18
20 мая 2022 г. в 18:35
Вот бы сейчас лечь на мягкую черную землю рядом с Тост, и, наконец, отдохнуть. Закрыть глаза и перестать быть — это так просто и приятно. Где-то совсем близко бьют в барабаны. Кто-то трясет ее и истошно кричит. Фуриоса с усилием сдвигает брови. Кожа сопротивляется этому и неохотно бугрится на лбу. Фуриоса пытается понять, что именно кричат, но звуки упрямо не хотят складываться в слова.
— Ты ебанулась?! Она же беременная!
Красные пятна перед глазами блекнут, и перед ней всплывает исковерканное гневом лицо Способной. «Это она что ли так орет? — удивленно думает Фуриоса, наблюдая за тем, как ее рука отвешивает Способной полновесную оплеуху. Время дергается.
— А ну заткнись. — голос тоже ее собственный странно спокойный и сиплый. Она говорит со Способной словно откуда-то из-под земли.
— Она убила Тост. Хочешь, чтоб и тебя пырнула ножом?
Способная молчит. Обеими руками схватилась за щеку и ошарашенно моргает. Шмыга рыдает, обняв Тост шею. Руфус смотрит перед собой и покачивается из стороны в сторону. Чудачка с пыхтением пытается вывернуться из чужих крепких рук. Видать, Способная помешала. Фуриоса нипочем бы не промахнулась. Только Тост безмятежна. Ее вся эта глупая возня больше на касается. Аккуратная рука спокойно лежит на груди. У Тост все пальцы в заусенцах.
— Ты куда смотрел? — рявкнула Фуриоса на Руфуса с трудом оторвав взгляд от руки Тост.
Что-то большое и страшное, что едва не раздавило ее сейчас, разжало горячие пальцы. Она перевела дух и подняла с земли пистолет. Руфус коротко всхлипнул и закрыл лицо руками.
Прямо по грядкам, ломая кусты и размахивая фонарем, бежал Летальный исход с коробкой подмышкой. Он опустился перед Тост на колени и осмотрел рану.
— Ничего нельзя было сделать, — горестно вздохнул он, — Она почти не мучилась.
— Вот уж повезло! — расхохоталась Фуриоса.
Ей стоило большого труда оборвать этот смех, чтобы окружающие не догадались о безумии, которое кровавыми лапами раздирало нутро.
— Тащите остальных, — приказала она. — Руфус, ствол при тебе?
Внутри снова застучал барабанчик. Сначала совсем маленький, но через секунду их была уже сотня, и они грозно бухали, попадая в сердечный ритм. Предвкушение убийства подобно любовной истоме.
Бойцы приволокли вредителей: двух мужчин и трех женщин. Они почти не сопротивлялись и, кажется, даже не поняли, что сейчас произойдет. Все они были обычные рабочие. Порченные, из тех, кого уже не брали на ферму. У одного из мужчин порча съела все лицо, у женщины отрезана правая грудь. Они не особенно были похожи на людей.
— На колени, руки за спину. Ты тоже, — Фуриоса ткнула стволом в Чудачку.
Она медленно опустилась на колени, подняв на Фуриосу бледный взгляд, в котором ей почему-то почудился восторг.
Способная отняла наконец руку от щеки и спросила гневно глядя на Фуриосу:
— Кто ты? Я не знаю тебя…
Ее надтреснутый голос внезапным диссонансом врезался в победный марш. Он мешал сосредоточиться на сладости того мгновения, когда она убьет.
— Я та, кто должен поддерживать здесь порядок, чтоб никто не подох с голоду, пока ты будешь упражняться в благородстве, — рыкнула Фуриоса.
Способная немного забежала вперед и даже привстала на цыпочки для того, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Здесь уже был такой человек. Зачем вообще нужно было помогать нам, если все заканчивается вот так?!
Предательская слабость ее голоса стоила еще одного удара.
— Наверное, не стоило тебе полагаться на мою помощь, — губы сами растянулись в приветливой вараньей улыбке, — Но даже человеку, который может пристрелить беременную, удивительно, почему вы не взяли с собой мисс Гидди?
Способная испуганно распахнула глаза и попятилась.
— Вы правда думали, что Джо ее не тронет?
Барабаны снова выстукивали свое, их гул нарастал и бился под ребрами.
— Слушали ее отговорки, что, мол, она слаба и не хочет быть обузой? Ее жертва была так удобна для вас. Но по мне, воспользоваться ей — все равно что выстрелить человеку прямо в лоб.
На нее накатило блаженство, словно она уже шлепнула Чудачку, и вот она уже с простреленной башкой смешно дергается на земле. Барабанная дробь в последний раз прокатилась по венам и затихла. Способная медленно повернулась и пошла прочь, спотыкаясь о гряды и слегка покачиваясь как пьяная.
— Император, я не знаю, как у вас тут проходят похороны… — осторожно начал Летальный исход.
— Никак, у нас людей просто закапывают. Они становятся землей и травой. Вся земля, которая плодоносит, — это мертвецы Цитадели. Унеси отсюда Тост. Другие захотят проститься с ней. Шмыга, — Фуриоса помедлила, — отдай мне то, что ты у нее взял.
Синие глаза Шмыги залил дикий первобытный ужас. Он явно хотел убежать, но ноги не слушались. Набрав воздуха в грудь он закричал так отчаянно, что у Фуриосы уши заложило:
— Нет! Я не дам! Это неправильно!
Его страх отрезвил ее. Она сгребла его в охапку и прижала к себе.
— Тише-тише, маленький. Ну что ты? Что? Разреши мне, я все сделаю правильно, обещаю.
Шмыга замер от неожиданной ласки и в секунду обмяк в ее объятиях, уткнувшись мокрым лицом в плечо.
— Хорошо, — прошептал он. — Держи.
Он торопливо сунул амулет ей в ладонь.
— Спасибо. Теперь иди, помоги органик-механику.
Летальный исход легко подхватил тело Тост. Она была такой маленькой и хрупкой в его руках. Теперь осталась только работа, которую надо было сделать: двое мужчин и четверо женщин.
— Руфус, мужчины твои. Стреляй вот сюда, в затылок.
Фуриоса коснулась стволом шеи осужденного, и тот вздрогнул от прикосновения холодного металла. Лицо Руфуса стало совсем беспомощным и детским. Она вспомнила, что он ни разу до этого не убивал. Он вертел в руках ствол, как будто первый раз взял его в руки. Фуриоса подумала: «Это плохо — в первый раз убивать вот так». Но ничего уже нельзя было поделать.
— Мне нужна твоя помощь, — сказала она тихо, — Мы дарим им легкую смерть. Джо не был бы так милосерден.
На следующее утро все уже знали о ночном происшествии. Народ собрался у подъемника, как только рассвело. Чудачка вместе с остальной семьей Коменданта стояла перед Фуриосой. Она больше не смотрела на нее с восхищением, выражение тупой обреченности не сходило с ее чумазого лица.
— У вас есть выбор, — обратилась к ним Фуриоса. — За убийство Чудачка должна умереть. Но я пощажу ее, потому, что Тост за нее просила. Вместо смерти ее ждет изгнание. Ее ребенку я дам байк, запас еды, воды и бензака. Вы можете разделить ее судьбу. Но если хотите остаться, вы должны поклясться в верности мне тем богом, в которого верите, или тем, что вам дорого.
— Мы хотим остаться, император, — наконец ответил старший сын Коменданта, такой же приземистый и круглоголовый как и отец, — Клянемся здоровьем наших детей.
Он хотел жить. И хотел, чтобы его дети жили в Цитадели. В пустоши его ждет голод, нужда и скорая смерть. А значит, он сделает все, чтобы ему снова начали доверять. Фуриоса удивилась тому, как легко понять людей, если мерить их меркой Джо. Мир сразу становился проще и понятнее.
— Ваша клятва принята. Сойдите с платформы. А ты, Чудачка, прощай, — просто сказала Фуриоса и нажала на рычаг подъемника.
Платформа медленно начала опускаться. Чудачка так и не посмотрела на нее ни разу. Когда платформа достигла земли, Чудачка неловко сволокла свой байк на песок и двинула в сторону Газтауна.
Толпа молчала, колыхалась взволнованно, но никто и не думал расходиться. Фуриоса чувствовала на себе сотню пристальных и, как ей показалось, недобрых взглядов.
— Чего вы ждете? — крикнула она им. — Может, кто-то хочет разделить ее судьбу?!
С задних рядов раздался чей-то тоненький голосок:
— Слава императору!
Сначала одна пара рук несмело поднялась вверх, затем другая. И сразу перед ней взметнулся целый лес рук скрещенных в священном V8.
Давным-давно она спросила у Калашникова, что значит этот жест. «Складывая руки домиком, они желают нашему лидеру крепкого душевного здоровья, чтобы крышу не сорвало, понимаешь?» — ответил Калашников. Ему очень нравилось ее смешить. Вот только ни ему самому, ни Джо эти пожелания совсем не помогли, да и ей, похоже, тоже. Фуриоса стояла около подъемника и наблюдала за Чудачкой на байке до тех пор, пока маленькая фигурка окончательно не затерялась в песках.
— Когда-нибудь ее ребенок вернется в Цитадель неузнанным, как пришла ты. Он захочет отомстить, и история повторится.
Джо задумчиво улыбнулся, и Фуриоса отметила, что у него, пожалуй, была приятная улыбка. Он до старости не потерял ни одного зуба. Сегодня Джо опять был молодым. Может быть потому, что так он пугал ее куда сильнее.
— Мир ходит по кругу? — спросила она.
Он прикрыл глаза и удовлетворенно кивнул.
— Ты обречена повторить мой путь. Мироздание не предполагает других вариантов. Почему, скажи на милость, ты казнила этих придурков под покровом ночи? Куда эффектнее было бы вывесить их тела на балконе. Я бы так и сделал.
— Именно поэтому я так не сделала, — огрызнулась Фуриоса и отхлебнула из бутылки.
— Ну и дура! — Джо обидно рассмеялся и поерзал на заднем сидении. —
Хлебать коньяк в гараже и прятаться ото всех я бы тоже не стал.
Он перегнулся через спинку сиденья и, заглянув Фуриосе в лицо, вкрадчиво спросил:
— Но все же признайся, тебе понравилось? Поступать правильно приятно?
— Мне плевать, что ты считаешь правильным, падаль.
Она попыталась от него отвернуться, но все равно видела в зеркале его смеющиеся глаза.
— Не обманывай себя. Ты со мной согласна, и знаешь это.
— Лучше заткнись! — Фуриоса погрозила мертвому Джо кулаком, в котором была зажата бутылка.
— Ну вот опять! Никто не хочет слушать о себе правду. Способной тоже не понравилось. — протянул он задумчиво, — Ты отлично придумала вспомнить Лизу Гидди. После стольких лет дружбы она так подло предала меня. Я уж не думал, что кто-то сможет причинить мне такую боль. Я ненавижу предателей.
— И что ты с ней сделал?
— Ты этого не знаешь.— ответил он с коротким вздохом. — Да и что это изменит? Хочешь опять довести Способную?
— Нет, конечно.
— Да у тебя и так отлично получилось. Ты видела ее лицо? Она едва на месте не умерла!
Фуриоса опять замахнулась на него бутылкой, и Джо поспешно отпрянул в тень.
— Способная… Она настоящее чудо, — продолжил он, — Я до сих пор не могу понять, почему она такая… Несмотря на то, что с ней случилось.
Ни о ком и никогда он не говорил с такой нежностью. Может быть, только о рояле.
— Ты похожа на меня куда больше, чем она. Хотя именно я ее воспитывал. Она больше, чем жена или дитя. Она — мое продолжение… — прошептал Джо.
Фуриоса глотнула еще коньяку. Хмель все не брал ее и не дарил приятной истомы и забвения. Джо снова подался вперед, положил локти на переднее сиденье и упер подбородок в сцепленные ладони.
— О чем ты думаешь? — тихо спросил он.
Фонарь бросал на его лицо рыжие отсветы и вызолотил ресницы.Фуриоса покосилась на Джо с подозрением. Что-то он сегодня на редкость милый. И слишком реальный. Она ведь никогда не видела его таким.
— Почему я вижу именно тебя? Ведь на той дороге я убила и других.
— Даже не знаю. Может на остальных тебе наплевать? Они ничего не значили и все такое…
Он бросил на нее быстрый и очень хитрый взгляд из-под полуопущенных век.
— Как же я тебя ненавижу! — с чувством сказала она.
— Поэтому я и прихожу в самый темный час ночи, когда отчаянье и ненависть к себе грызут тебя сильнее всего. А другие, добрые мертвецы… Знаешь, они приходят позже, перед самым рассветом. И я бы не советовал тебе встречаться с ними. Может так случиться, что однажды они уведут тебя за собой.
Он вздрогнул прислушался к чему-то в дальнем конце гаража.
— Она ищет тебя. — усмехнулся он. — Сейчас придет сюда. Я никогда не понимал ее, и ты тоже не поймешь.
Теперь и Фуриоса услышала шаги. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы ее видели такую — пьяную, трусливо прячущуюся в кабине. Она сейчас и сама не знала, от кого тут пряталась. С первым глотком казалось, что ото всех, а сейчас она вдруг поняла, что пряталась от себя.
— Фуриоса? Ты здесь? — голос принадлежал Способной. — Я знаю, что ты где-то тут. Нам надо поговорить. Пожалуйста.
Фуриоса нехотя распахнула дверь кабины и строго спросила:
— Что ты от меня хочешь?
— Поговорить, — осипшим от слез голосом ответила Способная. Правая щека у нее покраснела и припухла.
— О чем?
Способная сделала шаг вперед.
— Я хотела поблагодарить тебя.
— Хм… Неожиданно. И непонятно. Впрочем, он так и сказал. За что ты хочешь меня поблагодарить?
— За Чудачку. За то, что все-таки пощадила ее.
— Это не из-за тебя.
Они замолчали. Дело было не в благодарности. И не в милосердии. И не в практичности. Она просто не смогла. Взвела курок и не смогла выстрелить. Она слишком устала, и ей не хотелось больше никого убивать, а только чтобы все это прекратилось.
Фуриоса еще отпила из бутылки и тихо сказала:
— Я тоже хотела поблагодарить тебя. Спасибо, что не дала мне убить ее. И прости, что ударила. Сейчас мне очень стыдно.
— Проехали. — Способная коротко кивнула и решительно полезла в кабину. Фуриоса подвинулась и протянула ей бутылку, из которой Способная сделала большой глоток. Вытерев рот тыльной стороной ладони, Способная вернула бутылку Фуриосе.
— Что мы будем делать, когда запасы Джо подойдут к концу? Перейдем на спирт, как органик-механик?
— Обижаешь. Это из коллекции Калашникова.
В потухших глазах Способной вспыхнула искорка любопытства:
— А это правда, что ты была его женщиной когда-то?
Фуриоса прямо увидела со стороны свою самодовольную пьяную ухмылку. Но все равно не могла не ответить:
— Я никогда не была и не буду чья-то. Это не вопрос собственности и принадлежности.
Сказала и поразилась тому как это по-калашниковски прозвучало. Джо на заднем сидении издевательски лыбился. Чтобы не видеть его глумливой рожи, она повернулась к Способной.
— Мы с ним не разговаривали целую вечность. Но я легко нашла, где он прятал коньяк.
— Почему ты не пришла проститься с Тост?
— Мертвым это все равно. — сухо ответила она.
— Это нужно живым. Ты разве не веришь в посмертие?
— Раньше не верила. А теперь подумала, кто я такая, чтобы лишать человека Вальхаллы или общества Короля ящериц? Пусть каждый получает то, чего хочет. То есть, мне кажется, так было бы правильно.
Способная протянула руку за бутылкой. На этот раз она пила жадно, словно воду.
— Я тебе еще там наболтала насчет мисс Гидди. Не бери ты это в голову.
— Не могу, — голос Способной задрожал от накативших слез. — Надо было силой затолкать ее в наш тайник.
— Вы спасали свои шкуры. Не до этого вам было. Если уж на то пошло, я тоже могла бы затолкать ее в тайник силком. И это такая же моя вина, как и твоя. Но с другой стороны, было ли у нас право решать за мисс Гидди — уехать ей или остаться?
Некоторое время они сидели молча. Даже мертвый Джо на заднем сидении. Потом Фуриоса спросила:
— Знаешь, чья это машина?
Способная покачала головой.
— Эйс назвал ее Сестричкой. Хотел сделать копию фуры, но поменьше, чтобы возить воду на ферму, но не успел закончить. Эйс был мой второй.
— Ты убила его ради нас?
Фуриоса горько рассмеялась.
— Если бы ради вас! Ради себя.
Способная задумалась и надолго затихла. В тусклом свете фонаря Фуриоса видела, как по ее лицу, словно песчаные волны, пробегают какие-то мучительные мысли.
— Прости. Я вдруг поняла, что никогда тебя о этом не спрашивала. За что ты ненавидела Джо? Ты была его женой прежде?
— Он скупал рабов по всему побережью за воду и бензак. Заказывал торговцам людей. И они схватили нас с матерью. Она умерла, задохнулась в их вонючем фургоне. А я без руки ему не подошла, а то бы тоже сейчас окучивала картошку в огородах, и мозги у меня были бы засраны не хуже, чем у Чудачки. Именно Джо разрушил мою жизнь. А я разрушила его. Теперь мы квиты, — она отсалютовала отражению Джо в зеркале заднего вида и отпила из бутылки.
— А твои люди?
— Они оказались его людьми. По доброй воле люди не идут умирать за слабаков и глупцов. Я чувствовала, что они выберут его. Но ведь они могли выбрать и меня, пойти за мной до конца так же слепо, как шли за ним. Можно сказать, мы предали друг друга. Я — их, а они — меня. Немножко, самую малость. — она опять пьяненько захихикала, корчась от отвращения к себе.— Хотя я, конечно, больше.
Между бровей Способной пролегла маленькая складочка.
— Я давным-давно отреклась от них, — продолжила Фуриоса. — Провела незримую черту, по одну сторону которой стояла я, а по другую — вся Цитадель. Я запретила себе привязываться. Они все были слугами Джо. Но оказалось, я помню их и то время, когда они были мне друзьями. И это хорошие воспоминания. Я стольких предала. Прежде всего себя. Потом мою мать… — говорила она, загибая пальцы. Она чувствовала, что эти слова пусты. Они гремят как семена в пустой тыкве. Ей просто придется жить с этим дальше, хотя это невыносимо. Ничего не изменить.
— Я хотела бы увидеть их во сне, но они мне не снятся.
— Накс мне снится. Что он жив и вернулся. Он рассказывает мне, как ему удалось спастись. Я обнимаю его и плачу от счастья, а потом просыпаюсь. А Ангарад не приходит никогда.
Способная еще что-то говорила, но Фуриоса уже не слышала ее. Ей показалось, что внутри у нее кто-то натянул струну от рояля. Она звенит от напряжения и вот-вот лопнет.
— Я не знаю, что делать, — вырвалось у нее. — Мы в ловушке. Они убьют меня, как только я сунусь в Газтаун. Я могу придумать тысячу способов попасть туда, но ни одного — вернуться назад живой. А за моим плечом сидит Джо. Он считает, что я никогда не буду так же убедительна, как он. И я склонна ему верить.
Способная положила ей на плечо холодную ладонь.
— Мы будем стараться, сделаем все возможное.
— Ты не понимаешь! — Фуриоса скинула ее руку. — Ты хоть представляешь, что нужно делать?! Насколько это грязное дело?!
— Мне кажется, что да.
— Тебе кажется! Иначе почему ты не осталась помочь мне расстрелять тех бедолаг с поливалками?
Фуриоса судорожно порылась под сидением и кинула на колени Способной коричневую тетрадь.
— Тут есть все о том, как вернуться из Газтауна живым. Очень познавательно.
Способная открыла тетрадь и перевернула несколько страниц.
— Я не знала, что Калашников записывал что-то.
— Да почти все. Тот еще был писатель, оказывается. Вот, начни с этой страницы.
— «Два последних рейда были очень удачными. У нас было мыло, лекарства и сигареты — все, что нужно для счастья человеку.» — начала читать Способная. — Как это нам поможет?
— Это поможет тебе взглянуть правде в лицо. А нам не поможет никто, — Фуриоса отшвырнула от себя пустую бутылку, звонко брызнувшую осколками о каменный пол. В гараже стало тихо.