стража? — подбежала Резникова. — Поэтому нельзя терять ни минуты! Фэш, — Василиса снова прямо посмотрела Драгоцию в глаза, — она бы меня не оставила. А ему было плевать кто кого не оставил бы, сейчас важно просто убраться отсюда всем вместе и бежать, бежать как можно дальше, здесь, сейчас, срочно. — Пожалуйста. И Фэш опять ей уступил, снова, уже в который раз поддался, да ещё и так скоро. Он, ненавидя самого себя всем сердцем, разжал руку — она тут же исчезла. У Фэша дёрнулся глаз. — Не надо было отпускать, — тихо озвучила его мысли Резникова. Не надо было, не надо было, не надо было. Он сдался после одного «пожалуйста». Слабак. — Стальной Зубок у тебя? — перевёл тему Ляхтич. — Да, конечно, — ответила Резникова, на что Марк облегчённо вздохнул. Этого гада опять мало что волновало. Маришка подошла к окну: — Тут и правда окраина. Удачное местечко для побега. — Мы побежим из города, но куда? Мы даже не знаем, что там. — Да хоть ад, лишь бы подальше от Астрагора, — фыркнул Фэш на бессмысленную реплику Марка. — Боюсь, там он нас и будет ждать, — шепнула Маришка, не отрываясь от окна. Вдруг прямо за дверью послышался чей-то топот. Фэш дернулся в сторону, но дверь тут же распахнулась. Кто-то, запыхавшийся, в плаще, зашёл и скинул капюшон. Эта была Элайза Терил. Но… — Где Василиса? Элайза промолчала и опустила голову. — Где Огнева? — повторил Фэш, почти вплотную подходя к Терил. — Просто послушайте, — растягивая слова, ответила на выпад Драгоция Элайза, поднимая перед собой руки. Фэшу аж холодно стало — в момент по телу пробежали сотни мурашек, в голове пронеслись всего две страшные догадки, одну из которых озвучила Элайза. — Василиса в плену у гвардии. — …Что? — через долю секунды переспросила Маришка. Драгоций молчал, не сводя взгляда с Терил. — Это часть плана. — Какого ещё плана? — выкрикнул Марк, подлетая к Элайзе. — Плана, о котором мы не слышали? — Ляхтич очень коротко и грязно ругнулся так, что даже Фэш поморщился (не переставая молчать и тяжело дышать, как после марафона). — Огневу поведут к Астрагору — это часть плана? — Нет. Королевская Гвардия повезёт Василису в темницы при дворце. Если бы Астрагор заявил о том, что вы воры — вас и искать не стали бы. Но почему-то стража сунулась туда, где бывает крайне редко в поисках — и вряд ли это из-за меня или из-за кого-то ещё. Дух объявил о том, что вы — мутанты, то есть ведьмы и ведьмаки. А в наше время с ними обращаются по-особому, — Элайза говорила очень быстро неотрывно наблюдая за Фэшем: у того показались жевалки, а радужка глаз даже потемнела, — её проведут по «площади позора», что рядом с высоким обрывом с рекой, через толпу желающих посмотреть. А потом, как ведьму, её… — Сожгут на костре? — выкрикнула Маришка. Элайза кивнула. Фэш терпеливо ждал продолжения, пытаясь не обращать внимание на бешено стучащее сердце. Всё не так просто, повторял он себе. Марк снова выругался, но Терил его торопливо перебила: — Когда вы распечатывали конверт от Нерейвы, — быстро и громко продолжила Элайза, — там был не один лист, а два, — …Что? — В одном — послание вам всем, в другом способ выбраться из этого времени раньше… и оно для Василисы. И это всё часть плана! Марк и Маришка изумлённо уставились на Фэша: что, думают, что он знал? Что ж, как оказалось, он об Огневой не знал ровно ничего. Элайза достала из кармана платья сложенный в несколько раз листок бумаги — и Фэш выхватил его, прежде чем Элайза успела расправить письмо. Марк и Маришка встали за плечами Драгоция — их испуганному взору предстал исписанный чёрными чернилами альбомный лист. Почерком Нерейвы Огневой…«Василиса, За то, что я тебе тут посоветую — меня посадят. Если не дай бог ты будешь вынуждена это провернуть — меня четвертуют. Но, не скажи я это лично, ты бы от кого-нибудь да умудрилась бы узнать. Согласна плану и моим способностям, вы вернётесь домой ровно через два месяца — 11 июня. И дай бог, о господи, дай бог, чтобы вы достали Зубок к концу второго месяца. Потому что если вы сделаете это раньше — Астрагор будет вас искать и найдёт. Поэтому вам нельзя будет оставаться в 16 веке больше ни на секунду. И есть ещё один способ выбраться. Василиса, не знаю, как это объяснить, честно. Всё, благодаря чему вы прыгнули и держитесь в прошлом — это мои способности. Единственное, что может вытащить вас обратно — это моё решение (но я, к сожалению, никак не смогу узнать, как обстоят ваши дела) и смерть. Необязательно моя. Если кто-то из вас умрёт в том времени, вы мигом все окажетесь в 21 веке. Умерший тогда не обязательно останется мёртв и сейчас. Смотри: Если кого-нибудь из вас смертельно ранят и через какое-то время мучений он умрёт — вы окажитесь прямо передо мной, все живые и здоровые, кроме раненого — ему выпадут бесценные секунды жизни и его можно успеть спасти, но со смертельной раной всё может пойти очень плохо. Поэтому резать вены или горло, глотать яд, сгорать заживо и всё тому подобное не вариант. Искренне надеюсь, что понятно почему. Поэтому, как бы это не звучало, я советую способы самоубийства, после которых можно выжить, вернувшись в своё время: Повеситься. Да, вариант. Возвращаешься, пусть и с веревкой на шее, но зацепиться-то негде. Но другое дело — покончить с жизнью, да ещё и вот так, сможет не каждый. Поэтому Утопиться. Не просто заплыть на глубину и перестать грести, а именно прыгнуть с высоты — тело ударится о воду, будет больно, но потом словно заснёшь. Возвращаешься в таком случае вся мокрая и с сотрясением мозга. Воды, не считая бассейна, рядом нет, так что и утонуть негде. Но смерть, которую ты помнишь — дичайший шок. Мало того, что успеешь её прочувствовать и побыть мёртвой — так ещё и воскреснешь и такое никогда не забудешь. Такое испытание — серьёзнейший психический удар, и очень сложно потом не сойти с ума. Вот так, дорогая моя. Ужасы сплошные, самой тошно. Ты заслуживаешь этого меньше всех (и я правда хочу верить, что к такому прибегать не придётся). Но почему тогда адресат письма всё же ты? Возможно, потому что ты точно догадаешься проверить конверт ещё раз. Возможно, потому что ты сможешь пожертвовать всем ради общего дела. Или же ты просто моя внучка. Н.»
Драгоций дочитал самый первый и в бессилии опустил письмо вниз — Марку это не понравилось, он выхватил бумажку и принялся перечитывать вновь. «А почему тогда сдаться страже? Чтобы сожгли на костре?.. так, утопится… обрыв с рекой. Обрыв с рекой! Обрыв. С рекой», — он находится рядом с королевским замком — и это они обнаружили ещё когда впервые изучали карту города. Фэш был близок к какому-то обмороку — он просто не мог поверить, что Огнева решилась на такое. По мере прочтения письма Драгоций успел немного поседеть, сложить дважды два, вдруг всё понять. Он понял правда всё и дальше больше. У неё были и другие причины умереть. Сила внутри уйдёт только после смерти. Только после смерти. А ещё задумка — прекрасный способ обмануть Астрагора и отвлечь внимание от других «преступников». Фэш просто не мог поверить. Не мог, не мог, не мог. Гениальный план, в который их не посвятили вовремя. И в котором есть один огромный минус — Василиса у м р ё т. — Почему ты её не остановила? — негромко и хрипловато проговорил Драгоций, не сводя глаз с Элайзы. Страх, ужас, гнев, ярость, бешенство Драгоция, направленные ко всему миру, к каждому. Василиса добровольно пошла на смерть. И Фэш не знал. Знала только Терил почему-то, и только Терил могла её остановить. Но она не остановила. Не остановила. — Потому что больше вариантов нет. Этот самый подходящий. Драгоций прикрыл глаза. Спокойно. Вдох-выход. Спокойствие. — Но как она прыгнет с обрыва, если её, так я поняла, поведут дальше? Да ещё и куча народу вокруг, — озвучила свои Маришка. — Нужен шикарный отвлекающий манёвр, да? — предположил Марк. — Всё верно. Нужно будет отвлечь толпу — всю и сразу. Но только в тот момент, когда Василиса будет подходить к самому краю. «Путь очищения», так называется дорожка, по которому ведут ведьм и убийц; она идёт от входа в тюрьмы — через всю площадь — заворачивает прямо около края обрыва — потом идёт немного вдоль. Проще, конечно, показать на карте, но лучше увидеть всё своими глазами. — Мы сейчас двинемся туда, да? — спросила Резникова. — Да. Здесь есть лошади — я достану. Как раз к закату успеем. — Как раз? — Да, преступников ведут на рассвете — как надежда на новую жизнь. А мутантов на закате — потому что считают, что нечистую силу никак не выгнать из человека, и он обречён. — Странные у вас порядки, — прокомментировал Марк. — Согласна, ужасное время… Что ж, думаю, стражники уже ушли, поэтому выдвигаемся немедленно. Тут неподалёку стойла — пойдёмте возьмём коней Фэш просто никак не мог понять, почему ребята так сдержанно и спокойно реагировали на слова Терил. Драгоций молчал, потому что от шока и ужаса не мог говорить, а они преспокойно обсуждали то, что Огневой предстоит прыгнуть со скалы в воду, чтобы попытаться вытащить их всех. Он не понимал, как о таком спокойно можно даже думать. Поэтому, когда все скрылись за дверью, наивно полагая, что Драгоций сразу двинется следом, Фэш схватил поломанный стул, что валялся неподалёку, и с размаху швырнул его в единственное целое окно. Стекло лопнуло, и один из осколков докатился до ног Драгоция. Он пнул груду мусора, ударил кулаком в стену, потому что она с огромным риском пошла на смерть и ничего ему не сказала. Огнева будто улизнула от них всех, а все идеи передала вот так. Фэш ударил другой рукой в стену. Он просто не выдержал. Не помня себя от злости, Драгоций продолжал лупить по и так пострадавшей стене, пока в третий раз кто-то не выкрикнул истошно его имя. — Фэш! — это Резникова. Он резко остановился, закрывая глаза. — Нам нужно идти. Маришка сказала это не громко, даже виновато: она точно понимала весь кавардак в душе Драгоция, но ничего поделать не могла. — А если это не сработает? — так же, почти шёпотом, проговорил Фэш. — Что вот, если она сейчас пойдёт, прыгнет с обрыва, а в своё время вернётся мёртвой? Что если мы вообще не вернёмся? Резникова подошла ближе и сочувствующе посмотрела на Драгоция, повернувшегося к ней: — А ничего другого не остаётся. Пойми. Фэш прекрасно понимал. Если всё сработает — они окажутся в 21 веке, с кинжалом, живые, Василисе больше не будет грозить смерть от своей же силы. Но риск был невероятно велик, почему Нерейва не сказала об этом? — Я понял. Он понял. Просто не смог принять. Они вышли из дома, и всё вместе двинулись к стойлам, которые оказались достаточно недалеко — буквально в минутах трёх ходьбы. За этот короткий промежуток Элайза с Марком успели придумать «отвлекающий манёвр». Точнее, предложила Терил, а Ляхтич согласился играть в нём главную роль. Лошадей в стойлах оказалось немного, но все достаточно крепкие и ухоженные, значит, кому-то они принадлежали. Вокруг кроме ребят не было ни души. Фэш быстро выбрал себе здорового бурого жеребца, с поводьями, но с каким-то шатким седлом. Марк нашёл ещё более здорового и бурого, с поводьями и с хорошим седлом. С трудом, но они вывели коней на улицу и, оседлав их, двинулись за Элайзой Терил. Кони сразу перешли на бег трусцой и ускорялись: повезло, что каждый из ребят умел достаточно хорошо ездить на лошадях. Фэша, как и остальных учеников, учил Астрагор, у Маришки родители держали лошадей, а если умела Резникова, значит, умел и Ляхтич. Жеребец Фэша держался прямо за лошадью Элайзы, она, кстати, передала ему в руки меч Василисы, который теперь в ножнах болтался у Фэша на боку. Почти всё это время Драгоций не сводил тяжёлого взгляда со спины Терил. Теперь он на неё в вечной и злой обиде. И на Василису Огневу. В первую очередь.***
Скакали долго, не останавливаясь даже чтобы передохнуть — дома это сделают — зато прибыли вовремя.***
Василиса с Элайзой успели проститься: едва завидев стражу, они рванули к дверям «Сладкого утёнка» и быстро обнялись, успев шепнуть друг другу «спасибо». Не «прощай», а именно «спасибо». За то, что хоть и недолго, но были друг другу близкими друзьями. За то, что Терил помогла Огневой обличить в план действий буквально за считанные часы идею, безумную идею, которую Василиса держала в себе столько времени. За то, что не пыталась отговорить, не препятствовала, не мешала, а помогла. Поняла. Оставив ребят, оставив Фэша, Огнева очутилась на том же месте, откуда они телепортировались в дом на окраине. Она моргнула несколько раз, сдерживая слёзы. Возможно, Василиса видела их в последний раз. Она зашла с главного входа: в трактире уже присутствовала Гвардия. В центре стояли четверо стражников, удерживая двух мужчин, остальные разбойники крысами разбежались в разные стороны. Василиса даже ойкнуть не успела: один из стражников в центре указал на неё пальцем, крикнув: «рыжая ведьма!». И всё — её тут же повязали. Сразу повели троих пленников в повозку, будто только и ждали Василисиного появления. Пока повозка, в которой находились двое пойманных мужчин, Василиса и ещё один стражник, стремительно покидала разйбойнеческий край, Огнева попыталась разобраться в том, что же её ждёт: по словам Элайзы, Василису точно поведут по «пути очищения» на глазах у кучи народу. По идее, дальше её должны сжечь, но если их, гхм, в розыск объявил Астрагор, значит, перед сожжением поведут к нему. Хотя, это, наверное, зависит от того, обнаружил ли Дух пропажу Зубка: если нет, то, скорее всего, Гвардия искала ребят, потому что Астрагору не понравилось, что кто-то улизнул из его великой Змиулановской тюрьмы. Почему-то так размышляла Василиса. Они больше не представляют для Астрагора интерес, так как Огневой «недолго осталось», но ребят всё равно искали, да ещё и так усердно, что даже к разбойникам сунулись всей толпой. Хотя, Дух мог заметить пропажу кинжала и, возможно, уже ждал её в королевском дворце. Василиса окончательно запутала сама себя и испугалась ещё больше. В общем, на одних догадках и предположениях далеко не уедешь. — Вы меня везёте к Астрагору? — негромко спросила Огнева у стражника. Тот глянул на неё как на последнюю дуру: ну да, Василиса уже сама догадалась, что все они, естественно, едут сначала к темницам при королевском дворце. Но Огнева ставила на то, что мужчина выложит ей весь план действий: что он и сделал. — Сначала до захода солнца пройдешь по «пути очищения», — проговорил он таким тоном, будто Василиса какая-то недоразвитая или вообще с луны свалилась. — Потом к Астрагору, Король сказал, что Дух сам разберётся, что с тобой делать, — мужчина гаденько усмехнулся, что Василису аж передёрнуло. — На месте Змиулановца и Короля я бы сразу сжёг тебя, вот прям там, где поймали. Все эти пути очищения — лишь чтоб народ развлечь, всё равно потом ведьм жгут. Да и Астрагору, ты, видимо, не так уж и нужна: иначе бы Дух давно сидел бы у Короля или подключил бы свой отряд к поискам. Нет, мы всё должны делать сами, — недовольно фыркнул стражник, а Василиса нашла его слова достаточно убедительными. А так даже намного проще. Но Василиса не думала о том, что ей придётся на какое-то время умереть: все страхи за свои способности и за свою жизнь немного отступили. Огнева свято верила бабушке, и если её слова правда, то, утонув, Василиса убьёт сразу трёх зайцев: избавится от тёмной силы, перенесёт всех домой, отвлечёт Гвардию от Элайзы (если та, конечно же, прислушается к просьбе Василисы — не приближаться близко к дворцу, а то мало ли — хотя довести ребят до площади она обещала). Как-то на второй, даже на третий план отошла мысль о том, что, вероятно, Огнева сойдёт после с ума от такого. Ещё дальше — живы ли близкие в 21 веке и есть ещё вообще, куда возвращаться. Волновали её только ребята — в принципе их присутствие в процессе «очищения» не обязательно, они так и так перепрыгнут в своё время, просто без отвлекающего манёвра Огнева не справится. Василиса предложила пустить коня в толпу (со стражниками, которые наверняка будут следить за тем, чтоб Огнева прошла этот дурацкий путь, она сама как-нибудь разберётся), и Элайза одобрила этот вариант. В общем, недочётов масса, но есть примерный план действий и твёрдое решение Василисы. Так вот, сильнее всего волновали ребята и их реакция. Несправедливо, конечно, взваливать было на Элайзу столько обязанностей, Огнева даже успела письмо передать и меч свой, но Терил сама согласилась. Василиса точно поставит ей памятник. Марк с Маришкой ладно — понегодуют, но поймут, что план не так уже и плох, и что ничего не остаётся кроме того как действовать. Да их особо не волновало, что там придётся пережить (или не пережить) Василисе, потому что это — война. А на войне все средства хороши, да и умирать на ней не ново. Но вот Фэш… Боже, Василиса себя просто последним монстром чувствовала, когда просила его отпустить её якобы за Элайзой. А ведь догадался, что Огнева врёт. Насквозь видит. И как он отреагирует? Молча? Разозлится? Согласится?! Скорее второе. Но и ему ничего не останется. Ужасно некрасиво получилось: вынудить всех действовать так, как вдруг надумала Василиса… Н-да… а аргумент у Василисы один: «вы бы ни за что не согласились». Рассказать и обсудить всё она могла, и уговорить, и, возможно, они бы всё-таки одобрили идею и составили бы нормальный подробный план, но… Но просто вот так. Просто вот и так. Василиса ненавидела себя за это: теперь все, и она в том числе, страдают. Если план не сработает, то это будет тотальнейший и обиднейший провал в истории. А Фэш никогда её не простит. Он поймёт, возможно, уже понял, но не простит.***
Оказалось, что Гвардия успела вернутся даже раньше захода солнца. Так что Василису быстро повели в тюрьму, даже площадь она разглядеть не успела, потому что страже хотелось отдыхать и есть. Сопровождающий Огневой толкнул её в спину, загоняя в камеру и кинул ей лоскут одежды. Ойкнув и поднявшись, Василиса развернула ткань — в руках она держала полупрозрачное белое платье до колен. — Что это? — хрипло спросила Огнева, чихнув от переизбытка пыли. — Платье, слепая, что ли? Быстро переодевайся, пойдёшь на путь в этом. И волосы расплети. Если переоденешься при мне — дам поесть. Василиса покачала головой — уж лучше она от голода с ума сойдёт, чем перед каким-то извращенцем за черствый кусок хлеба переодеваться будет. Тот ударил по прутьям решетки: — Свой шанс на еду ты упустила — переодевайся без награды. Василиса снова покачала головой. Она вдруг подумала о том, что мужчина мог бы свободно открыть клетку и силой заставить Огневу, но её пронесло — тот оказался и не таким уж упёртым мужланом и просто ушёл. Василиса уставилась на мягкую и достаточно чистую, но мятую ткань. А потом посмотрела на пыльные и грязные стены и потолок. Приоритеты Короля расставлены явно неверно. Огнева решила не возражать и быстро переоделась, нервно поглядывая вперёд: не притаилась ли там парочка извращенцев-охранников? Она сложила в угол испачкавшееся и грязное платье Луисы, невольно вспоминая Астариуса. «Ответы на свои вопросы ты найдёшь у Родиона Огнева», — сказал он на прощание. Василиса осталась стоять со странным желанием не пачкать белого платья. «Вот и всё», — пронеслось у неё в голове. Огнева осознала, что их время в 16 веке подошло к концу. Она не знала, что её ждёт дальше, возможно, Василиса даже не выживет. Но с 1517-м покончено. Дальше Василиса думала только о Фэше: о том, как будет извинятся, оправдываться перед ним потом. Мелькнула даже шальная мысль признаться ему в своих чувствах (на крайний случай). Но её размышления быстро прервали: Василиса ещё не успела толком устать от долгого стояния, как к её темнице приблизились двое стражников в доспехах. Вот и началось. Один из них открыл камеру, от другого Огнева услышала: «разувайся и выходи». Василиса даже возражать не стала: удивилась и быстро разулась, благо, на улице достаточно тепло. И только когда она медленно вышла из-за решётки, Огнева вдруг поняла, что же её ждёт: белое лёгкое платье, босые ноги, двое сопровождающих, толпящийся народ, который явно любит такие зрелища… унижения даже не ради дела, а просто на потеху публике… Василиса шла между двумя охранниками, опустив голову, и пыталась как-то убедить себя в том, что её не убивать ведут. Эта она сама себя ведёт. Неужели и правда этот момент настал? Неужели он не снится в кошмаре, неужели он — не фантазия больного воображения? Неужели её взаправду вывели из подвалов темниц? Неужели ей сейчас реально в лицо светит золотисто-розовое пламя заходящего за горизонт солнца?.. Взору Василисы предстала площадь — не такая большая, как Огнева представляла, так, скорее даже чуть меньше среднего. Народу тоже было не масштабное количество — где-то только около трети пространства заполнено людьми. От широкой мраморной лестницы, на которой Огнева сейчас стояла, шла длинная дорожка, выложенная камнем более светлого оттенка, чем остальная площадь — народ толпился вдоль «пути» с двух сторон. Около самого обрыва, естественно, никто не стоял. — Иди, — подтолкнул её один из стражников. Василиса непроизвольно ступила ближе с ступеням — все, кто внизу, уставились на Огневу, перешёптываясь. Она громко сглотнула. И сделала ещё шаг. И ещё. И пошла, глядя прямо перед собой. Стражники двинулись за ней, но в отдалении. Василиса чувствовала себя… она даже не знала, как описать это словами: вот Огнева, в лёгком платье, босая, идёт через толпу незнакомцев к обрыву, с коего должна прыгнуть. И это реально. Она не торопилась: иди быстрее Василиса просто не могла. Мелкие камни впивались в ступни, ветер трепал распущенные волосы и юбку платья… Солнце не спешило заходить за горизонт, и Василиса не спешила тоже. Только ей страшно. Ей никогда не было так страшно. Наконец, ступеньки кончились, и Огнева ступила на тот самый «путь очищения». Светлый, почти белый камень. Народ метрах в трёх с двух сторон. Все смотрят и шепчутся. Все лишь ради хлеба и зрелищ. Василиса пошла чуть быстрее, не отводя взгляда от розоватого неба. Она вот-вот умрёт. — Ведьма! — крикнул кто-то слева. Огнева даже не моргнула. — Отродье, — презрительно плюнул кто-то с другой стороны. Всё равно. — Гореть тебе в аду! — Почему ты всё ещё существуешь? — Грешница! Бог не простит тебя! И всё сказано одновременно и с такой ненавистью, будто Василиса каждому лично сделала плохо. А она их даже не знает — и они её. Так плохо. Так болезненно. Выкриков стало больше, и Огнева уже не разбирала, что конкретно говорили. — Охомутала Джонатана Терила! Скорее бы уже спрыгнуть в речной поток. Осталось немного. Василиса догадывалась, что в неё могут чем-нибудь кидаться, но чтобы сейчас ей в бедро прилетел камень — она никак не ожидала. Василиса остановилась на пару секунд, как раз её догнали стражники и снова подтолкнули в спину. Василиса исподтишка глянула в право — туда, откуда полетел камень — и онемела. На секунду впала в такой шок, что страже снова пришлось её толкнуть, но на этот раз намного сильнее. С камнями… с камнями в руках, в самых первых рядах стояла светловолосая голубоглазая девочка в простеньком платьице и глядела на Василису с таким отвращением, что Огнева напугалась ещё сильнее. Она знала эту девочку — та когда-то помогла ей: достала платье и не выдала. Это Мэрелин. Девочка заметила, что Огнева смотрит на неё, и показала язык. Но камень не кинула. А Василиса просто перестала понимать чужие мотивы. Вообще. Откуда-то спереди прилетел ещё один камень, покрупнее и прямо в ключицу. Василиса вскрикнула от боли — и тут же почувствовала ещё один удар в голень. Огнева заскулила от боли и хотела было согнуться, но ей и этого не дали — стражники грубо подняли за плечо. Тогда Василиса, морщась от ноющей и сильной боли, пошла вперёд быстрее — вот, обрыв уже близко. Ещё чуть-чуть и она прыгнет. Недавно Василиса кричала, что не хочет умирать, да и сейчас не хотелось, просто необходимо спрятаться от злых и жестоких людей, и единственный способ — умереть. Иронично. Василиса ступила буквально ещё два шага, как послышалось громкое лошадиное ржание сзади. Огнева не оборачивалась, а ускорила шаг. Люди завизжали. Василиса искренне надеялась, что это свои, и продолжала идти, тогда как стражники, кажется, остановились. И вот перед ней проскочил бурый конь, на котором Огнева увидела… Марка. Это свои. Это знак! Люди сдвинулись назад, как можно дальше от обрыва, а Василиса наоборот: как только Марк скрылся за её спиной, и кто-то громко закричал «стража!», Огнева побежала. — Стоять! — тут же крикнул стражник, но Василиса была уже на краю, и, не останавливаясь, она прыгнула, успевая заметить, что до речного потока не так уж и далеко…***
Страх. Звенящая боль в голове. Холод. Слабые, дрожащие руки. Густая темень. Тьма. И снова страх.***
***
***
…Василиса очнулась, но глаз не открывала. Первые ощущения: холод, головная боль и шок. Самый настоящий шок. Василиса лежала и не могла пошевелиться. Она только что прыгнула в воду, почувствовала сильный удар, панику, слабость, а потом… будто заснула. И тяжело проснулась. Она открыла глаза. Всё поплыло, и прежде чем взор прояснился, Огнева услышала приглушённые голос. Что?.. Но она же… умерла… Василиса оказалась лежащей в траве, мокрая и продрогшая. Прохладно, небо в сумерках. Василиса медленно села, пытаясь понять хоть что-нибудь. Наконец, она могла видеть ясно. Огнева узнала местность не сразу — это их Дом. Только на месте здания — развалина, осколки и огромные камни вокруг. Люди поднимались с земли, кто-то уже стоял, бегали доктора в белых халатах с носилками… Она умерла и попала в ад? Василиса встала, что отозвалось болью в трёх разных местах: голень, ключица и бедро. Кажется, в неё кидали камни. Голова закружилась. Это сон? Это реальность? Это другой мир? Василиса, дрожа, чуть не наступила на осколок. Босые ноги, длинные мокрые волосы и мокрое платье — ей бы одеться, высушиться и обуться. Вокруг дым, кашель, громкие и не очень разговоры. Тела. Немного правда, насколько смогла увидеть она, но есть. Огнева, оглядываясь, вышла на поле… битвы. Она вспомнила, что должна была воскреснуть в своём времени. Сейчас Василисе хотелось, чтоб всё это оказалось каким-нибудь адским испытанием, но не реальностью: мысли шли туго, сделать и двух шагов невозможно, вокруг — остатки разрушенного Дома, места, куда она жаждала вернуться всё это время, места, где живут её близкие. Пожалуйста, пусть это будет сном. В ушах все звенело, а дрожала она так сильно, что случайно закусывала губы от стука в зубах. Василиса хотела позвать на помощь, но Огнева была последней, кому она требовалась. Да и двух слов Василиса бы вряд ли смогла связать. Огнева всё шла, медленно так, переступая через камни, и осматривалась. — Василиса? Что? Она остановилась и покрутила головой по сторонам. Кто это мог сказать? — Василиса! — вскрикнул девчачий голос, и Огнева увидела Николь. Сестра шла к ней быстро, но не бежала. Василиса, не веря в происходящее, протянула навстречу Николь руку. Да схватила её и остановилась. Пусть всё окажется сном… — Н-николь, — глухо позвала Василиса, — ч-что… И только сейчас заметила слёзы сестры: она плакала, прикрывала рот рукой, и неверящим взглядом смотрела на младшую сестру. — Это Астрагор… — тяжело всхлипнула та. Василиса всё это время бежала от Духа, чтобы попасть в его ловушку? Может, это правда ад? — Мы сидели внизу, все ученики, — рыдала сестра, а Василиса схватила ей за другую руку, — и услышали голос Астрагора, — она снова всхлипнула, — он сказал, что мы… мы присвоили себе то, что принадлежит ему. Отец объявил срочную эвакуацию, как знал!.. мы выбежали из дома, побежали вперёд и… — Николь зарыдала с новой силой, а Василиса даже не могла пошевелиться, — и вдруг на Дом что-то упало: не бомба, что-то другое, — Василиса огляделась вокруг ещё раз, — и вот уже груда камней, пыль, пострадавшие и… И Войт и Шакл в самом центре побоища. Они держали Норта и Яриса, которые выбегали первыми, я помню, — голос Николь снова сорвался, а Василиса опять не смогла помочь, она терпеливо ждала, готовясь услышать ужасные новости. — Вдруг Войт заговорил голосом Астрагора… Сказал… сказал, что, если мы не вернём Стальной Зубок, он не вернёт нам наших людей и наш покой. А потом… потом они исчезли, Василиса, — плакала Николь, — а потом я увидела тебя… Огнева-младшая отпустила руки сестры и отступила на шаг назад. Это не сон. Боль слишком реальная. Василиса умерла. Умерла, чтобы воскреснуть там, где разрушен её дом, где страдают её близкие, где продолжает всех терроризировать Астрагор. Она отошла ещё. В неверии. И ещё. Вот Василиса видит Нерейву, отца, Миракла, Маришку. В старом платье и со свертком в руках. Маленький сверток, в котором находилось единственное оружие против Великого Духа. Ради него они прыгнули в прошлое. Ради него они находились в постоянном поиске. Ссорились. Проигрывали. Бежали. Страдали. Подвергались пыткам. Снова бежали. Снова страдали. Выживали. Василиса умерла ради того, чтобы доставить этот кинжал сюда. В неё кидались камнями, она терпела пытки из-за голоса в голове, плакала, не спала, прыгала в воду ради кинжала. Ради того, чтобы вернуться полумёртвой и услышать о том, что если Зубок не вернуть хозяину, то им конец. Дом разгромлен. Дети похищены. Он везде их достал. Всё, всё это ради того… ради… Всё было зря. Всё, в с ё это было З р я. Впустую. Без смысла. Всё это. Василиса в ужасе глядела на свёрток в руках Маришки. Огнева сразу и не заметила, что что-то солёное стекает по её губам. Она сразу не заметила, как громко всхлипнула. Сразу не заметила, как заплакала. Как зарыдала. Как в бессилии опустилась на землю. Промокшая на разоренную землю. Она не заметила подошедшего человека из-за густой пелены слёз перед глазами. Сначала Василиса подумала, что это Николь, но вряд ли сестре хватило сил поставить её на ноги. Это был Фэш. Он… они переместились!. Сработало! Хоть что-то. Василиса не видела его до этого момента. Она глянула Драгоцию прямо в глаза, но не смогла увидеть, как он на неё смотрит. Сотрясаясь в рыданиях, она еле слышно проговорила: — Зря, — а потом добавила громче, срывающимся голосом, — всё было зря. И снова горько и громко заплакала. Не слышала и не видела ничего, кроме их трагедии. Фэш не спеша обхватил ей руками и крепко прижал к себе. Он погладил Василису по мокрым волосам и обнял ещё сильнее. Как… после всего того… после всей той боли, что она ему причинила… Так больно. И так незачем. — Всё зря…всё.