Легенда о короле Актуре и рыцарях Круглого стола

Всеми правдами и неправдами убедить леди Мэй встретиться с Аовалем тет-а-тет оказалось неподвластным даже Кивейну. Однако стоило ему вынужденно внести поправку о том, что сам он на встрече присутствовать тоже будет — милая леди безропотно улыбнулась и со смущённой улыбкой молвила: «Конечно». И вот всё было устроено. Кивейн пригласил Аоваля и леди Мэй в своё поместье на званый ужин. Аоваль был у него не впервые и не находил ровным счётом ничего необычного ни в интерьере, ни в гобеленах, покрывающих стены. Жить можно — да и ладно. Но для юной влюблённой девушки всё здесь было чудесно: и изящные ножки стульев из красного дерева, и вытканные картины с чарующими сюжетами, и мягкий свет десятков свечей в бронзовых канделябрах. Она не переставала восхищаться утончённым вкусом хозяина дома, чем очень радовала того. Кивейн был самоотверженным дураком. Он любил, но не пытался добиться взаимности, потому что считал, что у него нет ни единого шанса. Свыкнувшись с этой мыслью, он хотел хотя бы помочь счастью Аоваля, убеждая себя, что будет счастлив вместе с ним. Конечно же это было не так. Он не был счастлив, собственными глазами наблюдая, с каким чувством смотрит Аоваль на довольно заурядную девушку, привлекательную только своим бюстом. Внутри Кивейна бурлили страсти. Кто бы знал, как больно ему было оставить их и отойти на несколько минут, чтобы хоть ненадолго дать Аовалю поговорить с ней наедине! Леди Мэй молчала. Её мысли были где-то далеко, казалось, она даже не замечала присутствия Аоваля. Тот тоже молчал. Не знал, с чего начать разговор. Затем вспомнил, как в таких случаях нужно поступать по правилам приличия. — Сегодня хорошая погода. — Да… — прошептала она, даже не посмотрев в его сторону. Аоваль почесал голову и попытался ещё раз. — На вас сегодня красивое платье. Леди Мэй приподняла бровь. — А обычно некрасивое? Аоваль промычал что-то невнятное, пытаясь уверить её, что она вообще самая красивая из всех знакомых ему девушек, но Кивейн, всё это время подслушивающий их, не выдержал и зашёл в комнату. Положение было хлипкое, и его нужно было спасать. — Прошу вас, настало время приняться за трапезу. Кивейн лучезарно улыбнулся, и леди Мэй трепетно вздохнула. А когда приглашённый менестрель принялся играть на лютне и завывать какую-то слезливую балладу о любви, она вообще перестала сводить взгляд с Кивейна. Аоваль недовольно пнул его сапогом под столом и нахмурил брови, на что получил ответ в виде виноватого взгляда и неуверенного предложения выпить. — Ох, как чудесно! Я всегда рада распить благородный напиток в таком приятном обществе. Кивейн галантно налил ей вина. — А мне хорошую кружку эля! Аоваль выглядел таким счастливым, что Кивейн поначалу даже стушевался. Но затем взял себя в руки и с помощью глупой пантомимы пытался отговорить Аоваля от этой идеи. Но тот никогда не воспринимал искусство ни в каких его проявлениях, поэтому ничего не понял и только лишь повторил свою просьбу. Кивейн обречённо вздохнул, а леди Мэй брезгливо поморщилась и поспешила пригубить свой «шамбертен». Для Аоваля время пролетало незаметно, для Кивейна тянулось, словно смола. Он пытался подавать Аовалю знаки, но тот только отмахивался, видимо, всерьёз считая, что Кивейн просто завидует его красноречию. На самом же деле только дурак бы не заметил, как скучает леди Мэй, выслушивая рассказы о мечах и копьях, и как вздрагивает и пытается не смотреть на еду, узнав о том, каким образом ведётся охота на кабана. Это было полнейшее фиаско. Не было никакой надежды на то, что Аоваль может ей понравиться, но тот этого даже не понял. Когда же леди Мэй поспешила уйти, сославшись на позднее время, то даже отказалась от предложения Кивейна проводить её хотя бы до повозки. Это был дурной знак. Масштаб её разочарования трудно было представить. — Ну, как ты думаешь, я ей понравился? Аоваль выглядел таким самоуверенным, что Кивейну захотелось спустить его с небес на землю. — Знаешь что, Аовалюшка… — Кивейн начал строгим тоном, но замечтавшийся хмельной Аоваль этого не заметил. — Она такая чудесная, да? Мне кажется, она женщина моей мечты… У Кивейна сразу подступил ком к горлу. Даже всё раздражение куда-то исчезло. Он уже не мог сказать ничего Аовалю. Просто чувствовал, что его голос дрогнет и выдаст все его чувства. — Эй, Кивейн, — Аоваль не мог прочитать ничего на его лице, он был слишком пьян для этого, — Пойдём в ближайший паб и продолжим веселиться? С тобой. Кивейн натянуто улыбнулся и согласился. Не мог он устоять перед предложением провести время с человеком, которого он любит. Даже зная, что любит безответно. В конце концов, ведь только это ему и остаётся — быть с ним рядом.

***

Пинта эля сказалась на состоянии Кивейна благотворно. Он снова был весел, шутил, подначивал Аоваля и горланил с ним похабные песенки до тех пор, пока хозяин паба не выгнал их на улицу — слишком уж они всем надоели. Прохладный ночной воздух помог им слегка протрезветь. Ярко светила луна, сияющими полосами просачиваясь между деревьев. В душе обоих поселилось смутное чувство ностальгии, и, стоило им переглянуться, как они поняли мысли друг друга. — Помнишь, как мы ходили вместе в походы? Ночевали под открытым небом, разжигали костёр, играли в карты… А проигравший потом должен был рассказывать байки или страшные истории. После жутких сказок Гарокушки я потом уснуть не мог, а ты говорил, что я дурак. — Ну так, конечно, дурак, — рассмеялся Аоваль. — Он же это на ходу выдумывал. Хотя, твоя правда, получалось у него здорово. Кивейн подошёл к заросшему камышом пруду и присел на большую корягу. Она немного прогнулась от его веса, но не сломалась. Аоваль последовал его примеру, но сначала придавил её рукой, проверяя на прочность. Они сидели и молчали, невольно соприкасаясь плечами. Говорить не хотелось — любые слова испортили бы всю прелесть момента. Стрёкот сверчков и шуршание каких-то мелких ночных зверьков в траве приятно ласкали слух. Кивейн закрыл глаза. Они были так близко, что он мог слышать мерное дыхание Аоваля. Точно так же, как слышал он, когда в походах они спали рядом на голой земле, прижимаясь к друг другу в попытках спрятаться от ночного холода. Аоваль легонько толкнул его локтем в бок, и Кивейн удивлённо посмотрел на него. Тот только перевел взгляд на небо, ничего не ответив. И тогда Кивейн понял, к чему хотел привлечь его внимание Аоваль. Глубокий, бескрайний, тёмно-синий купол был испещрён миллиардами звёзд. Маленькие небесные блёстки сияли своим холодным светом. Такие далёкие, такие неизведанные. За годы странствий они успели вдоволь насмотреться на ночное небо, но каждый раз этот вид поражал воображение. В последнее время они перестали смотреть на небо, обращать свой взор наверх. Они забыли это чувство полёта, осознания себя частью чего-то большего, великого. И хотя Аоваль не смог бы облачить свои чувства в словесную форму так же удачно, как это сделал бы Кивейн, он просто ощущал, что сейчас ему было как никогда хорошо. Аоваль был счастлив и даже сам не заметил, как совершенно забыл о существовании леди Мэй.