Добрые мертвецы приходят перед рассветом

Расколотый голосок Корпуса окреп и приобрел нехарактерную для него силу и глубину. — Я был ребенком тогда. Я думал, что мой отец мертв. Бой шел прямо тут на балконе, и всюду лежали трупы. А они все лезли и лезли… Фуриоса сдвинула брови. У нее кружилась голова и подкашивались ноги. Только упрямство не давало ей упасть. — Но Цитадель выстояла? Значит, выстоит и сейчас. Мне только нужно немного помощи. Корпус покачал огромной уродливой головой. — Ну и наглость… Ты просишь помощи у меня? Давно набухавшая на горизонте туча, наконец, закрыла солнце. На балконе стало темно. Ветер взвыл и засвистел в расщелинах. Корпус помолчал, а потом спросил: — Что еще ты хочешь узнать, император Фуриоса? — Какой сигнал ты подал в Газтаун, когда обнаружил, что мы сбежали? — Красный. Я попросил о подмоге. Людоед хотел вернуть свою воду. Кстати, о Людоеде. Есть хоть какой-то шанс, что он жив? Фуриоса покачала головой. — Ты воистину великая воительница, император! Но окажи и ты мне ответную услугу, — попросил он тихо. — Расскажи, как умер мой отец? — Быстро, без боли, — солгала Фуриоса. Корпус прикрыл глубоко посаженные маленькие глазки и скривил рот. Его заросшие седой щетиной щеки задрожали. — А мой брат Риктус? — Он мертв, как и остальные. — И никто не вернется? — Никто. — А фура? Все машины? — Уцелели только мы. Корпус тяжело дышал, прикрыв глаза. — Это плохо. — сдавленно сказал он. — Если бы у вас была фура… Городу все равно, кто будет поставлять воду. Лишь бы у хозяина Цитадели была крепкая рука, и он мог удержать то, что захватил. А люди с фермы? Что с ними? — То же, что и с остальными. Почему ты спрашиваешь? — На Свинцовую ферму подали синий сигнал — просьба о встрече. Щенок перепутал ракету. — Ясно. Мне показалось, что с Калашниковым было мало людей. То есть ферме не знают о нашем побеге… — Если поведешь себя умно, ферма останется на твоей стороне, — ответил Корпус. — А с ними можно будет и против города постоять. Звонкий мальчишечий голос вспорол тишину. — Император! Император! К нему присоединился целый хор. Солнце снова выглянуло из-за клубов пыли. И Фуриоса с трепетом сделала несколько шагов вперед. Цитадель пробудилась и признала в ней нового хозяина. Вопили и щенки, и молоденькие варбои, и песчаная шваль внизу, и молочные матери. Все они простирали руки в V8 и выдыхали только одно слово: «Император!» У Фуриосы перехватило дыхание. Ей показалось, что она стоит на самом краю высоченной скалы и вот-вот сорвется вниз. Под ложечкой засосало. — Мы готовы служить тебе! Благослови нас! — кричал Руфус. Он был самым младшим в ее бригаде — только что из щенков. Накануне побега он возился в мастерской и повредил руку. Он так горевал, что его первый рейс откладывается. А она испытала облегчение. Если мальчик остается в Цитадели — значит, судьба. И вот преданный Руфус привел императору ее войско. Он не сводил с нее глаз — она знала этот взгляд, жадный и бескорыстный одновременно. Взгляд потерянного ребенка, готового на все за одну лишь улыбку. — Император! — красное родимое пятно на лице лице Руфуса проступало даже через побелку. — Когда Несмертный вошел в Вальгаллу, он был могуч, но ты сильнее! — Воистину так, — сказал Корпус. Сарказм в его голосе расслышала только Способная, которая укоризненно покачала головой. — Народ Цитадели! — крикнула Фуриоса. — Послушай меня! Собственный голос показался ей ужасно противным и писклявым. — А-а-а! — откликнулись сотни глоток. — Вы больше не рабы Несмертного, которых он клеймил, как скот! Никто не смеет преследовать жен Несмертного! Никто не возьмет себе жену против ее воли! Наказание — смерть! — Слава императору! — подхватил Руфус. Ему вторили десятки голосов. Фуриоса стояла на балконе. Там, где еще три дня назад стоял Джо, и толпа приветствовала ее так же, как и его. Ее ночной кошмар оказывается и не думал заканчиваться. — Теперь надо пустить воду, — подсказала Способная. — Они все этого ждут. — Но мы не можем. Ты же слышала. — Все равно, хоть чуть-чуть. Они не должны знать. Дай я! Способная потянулась к рычагу. Фуриоса хотела оттолкнуть ее руку, но у нее закружилась голова и она споткнулась. Это и спасло жизнь им обоим. Пуля взвизгнула совсем рядом выбив каменную крошку из парапета. Громыхнул еще один выстрел и они со Способной вжались в пол. Только Корпус раскачивался в своей люльке и хохотал: — Свистать всех наверх, капитан Фуриоса! — кричал он. — На вашем корабле бунт! — Откуда стреляют видишь? — Конечно! Это чертов Комендант. Вон он на мосту! Еще вчера грозился перерезать тебе глотку, но боевые старушки, что приехали с вами, дали ему понять, что переходить мост не стоит. Фуриоса отползла с балкона и пригибаясь пошла к мосту. Ее догнали вувалини и Тост в шлеме Калашникова с винтовкой наперевес. — Что ты задумала? — спросила она. — Хочу поговорить с Комендантом. Тост решительно сжала губы и пошла за Фурисой. Комендант был таким же старым как Джо. Он пришел сюда вместе с ним в незапамятные времена много тысяч дней назад и все это время провел в своей башне. Вести хозяйство получалось у него из рук вон плохо, но он был беззаветно предан Джо. За это, а может, за какие-то другие заслуги, Джо и держал его на должности императора. Приземистый, круглоголовый и кривоногий Комендант топтался на другом конце моста в Восточную башню. Ветер взметнул его редкие седые волосы. Мост скрипел и раскачивался. — Сука! — заорал Комендант. — Я пристрелю тебя, только сунься! Фуриоса отсюда видела его выпученные глаза и руки суетливо перехватившие винтовку. — Эй, давай поговорим! Пристрелить меня всегда успеешь. Вот, видишь, я без оружия, — она медленно подняла руки и сделала осторожный шаг вперед. — Я не позволю сожрать себя! Я скорее спалю эту проклятую башню! — Я не собираюсь никого никому скармливать, — ровно ответила Фуриоса. — Тем более тебя. — Но я видел, как они рвали Джо на куски! Ты отдала его швали! Еще пара шагов. — Эти люди вкусили плоти Несмертного, чтобы достичь благодати. Чтобы соединиться с ним в Вальхалле. Мост под ногами мотало туда-сюда. — Подумай о своем потомстве. Вы все живете в достатке. Зачем что-то менять? — Небось, Джо ты тоже так говорила до того, как украла его кобылиц? Тебе мало? Хочешь украсть и мое добро?! — Мне только нужно, чтобы ты взглянул на ситуацию спокойно. Джо уже в Вальхалле, а мы с тобой пока тут. И не надо нам ссориться. Комендант заколебался. Он переступил ногами и немного подался вперед. А потом вскинул винтовку и, нелепо взмахнув руками, упал на спину. Добежав до другого конца моста, Фуриоса увидела аккуратное отверстие от пули у него во лбу. Потом она спросила Тост: — Зачем ты это сделала?! Неужели с этой проклятой шапкой тебе передался неповторимый русский стиль ведения переговоров? — Мне показалось, он сейчас выстрелит, — просто ответила Тост. В ее голосе не было ни капли сожаления. — Дерьмо он был, а не человек. Он заслужил пулю. Только не в голову, а в живот. Вот так и была взята Восточная башня. У Коменданта было две жены: старая, по имени Джули, и молодая, которую он звал Чудачкой. Комендант всегда и во всем подражал Джо. Еще у него было трое взрослых детей и внуки. Они все ждали казни, потому что помнили, как это было во времена Джо. Старая Джули плакала и вытирала глаза платком, а брюхатая, месяце на седьмом, Чудачка смотрела в пол и что-то жевала. — Отойди в сторону, — приказала Тост, — Тебя не тронем. Чудачка, не меняя выражения лица, сделала, что велели. Остальным Фуриоса сказала: — Я сохраню вам жизнь. Вы уйдете из Цитадели, но не сейчас. Как только мы решим все проблемы. А пока посидите под замком. Она понятия не имела, как с ними поступить. Союзниками ей они уже не будут, а казнить их значило уподобиться Джо. Вечером Фуриоса не пошла в Купол. Ей хотелось побыть одной. Не раздеваясь она упала на узкую скрипучую кровать. Думала, что сразу уснет, но сон все не шел, а бок противно дергало. По коже волнами мурашек пробегал озноб. За дверью громко храпел Руфус, который решил охранять ее покой. Что-то кольнуло кожу. Фуриоса сунула руку за пояс и с удивлением вытащила фотографию. Она не помнила, как и зачем взяла ее из комнаты Джо. Подкрутив фитиль фонаря, она присмотелась к снимку повнимательнее. Калашников сразу издевательски подмигнул ей, как бы говоря: «Ну что, жалеешь, небось, теперь, что меня шлепнула?» Она прикрыла его пальцем и принялась рассматривать Джо. Сначала его взгляд показался ей высокомерным и недобрым. Но чем дольше она смотрела, тем печальнее становились его глаза. Парень на фото словно с самого начала знал, чем все закончится. — Если ты думаешь, что когда доживешь до моих лет, будешь выглядеть лучше, ты очень-очень-очень ошибаешься. Фуриоса почти не удивилась, когда, подняв глаза, увидела Джо. В этот раз она даже не испугалась. — Будем надеяться, я не доживу. Ты зачем пришел? — Поболтать… Чем еще заняться мертвому старику? — хмыкнул Джо в респиратор и уселся на скрипнувший стул. — Скажи, ты вспомнил? Ну, хоть после смерти ты меня вспомнил? — Ты что же, правда веришь, что я могу сказать тебе что-то, чего ты не знаешь? Веришь в привидения? Что я явился к тебе с того света? И в Лиловых людей веришь? И в Короля ящериц? — он согнулся от смеха, ударяя себя по ляжкам. — Ну ты даешь! Внезапно оборвав смех, он добавил:  — А знаешь, это было бы забавно. Если бы я тебя помнил. И оставил. Не находишь? А ты умница. Учишься на моих ошибках. Семейство Коменданта отправляется в пустыню, и они все там сдохнут. И ты, вроде как, не при делах. Изящно. Я восхищен. — Они могут дойти до Газтауна… — До Вальхаллы они дойдут, не далее. Мудрый правитель не станет оставлять при себе того, кто может желать ему смерти, как оставил тебя я. Если я тебя вспомнил, конечно. Фонарь мигнул и погас. Фуриоса почувствовала, что мертвого Джо больше нет рядом. Она провалилась в сон. В тот самый день, когда встретила Несмертного Джо в первый раз. Ее мама умерла. Отпустила ее руку, которую крепко держала все это время. — Черт! Наверное, сердце не выдержало. Красивая была баба. — С сожалением сказал чуть позже один из работорговцев. — Надо все-таки в фургоне дырок понаделать, — ответил второй, — Не первая ведь уже. Большой убыток терпим. Фуриосу выволокли из машины и бросили на землю. Песок лип к потному телу. Она жадно вдыхала обжигающий холодный ночной воздух. Она была жива, и это мгновенно пропитало ее и счастьем, и виной. Ведь мама умерла. Купол сизого предрассветного неба прятал в себя крупные звезды. Далеко на горизонте темнела полоса гор. Вокруг, сколько хватало глаз, простиралась бескрайняя пустыня. К вине и счастью первый раз в ее короткой жизни примешалось одиночество. Безумно хотелось пить. За два дня в раскаленном фургоне им дали по глотку солоноватой воды. По пути фургон пополнился еще людьми, и дышать стало совсем нечем. — Этот заказчик всегда опаздывает? — Не боись, приедет. Он мужик надежный. А уж вода у него… Вкуснее не пробовал. Издалека накатил шум моторов, шорох колес по песку, захлопали двери машин. Фуриосу схватили за шиворот и, встряхнув, поставили на ноги, но она не удержалась и опять упала. Свет фар резанул по глазам. Дрожащей рукой она отвела прилипшие ко лбу волосы и увидела заказчика — высокого мужчину в армейском берете. Начищенные до блеска ботинки слегка припорошены тонким слоем пустынной пыли. Человек недовольно глянул на нее сверху вниз. Глаза у него были синие, а брови темные. Это был самый красивый мужчина, которого она видела в жизни, кроме отца. Но отец был на фото, а этот — настоящий. С тех пор красивые люди всегда вызывали у Фуриосы смутную тревогу. — Это что шутка что ли? — раздраженно спросил человек в армейком берете. — Мы договаривались о десяти здоровых работниках. Это что за доходяги? Торговец залебезил и нервно хихикнул. — Ну, посмотрите, зато какая хорошенькая девочка! Одиннадцать лет. Уже расцветает бутончик! — Девочка как девочка, — бросил он недовольно. — У нее руки нет. Я просил привезти здоровых людей. А тут нет ни одного хотя бы целого. Я дал координаты и все наводки. А вы что мне привезли? Это мусор, а не работники. Рация у него на поясе щелкнула и зашипела. — Ну чего тебе? — рыкнул он в нее раздраженно, — Да-да, я понял. Тут все по нулям, Ник. Только зря бензин потратил. Ну все, давай. Отбой. Торговцы, втянув головы в плечи, ждали пока он закончит разговор. — У нас есть один парень, — робко начал один из них, — Вы не смотрите, что он лежит. Их просто разморило с дороги. Он абсолютно целый! Но только у него хвостик… — Да хоть пять хвостиков! Мне плевать! Заказчик уже собрался уезжать, но его взгляд задержался на слепом мальчике. Он был очень страшный — совсем без глаз и без волос. А ещё подмышкой у него была зажата чуть подсохшая, но все еще издававшая жуткое зловоние человеческая голова. Другой рукой он прижимал к себе старую гитару. Заказчик наклонился и постучал по грифу: — Играть умеешь на этой штуке? — Умею, — еле слышно ответил слепой. — Сыграй. Если не врешь, возьму тебя с собой. Мальчик аккуратно положил голову на землю рядом с собой и тронул струны. Звук у гитары был дребезжащий, но слепой играл какую-то смутно знакомую Фуриосе мелодию. Похоже заказчику понравилось. — Знаешь, что играешь? — спросил он слепого. — Да. Это «Лестница в небо». — Хочешь поехать со мной? — А можно я возьму с собой маму? — спросил слепой робко. Заказчик на секунду задумался, а потом коротко приказал: — Эндрюс, расплатись. Полгаллона за слепого парня, голову его матери и старую гитару, думаю, вполне хватит. В детстве она часто видела во сне этот момент — он поворачивается к ней спиной и уходит. А она плачет, пытается догнать его, но не может двинуться с места. А потом просыпается от собственного крика. Наяву Фуриоса часто мечтала о том, как найдет его и уничтожит, так же как он уничтожил ее жизнь.