Those Nights We Sought All The Words

Джон просыпается от настойчивого лепетания тоненького голоса. Среди прочих звуков раздаётся знакомое «Па?». Джон переворачивается и обнаруживает, что радио-няня каким-то образом оказалась на тумбочке с его стороны кровати. Или, скорее, с их стороны кровати, раз уж Шерлок провел ночь, крепко обнимая Джона. Даже во сне руки Холмса крепко сжаты, хотя в теории все мышцы должны быть расслаблены. Несколько секунд Джон медлит. Ему тепло и удобно, он лежит рядом с мужчиной, которого любит, но дочка зовет его, так что нужно вставать. — Шерлок, — шепчет он. Шерлок что-то мычит и утыкается носом Джону в плечо, и это настолько мило, что впору заплакать. Мина начинает говорить громче. — Шерлок! — повторяет Джон, но тот только прижимается ближе. Джон вздыхает, закатывает глаза — даже во сне Шерлок всё такой же упрямый! — поворачивается и осторожно вылезает из чужих объятий. Шерлок разочарованно вздыхает, так что Джон кладет ему в руки подушку. Шерлок прижимает её к груди и опять засыпает. Джон берет радио-няню, натягивает вчерашнюю одежду, которая, к счастью, успела высохнуть, и идет в свою спальню. На середине лестницы он кое-что понимает, замирает и тупо смотрит на радио-няню, которую вчера вечером лично отдавал миссис Хадсон в руки. Получается... Джон пытается побороть смущение и понять, что именно миссис Хадсон видела, когда принесла радио-няню. Видимо, без серьезного разговора не обойтись. Поднявшись, Джон открывает дверь в спальню: — Доброе утро, солнышко! — говорит он, улыбаясь, и маленькое, почти беззубое существо, подпрыгивающее в кроватке, улыбается в ответ. — Па! Па! — вопит девочка, протягивая ручки. Джон берет дочь на руки, оставляет радио-няню около детской кроватки и идет в гостиную. Посадив Мину на столешницу, он набирает чайник. Девочка с интересом следит за его действиями. Джон так поглощен процессом, что не замечает Шерлока, пока Мина не ударяет его по голове чайной ложкой и не кричит: — Шо-ок! Джон оборачивается, и они улыбаются друг другу. Глаза Шерлока всё еще печальны, и Джон жалеет, что у них не было времени обсудить вчерашнюю ночь. Он чувствует, как страх постепенно оплетает его сердце прочной сетью: вполне возможно, что Шерлок жалеет о том, что между ними произошло. Эти размышления прерываются еще одним ударом чайной ложки. Джон поворачивается к дочери, намереваясь объяснить ей, что так делать нельзя, но Мина протягивает к нему ручки и отчетливо говорит: — Чай! Все замирают. Шерлок и Джон смотрят на девочку с благоговением, но та, кажется, не понимает важности момента. Она всё еще тыкает своим грозным оружием в Джона: — Чай! Чай! Чай! Не получив никакой реакции, она кидает ложку в Шерлока. Но ей явно не хватает силы — ложка падает на пол в полуметре от Холмса. Мина настойчиво показывает на кружку: — Шо-ок, чай! Ошеломленный Шерлок не двигается, и вся ситуация кажется Джону настолько комичной, что он наклоняется, чудом не врезавшись в шкафчик, и начинает смеяться. Мина разочарованно смотрит на него и пытается опять, показывая крошечным кулачком в сторону замершего Шерлока и повторяя по-французски: — Хочу чай, Шо-ок! Хочу чай! Шерлок наконец двигается, словно кто-то включил его нажатием специальной кнопки. Он ураганом проносится мимо Джона, чтобы достать из шкафчика поильник. — Подожди немного, Мина, я сейчас не могу дать тебе чай, так что на завтрак будешь пить молоко, — наконец по-французски говорит он. Мина обижается, но всё равно принимает поильник. — Ты был прав, — одними губами говорит Джон. — Конечно, я прав. *** Остаток дня проходит на удивление быстро. Мина не устает доказывать, что теперь умеет кричать «хочу», добавляя нечленораздельные звуки и слово «чай» на двух языках или просто показывая на нужный предмет. Однако в итоге она всё же устает и к половине седьмого практически замолкает. Джон многозначительно смотрит на Шерлока. Тот переводит взгляд на Мину: — Пора спать, — заявляет он. Мина тут же скрещивает руки на груди и обиженно надувает губы. К счастью, слово «нет» она пока еще не выучила, так что Джон без проблем переодевает её в пижаму. Спустившись вниз, он садится на диван и молча слушает, как Шерлок поет Мине, пока та не засыпает. Когда Шерлок спускается, его халат развевается позади на манер паруса. Холмс сразу начинает с главного: — Джон, если ты захочешь спать в своей постели, я пойму. То, что произошло прошлой ночью, вовсе не обязывает тебя каж... Джон с улыбкой перебивает его: — Шерлок, я бы хотел спать в твоей постели. Если ты не возражаешь. Выбор за тобой. Шерлок отворачивается, но Джон успевает заметить на его губах робкую улыбку: — Я не против. Совсем. Джон протягивает руку, и Шерлок неуверенно берет её в свою ладонь, а через секунду уже сидит на диване, прижимаясь к Джону. — Хочешь просто немного пообниматься? — уточняет Джон, и Шерлок кивает. Джон включает новости, ставя громкость практически на минимум, и они просто сидят. Около десяти вечера до Джона наконец доходит, что Шерлок уже давно крепко спит. Джон улыбается, наблюдая, как он пытается увернуться от щекочущего его локона, и пытается понять, как лучше всего транспортировать мужчину в кровать. Каким-то образом ему всё же удается довести Шерлока до спальни. Тот продолжает посапывать ему в плечо. Джон натягивает одеяло, ждет, когда Шерлок устроится, и наконец засыпает. *** — НЕТ, НЕ... — остаток предложения звучит на другом языке, похожем на сербский. Джон сонно моргает и обнаруживает сжавшегося в комочек и всхлипывающего Шерлока на другом конце кровати. Он на автомате протягивает руку, но Шерлок так резко отскакивает, что оказывается на полу вместе с одеялом, поскуливая от страха и боли. Джон мысленно дает себе затрещину. — Шерлок, — твердо, но успокаивающе говорит он. Шерлок вскидывает голову, и Джон видит, как расфокусирован его взгляд: мужчина явно всё еще спит. — Шерлок. Это я. Это Джон, — повторяет он. Шерлок трясет головой: — Не Джон. Джона здесь нет! Джона здесь нет, я оставил его в Лондоне, он в безопасности, ДЖОНА ЗДЕСЬ НЕТ! — Шерлок! — опять пытается Джон, — Ты в Лондоне. Ты в Лондоне со мной. С Джоном. Шерлок опять качает головой, но на этот раз уже не так уверенно. Он закутывается в одеяло, словно оно может защитить его от неведомой опасности. — Ты в Лондоне. Ты живешь со мной и Миной. Ты помнишь Мину. Сегодня она начала разговаривать, — продолжает Джон. Шерлок моргает: — Мина... — бормочет он, всё еще не проснувшись, но уже начиная что-то вспоминать, — глаза Джона. Джон тихо смеется: — Да, у неё мои глаза. Шерлок жмурится, а когда снова открывает глаза, его взгляд уже осмысленный и настороженный: — Джон? Шерлок, кажется, начинает понимать, что происходит, а до Джона доходит, что он свернулся на краю кровати в какой-то странной позе. Прежде, чем мышцы начинает сводить судорогой, он садится прямо. — Ты в порядке? Шерлок оглядывается и медленно возвращается в кровать: — Как ты... Джон обнимает его: — Я разговаривал с тобой. Кажется, это помогло. Я не хотел резко тебя будить: в прошлый раз от этого стало только хуже. — Это... Это помогло. Определенно. Они оба кидают взгляд на радио-няню. Прибор не издает ни звука. — Мина даже не проснулась, — говорит Джон, и Шерлок слабо улыбается. Они лежат в темноте, хоть сна у обоих ни в одном глазу. Джон смотрит в потолок: — Ты... Хочешь поговорить об этом? — тихо спрашивает он. Сперва Шерлок качает головой, но потом, кажется, меняет своё мнение: — Я не... Не уверен. Думаю, это поможет, но... Я не знаю, Джон. Я правда не знаю. — Я могу первым что-нибудь рассказать, если хочешь. Шерлок прижимается к его груди: — Не о... Не о войне. Можешь... Рассказать что-то, что я о тебе не знаю? Джон фыркает: — Ты знаешь обо мне почти всё. Шерлок приподнимается и смотрит Джону в глаза: — На самом деле, далеко не всё. Кажется, я действительно упускаю некоторые факты. Джон немного грустно улыбается и проводит рукой по черным кудрям: — Кажется, ты упускаешь. Ладно. Шерлок снова ложится, укладывая голову Джону на грудь. Тот пробегается пальцами по волосам мужчины: — Я — би. Не гей. Собственно, поэтому я так яро не соглашаюсь с окружающими. Потому что, ну... Я не... Очевидно, мне нравятся мужчины. Но не только мужчины. А окружающие почему-то склонны забывать, что бисексуалы существуют. Шерлок кивает. — Так что да. Я встречался с парнями. В основном в университете. Мне приходилось скрывать это от отца... Мама была в курсе, но после того, как отец отреагировал, узнав о Гарри... Мы просто решили, что лучше не акцентировать на этом внимание. Очевидно, я еще и с девушками встречался, — почти машинально добавляет он. — А еще в армии. Не только в университете. Джон улыбается: — Видишь, ты и сам всё знаешь. Шерлок улыбается в ответ. — Майор Шолто был не просто другом... Не думаю, что наши отношения были серьезными, но тогда я не стал бы возражать, если бы всё зашло дальше. — Что у вас произошло? — Меня подстрелили. Я хотел связаться с ним, когда был в Лондоне, но сначала не мог вырваться из круговорота дел, а потом сам Шолто просто... исчез. Покинул общество. Было просто ужасно сложно найти его, чтобы пригласить на свадьбу, хорошо хоть Майкрофт помог. Шерлок удивленно поднимает взгляд: — Кажется, вы с моим братом получаете от общения друг с другом намного больше удовольствия, чем я предполагал. — На самом деле, это была идея Мэри. Не совсем понимаю, чем она тогда руководствовалась, но... В общем, это она сказала мне позвонить Майкрофту. Шерлок задумчиво кивает и касается пальцами шрама Джона, который всё еще можно почувствовать прямо через ткань футболки. Джон смотрит на Шерлока: — Хочешь посмотреть? Я уже не стесняюсь его так, как раньше. В конце концов, это ранение привело меня сюда. К тебе. — Можно? Джон садится, быстро стягивает с себя футболку и ложится обратно: — Вперед. Шерлок приподнимается на локтях и скользит пальцами по огрубевшей коже: — Больше, чем у меня, — бормочет он. — Ну да, у нас-то не было нормального медицинского обслуживания. — Вот почему шрамы на моей спине такие заметные. У Джона перехватывает дыхание: — Нет. Не все. Некоторые не заживают из-за того, что те, кто их нанес, точно знали, что делали. Шерлок кивает: — Не уверен, что именно тебе рассказала миссис Хадсон, но на самом деле их было много. Не только в Сербии. Но там определенно было хуже всего. — Почему? — осторожно спрашивает Джон, стараясь не давить. Шерлок продолжает: — Они были обучены. И еще... Еще использовали мои слабости против меня. В Аргентине была просто неаккуратная работа ножом, как и в Словакии. Но в Сербии... Они знали. Они точно знали, кто я. Джон медленно поглаживает Шерлока по спине, и тот прижимается ближе: — Они использовали тебя, — наконец шепчет Шерлок. Джон впивается пальцами в футболку. — Как? — шепчет он в ответ. Шерлок мягко целует шрам от пули и отстраняется: — Я не... Я не готов сейчас об этом говорить. Когда-нибудь потом — да, но... Не сегодня. Пожалуйста. Джон обнимает его еще крепче: — Если не хочешь, мы больше не будем об этом говорить. Всё в порядке, любимый. Шерлок поднимает взгляд: — Ты теперь меня часто так называешь. «Любимый». — Мне прекратить? — уточняет Джон. — Нет, я... Это... Необычно. Мне нравится, — бормочет Шерлок, наконец-то начиная засыпать. — Прости, Шерлок. За всё. Кажется, я никогда не смогу выразить словами, как мне жаль, — шепчет Джон прямо Шерлоку в кудри. Холмс берет его за руку: — Мне тоже жаль, — шепчет он, — я больше тебя не оставлю. — А я — тебя. Шерлок улыбается и устраивается под одеялом. Он шепчет что-то вроде «я люблю тебя», и Джон чувствует, что сердце готово выпрыгнуть из груди.