***
Василисе разрешили прогулки по улице чаще, но теперь она выходила только тогда, когда шли занятия, чтобы ни у кого не было времени «болтать» с ней. Она старалась двигаться как можно больше – настолько, насколько позволяла рана. Процесс заживления шел медленнее, чем росло желание Василисы снова жить, как человек. После встречи с Марком она вымаливала у Дебба разрешение хоть чуть-чуть тренировать флер, но тот отказывался наотрез. Ближе ко дню рождения она предприняла слабую попытку попросить отпустить ее хотя бы на вечер: но и тут встретила безжалостный отказ. Сколько Василисе еще нужно было жить в таком режиме – Дебб тоже не отвечал. И сейчас она сидела мрачнее тучи: до прихода друзей еще нескоро, а вот до конца даже продленного ультиматума с Астрагором все скорее и скорее. Такими темпами к седьмому октября она точно растеряет форму. Она снова пыталась читать несчастную книгу, и снова не удавалось вдуматься хотя бы в одну строчку. Ее день рождения уже послезавтра: у Василисы было мало желания хоть как-то отмечать, но вот ребятам очень хотелось какого-то праздника. И под руку подвернулось седьмое июля. Василиса все пыталась охладить их пыл, ведь никакого праздника и быть не может в этих четырех стенах, но Ник все улыбался и говорил: «да отпустят тебя на вечерок, точно отпустят». И сегодня Василиса поняла, почему он был так уверен. Когда день за окном оборачивался в сумерки, в дверь лазарета постучались. Василиса кинула короткое «войдите», подбираясь на кровати: это точно не был кто-то из ребят или родителей – те не стучались никогда. В лазарет вошел улыбающийся Константин Лазарев: – Привет, Василиса! Как самочувствие? Та аж заволновалась от такого внимания: господин Лазарев ей очень нравился. Это был добрый, веселый и улыбчивый мужчина, перед которым ей всегда было неловко. Василиса прекрасно знала, в каких ужасных отношениях ее отец находится с отцом Ника. И почему-то постоянно ощущала себя за это виноватой. – Все хорошо, спасибо, что интересуетесь, – улыбнулась Василиса, указывая на стул рядом с кроватью, но Константин остался стоять. – Как ваши дела? – Да потихоньку. Ходить уже можешь? – Да, потихоньку. Гость вдруг рассмеялся – Василиса за ним. Их минутку веселья прервала Нерейва – которая тоже стучалась через раз. – Смотрю, веселитесь. Это хорошо, смех продлевает жизнь, – отчеканила она. – Наш многоуважаемый Константин уже сообщил приятные новости? – Да, господин Лазарев сказал, что у него все потихоньку, – улыбнулась Василиса, наблюдая за переглядывающимися бабушкой и отцом Ника. Пришла очередь смеяться Нерейве: – Да у Константина много приятных новостей, – она похлопала его по спине, тот лишь хмыкнул, пытаясь не согнуться под ее тяжелой рукой, – скажи, дорогая, гадкая рана сильно тебя беспокоит? – Нет, нет, не сильно, – замотала головой Василиса, зная, какое влияние бабушка имеет на Дебба и на отца. – Смотри, чтоб голова не оторвалась, выздоравливающая ты наша, – хмыкнула она. – Захарра последние дни стала из рук вон плохо управлять гидрокинезом, – вдруг протянул Константин. – Ник пытался убедить меня, что какой-нибудь небольшой праздник вернет Захарру в тонус. Не знаю, верить ему или нет… – Лазарев и бабушка одновременно хохотнули. – Но что не сделаешь ради успехов своего ученика… Твой отец согласился дать вам шестерым полную свободу передвижения по Дому и двору на вечер в твой день рождения. Василиса опешила: ну и ну, отец согласился с Лазаревым? И Константин его об этом просил?.. А что ребята за саботаж удумали? Ладно, Захарра – Ник то куда? – Вряд ли господин Дебб меня отпустит, – протянула Василиса, в тайне надеясь, что с ней сейчас согласятся. – Отпустит, если твой папаша так скажет, – ответила Нерейва, подозрительно косясь на внучку, – но только под надзором кого-либо из взрослых. Константин легко повелся на поводу у сына и согласился занять эту роль. День рождения под надзором… хотя бы не под надзором Мортиновой! – Спасибо, – тихо поблагодарила Василиса, не зная, куда деть глаза от смущения перед этим великодушным человеком. – Веселитесь, ребятки, – улыбнулся он. – Но, – добавил, уже уходя, – только если Захарра перестанет валять дурака! – Перестанет, конечно! Еще раз спасибо! – Не за что! Выздоравливай, – улыбнулся ей на прощание Лазарев, закрывая за собой дверь. – Конечно! До свидания! – крикнула ему Василиса. Бабушка следила за ними, как за теннисным мячиком: ее глаза скакали то на того, то на другого. Когда Лазарев ушел, она осмотрела Василису с головы до ног и почему-то покачала головой. – Бабушка, – обратилась к ней Василиса, – а почему это отец вот так взял и согласился? Он же был против даже моих выходов на улицу. Она не видела его с тех самых пор, как попросила отвести Фэша на могилу его родителей. Отец молча ушел после этой фразы. Отвез он его или нет – Василиса не знала, и с Фэшем об этом не говорила. Но он часто не появлялся тогда, когда приходили ребята, все бегал на советы. И вряд ли они были у него практически каждый день. Дебб, пока спорил с Василисой и убеждал ее, что ее рана еще не позволяет ей много чего, как-то с раздражения буркнул: «вашему отцу это не понравится». Но вдруг проснувшаяся отцовская гиперопека совсем ее не волновала. Нерейва села на стул рядом с кроватью: – Я тоже в шоке, но иногда его достаточно просто попросить. – Ну, да, вот еще, – фыркнула Василиса. – Не хочешь праздновать день рождения? – верно уловила ее настрой бабушка. Василиса вдруг насупилась, не зная, что и как ответить. Да и нужно ли было об этом говорить? Нерейва сидела в ожидании ответа в своей обычной позе: облокотившись на спинку стула и закидывая ногу на ногу. – Ты подстриглась? – заметила она ее укороченное каре. – Да, буквально только что. Ерундово, да? – Нет, тебе идет, – Нерейва хмыкнула. – Правда! – не оставляла попыток Василиса. – Все как всегда с иголочки. – Так уж и быть, сделаю вид, что тебе поверила. Видимо, праздновать не хочешь. – Не подумай, я не увожу тему. Просто… неправильно как-то это. – Мое каре? – хмыкнула бабушка. – Ну, хватит. Ты очень красивая! – чуть ли не обижено протянула Василиса. – И все правильно! Кроме дня рождения. Праздновать неправильно. Она понадеялась, что бабушка и сейчас верно поймет ее настрой, и не придется договаривать. В слух произносить все те слова о войне и Астрагоре уже тошно: и так в мыслях постоянно роется, как осы в тесном улье. Но Нерейва умела читать мысли лучше, чем Фэш или отец: она все могла понять по выражению лица и интонации. Всем им нужно прожить целую жизнь, чтобы стать хотя бы в половину такой мудрой, как и ее бабушка. – Неправильно то, что заставляет детей отказываться от своих праздников. Я знаю – сама терпеть не могу свои дни рождения. Но, – подняла палец вверх она, видя, как Василиса собирается ответить, – мне по возрасту положено. И у меня нет под боком очаровательной и упрямой Захарры Драгоций, которой не удалось отпраздновать свой праздник в полной компании друзей. Василиса пристыжено молчала: она ведь правда думает только о себе – так совсем нельзя… – Так что дай ребятам возможность повеселиться хотя бы с поводом. Поесть торт, подарить подарки. Кстати, чтобы ты хотела, дорогая? – Ты уже подарила мне самый лучший подарок, – в абсолютной благодарности улыбнулась Василиса. Вчера бабушка передала ей ответное письмо Лешки, и Василиса уже строчила новое. – Это естественно, – довольно хмыкнула она, перекидывая ногу на ногу. – Отец спрашивает. – Тогда ничего, – ответила вмиг насупившаяся Василиса. И это было правдой – она совершенно не была готова говорить отцу «спасибо». Ни в день рождения, ни на следующий день, ни в ближайшем обозримом будущем. Но ей было неловко перед бабушкой – она хоть и всегда подначивала сына в любых перепалках с Василисой, но той почему-то думалось, что Нерейву тоже колола сложившаяся между отцом и дочерью неразрешимая реальность. В воцарившемся на какое-то время молчании Нерейва стучала ногтями по подлокотнику стула и оглядывала стопку пока не прочтенных Василисой книг. Наконец, она встала и не спеша прошла к двери. И все же бабушка – самый мудрый человек на всей планете. – Что ж. Желание именинницы – закон. Нерейва не торопясь пошла в кабинет сына, лениво здороваясь с каждым мимо проходящим. Уже около двери она встретила донельзя грустную Мортинову, с которой здороваться не собиралась. Впрочем, как и та с ней. – Чем же вы так расстроены, Елена, – наигранно печально протянула Нерейва, не сдержавшись. – Ах, ну, да. Сынок снова не берет вас на переговоры, ай-ай-ай. Елена тут же выпрямилась, поправила свое до ужаса обтягивающее платье и с вызовом уставилась на желчную Нерейву. – Как всегда не угадали, уважаемая, – она усмехнулась, поправляя свои локоны. – Просто сокрушаюсь иногда глупости воспитанного вами человека: вместо молодых и талантливых дипломатов он берет с собой на переговоры старых язвительных теток, которые не умеют держать свой длинный язык за зубами, – и, высокомерно глянув на собеседницу, Елена удалилась одной из своих самых гордых походок. Которые так смешили Нерейву. – Пока вместо молодых и талантливых дипломатов я увидела только хромую курицу, – хмыкнула себе под нос она, открывая дверь. Нортон, судя по раздосадованному выражению лица, предпринимал уже сотую попытку завязать галстук презентабельно. Благо, на пятом десятке у него понемногу начало получаться. – Матушка, откуда появилась привычка опаздывать, – хмыкнул он, стоя перед зеркалом, оставляя уже несчастный галстук в покое. Нерейва все же поправила его творение. – Прекрати, мне уже не пятнадцать. Та подняла руки в свою защиту, отходя: – Иногда мне кажется, что тебе всегда будет пятнадцать. – Тебя так позлил галстук? – вдруг растерянно спросил Нортон, снова поворачиваясь к зеркалу. – Да бог с твоими галстуками. Все так же тащишь в дом, кого не попади. Нортон хмыкнул, вмиг догадавшись о причине недовольства матушки, и поспешил сложить документы в портфель, пока опозданиями не стали попрекать его. – Ты и про Миракла так же говорила. – Миракл хотя бы никогда не позволял себе разговаривать со мной в неподобающем тоне, – хмыкнула она, раздраженно поглядывая на часы. Нортон наконец упаковал все документы, поправил пиджак и поспешил открыть перед матушкой дверь. – Я поговорю с ней. – Твоя ручная змея совсем от рук отбилась, – хмыкнула Нерейва, пока они спускались по этажам. Нортон недовольно оглянулся по сторонам. – Ой, как заволновался: думаешь, если она услышит от тебя хоть что-то плохое, то прекратит вешаться тебе на шею? Не смеши. – Я и так не беру ее с собой на переговоры, – тихо и раздраженно ответил он, пока они спускались на первый этаж. – Какие жертвы, – фыркнула Нерейва. – И все же она приложила руку к воспитанию моих детей, матушка, – все так же тихо ответил Нортон. – Будь терпимее, умоляю. Нерейва хмыкнула, передумав критиковать ее методы воспитания: все же ее внуки в этом виноваты не были. – Кстати, о детях. Как Василиса? – Что ж сам не спросишь? – косо глянула на сына Нерейва, конечно, уже зная ответ. Но четкую версию Нортона услышать нужно. Тот устало потер переносицу, вздохнув так, будто слова матери – полная околесица. Они в полном молчании преодолели половину двора, когда он решил ответить – даже раньше, чем Нерейва ожидала: – Она не простит меня. Нерейва снова посмотрела на сына – тот от взгляда матери весь подобрался, пытаясь напустить на себя привычное холодно равнодушное выражение лица. Но ее нахмуренными бровями не обманешь – впрочем он и сам прекрасно это знал. – Ходит, уже во всю с сыночком Ляхтича препирается: видела недавно, как он весь пышащий раздражением от нее уходил, – они оба хмыкнули. – Потихоньку в норму возвращается. Тут нужно время. Нортон открыл перед матерью дверь машины – она заняла место на переднем сидении. Подождала, пока сын заведет мотор и отъедет со стоянки. – Слышишь меня? Простит тебя этот золотой ребенок. Просто нужно время.***
Семнадцатилетние подкралось неожиданно вместе с шумными друзьями ровно в 00:00 у дверей лазарета. Маар вбежал первый, придерживая дверь за несущей торт с зажженными свечами Дианой. Пока Василиса, вскакивая с кровати, пыталась осознать реальность наступившего момента, в комнату забежали Захарра, Ник и даже Фэш с – о, боже – шариками в руках. – …с днем рождения, Василиса, с днем рождения тебя! – пел нестройный хор голосов. Она в полнейшем непонимании оглядывала ребят и забыла, что ей нужно задуть свечи. Захарре пришлось щелкать пальцами у нее перед носом. Василиса в таком же непонимании обнималась с друзьями, ошарашено отвечая «спасибо» на каждое поздравление. В таком же непонимании глядела на Ника, который принялся резать торт, сообщив, что клокеры сейчас еще и чай им принесут. И в непонимании смотрела на Фэша, который наклонился к ее лицу – наклонился слишком близко. – Эй, ты чего? – улыбнулся он. – Все не можешь понять, по какому поводу мы притащили торт? – Я не… – растерянно хлопала глазами Василиса, слушая, как спорили по поводу подарков – сейчас их дарить или вечером – Маар с Дианой. Она вдруг прильнула к Фэшу, крепко обнимая его. До Василисы дошло: ее друзья прекрасные люди. Странно, что это вообще хоть иногда выходило из ее головы. – Спасибо огромное. – Да не за что, – опешил Фэш, но все же обнял ее в ответ. Василиса щекой почувствовала его легкую улыбку. – Эй, голубки, – шикнула на них Захарра, – хорош обжиматься. – Отстань, курносая, – кинул ей Фэш. Впрочем, они уже смущенно отступили друг от друга. И пока Захарра не начала язвить брату в ответ, Василиса крепко обняла и ее. А потом и Ника, пытавшегося резать торт на ровные куски под строгим надзором Маара, и Маара тоже. И Диану, которая тактично молчала, пока ребята переглядывались со словами «и чего это с ней?» – Я просто… – Василиса уже было сказала, что у нее никогда такого не было. Никогда не было больше одного друга, никогда не было поздравлений по часам, никогда не было столько праздника в одну минуту. Но передумала. – В шоке с вас. Где вы достали торт и шарики? – Мы… – открыл рот Маар, но получил локтем в бок от недовольного Ника. Тому досталась оплеуха. – Секретов не раскрываем, – мягко улыбнулась Диана, наблюдая, как толкались мальчики. – Да осторожнее! У Ника нож в руке! Василиса тоже улыбнулась – эту фразу она уже слышала. Диана временами так похожа на Нерейву. Василиса аккуратно забрала нож у поглощенного перепалкой Ника, но к ней тут же подскочил Фэш, отбирая нож уже у нее: – Сиди уж. Не дай бог перенапряжешься и тебя не отпустят. – Отпустят-отпустят, – протянула Захарра, все это время болтавшая ногами рядом с Дианой на кровати. – Но ты, братец, все же побудь джентельменом, а то их тут нет. – Чего? – уловил ее слова Маар, но тут же снова отвлекся на Ника, который воспользовался его секундной паузой и отвесил подзатыльник. Василиса, смеясь, расчищала прикроватную тумбочку от бумажек и лекарств, чтобы клокеры могли поставить чай, и сказала уже бегавшим друг за другом ребятам: – Если господин Дебб проснется – это будет на вашей совести! – Знаешь же, что не проснется, – хмыкнул стоявший тут же Фэш, – тогда же не проснулся. Да, когда Фэш посреди ночи зашел к ней с цветами и уронил случайно целую стопку книг на пол, Дебб не проснулся. Василиса скромно улыбалась, вспоминая, какой красивый тогда букет приволок ей Фэш – с красными и белыми тюльпанами… Он украдкой поглядывал на нее, тоже вспоминая тот вечер. – Когда тогда? – услышали они вездесущую Захарру. – Ой, ну вы еще поцелуйтесь здесь! Теперь подзатыльник отвесила Диана.***
По плану ребята сначала будут в комнате у Ника – так настояла Захарра, которая хотела навести бедлам в его идеально прибранной комнате – там их должен ждать накрытый клокерами стол. Потом они пойдут к бассейну, но Василисе плавать категорически запрещалось. Об этом не уставал напоминать ей Дебб, меняя повязку. – Ну, хоть ноги помочить можно? – Можно. Только смотри, чтоб тебя случайно никто не утащил в воду. – Это конечно. – Знаю я твоих друзей – им лишь бы попрыгать и что-нибудь сломать. Дебб ночью не проснулся только чудом – Маар столько раз ронял стулья, что даже Диана со счета сбилась. Но на утро он все же заметил шарики и перестановку на тумбочках – все бумаги и книги почему-то лежали на подоконнике, но решил промолчать: пока рана затягивалась, как надо, его другое не волновало. Сейчас утро, до встречи с ребятами еще несколько часов, но Василиса хотела воспользоваться возможностью и побыть в своей комнате, привести себя немного в порядок и заодно побыть наедине с подарком мамы. С раннего утра ее забежали поздравить Нерейва, а еще Миракл и Ирина, которые всегда приходили только вместе. Василиса была в невероятном восторге от таких гостей. Все же она совсем не ожидала, что ее станут поздравлять столько взрослых. Особенно со словами: «расти большой – не будь лапшой». Настроение находилось где-то на уровне солнца. Оно взлетело еще выше, когда ее зашла поздравить мама. Она мягко улыбалась, мягко обнимала дочь и мягко гладила ее по голове. Мама все делала так мягко и трепетно, что Василиса сегодня даже не чувствовала той скрежетащей и липкой обиды, что была с ней с нападения Шакла. Она пообещала себе, что за сегодня ни разу не почувствует и толику грусти. И пока получалось. Мама подарила ей темно-золотой медальон – большой, практически с пол ладони, местами немного пошарпанный, но на крепкой застежке. Медальон открывался – внутри было место для фотографии. И смотрелся он хорошо – такая винтажная, интересная вещь. – Этот медальон был со мной практически всю жизнь, – рассказывала она. – Теперь я хочу, чтобы он был с тобой. Как ма-аленькое назойливое напоминание обо мне. А еще можешь вставить туда любую фотографию – чтобы назойливо напоминало о ком-нибудь еще. Василиса повесила его на шею – медальон оказался даже легче, чем она ожидала. Он легко прятался под одежду, и на шее поблескивала тонкая цепочка. Василиса обняла маму – также мягко, как она обнимала ее. – Все, беги. Эн-нет, стой, ни в коем случае не беги, – говорил Дебб, заканчивая перевязку. – Помни, никакого бега. – Я помню, господин Дебб. – И никакой телепортации. – Хорошо, господин Дебб. – И вообще любого проявления способностей. – Как скажете, господин Дебб. Ей все же очень сильно хотелось телепортироваться, чтобы ни дай бог никого лишнего не встретить. Василиса даже пряталась за углами, когда слышала чьи-то шаги, но наткнулась лишь однажды на Миракла, который, проходя мимо, совершенно по-детски дернул ее за волосы. А Василиса, конечно, даже догнать его не смогла. Заходя в комнату, она облегченно вздохнула в родных стенах. Не встретила она и отца. Но от любых последующих мыслей ее отвлекли цветы на столе. Она подошла ближе и увидела целых два букета: тот, что был поменьше, состоял из ландышей, завернутых в синюю обертку, тот, который побольше – цветовая ему противоположность. Массивный букет был из синих кустовых роз, обернутых в серебристую бумагу – а рядом с ним лежала маленькая бархатная коробочка. Василиса тут же догадалась, от кого она. Поэтому сначала ушла в ванную. С горем пополам приведя в порядок голову, она все же подошла к столу – казалось, красная коробочка даже нагрелась от ожидания. Но тут Василиса метнулась в гардеробную, слишком долго пытаясь подобрать праздничный, но не слишком, наряд. Триста раз осмотрев все свои полки, Василиса все же вернулась к первоначальному выбору – к шортам и воздушной белой кофте. Переодеваться было уже не так трудно и долго, как она сейчас растягивала процесс. Отважившись, Василиса все же подошла к столу, и уже было коснулась коробочки – но тут же одернула руку, вспоминая, что можно и совсем немного накраситься. Как назло, дела все же кончились. Даже комната была чистая, ведь во время ее отсутствия убирались клокеры. Василиса стояла и смотрела на цветы: столько букетов она не получала даже на областных соревнованиях по гимнастике. Она аккуратно взяла в руки ландыши – их было ровно семнадцать штук. Василиса вдохнула их запах – тот оказался ужасно знакомым, хотя эти цветы она видела только на картинках. Букет из роз она даже не в состоянии была поднять – там явно было цветов сильно больше, чем ей лет. Но в них она обнаружила маленькую записку, выведенную знакомым почерком: «Я не подмазываюсь. Просто праздничный букет. Н.О.» Она и сама не заметила, как уголки рта растянулись в улыбке. В прочем, снова нахмурилась – коробочка уже слишком замозолила глаза. Дрожащими руками открыв ее, Василиса не смогла сдержать пораженного «ох». Внутри лежало самое красивое кольцо на свете: с тонким серебряным обручем и с тремя небольшими камешками глубоко синего цвета. Ей поначалу страшно было даже взять его в руки – вдруг она случайно сломает такую хрупкую и явно дорогую вещь. Как заколдованная, Василиса вглядывалась в блеск камней на солнце и надела его на палец: размер подошел просто идеально. Это утонченное и элегантное украшение даже не чувствовалось на руке, и Василиса не могла не признать, что колечко ей ужасно понравилось. Но такие дорогие и утонченные подарки принимать она не привыкла. Тем более от человека, подарившего букет рядом. В дверь вдруг кто-то постучал: Василиса испуганно стянула кольцо, засунув его обратно в коробку. В проеме показалась макушка Фэша: – Так и знал, что ты тут торчишь. – Надо же было посмотреть на твой букет, – улыбнулась Василиса. Фэш мотнул головой, проходя в комнату. Он рассеянно оглядывал помещение, но взгляд его все же цеплялся за ландыши. – И с чего ты взяла, что он от меня, – пожал плечами Фэш, – красивый, кстати. – Ландыши твои любимые цветы? – спросила Василиса. – Опять же, с чего ты взяла, – ответил он, подойдя к столу. – С того, что ты всегда ими пахнешь. Фэш все же довольно ухмыльнулся, но пока виду не подавал – рассматривал второй букет и коробочку с подарком рядом. – От отца? – Да, – вздохнула Василиса и поспешила перевести тему, – все уже собрались? – Собираются, – кивнул Фэш. – Маар балоболит без конца, я не захотел его слушать и пошел искать тебя. Отвлеки его своим присутствием от бессмысленной болтовни, пожалуйста. – И откуда же ты знал, что я буду здесь, – задумчиво протянула Василиса, разглядывая потолок. Фэш украдкой на нее поглядывал, все собираясь с духом. – Моя мама любила ландыши, – вдруг сказал он, встречаясь с Василисой взглядом, – мы часто гуляли с ней по Драголису и собирали их. Она всегда ставила букет ландышей в мою комнату. Почему-то мама решила, что я тоже люблю цветы, – усмехнулся он. – А ты любишь? – тихо спросила она. – Теперь да. Василиса несмело положила ему руку на плечо: Фэш был так поглощен воспоминаниями, что даже не заметил робкого прикосновения. Она аккуратно поцеловала его в щеку. – Спасибо, что поделился. Я очень ценю. Фэш все же зарделся, заметив наконец Василису. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, пока тот не засуетился. – Ну, интересное совпадение вышло, согласен. Может, это букет от Ника? Диана точно его надоумила, – он уже стоял около двери. – Пойдем узнаем?***
Но у Ника был другой подарок. Они вместе с Мааром соорудили ей большую магнитную доску на стену, на которую можно было вешать все, что пожелается. Василиса даже поднять не могла это творение: настолько доска была большой и массивной. Она, благодаря ребят за такой труд, уже придумывала, что же на нее повесит, но девочки быстро избавили ее от лишних размышлений. Захарра нарисовала ей несколько маленьких и ярких картинок с местами, о которых Василиса постоянно говорила, и в которых так мечтала побывать: там были море, Колизей, Нью-Йорк, Кельнский собор… – Ты прямо сама это нарисовала? – в который раз спрашивала Василиса, удивленно вздыхая. Ребята уже все несколько раз посмотрели, повосхищались талантом Захарры, и снова вернулись к поеданию пиццы. – Обижаешь, – отвечала ей подруга, тоже гордо разглядывая свои творения. – Но как ты нарисовала на таких масштабах настолько мелкие узоры на Нотр-Даме? – все вздыхала Василиса. – Как-как, руками, – хихикала Захарра, довольно глядя на восхищенную ее способностями подругу. – Но… у меня просто нет слов! Ты гений, Захарра! – Это я знаю… да не смотри на меня так: мне рисовать только в радость. Вообще как будто усилий не приложила, – честно ответила она, выхватывая из рук Маара яблоко, – ой, я уже так объелась, что пора принять витаминов для стабилизации желудка. – Ой, посмотрите на нее, – сокрушался Маар над яблоком, которое так долго выбирал среди других фруктов, – налопалась и планирует лопнуть окончательно. – Не бузи, – спокойно ответила Захарра, откусывая. Маар, неожиданно для Василисы, даже не потянулся за своей едой. Но и Захарра вдруг отрезала ему добротный кусок, от которого тот, в прочем, отказался. – Гениям надо много есть, – лишь сказал он, улыбаясь. От Василисы, конечно, не укрылось, как переглядывались Захарра и Маар между собой. Очень робко, пытаясь скрыть любое смущение за усмешками. Даже затрещин друг другу не надавали. Даже за волосы не дергали!.. – Ой, ну вы еще поцелуйтесь здесь, – сказала Василиса в на момент воцарившейся между ними тремя тишине. Захарра слишком громко хохотнула, а Маар слишком беспечно почесал нос. – Месть тебе не к лицу, – ответила Захарра. Она явно сдавала позиции. Василиса хитро прищурилась: ага, значит, целовались. – Вы ужасно язвительные, дамы, – хохотнул Маар. – А вы ужасно подозрительные, – шепнула Василиса, но они оба ее услышали. И сделали вид, что никто ничего не сказал. Спасла от дальнейшего смущения Диана, весь их разговор о чем-то спорившая с Ником и Фэшем: – Так, нам уже пора двигаться к бассейну, а я еще свой подарок не подарила. Василиса кинула взгляд на стол, и правда: они уже почти все съели, успели сыграть в карты, в «шпиона», звездой которого оказался Маар, и в еще какие-то довольно-таки умные игры, в которых победу постоянно одерживал Фэш. Впрочем, Диана и Василиса лучше других играли в любые карточные игры, только Захарра с Ником не похватали звезд ни в одной игре – и все постоянно об этом напоминали. Но потом Ник просто уничтожил всех в «шляпу», и тогда Захарра пообещала утопить каждого здесь в бассейне и стать полноправной королевой воды. В общем, все было съедено и сыграно, и выпито – Фэш пил газировку, как ненормальный. Захарра уже даже прятала от него стаканы, боясь, что брат надуется пузырьками так сильно, что взлетит. Полушутливые замечания Захарры на него не действовали, и косо стала коситься уже Василиса, которая боялась, что от такого количества сахара можно умереть. Сейчас он быстро влез в диалог снова со стаканом газировки в руке: – Фрезер, погоди, а что ты скажешь на… – Скажу, что ты бываешь настолько душным, что спорить с тобой невозможно, – ответила Диана, роясь где-то у Ника под столом. – Ну, да, – хохотнул Фэш, оборачиваясь к ребятам за поддержкой, но все уже согласно закивали на словах Дианы. – Предатели! Ник, хоть ты… – он обернулся к лучшему другу, который кивал активнее, чем любой болванчик в движущейся машине, – и ты, Брут. Ник в привычной манере сложил брови домиком: – Не корысти ради, здоровья кворума для… Фэш хотел ответить что-то более едкое, но не смог, ведь все в голос захохотали над словами Ника. Диана даже головой ударилась об столешницу, чем вызвала еще одну порцию смеха. Впрочем, Ник уже пытался вытащить ее из-под стола. – Диана, ты же понимаешь, что это карма, – последнее, что кинул Фэш в свою защиту. – Ты же понимаешь, что тогда ты ведьма. – Не обязательно, – буркнул Фэш, пытаясь заглянуть за спину Дианы в попытках разглядеть подарок. – Да ладно вам, – вступилась за него Василиса, – уверена, за Фэша сейчас говорят три литра газировки. – О нет, пузырьки все же захватили власть! – вскинулась Захарра. – Скоро ты станешь совсем круглым! Фэш не мог отбиваться от пятерых одновременно, поэтому бесконечно закатывал глаза. – Василиса, – прервала дальнейшие споры Диана, протягивая подруге небольшую прямоугольную коробку в зеленой обертке, – желаю, чтобы жизнь состояла только из тех моментов, которые ты непременно захочешь сохранить в памяти. А я тебе в этом помогу, – хитро улыбнулась она. Василиса ответила ей такой же хитрой улыбкой – она догадалась, что внутри коробки. – Ну, не томи, – говорил ей Ник, протискиваясь между столпившимися вокруг подарка ребятами. – А ты тоже не знаешь, что там? – спросила Захарра. – Не-а! Диана выбрала новую стратегию отношений, в которой не считает нужным посвящать меня в подготовку подарков. Чтобы я удивлялся со всеми. Диана засмеялась и взяла его за руку. Василиса слишком засмотрелась на улыбающихся и счастливых Ника с Дианой, поэтому Захарре пришлось хлопать ее по руке. Раздалось дружное «вау»: в коробке лежала, как и подумала Василиса, большая пачка фотографий. Ребята мигом потянули ее на пол, чтобы всем было удобнее смотреть на снимки. – О боже, Диана все же сделала это! – восклицала Захарра, пока Василиса с помощью Фэша пыталась сесть на пол. – А нам такие подарочки сделаешь? – спрашивал Маар. – Конечно, сделаю. Оказалось, на обработку и печать уходит много времени, поэтому Василиса получила свою стопочку первой. А у Василисы даже руки тряслись от счастья: она так обожала каждый раз, когда Диана приносила фотоаппарат, что ей чуть ли не снились моменты, когда фотографии оказывалась в ее руках. Сегодня подруга тоже успела всех пощелкать – но Василиса была готова ждать сколько угодно. Потому что фотографии превзошли все ожидания. У Дианы был просто хороший обычный фотоаппарат, но обработку она сделала пленочную – самую теплую и красивую по мнению Василисы. Каждый раз, когда она выкладывала очередное фото на ковер, оно тут же оказывалось у кого-то в руках или как минимум сопровождалось тыканьем пальцами и смехом от воспоминания момента. Василиса порадовалось, что здесь были фото, на которых ее самой не было – просто удачные снимки ребят. Она не хотела бы видеть на каждой фотографии себя – потому что было сделано слишком много прекрасных кадров с друзьями. – Вот это да! – восхищался Ник. – Фэш с Мааром здесь просто красавчики! Например, как этот снимок одним февральским вечером, когда выпало столько снега, что Маар потащил всех играть в снежки. На фотографии был запечатлен безмятежный и очень красивый Фэш под падающим снегом, и в кадр удачно влез Маар – с очаровательным румянцем на щеках от долгой игры он широко улыбался, а после внезапной фотосессии сказал, что с ним кадр стал только лучше. Тогда Фэш поспорил – но сейчас он лишь смущенно улыбался. – Ник, а сам-то, – отвечали ему Маар с Фэшем, одновременно хватая фотографию, на которой Ник с Василисой и Дианой собирали первые подснежники весной. Ник стоял в центре и улыбался шире всех в камеру, которую тогда захватил Маар. Были и редкие снимки сделанные Василисой: смеющиеся Фэш с Захаррой, Маар на дереве, обнимающиеся Ник с Дианой и Мааром на фоне блеклой радуги… Было еще и несколько снимков самой Василисы – самым невероятным по мнению ребят был кадр, запечатленный совсем недавно: где ее лицо наполовину освещало солнце, а другая часть осталась в тени. – Вау, – прокомментировал даже Фэш, – отлично получил... ось, Диана! – Я влюбилась, – подвела итог Захарра. А Василиса влюбилась в нее на фотографии с ее дня рождения, на котором сама Василиса отсутствовала: вся в блестках и конфетти именинница держала торт в руке, за плечи ее обнимала Диана. Диана подарила ей все те яркие моменты, что случились между ними, даже когда Василисы рядом не было: здесь – множество фотографий их дружбы, память, запечатленная талантливыми руками и любящими глазами. Тут все: от попыток Захарры и Василисы испечь пирог до легендарного модного показа Маара, который надел на себя сразу десять футболок. Василиса не отлипала от дианиной шеи, пока фотографии ходили по рукам уже по второму кругу. – Да, надо было сделать доску побольше, – заметил Ник, стараясь удержать в руках сразу с десяток фотографий. – Размером со стену? – спросил Маар под недовольные комментарии Захарры, пока складывал рядом все фотографии, где она получилась смешно. – Диана, это просто великолепный подарок, – благодарила ее Василиса, – ты настоящая волшебница! Я даже не знаю, как тебя благодарить… – Да, Диан, это реально круто! – поддерживал Фэш. – А сделаешь и мне такой же? – Конечно, сделаю, и эту фотографию обязательно включу в подборку, – она перевела хитрый взгляд на снимок в руках Фэша. На нем был запечатлен момент еще с далекого сентября: пока было тепло, ребята старались проводить время на улице, и однажды Василисе не посчастливилось оказаться с тетрадью в руках рядом с Фэшем. Он постоянно заглядывал в ее конспекты, что-то едко комментировал, и в какой-то момент он так достал Василису, что та схватила лежащую под рукой стопку опавших листьев и кинула ими в Фэша. Тот сидел в листах, зацепившихся за волосы, пытаясь сохранять донельзя невозмутимый вид, пока Василиса чуть не лопалась от смеха. В тот день они ужасно раздражали друг друга, но Диане удалось зацепить момент, когда им обоим было весело рядом: Василиса улыбалась, пока Фэш весь в осенних листьях смотрел на нее, думая, как эффектнее отомстить. – Ну, уж нет! Тут запечатлен момент моего унижения! – А, по-моему, – протянул Ник, заглядывая в фотографию, – тебе очень идет желтый… И второй раз слова Ника стали причиной самого громкого смеха – когда ребята подуспокоились, Василиса постаралась собрать все свои мысли в кучу, чтобы чуть ли не со слезами на глазах сказать: – Ребята, ваши подарки просто невероятные… как и вы, – она по очереди оглядывала каждого, – я всей душой благодарна вам за ваши труд и заботу. Такие подарки могли подарить только самые прекрасные друзья, которые сами – лучший подарок… – Все, Василиса! – прервала ее Захарра, которой очень тяжело давались такие моменты. – Сегодня твой день рождения! А не наши! Пошли уже до конца допразднуем, потом будешь делать выводы… Фэш отвесил сестре подзатыльник, та случайно – или нет – пнула Ника, а не брата. Завязалась куча-мала, пока вдруг благоразумный Маар спасал фотографии из-под натеска безжалостной борьбы. Диана звонко чмокнула Василису в щеку и предложила потихоньку перебираться к бассейну – пока не стемнело. Поначалу Василисе было грустно просто сидеть на краю, пока ребята с разбега прыгали в воду. Потом же она была счастлива своему освобождению от водных процедур: спокойные диалоги под неспешное плавание быстро превратились в попытку массового подводного убийства. Они топили друг друга, брызгались, как сумасшедшие, цепляли Диану, которая старалась отплыть подальше от этого безумства. Василиса, ехидно посмеиваясь, брызгала в каждого, кто подплывал к ней близко: никто ведь не мог никак ей ответить. Фэш все же подплыл к Василисе слишком быстро и плеснул ей водой прямо в лицо. Но тут же пал под атакой возмущенной Захарры, которая гидрокинезом накатила на брата целую волну. Впрочем, Захарра и без способности заслужила звание королевы воды, слишком часто погружая под воду даже стойкого и высокого Ника. Поступило предложение сыграть в импровизированный водный волейбол без сетки. Василиса была лишена возможности любых быстрых передвижений и могла лишь махать руками, но ее команда из Фэша и Ника и так побеждала с отрывом. Когда Маар все же заметил, что иногда Фэш использовал телекинез, спортивная борьба снова превратилось в настоящую. Василиса все смеялась, болтая ногами в воде, попивала фруктовые коктейли, которые таскали клокеры, и умудрялась вести диалог о детективных фильмах с Захаррой. Та большую часть водных атак от ребят отражала уже просто одним движением руки. То ли все разбегались от шума в бассейне, то ли действительно на улицу никто не выходил в такой жаркий день, но к ребятам и близко никто не подошел. Лишь пару раз рядом с бассейном появился Константин Лазарев, предупреждая, что Василису трогать нельзя, и сетуя на их слишком бешеные развлечения. Ник заверял отца, что никто под его чутким надзором не пострадает, и стоило Константину скрыться, как снова плескался водой в каждого в радиусе полуметра. Даже в Диану! Когда уже стемнело, и вместе с фонарями зажглась ярко-синяя подсветка в бассейне – Василиса все же задумалась об отце. Все равно Маар не давал закончить Захарре ответ на ее слова об «одинаковых сюжетных поворотах во всех детективах». И все же, откуда у него столько денег, что он отстроил еще и большой бассейн с иллюминацией?.. От любых дальнейших рассуждений отвлек Фэш, забравшийся рядом на бортик. – Тайм-аут! – крикнул он ребятам. Под тайм-аутом подразумевался неподвижный отдых рядом с Василисой и коктейлями, которым все успели воспользоваться раза по три, один Фэш только сейчас удостоил ее своим присутствием. С него струями лилась вода, и Василиса машинально протянула полотенце – отчасти потому, чтобы не видеть его обнаженный торс, который как назло отлично подсвечивался иллюминацией с бассейна. Фэш отмахнулся. – Ты сейчас затопишь весь двор, – она продолжала тянуть ему полотенце. – Не хочу вытираться, мне жарко. – Возьми или я заберу от тебя все коктейли. И газированные тоже! – она ухмыльнулась, наблюдая, как Фэш недовольно все же накинул на себя полотенце. – Я тебя просто смущаю без футболки. – Тебя просто продует, – процедила она. – Да-а, а одно полотенце меня спасет, – ухмылялся Фэш. Полотенце он на себя именно накинул – не укутался – поэтому Василиса сосредоточенно разглядывала воду. – Борюсь с сильнейшим желанием, – вдруг протянул Фэш. – Каким же? – Скинуть тебя в воду. Борьба Фэша стала еще труднее, когда Василиса вернулась к своему занятию с безнаказанным обрызгиванием. Впрочем, Фэшу было уже все равно: он и так практически стал водопадом. – Ну, все, все, – схватил он ее за ногу, – кому-то еще с утра нельзя было совершать резких движений. Василиса, пристыжено улыбнувшись, неловко потянулась через Фэша за очередным коктейлем, но он сам передал ей поднос с напитками. Он поглядывал на притихшую Василису и явно что-то собирался сказать. – Ты что-то хотел? – наконец спросила она, не выдерживая столько пристальных взглядов. – Странно, – протянул он, – что Ляхтич упустил такую возможность испортить праздник всем сразу. – Он в ближайшее время и не подойдет. Я назвала его «королевой драмы». – Погоди, он что, тебя навещал? – опешил Фэш. – Упаси господи. Они тихо рассмеялись. – Но все же возможность даже сильно задетая «королева» не упустила бы. – Ну, наверное, отец запретил к нам подходить, не знаю, – пожала плечами Василиса, не понимая, к чему он клонит. – Он тебя сегодня не поздравил? – уловил ее настрой Фэш. – Нет, и спасибо ему за это. – Но букет его был. – Да. – И рядом еще какой-то подарок лежал, – не унимался Фэш. – Да. – И что там? – Кольцо. Фэш быстро оглядел ее руки, не заметил там украшения и больше ничего не сказал. Он беспечно наблюдал за ребятами и даже не двигался. – К чему ты клонишь? – не выдержала Василиса. – Я просто интересуюсь. – Это больше похоже на допрос с пристрастием. – Ни чуточки. – Фэш. Он тяжело вздохнул, наконец снова смотря на Василису. Его черты лица подсвечивались ярким синим цветом, с волос, которые он зачесал назад, все стекали капли. – Тебе не понравится то, что я скажу. – Проверь, – настаивала Василиса. Фэш поднял голову к темному небу: блики скользнули по его шее и подбородку. – Кажется, – хмыкнул он, – твой отец не такой уж и плохой человек. Василиса была готова столкнуть его обратно в бассейн, даже если ей придется сильно напрячься. Отец явно отвез его на могилу родителей – но Василиса не рискнула сейчас поднять эту тему. Она знала, что они часто общались на военных советах, да и отец продолжал тренировать Фэша. И если он все же отвез Фэша на кладбище и не сказал ничего ужасного, то, может, Драгоций и стал к нему мягче. Но... нет. Фэш – последний, кто будет лоялен к ее отцу. – Да, ты был прав, – протянула Василиса, – мне не понравилось то, что ты сказал, – из чистого нежелания продолжать этот разговор ответила она. – Я же говорил, – пожал плечами он, – а кольцо… – Фэш! – Дослушай. Ты вообще не стала бы носить кольца? – Наверное, стала бы, – пробурчала Василиса, снова запутавшись, к чему он. Но тут же догадалась, когда Фэш потянулся к своей сумке. Из нее он достал небольшой конверт и аккуратно протянул Василисе. Та в непонимании смотрела на него. – Ты же уже подарил подарок. – Если бы я и подарил тот букет, – протянул он, – то явно им не ограничился бы. С днем рождения. Василиса снова погрузилось в то состояние полного непонимания, в котором была в полночь, когда из конверта ей в руку упало колечко. Оно было чуть толще кольца отца, без каких либо узоров и камешков. В его отполированной поверхности ярко отражались синие блики бассейна и пятнышки света от фонарей. Василиса пока не поняла, какой металл так хорошо отражал свет, пока крутила кольцо в руках. – Я сам его сделал, – протянул Фэш тихо, – ну, не без помощи, конечно, признаю. Василиса заметила выгрированную на внутренней стороне дату: «07.06.2016». Ее шестнадцатилетие. – Это же, – быстро догадалась она, – дата нашего знакомства… – Ну, одного из, да. Я запутался, какое знакомство было первым, поэтому остановился на том, которое мы оба помнили изначально. Вот, – добавил он, смущаясь. Василиса пораженно переводила взгляд с него на кольцо и обратно. Она не могла поверить в… да ни во что она не могла поверить. Фэш Драгоций сам сделал ей кольцо с датой их знакомства – в такое вообще можно поверить? Как такое осознать? Как такое прокомментировать? Как с этим жить вообще! Фэш! Сам! Кольцо! Ей! Василиса вдруг заметила, что вообще не дышала. Фэш подсел к ней ближе, выхватывая колечко из ее рук: он мягко взял ее правую руку и надел кольцо на ее средний палец. Оно смотрелось просто и так красиво одновременно – особенно рядом с обхватывающими ее пальцами Фэша. – Не жмет? Не царапается? – шепнул он где-то рядом с ухом. – Нет, – выдохнула Василиса, – оно идеальное. Она смотрела на Фэша так восхищенно, а на лице слишком явно отобразились восторг и благодарность, что он, как и Захарра, тоже не выдержал слов, которых Василиса еще не сказала. – Хочешь сказать, что это лучший подарок? – улыбнулся Фэш, не отпуская ее руки. – Я знаю. – Да, – улыбнулась и Василиса, – лучший. Ты. Лицо Фэша вблизи было еще красивее: особенно со смущенной улыбкой. Василиса не сводила взгляда с его глаз, зная, что простого «спасибо» было бы слишком мало. – Я… – Хорош, голубки! – выкрикнул Маар, и Фэш с Василисой получили по лицам добрую порцию воды от смеющейся в противоположном углу бассейна Захарры. Фэш выкрикнул в ответ что-то колкое, но Василиса не вслушивалась: все думала – как хорошо, что она решила отпраздновать день рождения.