***
Время шло слишком медленно, словно испытывало нас. Чтобы занять меня, мама предложила работу на дне рождения двойки. У меня был хороший голос, и к тому же я неплохо умела играть на скрипке и пианино. Иногда именно это помогало отвлечься и не сойти с ума. Мне не хватало Джорджии. Пожалуй, лишь ее я могла назвать подругой. На семнадцатый день рождения она подарила мне меч скинду. Миниатюрное оружие, которым я владела просто безупречно. Август шутил, что при желании я могу отлупасить и скрипкой, однако никто не сомневался, что навык владения холодным оружием не будет лишним. На дворец вели нападения не только северяне, но и южане, чьи мысли были более радикальными. Их основная цель — свергнуть монархию, и не дай бог встать у них на пути. Отец однажды пытался провести переговоры с их представителем, но ценности южан не соответствуют ценностям севера. Мы хотим мира, а они — крови и войны. На время мне удалось забыть об Отборе и повстанцах, наконец оказавшись в кругу семьи. Я осознала, что безумно скучала даже по ворчанию матери. Наши дни текли ровно и размеренно, словно давая глоток свежего воздуха напоследок, но мы все понимали: долго это длиться не может. — Начинается! — вопила Мэй, расталкивая всех на диване. Мама принесла попкорн, передав его папе. — Америка, неужели тебе не интересно узнать победительниц? — Дорогая, они еще не победительницы. Мэй цокнула языком и начала уплетать попкорн за обе щеки. Я не могла себя никуда деть: что, если повстанцы допустят ошибку и мое имя не окажется среди тридцати пяти отобранных? От этой мысли стало как-то спокойней. Только сейчас, в эти самые минуты до конца, до бездонного падения в пропасть, я понимаю, что не хочу этого. На экране появилась королевская семья. Все они улыбались, не меньше нашего предвкушая дальнейшие события. Мне никогда не нравился принц Максон. Я не испытывала к нему никакого влечения, впрочем, так же, как и к другим парням. У меня не было шанса влюбиться; думаю, именно это и делало нас похожими с принцем. Отбор — его единственный шанс, так же как и мой. Главный ведущий Гавриил Фадей задал несколько вопросов королю и принцу, немедленно приступив к оглашению результатов. Я смотрела на Максона. Его реакция в маленьком окошке должна была выдать отношение к выбранным девушкам. «Умей наблюдать, котенок», — всегда учил отец. — Селеста Ньюсом! — Гавриил Фадей огласил первое имя, и фотография кареглазой брюнетки показалась на экране. Принц был смущен. — Женева Шакпи! — И вот новая девушка показала себя во всей красе. Стройная и темноволосая, она приветливо улыбалась на фотографии. Максон улыбнулся, перешептываясь с королем. Видимо, это неплохая реакция. — Аста Куинси! Реакция принца была вновь неоднозначной, словно он не успел еще переварить образ предыдущей девушки. — Америка Сингер! Я онемела, увидев себя на экране. Странно, но Максон испытывал похожее чувство. Он не улыбнулся или засмущался, как на других девушках, его взгляд с интересом блуждал по моей фотографии, и я почувствовала себя неуютно. Это заметили все. Мэй и мама принялись обнимать меня и сыпать поздравлениями. Младшая сестра была готова буквально задушить меня от счастья. Посмотрев на отца, я увидела, как он одобрительно кивнул, молчаливо поздравляя меня. Почему-то я подумала об Августе и Джорджии. Они смотрели новости и знают, что их Америка вступает в игру. Cеверяне ликовали: их многолетний план приходит в действие. Теперь все зависит от дочери Иллеа, чей долг — поведать народу правду.***
— Хочешь, я поправлю цветок? Мама стояла напротив меня, сжимая в руках расческу, умиленно рассматривая меня. — Дорогая, стоит поторопиться, машина уже подъехала к дому, — сказал отец, выглядывая в окно. Кругом шныряли репортеры. Они пытались поймать чуть ли не каждый шаг избранных, выискивая про них хоть какую-то информацию, помимо той, что была оглашена в вестях. По всей Иллеа уже начали делать ставки, будто мы какие-то ездовые лошадки. Мама охнула и засуетилась. Она прижала меня к себе, целуя в лоб. — Милая, ты превосходна! Не правда ли, Мэй? — Конечно! — Младшая сестра, светясь от счастья, смотрела на меня. Мэй всегда была лучиком света в темном царстве. Иногда я радовалась, что не ей выпала участь, приготовленная повстанцами. Рано или поздно это бы сломило ее, так же как и меня. Я пыталась тянуть время, надеясь, что Джорджия и Август приедут попрощаться, но этого не случилось. Папа продолжал торопить меня, уверяя, что весь город ждет не дождется увидеть меня. Я вздохнула, направляясь к двери. Пока я еще не успела открыть ее, казалось, что все как прежде, ничего не изменилось, но, стоило выйти на улицу, окончательно развеялись все надежды. Пока я ехала в машине до главной площади, народ буквально толпился по обе стороны дороги, ликуя, приветствуя свою участницу. Я вжала голову в плечи, как черепашка, пытаясь стать совсем невидимой. На площади меня поприветствовал мэр, поздравив с участием. Он пожал мне руку, что очень быстро запечатлели репортеры, и мне предложили подняться на сцену, чтобы сказать несколько слов народу. «Это твой народ, Америка. Ты борешься ради него», — постоянно повторял мне Август. Руки тряслись, но я старалась скрыть это. Мой страх — это что-то сугубо личное, единственное, что так и не смог истребить во мне Август. Я досчитала до пяти и медленно поднялась на сцену. Рев толпы сразу прокатился по площади. Люди кричали, приветствовали и даже плакали. Я видела плакаты с гербами Иллеа и моим именем. У меня сбилось дыхание, я смотрела на все, что происходило вокруг, словно со стороны. Все казалось каким-то нереальным. Осознание происходящего возникло не сразу. Я подняла руку, помахав толпе. Люди еще пуще начали скандировать мое имя. На моем лице появилась улыбка, довольно искренняя. Я машинально оглядывала толпу в поисках знакомых лиц, все надеясь увидеть… и тогда в толпе возникла Джорджия. Она смотрела на меня с явной грустью в глазах: не хотела отпускать меня. Наши взгляды встретились, и Джорджия слегка просветлела. Она послала мне воздушный поцелуй, что-то прошептав одними губами. Через миг Джорджия растворилась в толпе, среди ярких плакатов и радостных лиц моего народа. «Береги себя», — думаю, именно это она хотела сказать. To be continued…