Это было у моря

Как писала Каренина в письме к Мэрилин: «Колеса любви расплющат нас в блин…» Под колесами любви: Это знала Ева, это знал Адам – Колеса любви едут прямо по нам. И на каждой спине виден след колеи, Мы ложимся, как хворост, под колеса любви. Под колесами любви! Под колесами любви! Под колесами любви! Под колесами… Утром и вечером, ночью и днем, По дороге с работы, по пути в гастроном, Если ты не тормоз, Если ты не облом, Держи хвост пистолетом, А грудь держи колесом. Под колесами любви, Это знали Христос, Ленин и Магомет – Колеса любви едут прямо на свет. Чингис-хан и Гитлер купались в крови, Но их тоже намотало на колеса любви. Под колесами любви Под колесами любви Под колесами любви Под колесами… Утром и вечером, ночью и днем, По дороге с работы, по пути в гастроном, Если ты не кондуктор, Если ты не рулевой, Тебя догонят колеса И ты уже никакой... Nautilus Pompilius — Колеса любви

3. Они зашли в дом первыми. Вторая парочка еще возилась у машины — да им-то что за дело? Пташке нужно было согреться, значит, их место в доме. Чего-нибудь бы теплого — Сандор угрюмо огляделся в поисках решения. Ну, не кофе же ее поить в седьмом часу? Да хоть бы и кофе. Он поставил кофейную машину на подогрев — главное теперь, чтобы другие не набежали и не вылакали. Вообще, это могло стать проблемой — жратвы явно на всех не хватит. Впрочем, Ланнистер вероятно тоже чем-то запасся — ехали-то они в пустой дом. Ну, там видно будет. Пташка сидела на краешке дивана — так и не раздевалась. Не нравилось ему все это. Она напоминала себя пару недель назад — в период покраски волос. Это было сплошным безумием… Впрочем, при непотребной сердобольности Пташки и неудивительно, что она так реагирует на смерть Роберта. Сам Сандор был не склонен трагедизировать — при всей предыдущей жизни Баратеона, что местами прошла у него перед глазами, Клиган был скорее склонен думать, что сам бывший хозяин воспринял произошедшее с ним как дурацкое недоразумение — или освобождение? Роберт, конечно, при его образе жизни мог показаться обыкновенным гедонистом-жизнелюбом, но не при столь грубом рассмотрении его дел становилось понятно — не от хорошей жизни он ездил по этим кабакам, даром что сам их и содержал. А женись он на Лианне, сбудься его мечты, оказался бы он там, где находился сейчас? Сандор, поразмыслив, пришел к выводу, что да, оказался бы. Возможно, именно поэтому тетка Пташки предпочла уйти в сторону и найти более «комфортного» кандидата в мужья. Расчет хорош, когда он верен. Эти — вместе себе, успешно строят семейный храм, а Роберт — уже по другую сторону врат. Сандор оглянулся на Пташку — понимает ли она все это? Едва ли. Надо потратить время и втолковать ей все эти соображения — а то ведь с нее станется — накрутит себя, и опять все покатится как снежный ком. Сандор подошел к дивану, сел рядом с девчонкой. Обнял ее за плечи: она вздрогнула, как от удара — да что такое, седьмое пекло — притянул к себе, шепча в макушку:  — Послушай, Пташка, я знаю, куда лезут эти твои мысли — это у тебя на лбу написано. Видишь ли, Роберт… Пташка вдруг зажала руками уши:  — Не надо, ну пожалуйста, не сейчас… Раздосадованный и обескураженный, Сандор отпустил ее. Не хватало еще истерики. Ну, он с ней еще поговорит, позже. Ланнистер, небось, затащит свою пассию в самую лучшую спальню из тех, что остались — самая просторная все же была у Пташки. Ну, найдётся еще время. Он и из другой комнаты до нее докричится… А пока — снять с нее куртку — не так все же холодно, налить ей кофе. Пташка так вцепилась в кружку, что костяшки пальцев побелели, даром что емкость горячая… Хлопнула входная дверь. Ланнистер галантно пропустил в помещение бабищу выше него ростом. Боги, это еще что за явление? Даже Пташка заинтересовалась — забыла, как важно было смотреть в дальнюю точку в комнате и уставилась туда же, куда взирал изумленный Сандор. Нет, ростом ему самому женщина, конечно, уступала, но не сильно. Где же Ланнистер откопал свое сокровище? Сандор ожидал увидеть что-то вроде Серсеи, возможно, чуть больше в возрасте — продюсер все же. А у порога сейчас замерла молодая женщина, одетая в сугубо мужском стиле, причем в барахло явно на нее сшитое, а не купленное в магазине. Короткие светлые волосы не прикрывали лицо — ухоженное, но самое простецкое, можно сказать — некрасивое, на котором среди россыпи веснушек выделялись умные внимательные голубые глаза — единственное, что на этом мужеподобном, с крупными чертами, лице можно было с уверенностью назвать женским и красивым. Взгляд у нее был настороженный и слегка даже напуганный — но по упрямым нахмуренным светлым, слегка подкрашенным бровям и скептически поджатым пухлым губам можно было предположить, что себе эта женщина цену знает, равно как и ее смазливому спутнику. Чего она не ведала— так это того, что предстанет пред ее светлы очи в комнате. И с тем же изумлением, с которым смотрели на нее Сандор и Пташка, она, в свою очередь, разглядывала парочку в гостиной. Здоровенный страшный мужик с ожогом в пол-лица, что подозрительно на нее таращился, и хрупкая девочка, от силы лет шестнадцати, черноволосая — но явно мужчине не родственница, да и вообще, волосы, похоже, крашеные, тем более, что ресницы у нее отливали рыжим… Пауза начала затягиваться, и слово, откашлявшись, взял Джейме:  — Да что вы все застыли, как соляные столбы? Ну прямо сцена из немого кино. Давайте я вас представлю, коль скоро я всех знаю. Моя спутница — Бриенна Тарт, прошу любить и жаловать. Этот господин с суровой наружностью — телохранитель моей сестры, Сандор Клиган, оказавшийся здесь по делам. А юная его подопечная — наша родственница, Санса Старк. Меня вы знаете — надеюсь, самопредставляться не придется, а то я чувствую себя одиноким клоуном, читающим скверный монолог на плохо освещенной сцене… Все присутствующие в комнате переглянулись. Санса, как воспитанная девочка, выдавила из себя вымученную улыбку, остальные двое не сподвиглись даже не это. Сандор исподлобья смотрел на Ланнистера, ожидая, когда же кончится этот спектакль, Бриенна переводила внимательный взгляд с одного своего нового знакомого на другого. Если она и слышала о расследовании на побережье, то предпочла не задавать вопросов. Санса опустила глаза — она терпеть не могла, когда ее разглядывают, а тут это делали с явным любопытство даже двое. Про дядю Джоффа она не знала толком ничего, кроме того, что к нему троюродный брат относился с большим пиететом, чем к отцу — ныне покойному. Эта мысль вернула Сансу к ее прежним переживаниям, и она бессознательно потянулась к почти уже зажившим искусанным своим заусенцам. Бриенна, как и Джейме, оба заметили этот маневр и переглянулись. Ланнистер пожал плечами и направился к входной двери.  — Ну, вы тут посидите и познакомьтесь, что ли. Мисс Старк — могу я называть вас по имени, а то очень официозно, учитывая что мы все-таки родственники? Санса неуверенно кивнула. Нет, Джейме пока не напоминал ей ни Джоффри, ни даже Серсею. Ее уже выработанная неприязнь к этому семейству начинала давать крен.  — Так вот, Санса, ты в этой кунсткамере, похоже, единственная, кто имеет понятие о том, как приличные люди ведут себя в обществе. Пожалуйста, проследи за тем, чтобы эти двое не передрались, пока я ношу барахло из машины. А то с них станется. Бриенна тут же вскинулась:  — Ланнистер, мне не требуется ваших услуг. Я сама в состоянии принести свои вещи. Не затрудняйте себя.  — Боги, женщина, когда же ты успокоишься? Если я предлагаю — а я не предлагаю, это даже не обсуждается — принести пару сумок из машины, это ни в коей мере не ставит тебя в униженное положение. Неужели никто никогда не приносил тебе сумки, не нес портфель из школы — ну, не знаю — дверь не держал, что ты так болезненно реагируешь на все эти глупости?  — Мне это все не нужно. Я в состоянии…  — Да, да, слышал уже — позаботиться о себе сама. Ну так речь-то не о том, а о простой вежливости. И потом — ты все-таки женщина. Твои феминистские замашки застят тебе мозги. Уймись, а то я, пожалуй, попрошу Клигана тебе подержать. Ты, конечно, внушительна — но он еще больше. Считай, я тебя морально изнасиловал — так что расслабься и получи удовольствие. Слушай, Пес, есть в этом доме выпивка? Не мог бы ты налить моей леди чего-нибудь — ну, виски там, или в этом роде? Может, тогда она начнет релаксировать, а? Очень обяжешь… Я думаю, покойный Роберт тут собрал отличную коллекцию в закромах — так почему бы нам ее не оприходовать? Серсея, я уверен, возражать не будет… Сандор бросил на Джейме сумрачный взгляд. Ну, он прав, в сущности. Можно было и выпить. Иначе было уж совсем тухло. Он встал, покосился на грызущую ноготь Сансу, на пылающую Бриенну — боги, еще одна краснеющая по любому поводу, но ей это меньше идет, чем Пташке — и пошел в кабинет к Роберту, где в здоровенном глобусе была сокрыта причудливая коллекция крепких спиртных напитков. Вино стояло в погребе — но для сегодняшнего вечера вина явно было недостаточно… Бриенна пыталась потушить замерзшими ладонями пылающие щеки. Треклятый Ланнистер — и зачем она согласилась поехать с ним? Беда была в том, что, несмотря на ее положение и деловую хватку, такого рода предложения ей делали крайне редко, а если и делали, то крайне нарочито, таки образом, что даже Бриенна, мнящая себя выше этого, вынуждена была отказываться — в резкой или в вежливой форме. Чаще все же в резкой. Последний ее псевдоухажер — один столичный сценарист-дохляк — за слишком большой напор получил от нее в челюсть и остался без переднего зуба. Бриенну же все эти намеки-подкаты ранили еще больше, чем она могла вложить потом в свой кулак. Но сценариста было не очень жалко. А вот Джейме — это совсем другого полета птица. Он сам вышел с ней на контакт, без приглашения явился в офис, обаяв пятидесятилетнюю, жесткую, как кусок льда, личную ее секретаршу до такой степени, что та без слов пропустила начинающего режиссера в кабинет к начальнице. Номинально владельцем и директором довольно раскрученного продюсерского центра считался отец Бриенны, но он появлялся в офисе последний раз два года назад, намертво затерявшись в своих похождениях и тусовках. Теперь в «Вечерней Звезде» единовластно заправляла его нелепая, рослая как гренадер дочь — несмотря на совершенно не «киношную» внешность, она обладала незаурядной деловой хваткой и недюжинным упрямством — сбить ее с панталыку не удавалось ни актерам, ни режиссерам — она чувствовала стоящий проект и, взявшись за него, готова была потом выкладываться день и ночь — словно ей не знакома была человеческая усталость. Но на самом деле и Бриенне Тарт порой было хреново. Поэтому в тот день, когда ей позвонил Ланнистер с нелепым предложением поехать на «переговоры» в горы — а она до этого несколько часов провела в квартире своего друга, успокаивая его после разрыва с очередным любовником — друг был геем, а она, сама себе не отдавая отчета, была уже пятый год в него влюблена — Бриенна, даже не задумываясь, дала Ланнистеру положительный ответ. Надо выходить на новые горизонты. Ланнистер, конечно, псих, и все его идеи — одна другой хуже — но Бриенне было интересно узнать, как он вообще мыслит, чтобы дойти до такого кошмарного абсурда. И все же ей казалось — у него есть потенциал. Если слегка освободить молодчику голову от клише и статусных заморочек — там могут открыться совершенно неожиданные находки. Стоило попробовать, по крайней мере. Можно подумать, ей есть что терять. Девственность, разве что. И то — время. Лучше уж с таким, как Ланнистер, чем с каким-нибудь мелким актерчиком-режиссерчиком, выползшим из мглы и надеющимся сорвать куш и жениться на богатой владелице крупной компании — даром что она страшна, как смертный грех. В Ланнистере Бриенна не чувствовала вот этого подобострастия, прикрывающего презрение. Он был откровенен, даже хамоват — но не пытался ей льстить, сразу сказав, что она — истинное чудо природы, но от женщины в ней, конечно, мало, отметив, что это был комплимент. Бриенна была так обескуражена, что даже не нашлась, что сказать. По крайней мере — честно. Сам он был верхом совершенства — как и его красавица сестра, которую Бриенна несколько раз встречала на светских раутах. Так что о привлекательности Джейме имел понятие не понаслышке — и, казалось, придавал этому малое значение. То ли пресытился (в столице ходили немыслимые слухи о его победах — половина из которых, конечно, была неправдой: Бриенна знала нескольких якобы жертв — и точно могла сказать, что молва не соответствует действительности — а вторая половина — да кто же ее знает?), то ли вообще действовал от противного, даром что красоты у него хватило бы с избытком на троих. Ланнистер по всему — и по известности — до этого он подвизался как неплохой актёр — и по внешности мог позволить себе что угодно и кого угодно — но почему-то Бриенне казалось, что все это его мало интересует. И это располагало. Он был нетипичным — этот отпрыск благородного семейства. Бриенна по работе сталкивалась с десятками таких, как он — и все они были другими. Джейме был уникален — и, похоже, догадывался об этом, что было самым печальным. Оттого и дичайшая самоуверенность, и нахрап, и даже какая-то тоска и скука во взгляде — от того, что уже привык, что ему все удается. Не поэтому ли он решил ее покорить? Бриенна имела репутацию самого неподкупного и упертого продюсера в столице, никогда не меняющего свои решения. Вот тебе и повод помериться силами. Беда в том, что в поле она была воином — но когда оказалась в Ланнистеровской машине в футе от него, поняла, что пропала. Надо было ехать на своей тачке, надо было отказаться сразу, выпрыгнуть в сугроб — но не тащиться с этим обаятельным мерзавцем куда-то в немыслимый медвежий угол на сомнительные переговоры и еще более сомнительный отгул. Всю дорогу они немыслимо препирались до самого закрытого перевала, который Ланнистер ничтоже сумняшеся просто смел своей новой «проходилкой», а потом, когда после поворота Бриенна заметила, что он законченный псих, и она хочет ехать обратно — остановил машину и впился в нее таким поцелуем, что Бриенна сразу забыла и о возвращении, и о кино, и о том, что смазливые блондины с длинными волосами ей никогда не нравились. После чего они довольно мирно доехали до охотничьего дома, принадлежащего семье сестры Джейме — где их ждал сюрприз... Что это были за звери, Бриенна понять не могла. Про Сансу Старк она слышала краем уха. На слуху была трагическая история ее семьи — от смерти отца в столице год назад до странного самоубийства матери не далее, как месяц назад, повлекшего за собой еще и автокатастрофу, в которой погиб старший наследник. Что-то говорили про пропажу девочки, еще более таинственные слухи ходили про ее связь с одним из самых отвратительных холостяков столицы — Петиром Бейлишем. То ли он ее совратил и увез, то ли вообще на ней женился, то ли она от него залетела, и теперь он ее скрывал — разное говорили. Бейлиша Бриенна, впрочем, видела несколько раз за этот период — процветающего, без какой бы то ни было жены или невесты, как всегда, полного сил и желания интриговать и еще более ехидного, чем обычно. Единственное, что бросалось в глаза — это их полный разлад с семейством Серсеи. Раньше все рауты, где появлялась мадам Баратеон, посещал и Мизинец, этаким "серым кардиналом"-приближенным двигаясь в ее тени, а теперь — напротив — где была она — не было его. Только на похоронах Роберта они оба присутствовали — ну, еще не хватало — вдова — понятно, а Бейлиш имел с Робертом прямые деловые контакты — тут уж не отвертишься. Бриенна сопровождала туда отца — идти с любовницей он не захотел — в такие места приличные люди приходили лишь с женами или, на худой конец, с дочерями. Там Бриенна опять увидела Ланнистера — под руку с красавицей-сестрой — оба — как изумруды среди серых камней. Потом видела, как Джейме нес гроб — человек-энигма — с ничего не значащим выражением лица, поддерживающий один угол дорогущего черного с золотом саркофага. Серсея шла позади — глаза сухие, на лице — приличествующее для этого случая выражение скорби. Что супруги друг друга ненавидели — об этом знал даже самый ленивый обитатель столичной богемы. Роберта вечно сопровождали какие-то скандалы, связанные с попойками, с девицами, с драками с кем ни попадя в местах, куда человеку его возраста и положения вообще не стоило соваться. Серсея меж тем благоденствовала в роскоши своих приемов и элитных мероприятий — опекала сына-певца, благотворительствовала, посещала, организовывала — делала то, чего от нее ожидал свет. Как и на приеме по случаю прощания с Баратеоном. Обходя гостей, Серсея задержалась возле них — доброжелательно кивнув отцу, старому знакомому ее родителей. Проходя мимо Бриенны — а ростом Серсея доходила той едва до подбородка (Бриенна в который раз почувствовала себя здоровой неуклюжей кобылой) — остановилась, с интересом окинув ее взглядом с головы до пят и процедив: «Интересное решение — вы весьма оригинальны в выборе одежды». Бриенна, несмотря на небольшой скандал, что ей устроил отец, была, как обычно, в мужском одеянии — в черных брюках и застёгнутом под горло синем френче — более прилично было бы надеть черный же верх — все же похороны — но ничего такого не нашлось, И Бриенна, подумав, что для человека, которого она видела два раза в жизни, и черных брюк вполне хватит, решила не заморачиваться. Тем более, Роберт Баратеон явно не питал любви к условностям. Джейме в этот вечер она больше не видела, но лицо Серсеи — презрительно-насмешливое — преследовало ее долго, всю дорогу, пока она отвозила отца домой и ехала утешать своего приятеля, который вызвал ее, находясь в состоянии полной прострации. Поэтому, уложив спать несчастного кинутого друга и сев наконец-то спокойно на вылизанной до предела маленькой кухне с заслуженным стаканом виски, Бриенна была крайне удивлена, когда вдруг телефон запиликал, и она, даже не проверив, кто, собственно, так некстати ей звонит, подошла и услышала в трубке беспечный — слишком беспечный, чтобы быть искренним, голос Ланнистера. Он кратко сообщил ей, что едет в горы «потому что обрыдло все, прошу прощения за грубость» и предлагает ей поехать с ним — «для обсуждения дальнейшего возможного сотрудничества на благо обоих заинтересованных». Бриенна набрала было воздуха в лёгкие, чтобы выдать приличествующую вежливую фразу с отказом, как Джейме вдруг сказал со вздохом: «Ну поехали, а? Тошно до безобразия… похороны эти… Почтим память Баратеона, устроив оргию в его домике. Он был бы рад. Сам частенько делал такие вещи назло Серсее. Ну не оргию, ну не устроим — но никого другого я бы не хотел сейчас видеть. Или соглашайся, или поеду один — и если мне случится сверзиться с устатку с "серпантина" — можешь смело винить себя.» Бриенна, услыхав имя Серсеи — а ведь ее он не позвал — кратко сказала: «Ладно». И вот она тут. С ним. И смотрите-ка — еще две заблудшие овцы. Санса Старк — без Бейлиша, что бы там не говорили — но почему-то с телохранителем Серсеи и ее сына Джоффри. Одолжили они ей его, что ли? Невестой Джоффри была маленькая Маргери Тирелл — милая девочка и по совместительству сестра самого изысканного сердцееда-гея в столице, недавно натянувшего нос ее другу. Логично было бы предположить, что если Джоффри и будет одалживать своего Пса кому-то — то именно ей, а не дальней родственнице за сотни миль от столицы. Впрочем, все возможно, выяснится в дальнейшем. Да и так ли все чисто между этими двумя? Уж больно красноречивые взгляды кидал этот мужчина на задумчивую нервную девочку. Боги, неужели между ними что-то есть? Бриенну бросило в дрожь. Санса явно еще ребенок — несчастный, заброшенный — вот сидит, ногти грызет. Что это за мир, в котором возможны такие вот варианты? Что за безумные боги шутят с людьми такие шутки? Бриенна встала, неловко кивнула Сансе, бросившей на нее испуганный взгляд, и рванула на улицу. Ланнистер вытащил из тачки сумки и теперь прилаживал одну из своих дурацких сигарилл к еще более дурацкому мундштуку.  — А, ты-таки пришла? И что — теперь взвалишь на себя все это, как вьючный верблюд, и потащишь? Ну, дают тебе возможность — побудь уж женщиной хоть сутки. Тебе это не так не идет, как ты думаешь…  — Я не о том. Слушай, Ланнистер…  — У меня вообще-то есть имя, помнишь? Это не так сложно. Всего-то — сколько их там — шесть букв — женщина, язык у тебя не отвалится, а? Джейме…  — Ланнистер, отстань. Хорошо, пусть будет Джейме — только ответь мне на вопрос — между этими двумя что-то есть? Ну, в смысле…  — Непременно. Тоже мне, людовед ты наш проницательный. Ты видела, как он на нее смотрит? Подойди к ней на два лишних фута — и он тебе в глотку вцепится. А он может. Пес — хороший телохранитель. Видел его пару раз в действии — во время дурацких эскапад Роберта — чтобы ему в преисподней упиться всласть. Так что, женщина, держись от них подальше — и не задавай лишних вопросов. Будем считать, что ответ на твой нескромный вопрос положителен. Я из других источников знаю про это. Они любовники, а еще она — жена небезызвестного тебе Мизинца, и теперь он у нас носит хорошую пару рогов. Более того, уверен, что об этом украшении Бейлишу известно. Бейлишу вообще все всегда известно. Почему он до сих пор не забрал свою малолетнюю супругу — не знаю — видимо, опять какие-то игры в его стиле. Кошки-мышки, в общем смысле слова. С Бейлишем я тягаться не хочу — ну его в темный лес, откуда он и выполз. Но трепаться про нашу встречу с этими двумя в столице не стану — и тебе не советую. Да не осуждай ты их так — вот уже, ноздри раздула, крылья архангеловы распустила — не спеши ее выручать. Я вообще не знаю, кого из этих двух надо спасать — но я больше ратую за Пса. Ему придется тошно, когда Мизинец заберет свое.  — А про нее ты не подумал, про Сансу? По-моему, ей уже и так немало досталось. Тебе так не кажется?  — Да, досталось. Но обратно уже не поворотишь. Да, бедняжка — ну, приноровится и к Мизинцу. Видно, что умная девочка — и выживать умеет. Вот так ловко избавилась от моего племянничка — теперь, оставь ее даже Бейлиш в покое, Джоффри после Пса к ней и близко не подойдет. Умница. Хотя, по моему разумению, лучше бы ей было за Джоффом, чем за Мизинцем. В расширенной семье Ланнистеров -Баратеонов не все уж столь ужасны — что ты бровь вскинула, женщина? Сама же со мной поехала… Нас просто надо уметь укрощать… И на Джоффри нашлась бы своя плеть и свой пряник…  — Хороша же семейная жизнь в твоём понимании, Ланнистер!  — А что — жила же Серсея за Робертом. И ничего.  — Ничего хорошего, ты хочешь сказать?  — Не зарывайся. Это все же моя сестра.  — Прости. Мне эта пара никогда не казалась счастливой.  — Да, со счастьем там было неважно. Но зато у каждого находились свои увлечения. И развлечения.  — И это, по-твоему, нормально?  — Нет, по-моему — ненормально. Поэтому я и не женюсь. Но если уж случилось — можно с кем угодно выжить. Даже с Мизинцем.  — Ну-ну. Сам бы попробовал. Ты просто баловная плесень.  — Сама-то не сильно лучше. Если ты за браки, «заключенные на небесах» — за что же ты тогда осуждаешь этих двоих, в доме? Если уж это не любовь — вопреки всему, даже самому здравому смыслу и инстинкту выживания — то тогда я уже даже не знаю, чего тебе надо, женщина…  — Но они — ммм… ей же так мало лет, не больше шестнадцати?  — Шестнадцать и есть. Ну, и чему это мешает? Не всем же ждать до седых волос — не то, чтобы я осуждал твой выбор, но все же и иные точки зрения имеются… Ей шестнадцать, ему под тридцать — и, похоже, они друг друга любят. Чудная пара — красавица и чудовище. Наследница состояния — и маргинал из грязи. Вот он, сюжет, а? Давай снимем про них фильм? Тирион напишет душещипательную книгу, она станет бестселлером, а мы ее экранизируем. Вся страна будет рыдать. От старящихся домохозяек, лопающих печенье перед телевизором, до тощегрудых девочек в пубертате. Всем нужно поверить в мечту. И вот она — кушайте!  — Что это еще за мечта? Это же жуть кошмарная… Какая же девочка себе такого пожелает?  — А ты по себе не суди — ежели даже тебя тянет на красивых и благородных, даром что они все геи. Ты мало выходишь в народ, Тарт, а еще мнишь себя знатоком публики. Нынешние девочки уже не те — их перестало тянуть на прынцев, сидеть в башнях и горе горевать. Они хотят острых ощущений, экстрима, освобождения от общепринятых мерок — чему в немалой степени способствует интернет. Этакая болезненная чувственность, доведённая до предела. И мечтают они черт-те о ком. А тут — такая красота! Мы им расскажем, что да — мечты сбываются. Что на ловца и зверь. Загляни за угол — возможно, там тебя ждет твое персональное чудовище… Мечты по цене билета в кинотеатр или дурацкого диска. А мы пожертвуем часть доходов на развод Сансы Старк, чтобы избавить ее от Мизинца и дать наконец воссоединиться со своим обожженным возлюбленным. Они будут жить долго и счастливо — вот уж в чем я не сомневаюсь — а мы сделаем доброе дело и увековечим себя в глазах потомков...  — Какой же ты все же осел, Ланнистер! Ну что это такое — пропаганда педофилии? Кто же нам даст такое снять?  — И еще меня ты попрекала в чрезмерной любви к клише. Можно ведь и без постели… А так — вздохи, охи — невинные поцелуи…  — Поцелуи тоже нельзя. И в чем же тут художественная правда?  — Боги, ты еще и поборник правды. Ну хорошо, тогда сядь в углу и снимай из-под стула все члены-клиторы-фрикции и оргазмы. Стол и кровать. Сыро и жестко. Это выйдет шедевр. Девственница, что сняла порнуху. А что-то в этом есть…  — С тобой говорить о кино — все равно что с алкоголиком — о родниковой воде. Иди в пекло. Где мои сумки?  — То есть, женщиной ты быть не хочешь? Жаль, жаль. Тебе могло понравиться… Не веришь мне — спроси у Сансы Старк — как оно бывает приятно… Я сам не знаю — но ориентируюсь на Серсею. Она говорит, что предпочла бы быть мужиком — прямо как ты — но что и от женской доли можно получить свое удовольствие… Любовь, материнство, например…  — Мы же не говорим про любовь и материнство. Мы говорим о «перепихнуться в чужом доме»….  — Ну, надо с чего-то начинать? А там, чем черт не шутит…  — Я тебе сказала — иди в пекло. И закрой машину, а то завтра ехать обратно — салон обмерзнет… Бриенна взяла в руки свои две сумки — и на хрена она набрала столько барахла? Она было надеялась тут покататься на лыжах — оттуда и баулы с обмундированием. Джейме клялся, что в гараже должны быть горные лыжи племянника. Но по такому снегу только на палках и прыгать… Из двери высунулся Клиган: — Нашел бутылку какого-то виски. Неплохой, судя по запаху и этикетке…  — Роберт говна не держал. Говно он сразу выпивал… Идем пробовать! Джейме подмигнул Бриенне и, выдернув из мундштука выкуренную сигариллу, выбросил ее в сугроб. Машину он так и не закрыл. Бриенна бросила сумки на землю, захлопнула золотистую высокую дверцу и, в душе проклиная Ланнистера за весь этот бред, подхватив баулы (уже все в снегу), двинулась к дому.