Это было у моря

Take a closer look at the eyes you see They're tired of always watching me inside I will carry you tonight On the outside I'm this concrete wall On the outside I'm all rock&roll Well I tell you under bass and tone I'm a whole lot smaller than a pebble stone and I get up but I keep on falling I could shout but I keep it all in I hope that that's alright I will carry you tonight Take a look at the face you hold There's a whole lot of fire but itʼs really cold inside I will carry you tonight On the outside I am 1 2 3 I am bigger than a galaxy but Later I'll be driving home And I'll wonder what I'm doing here and I get up but I keep on falling I could shout but I keep it all in I hope that that's alright I will carry you tonight I get up but I keep on falling I could shout but I keep it all in I hope that that's alright I will carry you tonight Kʼs Choice I will carry you

Алейна II Они выехали уже затемно, когда дождь припустил снова. Сандор включил «дворники»; от мерного шуршащего звука Алейну клонило в сон. Мотоцикл на задней площадке фургона погромыхивал на поворотах. Интересно, он как-нибудь закреплен? Или если резко притормозить, он просто перелетит через невысокую загородку площадки Шевви, шлепнувшись на асфальт? Хотелось спросить, но разговаривать она не могла, а читать с бумажки, сидя за рулем, Сандор явно не будет. Алейна вздохнула и вытянула ноги — они ехали уже почти два часа. Ботинки были ей слегка тесны: это были те, что купил ей он тогда, в супермаркете — черные остроносые сапоги. Вещи он выбрал весьма прихотливо — почти все в темных тонах, в полупанковском-полуспортивном стиле. Санса Старк сама бы такое не приобрела, по крайней мере, до этого. Теперь ей, пожалуй, было и в тему одеваться подобным образом. Такой он хотел бы ее видеть? Небрежно—агрессивной, с легким налетом вамп? Ей всегда не хватало напора, какой-то жизненной силы, которая, к примеру, была в избытке у Арьи, младшей сестры изгнанной Пташки. Иногда Санса мечтала, что однажды проснется такой же смелой и дерзкой, как сестра, не будет больше смущаться и бояться, прокручивая в голове каждое слово, прежде чем оно сорвется с губ. Странно было то, что прижатая к стенке, она словно просыпалась ото сна и жила в полную силу, вытаскивая на поверхность совершенно неожиданные и неизвестные ей самой черты и мысли. Худшие моменты в ее жизни вызывали лучшие ее проявления. Как это было обидно! С другой стороны — если оно вылезает хоть когда-то — значит, где-то глубоко внутри оно есть… А Алейна знала, как можно вытащить на поверхность то, что так старательно и методично закапывала в землю Санса. Дождь усилился. Он заливал лобовое стекло, а Сандор почему-то не переключал «дворники» на более быстрый режим. Алейна рассеянно подумала, что им стоило остановиться и сделать передышку. Впереди них ехал огромный грузовик — его задние фары уже почти слились в красное пятно, влага из-под больших колес окатывала их, словно из ведра, почти каждые две минуты. В любой другой ситуации Сандор бы уже обогнал гадкую фуру, но он почему-то медлил. Алейна взглянула на водителя — может, он задремал? Нет, глаза открыты, даже ресницы не дрожат. Смотрит вперед, не отрывая взгляда от дороги. Она перевела взгляд на его руки — как уверенно он управляется с этим серым чудищем! Левая ладонь на черной оплетке закругленной поверхности, правая — периодически касается руля с другой стороны, но в основном лежит на колене, недалеко от рычага переключения передач. «Вероятно, он учился водить не на автомате», — подумала Алейна. У отца Сансы была та же манера, тогда как ее старший брат вел машину наоборот, правой рукой. Думать о них все еще было слишком больно, но Алейна заметила, что после разговора с Бейлишем то тягучее, беспросветное чувство вины покинуло ее, хотя бы отчасти. Теперь она хотя бы могла дышать. Возможно, потому, что воздух в легкие теперь качала не Санса, но Алейна. А у той было больше сил. Ей резко захотелось себя чем-то занять. Алейна бросила взгляд на пачку сигарет, что торчала из углубления под коробкой передач, куда полагалось ставить стаканы. Зажигалка была там же, сверху. Она еще раз опасливо взглянула на Клигана, нерешительно открыв окно — слегка, чтобы не залило сиденья и штаны. Протянула руку за сигаретами — его рука перехватила ее запястье. Боги, да она ледяная, как у покойника! Сколько вдруг подавшая голос из глубины Санса помнила, у Сандора руки всегда были сухие и теплые — это что-то новое, необычное. Словно это была не его ладонь, а кто-то третий вдруг оказался между ними. Алейна осторожно попыталась высвободить руку — он немедленно отпустил ее, хотя как будто нехотя. — Что, большой девочке внезапно захотелось курнуть? Только сигареты зря на тебя переводить… Алейна закусила губу — так и хочется сказать гадость — дурацкий ее обет! — Не вздумай только совать мне под нос свои идиотские бумажки. И так ничего не видно на дороге… Треклятый дождь, Иные его дери. Голова болит… Сандор потер лоб свободной ладонью. Машина вильнула, пересекая прерывистую, едва видневшуюся в залитой водой тьме, линию, что отмечала полосу движения, делившую темную дорогу на две продольные части. Алейна испуганно вцепилась в края сиденья. Сандор взялся за руль двумя руками — но машина продолжала ехать между двух рядов, неизбежно подсекая надвигающихся слева. — Сандор, что ты делаешь! Слева! Он глянул в боковое зеркало, уводя Шевви в нужную полосу, в хвост грузовику. Потом быстро глянул на Сансу. — Неужели я слышал твой голос? Смотри-ка, ты все же не онемела… Надо почаще тебя пугать… Он опять потер рукой лоб. Когда он посмотрел на нее, Алейна заметила, что глаза его странно блестели, словно он выпил лишнего, а меж тем он вообще не трогал сегодня спиртного. Что-то было не так. Она обернулась к нему и, протянув правую руку, дотронулась ладонью до его лба. Он был как печка, просто страшно становилось и хотелось сразу отдернуть руку. Дотаскался под дождем! — Что ты делаешь? — Это ты что делаешь? Ты же весь горишь! Температура, небось, за 100 градусов, а ты в темноте, в дождь пытаешься вести машину! Видишь, впереди зона отдыха, сворачивай!.. Он послушно включил поворотник и, сбавляя скорость, ушел вправо, на тускло освещенный островок посреди ночного хайвея, где будет наверняка точно такое же, как десятки оставленных за спиной, приземистое здание с сортиром и автоматами с напитками и шоколадом. На парковке было пусто — в ночную пору все предпочитали побыстрее доехать до места назначения, особенно в такое ненастье. Сандор криво припарковал машину и, выключив мотор, устало откинулся на сиденье, запрокинув на подголовник тяжелую голову. — Сейчас чуток отдохну, выкурю пару сигарет, глотну кофе и поедем дальше. — Ну конечно, ага. Никуда мы не поедем. Или оба скоро очутимся в пекле. Не то, чтобы мы уже в нем не были, правда… Сандор невесело усмехнулся, посмотрев искоса на Алейну. — Итак, как бы там ни было, ты опять со мной разговариваешь? Если бы я знал раньше, что рецепт так прост, то простоял бы лишних пару часов под дождем парой недель раньше. Так бы мы сэкономили кучу нервов и бумаги… — Это я временно. Потом опять буду молчать… — А, когда я очухаюсь, я опять стану виноват, это только по состоянию здоровья мне скидка полагается, что ли? — Я с тобой не говорила не потому, что ты виноват, а наоборот, я. — Но наказываешь ты почему-то меня. Потом, в чем это ты виновата? — Во всем. На мне смерть четырех человек… — Боги, что за чудовищная чушь! Тобой просто воспользовались, глупая ты девчонка! Да, ты еще наивна, молода, многого не замечаешь в силу своего возраста и незнания жизни, но эти качества не делают из тебя убийцу! Жизнь глумится над тобой, а ты еще за это ей и руки целовать будешь? Ты совсем, что ли, рехнулась? Ну, ума у тебя точно нет, но седьмое пекло, где твоя гордость? Или у пташек ее в принципе нет? — У пташек, может, и нет, а у меня - есть. Если бы не твое состояние… — То что, ты бы меня побила? Спасибо температуре тогда… Слушай, фиг с ним, у нас есть что-нибудь пить — в горле пересохло? Алейна взглянула на Сандора — вид лучше не стал. Он был весь бледный, как призрак, только щеки пылают — как у Сансы, когда ей приходят в голову непристойные мысли… — Тебе надо сбить жар. Сейчас посмотрю в рюкзаке, у меня должны быть лекарства… Пересядь на мое место — так я смогу хоть машину включить или выключить. Ты же в любой момент можешь отключиться. — Ладно. Принеси мне чего-нибудь попить. Не могу просто. Алейна, постукивая каблуками, вышла из машины, направилась к освещенному строению зоны отдыха. Как плохо, что они не доехали до одной из тех, где бывают рестораны и магазины. Там можно бы было посидеть хотя бы. А тут даже устроиться толком было негде. Она заскочила в туалет, потом направилась к автоматам. Купила бутылку какого-то фруктового напитка для «активного отдыха»: там наверняка есть всякие соли и витамины — то, что надо, плюс взяла еще стакан горячей воды — в ее лекарствах обнаружился порошок, сбивающий жар. Хорошо, теперь обратно в машину. Сандор впал в беспокойное забытьё. Он все же пересел на пассажирское место и теперь крутил головой во сне. Надо было его как-то напоить лекарством. Алейна быстро разорвала пакетик, высыпала содержимое в воду, размешала, как могла, соломинкой. Как бы теперь заставить его это выпить? Он же спит… Но, честно говоря, Алейна опасалась за него, а Санса внутри нее уже давно билась в истерике, рыдая и призывая небеса на помощь. У взрослых не должна так подниматься температура, сердце может не выдержать. Сандор — воин, и даже сейчас его организм пытался сражаться — на этот раз с этой глупой болезнью. Она присела с ним рядом на краешек пассажирского сиденья. Придвинула его голову ближе к себе. Ее опять резануло это ощущение страшного, пугающего жара, словно он медленно сгорал изнутри. Хотелось отодвинуться, было почти дискомфортно физически. Вместо этого она придвинулась еще ближе — его изуродованная щека легла ей на плечо, в то самое место, где она сама на его плече их немногочисленными ночами любила устраиваться головой — щекой в эту уютную ямку под ключицей, лицом — за ухо, в волосы. Теперь была ее очередь побыть подушкой. И он, точно как и она когда-то, уткнулся ей носом во влажные от дождя волосы и затих. Алейна — или уже Санса — нет, обе они ушли в тень, тут сейчас властвовала Пташка — поставила на подставку стаканчик с лекарством, чуть развернулась, так, что ее прохладная щека коснулась его пылающего лба и закрыла глаза. Примерно через полчаса — Сандор продолжал дремать — она тихо отстранилась и, придерживая ладонью его лицо, таки кое-как умудрилась влить в него половину уже остывшего лекарства. Поначалу он крутил головой, не желал сотрудничать и все повторял: «Нет, Ленор, нет, я не болен, я никогда не болею, я же мужчина». Алейна, холодея, поняла, что, верно, он принимает ее за свою погибшую сестру. Ей не было это неприятно, она сама уже какой день балансирует на грани жизни и небытия. Что ей еще терять, кроме него самого? А ему надо было лечь в постель. Алейна вздохнула и, кое-как пристегнув опять забывшегося Сандора, села за руль. В школе у Сансы прошло около пятнадцати уроков вождения, тренер, в общем, был ею доволен. Она уже сдала теорию и ей полгода назад выдали бумажку, дававшую право ездить за рулем в присутствии взрослого с правами. Так что формально она даже ничего не нарушала. Только вот разве что взрослый почти не присутствовал. Он был в плену своей болезни, блуждал вокруг неведомого Алейне и даже Сансе оврага, опять вернувшись в свое искалеченное детство. Еще несколько часов — и он вполне может там затеряться навечно. В этой ситуации перспектива сесть за руль Шевви пугала Алейну меньше всего. Она неуверенно завела машину, включила дворники, что тут же оттерли вымытое бесконечным дождем стекло. Что теперь? Отрегулировать под себя кресло, чтобы нога удобно ложилась на педаль. Зеркало, ремень. Она тронулась, вывела погромыхивающий мотоциклом автомобиль с парковки. Руки уже промочили весь руль, и он стал неприятно липким. Выбора у нее нет. Алейна выжала газ — для въезда на хайвей ей нужно было разогнаться. Так было написано в книжке правил. Неважно, что она делала это впервые. Когда-то надо было начинать. А Алейне все было в новинку, особенно собственная смелость. Машин на дороге убавилось, она чудом встроилась в правую полосу, и уже через десять минут руки стали дрожать меньше, а взгляд привык настолько, что уже автоматически отмечал, где идет граница ее полосы, без сильной надобности вглядываться в сырую ночь. «Дворники» шуршали по стеклу, смазывая дрожание красных огней идущих впереди машин. Сандор тихо спал рядом, слегка приоткрыв воспаленные, пересохшие губы. Ей надо было спешить.