Это было у моря

Когда я на канате В наряде шутовском Танцую на закате Некстати босиком — Душа моя повисла, Виски прогрызли мысли, Куда бы запинать их, Дыша перед прыжком? Меня учили птицы Парить, крича слова, Хотелось раз — забыться И не убиться — два! Лечу, кручу кульбиты, Ступни слегка отбиты, В глазницах небылицы, На бицепсах молва. А я пою с котами Терцовый интервал, С мохнатыми скотами, Чтоб пел весь карнавал! В финале акробатов, Кто номер отрабатывал, Аплодисменты, свист, Замах, кульбит и вис! Коты-то бессловесны, Народ — наоборот, Всем чересчур известен Мой каждый эпизод. Что было раньше-позже, Фамилия, айкью, Но это не поможет, Если я не устою! Осанка и улыбка На жуткой вышине, Ошибки жди не шибко, Кривляка на струне! Чуть голова кружится, Но надо перемочь, Пляши, учили птицы, А не голову морочь! А я пою с котами То в тон, то невпопад, А где не то местами — То это авангард! Играют туш и марши И мне ничто не страшно, Хоть больше не могу, Быстрее всех бегу! Ольга Арефьева и Ковчег. Я пою с котами

Арья 1. В ночь на субботу резко похолодало. Арья проснулась от того, что Ним холодным носом тыкалась ей в плечо с явной претензией на добрую половину одеяла. За окном было еще темно. Арья недовольно фыркнула и приподняла кончик покрывала. Воспитанная Ним, что могла и сама прекрасно туда забраться раньше, но ждала позволения хозяйки, не заставила себя просить дважды и, разгребая лапами тряпки, пристроилась с левого бока, свесив морду вниз. Лианна, с вечера озаботившись прогнозом погоды на завтра, предусмотрительно принесла племяннице дополнительный шерстяной плед - отсюда и похожая на ворох одеял постель. Арья тогда про себя подумала, что дополнительное покрывало — вздор. Она вовсе не неженка и могла бы и обойтись. В конце концов, позвала бы ту же Ним — она теплее любого покрывала. Да и спится с ней лучше. Она заметила на руке у тетки еще один плед — видимо, для Сансы. Та всегда была мерзлячкой, сколько Арья себе помнила. В их детской она охотно уступала сестре покрывала — ей самой частенько бывало жарко, и все мамины труды пропадали даром — голова оказывалась под подушкой, босые ноги — наружу, а пледики-одеялки неизбежно валялись ненужной грудой на полу. Тогда они договорились с сестрой, что раз у них настолько разные потребности («Я — разбойник, мне не нужны пледы. Я и у костра посплю! А принцесскам всегда нужны перины и покрывала»), а мама не желает ничего брать в расчёт, то они сами внутрикомнатно этот вопрос урегулируют. Обе — и Санса, и Арья — каждая по-своему были страшно довольны и своей дипломатией, и собственной душевной зрелостью — в кои-то веки обошлось без скандалов и родительского вмешательства! Арья, в итоге, спала в прохладе, а Санса вила себе гнездо из кучи тряпок. Вот и теперь, небось, мерзнет там, наверху. Арья обняла Ним за шею, уткнувшись носом в пряную собачью шерсть. Надо было ей одолжить пёску, а то, похоже — холод или не холод — а сестре редко удается выспаться — несмотря на освободившееся утро и, казалось бы, все предпосылки к тому, чтобы качество жизни изменилось в лучшую сторону (по сравнению с обязаловкой каждый день просыпаться затемно). Арья, с вечера нырнув в постель, слышала, как наверху, в мезонине, Санса меряет шагами комнату. Иной раз это случалось даже за полночь. И что ей неймётся? С тех пор, когда Арья делилась со старшей сестрой одеялами, много утекло воды, да и обе они, похоже, изменились. Саму себя Арья сильно мутировавшей не считала. Разве что ростом стала повыше. Да и проклятая женская сущность брала свое — противная грудь уже выпячивалась, даже если Арья напяливала мешковатые толстовки. Девчонки в классе — все поголовно куры — только и знали, что хвастались и сравнивали, что у кого больше. Арья злилась и маскировала возникшую проблему самыми тесными спортивными лифчиками — так хоть не мешает бегать и двигаться на уроках фехтования. Но когда она начала ловить на себе взгляды мужиков, да что там говорить — даже братья заметили (и даже Джон!) — Арья поняла, что процесс роста приобрел опасный характер неуправляемой стихии. Оставалось только смириться. Это делать Арья ненавидела больше всего на свете. Добро бы было что-то толковое — так нет — имидж, с таким трудом созданный, вдруг начали разрушать изнутри какие-то идиотские жировые наросты! Зачем ей все это надо, Арья не понимала. Замуж она не собиралась, детей рожать и выкармливать — тоже. Она же не корова! Арья недовольно натянула одеяло на нос. Было еще совсем рано — а сегодня предстоял весьма неприятный день — вечером в субботу прилетали младшие Таргариены — этот злобный горностай Визерис и его зазнайка-сестра. Единственно, на кого Арья хотела посмотреть — это на новоиспеченного супруга Дени — про него шли разнообразные слухи, да и вид, мягко говоря, был экзотический. Арья уже прошерстила сеть на тему информации о новом родственнике — и все, что нашла, было крайне любопытным. Вблизи этого шестифутового выходца с юга, авось, Дени поостережется лезть со своими поцелуями к кому ни попадя. Но Арья обещала сестре не выпендриваться, а слово она свое всегда старалась держать, даже если ей это было не в масть. Дурочка Санса всегда всех защищала — это было ее главной слабостью. Что ей было за дело до белокурой пустышки Дейенерис — Арья не понимала. Ну, Сансу поди пойми: ее симпатии были непредсказуемы — взять хоть ее дурака-возлюбленного или этого задохлика из мрачного особняка по соседству. В среду Санса пришла домой почти к обеду, чем вызвала недоумение Лианны, что вернулась от врача как раз в тот момент, когда Санса ковырялась с дверью. Арью в этой ситуации отругали бы — а Сансу только спросили за обедом, куда она ходила. Та без экивоков поведала родственникам, что навещала больного друга. Насчет того, кем именно нелепый Зяблик Аррен себя рисовал в своих мечтах по отношению к сестре, Арья сомневалась мало — уж больно очевидным было выражение его лица, когда он приезжал на своей гробовозке по утрам. А вот Санса, похоже, тешила себя иллюзиями. Сказала, что будет заниматься с ним математикой по средам. С точными дисциплинами она могла прибегнуть к помощи не столь далекой и одиозной. Даже Арья всегда ее обставляла: что по математике, что по химии. Это было одним из их тайных пактов: во времена, когда они еще жили своей семьей на севере, Санса писала за сестру сочинения, а та наскоро решала за старшую все запутанные примеры по алгебре. Арья даже как-то попыталась расшифровать Сансе методы решений, но, с очевидностью, не в коня был корм — у сестры становились такие отсутствующие глаза, что было ясно — уже на третьей минуте объяснений ее романтические мозги просто отключались. Ну что ж — каждому свое. Зато глупые истории на тему «как я провел лето» получались у Сансы не в пример лучше и глаже. Арья обычно застопоривалась на первых же строчках и начинала клевать носом над девственно чистым листом. Да и потом, Санса и так отлично знала, как та проводила лето. В ту пору они были всегда вместе — или хотя бы отслеживали занятия друг друга. Теперь ситуация в корне изменилась — ни та, ни другая понятия не имели, чем живет и интересуется родная сестра. Записка Сансы в среду пришлась как нельзя кстати. В последнее время Арья частенько прогуливала занятия, разумеется, не сообщая об этом родственникам и успешно блокируя все попытки учителей связаться с теткой. Лавируя на сайте школы, Арья отслеживала жалобы и запросы, посылаемые родным, местами привирая и выдумывая мифические посещения зубного врача или семейные отъезды. Учителя пока ничего не заподозрили — пока формальности были соблюдены, им и дела не было. Но лишний раз принести настоящую бумажку, подписанную «теткой», было кстати — а то виртуальные записки со вставленной туда электронной подписью Лианны могли навести на подозрения — а существует ли вообще вечно отсутствующая и болеющая родственница? За последний месяц Арья пропустила три полных дня — и еще несколько раз уходила с уроков раньше. Ее решение выучиться во что бы то ни стало играть на бас-гитаре стоило ей немалых усилий — и еще больше их приходилось бросать на то, чтобы, упаси боги, дядя не вышел на того, кто ее этому делу обучал. Странный партнер Рейегара по отыгранному концерту заинтересовал Арью почти сразу — и она, нисколько не смущаясь, в первый же вечер дядиных домашних репетиций пристала к гитаристу на предмет его умений обращаться со струнными. Тот не отпирался и не особо кокетничал. Ответил, что да, на бас-гитаре он играть умеет. Как и на остальных струнных щипковых — и не только на них. Учиться Арья, вероятно, могла бы и у дяди — но не хотелось совершенно. Они не слишком сошлись характерами — плюс Рейегар был страшным занудой и педантом. Арья порой не понимала, как это Лианна его терпит. Не говоря уже о том, что домашние достали бы ее своими подтруниваниями. Все стоящее должно быть в секрете — иначе оно стоящим быть сразу и перестанет, разменяется на шутки, хохмы и ехидные комментарии. Поэтому вариант с дядей она отмела почти сразу. А овладеть бас-гитарой ей нужно было непременно: в школе она прослышала о том, что группа молодчиков из старшей школы —(не этой частной богадельни, куда раньше ходила Санса, а той, что располагалась в дальней части города и куда ездила вся не столь состоятельная, чтобы позволить себе частную школу, молодежь) организует рок-группу. Арья два раза смоталась к ним в гараж на репетицию — там не было ни сопливых девок, ни слащавых песен — а только жесткий саунд и еще более жёсткий ритм и нерв. Но они до сих пор не нашли бас-гитариста, и Арье пришла в голову безумная идея побыстрее овладеть инструментом и влиться в этот сугубо мужской грубоватый коллектив. Для этого она была готова врать родственникам и таскаться за полгорода в съемную квартиру к гитаристу-иностранцу. Тот умудрялся находить для нее время — даже в ущерб своим собственным экзерсисам, и Арья в последнее время заподозрила, что его к ней интерес идет дальше профессионального тщеславия и желания помучить и поставить на место надоедливую девчонку, насевшую на него с просьбами «научить ее всему» Методы его были весьма жёсткими — он заставлял ее по сто раз повторять не удающийся и, на его взгляд, недостаточно гладкий пассаж, пока пальцы Арьи не распухали до той степени, что она потом не могла дома даже карандаш удержать. О ее занятиях не догадывался никто — только Бран. Арья подозревала, что брат залез в ее блог и видел переписку с «учителем». Но Бран, на счастье, умел молчать — а то неизвестно, что из этого бы вышло. Памятуя историю Сансы — ничего хорошего. Похоже, дяде нравилось совать нос в чужие дела. Насколько это зашло далеко, Арья могла только догадываться, но, как и сам Бран, подозревала то что-то все же случилось: отчего осёл Клиган сорвался и написал сеструхе эту образцово-показательную садистскую цидулю. Ей не хотелось лезть в подробности — Санса была непредсказуема, непоследовательна и резка, а все заходы Арьи на эту тему отметала без разбору. Ну да, она же младшая — и всегда останется младшей — несмотря на то, что большая часть доводов Арьи шла от рассудка, тогда как Санса в последнее время (что началось еще после смерти отца) была одна сплошная истерическая эмоция. Иногда Арье хотелось взять сестру за узкие плечи и трясти, пока в ее голову не вернется хотя бы одна здравая мысль. Еще больше ей хотелось найти Клигана и от души надавать ему по морде. Ну кто-то ведь должен, если Санса сама не в состоянии! Но Арья, пару раз поковырявшись с отслеживанием камер, (перед Браном палиться было неохота, да он бы ее и не одобрил, и мог даже рассказать об этом Сансе) поняла, что до легкости брата в общении с компами и сетью ей еще плыть и плыть. Ее уровень ограничивался умением пеленговать чужое железо через сеть и творить на нем мелкие пакости вроде скачивания чужих файлов: умение, что здорово помогло в этой истории с садистом-Баратеоном. Она ограничилась тем, что отыскала в сети новый номер телефона Клигана и, проследив его звонки, не нашла для себя ничего интересного. Он звонил только по одному номеру — в какую-то юридическую контору в какой-то крысиной дыре неподалеку от столицы. Арья подозревала, что это могло быть связано с его наследством, оставшимся от Горы — должно же у него было остаться какое-то наследство? Странным было то - и очевидно бросалось в глаза - что никаких звонков на частные номера не было. Где же она, таинственная его новая пассия? Разве что он в кармане ее возит — и надобности с ней разговаривать не возникает. Арье пришло в голову, что стоило рассказать об этом наблюдении Сансе — но тогда бы пришлось объяснять, откуда она взяла телефонный номер, а это могло вызвать еще большее негодование сестры. Поэтому пока Арья оставила все, как есть и перестала рыскать в сети по следам Пса. Санса сама сказала — это не ее дело. Вот и прекрасно. Лучше сосредоточиться на басухе. Все эти мысли окончательно сбили Арью с намерения поспать до того времени, когда утро, наконец-то, явит себя — ну хоть если не солнцем, то, по крайней мере, мало-мальским дневным светом. Мельтешение мыслей в мозгу было упрямым и надоедливым — но Арья была еще упрямее. В конце концов, голова принадлежит ей, и все процессы, следовательно, находятся под контролем хозяйки. Свой собственный хард она была в состоянии заткнуть — отключиться и подремать еще пару часов. Нужно было только заткнуть жужжание в черепушке. Арья повозилась, устраиваясь поудобнее, отгораживая себя и Ним от начинающего зарождаться за неплотно занавешенным окном бледного рассвета, и через пару минут отключилась. 2. Таргариены прилетали к вечеру. Рейегар сам поехал их встречать на минивэне жены. Арья была уверена, что Визерис предпочел бы приехать в корвете брата, но увы, — в выпендрежной тачке было всего два места. А народу собралось немерено. Супруг Дени, пожалуй, даже сойдет за двоих — особенно в тесной машине. Лианна устроила всем дикий шухер и подрядила старших, включая Сансу, разобрать большую гостевую комнату внизу, где обычно хранились всякие несезонные вещи — даром, что чуланов, как ни крути, все равно не хватало. В этой комнате должна была ночевать сладкая парочка молодых супругов. Визерису — к большому недовольству Арьи — выделили ее собственную комнату, а сама она, конечно же, была отправлена со спальным мешком под мышкой наверх, к сестре. Санса — вот ведь истинная леди — ничем не показала своего недовольства, хотя Арья нутром чувствовала — сестре наверняка неприятно это вынужденное соседство. Хотя после разговора по пути к Зяблику их отношения явно пошли в гору, все же существовал какой-то надрыв — что-то недосказанное. Возможно, дело было в Арьином общем неприятии всей этой идиотской возни с Сансиной любовью. А может быть — иногда подспудно Арья ловила себя на мысли, что не влипни Санса по дурости во всю эту историю и не понеси ее тогда к Ланнистерам на курорт загорать кверху задницей на бережку — авось, и мама с братом бы живы остались. Эти мысли Арья безжалостно гнала прочь — по факту, Санса просто очутилась в самом неподходящем месте в ненужный час, и ее, по наивности, просто использовали. Но факт остается фактом: мамы и брата не было в живых, а Санса только слезы лила и меняла любовников, как перчатки. Мысли возвращались снова и снова — и в одном Арья была уверена: окажись она на месте сестры в тот злосчастный август в гостях у Баратеонов/Ланнистеров — с ней бы они так легко не справились. Не говоря уже о том, что ей бы в голову — и никуда еще — не пришло втюриваться в самого уродливого на свете охранника. В момент таких мыслей в голову Арьи почему-то навязчиво лезло лицо кузена Джона — но и его она решительно прогоняла — взамен думая о ладах на басухе и андеграундных лохмах гитариста Якена. После обеда — дядя только отчалил в аэропорт  (и что у него за кретинская привычка выходить кого-то встречать за четыре с лишним часа?) — Лианна решительно заставила детей вылизать стол, попутно носясь как вихрь туда-сюда, сметая со стола и остальных поверхностей гостиной обычную мешанину из бумажек, дисков, недоеденных конфет, мятых салфеток и всего того, что составляло культурный слой каждодневной рутины расширенного семейства Таргариенов-Старков. Арью засадили за чистку фамильной дядиной серебряной сахарницы и солонки — на дне были непременно выгравированы драконы, в шеи которых въелась пыль и, в случае сахарницы, еще и засохший слой сиропа. Она отскребала ногтями сладкую желтоватую массу, в душе проклиная Рикона, который вечно залезал своей собственной мокрой ложкой за сахаром. Щетка липкую сосульку не брала, а если бы Лианна увидела в руках Арьи металлическую мочалку в приближении к ценному столовому серебру — у младшей Старк был реальный шанс оказаться пожаренной на ужин вместо здоровенного молочного поросенка, что шкворчал в духовке. Кухарка на кухне рубила салаты, кидая беспокойный взгляд на хозяйку. Лианну в доме любили все — и беспокоились за нее. У тетки уже начал вырисовываться небольшой животик и уставала она куда чаще, хотя виду не показывала. Арья вздохнула и, отложив сахарницу, приступила к солонке. И чего отец вечно говорил, что она, Арья, больше всего похожа именно на Лианну? Чем дольше Арья жила в доме у Таргариенов, тем меньше замечала сходства. Разве что упрямы они обе были в равной степени — недаром все конфликты между теткой и племянницей приходилось в итоге решать Рейегару, а с ним спорить Арье было скучно — хотя бы потому, что, казалось, дядю вообще ничем пронять было нельзя. Джон тоже был очень сдержан — но у того хоть на лице какие-то человеческие мысли читаются (помимо вечной тоски, что он явно взял от отца). Рейегар был полностью себе на уме — но не так, как нравилось Арье. Она не любила излишних проявлений эмоций и уважала тех, кто умел держать чувства в себе, но дядин метод отличался какой-то болезненной обречённостью — словно он вечно идет на эшафот и заставляет себя не рыдать. Так Арье вести себя не импонировало. Ей нравилась независимость, профессиональность, замкнутость и небрежная брутальность, что порой виделась в некоторых ее знакомых мужского пола. В частности, в Якене. Хотя, гитарист всегда говорил о дяде с известной долей пиетета, называя его «последним трубадуром прошедшего века» Вот именно, что прошедшего. Дядя был живым воплощением романтических бредней эпохи декаданса. Арья поморщилась — она так яростно терла солонку, что пузыри на подушечках пальцев, что уже стали превращаться в жесткие несходящие мозоли, кое-где полопались и начали безумно жечь. Она глянула на свою работу — вроде, удовлетворительно. Лианна бросила взгляд на серебро, улыбнулась племяннице усталой улыбкой и сказала:  — Ну все, дорогая, можешь идти, спасибо. Мы тут почти закончили. Сейчас постелю чистую скатерть и пойду полежу — а то спину что-то прихватывает. А ты, пожалуйста, убери свои вещи из шкафа и перенеси их в гардероб Сансы — там достаточно места. Визерис обычно много одежды с собой привозит. Арья удалилась, бурча под нос, что это все от того, что Визерис — бессмысленный слизняк и фат. Она меньше интересовалась тряпками, чем этот надменный болван. Да что там — даже Санса ими меньше заморачивалась! По пути Арья заглянула к Брану. Брат смотрел из окна, как младшие во дворе строят снежный форт. Лицо у Брана было донельзя тоскливое, и Арья тут же вспомнила, как и они, бывало, строили вот такие же снежные крепости — одну для мальчиков, другую — для девочек, чтобы потом оттуда вести бесконечные баталии снежками. Бран обычно получал в нос именно от нее — Арья умела целиться куда точнее, чем младший брат-погодок. Зато лазить он умел не в пример круче — что его и подвело. Арья до сих пор чувствовала себя виноватой за тот случай — ведь именно с ней Бран поспорил, что слезет с балкона родительской спальни незамеченным. С тех пор Арья остерегалась биться об заклад с кем бы то ни было — или брать на «слабо».  — Ты как, в порядке? Бран отвернулся от окна и подняв бровь взглянул на Арью.  — Ага. Тетя велела следить за детьми. Не могу понять только, что мне делать, случись что. Видимо, крутить колесами и громко вопить. Я даже не могу выехать на это долбаное крыльцо без посторонней помощи.  — Ты можешь выпустить Лето, а он уж там сам разберется. Он у тебя умный — хотя Ним, конечно умнее.  — Ну спасибо тебе. Ним, конечно, может, и умнее, зато я тебя уделаю по программированию. Жалко только, что младших нельзя запрограммировать так, чтобы они не сыпали друг другу снег за шиворот.  — На фиг это надо? Я тоже тебе всегда запихивала снежки в капюшон…  — Вот поэтому-то я и говорю… Из холла раздался голос Лианны:  — Арья, ты уже перенесла вещи? И переоденься, пожалуйста. Твоя майка вся в пятнах от соды. Я понимаю, что тебе все равно, но Рейегар расстроится… Я иду отдыхать. Я попросила Сансу помочь тебе выбрать подходящую кофту… Арья посмотрела себе на живот — ага, тетка была, к сожалению, права. Ну и ладно. Санса ей для выбора тряпки не нужна. У нее уже есть отличная идея, в чем встретить Таргариенов… Вещи, вещи… сейчас бы подвязочную змею — зацепить в шкаф в качестве галстука для Визериса Через полчаса Арья, как стог на ногах, поднималась по ступенькам — наверх, в обитель старшей сестры. Санса удивленно встретила ее в дверях.  — Ты не могла за два раза притащить? Опасно же…  — Была охота два раза таскаться… Ничего не опасно. Потом я оставила себе дырочку для глаз. Арья раздраженно бросила охапку тряпок на кровать Сансы и сама плюхнулась сверху, раскинув руки. Сестра подошла и зависла на ней, с недоумением разглядывая ее облачение.  — Чего у тебя на майке написано? Ты что, с ума сошла? Арья села и расправила на себе одежду. Буквально месяц назад она наткнулась на этот шедевр в сети и не смогла пройти мимо. На майке был нарисован огромный обеденный стол, на котором на одном из блюд сидели две крысы — толстая и тонкая. Одна держала в лапах здоровенную сардельку, другая — кусок сыра в зубах. Надпись под всем этим благолепием гласила «Мы вам не рады!»  — А что? Отлично передает то, что я чувствую. Дядя нас учит, что надо быть честными…  — Или ты сейчас же переоденешься, или я позову тетю и Джона. Посмотрим, что они скажут про твою честность.  — Тебе стыдно будет. Тетя отдыхает.  — Значит, только Джона.  — Ладно, ладно. Переоденусь, только не нуди. Арья начала выковыривать из-под себя черную толстовку с сумасшедшей кошачьей мордой, но Санса решительно пресекла этот маневр.  — Ну нет. Сейчас я найду тебе что-нибудь приличное. Уйди! Арья нехотя повиновалась — очень уж не хотелось, чтобы Санса вмешивала сюда еще и Джона. Или еще хуже — тетю. Той перед идиотским заездом родственников совершенно необходимо было полежать хотя бы час. И потом, кто бы то ни был — все равно ее переоденут. С Сансой можно будет препираться хотя бы.  — Вот это! Арья взглянула — и застонала. Санса вытащила на свет длинную полосатую бархатную водолазку с широким горлом и причудливой черной вязью узора в форме щита на груди. Раньше Арья ее не носила, так как та была ей велика и висела, как на вешалке. Но теперь кофта сидела идеально — и вредная Санса наверняка об этом догадывалась — на то был и расчет. И, естественно, она не могла возразить против этого выбора — это была одна из немногих вещей, что была привезена из дома. Арья вздохнула и, стянув майку, напялила на себя злосчастную водолазку. Злобно зыркнула на довольную сестру поверх воротника. Волосы наэлектризовались и встали дыбом. Ну и хорошо — но причёсываться уж она не станет. Перебьются Визерис с сестрицей!  — У тебя волосы, как у пугала!  — Ну и пускай! Причесывать меня тебя тетя не подряжала — вот и отстань. И так сойдет. Санса с безнадежным выражением лица покрутила головой и принялась развешивать одежду Арьи в шкаф. Вот-вот — пускай и она поработает. А то только советы давать и критиковать! Примерно через сорок минут они закончили убираться и устраивать Арье постель. Санса, конечно, предложила сестре занять кровать, а сама готова была лечь на полу, в спальном мешке— из жертвенности. Арья чуть было не согласилась — чтобы отмстить за обтягивающую водолазку, но, вспомнив, что сестра жуткая мерзлячка, отказалась от идеи. Вообще, она любила спать в спальном мешке. Если туда еще Ним взять — вообще, будет замечательно и тепло. Санса тоже переоделась — надела в пару Арье водолазку, но не пеструю, а снежно-белую. В ней она выглядела старше и тоньше. Арья со вздохом оглядела сестру. Та всегда будет красивее ее. Даже эта дурацкая больничная стрижка ей шла — подчеркивала длинную шею и высокие скулы. Санса выглянула в окно — стемнело, и уже зажглись фонари вдоль улицы. В полутьме комнаты было таинственно и как-то по-зимнему уютно. Арья вспомнила, как они на севере в зимние каникулы коротали долгие снежные вечера все вместе у камина — под рассказы отца или просто в тишине — каждый со своей книгой, рассевшись на огромном диване в гостиной. Арья всегда устраивалась возле окна — ей нравилось смотреть на зимние сумерки. Санса, наоборот, усаживалась в другом конце — то ли ей дуло, то ли она опасалась черных незанавешенных окон, в которые заглядывала любопытная ночь. Арья подошла к стеклу и прислонилась щекой к плечу сестры, выглядывая наружу. Как раз подъехала машина Лианны и мягко притормозила возле дома, поднимая небольшие фонтаны снежной пыли вокруг. Сейчас начнется. Момент спокойствия бесповоротно минул. Санса легко похлопала сестру по плечу:  — Помнишь, что ты обещала?  — Да, да — вести себя хорошо- помню… Не нуди. Я буду как шелковая. Сама любезность. Увидишь, даже Визерис будет в восторге. Особенно от шкафа, что я ему уступила… И от кровати.  — Что ты сделала? Арья хихикнула.  — Небольшой ароматизатор для нашего кронпринца. Ему только уютнее будет!  — Арья, пойди немедленно и все исправь!  — Нет времени. Потом, ты же знаешь — он, и если все хорошо, будет нудить. Санса мрачно кивнула. Однажды, очень давно они со всей семьей ездили в огромный снятый на две недели особняк в горах — туда же приехали для семейного воссоединения Лианна и Рейегар с Джоном (Арья подозревала, что именно там были зачаты близнецы) и — неожиданно - Визерис с матерью и Дени. Все шло очень гладко и все были довольны — кроме Визериса, тогда шестнадцатилетнего тощего как жердь юнца. Он скандалил из-за всего: вода из крана пахла затхлостью, отопление не грело, еда была отвратительной, в его комнате собирались все мыши и пауки страны (Робб тогда шутил, что это потому, что они чувствуют родственную душу). Когда Дени умудрилась объесться ежевики и прихворнуть на пару дней, Визерис устроил страшный скандал, убедив мать, что девочку нарочно отравили. Эти каникулы Арья запомнила главным образом из-за этого, а еще из-за того, что они с Браном (это было незадолго до его падения) умудрились найти гнездо земляных ос, разворошили его палками, и были изрядно ими покусаны. У Брана нос стал похож на сливу, а у самой Арьи два дня не открывался левый глаз. Отец и Рейегар потравили ос какой-то химией, а гнездо торжественно отдали детям. Арья вытащила оттуда горсть дохлых ос и личинок и с превеликим удовольствием запихала их Визерису в ботинки. Боги, как он орал! Арья хмыкнула. Та штука, что она сотворила сегодня, будет, конечно, помягче, но все равно неплохо. Раз нет подвязочных змей и ужей — приходится обходиться подручными средствами. Внизу хлопнула дверь — Лианна пошла встречать гостей. Арья выглянула из окна. Все Таргариены и муж Дени уже вылезли из машины. Дени, казалось, поправилась и как-то заматерела: возможно, потому что на ней было слишком много надето. Визерис был, как всегда, похож на бледную поганку. А муж Дейенерис оказался еще круче и больше, чем на фотографиях, найденных в сети. Помимо длиннющих — куда там дяде до него — волос, собранных в какую-то странную косу, он еще был усат и бородат. Одет легко — вот тебе и выходец с юга! Дени смотрела на него с обожанием — это было видно даже отсюда. А Визерис с брюзгливой гримасой суетился вокруг чемоданов, наверняка давая приказания Джону, что с тоскливым выражением лица помогал Рейегару разгружать багаж. Санса рядом вздохнула.  — Да, Визерис не меняется. Но зато Дени! Ты посмотри на нее. Она вся светится! Вместо этого Арья посмотрела на саму Сансу. Та, не моргая, глядела на счастливую парочку и грызла заусенец. Арья мрачно подумала про себя, что на самом деле наиболее жестоким испытанием этот визит будет для старшей сестры — и это никому в голову не пришло. Она думает, проводит параллели — и оплакивает свои разрушенные надежды. Как всегда, в такие моменты Арье дико захотелось начистить обожжённую морду Пса — да что толку? Вместо этого она сказала:  — Пойдем, а то сейчас дети из дома посыплются, как из рога изобилия. Дядя нам устроит! Там же мороз — а у Эйка вчера болело ухо… Санса молча кивнула, не отрывая взгляда от Дени, а пальцев — ото рта.  — Сестричка, только ты не жуй ногти при гостях, а то Визерис подумает, что ты — такая же психически нестабильная особь, как и он — и еще, чего доброго, влюбится в тебя. А тебе, я так полагаю, фриков в коллекции уже хватает! 3. Как выяснилась, Визерис положил глаз совсем не на Сансу. Весь вечер недовольная Арья ловила на себе этот неприятный взгляд бегающих сиреневых глаз. Что за осел! Даже ее самообладание начало ее подводить. Отлучившись в ванную, она безнадежно попыталась стянуть лифчиком потуже ненавистную грудь, чтобы она не выпирала, как барабан. Но не особо получалось. Пришлось возвращаться к гостиную и вновь садиться за стол. Как назло, она сидела напротив мерзкого Визериса. Санса и Бран расположились рядом с Дени, а новоиспеченный родственник Дрого был определен на угол — поближе к Рейегару (к вящему неудовольствию младшего брата, что считал это место своим законным) Лианна сидела на другом углу, рядом с мужем, возле нее — весь выводок младших. Арью же определили на том конце стола. Напротив нее поместили Визериса, а сбоку, в противоположном от дяди торце стола — Джона. Попала, так попала. Джон тоскливо посматривал на Дени и переводил взгляд в тарелку. Визерис, когда на него смотрели, делал вид, что еда ему отвратительна, а когда не смотрели — трескал за обе щеки, чем немало забавлял Арью. И куда в него только влезает! Сама она уже до отвала наелась жареным поросенком и всякими салатами, что наготовила повариха. Теперь настало время наблюдения. Беда в том, что как только она поднимала глаза от тарелки — тут же натыкалась на взгляд Визериса, что совершенно бесцеремонно ее рассматривал — ну, по крайней мере, то, что было видно поверх стола. Даже Джон это заметил — стрельнул глазами в кузину, высоко подняв брови. Арью аж затрясло от злости. Треклятый горностай! С этим пора было как-то завязывать. Зря она не надела ту футболку с крысами! К счастью, Лианна начала забирать тарелки у детей — все уже более-менее наелись и пришла очередь сладкого. На кухне ждал гигантский торт с меренгами и взбитыми сливками, украшенный зимними грушами. Арья облизнула губы — и, подняв голову, опять поймала взгляд Визериса. Тот в процессе еще и наклюкался красного вина, и с каждым бокалом его глаза блестели все более и более плотоядно. Арье стало не по себе. Пожалуй, она пропустит десерт. Потом ночью всегда можно пробраться в кухню и отковырять себе кусочек. Она встала и начала помогать тетке убирать со стола. Мельком бросила взгляд на Дени — та положила белокурую головку на мощное плечо мужа и, казалось, собиралась задремывать. Арье стало смешно — вот слащавая дурочка, до спальни не может потерпеть! А вот Сансе, похоже, было совсем не смешно. Она топила свой белый носик в стакане с красным — не глядя по сторонам, со страдальческой миной на бледном лице. Даже не заметила, что пора была убирать тарелки. Арья обратила внимание на то, что заусенцы сестра догрызла почти до крови. Пора было и ее забрать. Вот тебе и родственный визит! Она отнесла груду грязной посуды в раковину и принялась распихивать ее в посудомойку. К Визерису она специально не стала подходить — его почти вылизанную дочиста тарелку забрала Лианна. Не то, чтобы Арья боялась — но было неприлично бить брата дяди по роже, да еще и при всех родственниках. Задор задором — но иногда стоило избегать потенциально опасных ситуаций. Когда Лианна принесла остальную посуду, Арья тихонько, чтобы не слышно было в гостиной, обратилась к тетке, забирая у нее из рук поднос с бокалами.  — Можно, я пойду уже? Вот только загружу посудомойку. Лианна искренне удивилась, зная, что от десерта племянница никогда не отказывалась.  — Ты, что ли, уже объелась? А как же пирог? Да и не уверена, что это уместно…  — Я не из-за еды. Я из-за Сансы. Глянь сама. Тетя опасливо выглянула из-за занавески, отгораживающей арку кухни от гостиной. С минуту смотрела на старшую племянницу. Потом повернулась и устало кивнула.  — Да, ее надо отсюда забирать. Я сама справлюсь. Джон поможет мне. Спасибо, что обратила на это внимание, умница. Я там совсем замаялась с детьми и не заметила, что с ней творится. Можешь ее как-то уговорить пойти спать?  — Попробую. Спасибо, тетя. Арья прошла мимо гадкого Визериса, который, к счастью, что-то бубнил скучающему Джону — и, слегка отодвинув коляску Брана, шепнула на ухо сестре:  — Пойдем спать, а? У меня голова болит. Тетя нас отпустила… -Санса подняла на нее совершенно пустые прозрачные глаза, под которыми залегли тени.  — Пойдем. И у меня болит. Не надо было мне пить это вино. Уверена, что тете не нужна наша помощь?  — Ей Джон поможет, если что. Пошли. А то у тебя пальцы кровят.  — Ой, а я не заметила. Да. Санса встала и они, торопливо извинившись и пожелав всем спокойной ночи, поднялись наверх, в мезонин, в Сансину спальню. По дороге Арья услышала, как Дени негромко сказала Лианне, что она тоже бы пошла отдохнуть — дескать, дорога была тяжелой. Та ответила, что это не проблема — спальня уже готова. Прозвучал голос Дрого — резкий и с сильным акцентом. Он коротко бросил жене, чтобы ложилась и не ждала его. Потом разговоры стихли — они как раз повернули на третий этаж к мезонину. Санса тут же забурилась в ванную. Арье надо было в сортир, и она уже начала нервничать, что сейчас придется топать вниз. Тут как раз сестра соблаговолила выйти — уже переодетая ко сну — в какой-то здоровенной мужской рубашке, что доходила ей почти до колен. Арья было уже собиралась спросить, не у Джона ли та позаимствовала предмет туалета — как иногда делала она сама, как вдруг ей пришло в голову, что у Джона явно размер меньше, и что рубашка, конечно, принадлежит не кузену — и вовремя прикусила язык. Санса бесцветным голосом пожелала сестре спокойной ночи и улеглась в кровать, отвернувшись к стене. Арья погасила верхний свет и вздохнув, отправилась в ванную. Когда она вышла (мыться было лень, тем более - на полу же спать) обнаружилось, что Ним стоит у двери, чуть слышно поскуливая. Боги! Она забыла ее выгулять… Теперь не даст покоя. Арья с опаской взглянула на сестру. Та казалась спящей. Арья тихонько открыла дверь и вышла. Псина метнулась вниз по лестнице в предвкушении прогулки. Вот хренова тварь, топает, как слон! Проклиная все на свете, Арья на цыпочках сбежала вниз за Ним и поспешила выпустить собаку на улицу — потому что избалованная свободой барышня вполне могла устроить шум, лая в возмущении на запертую дверь. Сама скользнула за порог, дёрнувшись от морозного воздуха снаружи. Все-таки водолазка не была уж такой теплой… Ним деловито сновала по дорожке, нюхая следы приезжих. Арья задумалась о том, что Нимерии с первого нюха понравился гигант Дрого, и, странным образом, Дени тоже. А Визериса она вообще словно не заметила — а когда тот попытался потрепать ее по шее, зарычала. Да и правильно сделала, в сущности. Дисциплинированная псина закончила свои важные дела и подошла к хозяйке, вопросительно на нее глядя.  — Ну что, пошли? Арья открыла дверь и столкнулась лоб в лоб с Визерисом. Тот то ли не ожидал ее увидеть, то ли искусно притворился — но вид у него был изумленный.  — Прошу прощения. Куда это ты ходила? Не поздновато для прогулок для малолетки? Меня не пускали на улицу в тринадцать лет в это время суток.  — Мне почти пятнадцать. И я не гуляла. Она гуляла.  — Твоя хаски?  — Ага. Пусти, а то холодно.  — Кто же тебя не пускает? Хотя, может, и стоило бы… Арья попыталась протиснуться между Визерисом и дверным косяком, но не тут-то было. Ним уже была в холле и недовольно смотрела на хозяйку.  — Ммм... Ты хорошо сложена для пятнадцатилетней. Дени была в этом возрасте плоская как доска.  — Руки убери. Я не шучу.  — Уверена? Мне показалось…  — Тебе показалось. Или ты уберешь эту гребаную руку, или Ним откусит тебе то, что по каким-то неведомым мне причинам дает тебе право называться мужчиной.  — Ладно. Он отступил назад, и Арья, толкнув Таргариена плечом, таки прорвалась в холл.  — Да и сзади тоже ничего.  — Слушай, ты! Я скажу тебе только один раз. Любые комментарии на тему, любые поползновения в мою сторону — и я зашлю тебе мою псину в комнату. Возможно, когда ты будешь спать. Оттуда ты выйдешь девочкой — раз они тебе так нравятся. Подойдет к твоим нестриженым патлам. А мне не придется кормить Ним завтраком… Арья, не оборачиваясь, прошла к лестнице. Визерис за ее спиной предпочёл не ответить на последнее замечание. Лишь когда она дошла до первого проема, он, цедя сквозь зубы, бросил:  — Возможно, я ошибся сестрой. Рыжая, скорее всего, будет посговорчивее. Все равно уже пошла по рукам. Хоть она и не в моем вкусе — но на каникулы сойдет, в качестве развлечения… Ступенек было многовато, но двигаться Арья умела быстро. Она не стала изображать леди и шлепать говнюка ладошкой — она же не Санса. Удара левой Визерис явно не ожидал — и теперь сокрушенно вытирал кровь с губы, которая тут же начала опухать.  — За это ты поплатишься, мерзавка!  — Чего-то я сомневаюсь. И про мою сестру — только заикнись. Не то, что Ним — я запущу тебе в постель всю свору. Включая Солнце и Луну. Они обычно спокойные — но ради тебя, уверена, включат свой охотничий темперамент. Тоже мне — дракон! Да ты хуже зайца. На тебя и охотиться-то скучно… Даже не гляди в ее сторону. Особенно так, как ты смотрел на меня сегодня. Она вежливая — до определенной степени. Но если что — то я за нее…  — Вы тут развели волчий клан. Мерзость какая! Если вдуматься — была охота! Я же не мой брат. Потом не отмоешься. Обойдусь.  — Вот, вот. Обойдись. Ручками, ручками. Волчицы — не про тебя. А то без головы бы не остался…  — Ну-ну. Блюди свою честь. Достойно. У сестры твоей от чести мало что осталось, все равно. На мне бы она много не потеряла. После Пса — дракон только бы улучшил ситуацию. Статистически.  — Знаешь, что я тебе скажу, кроме того, что береги яйца, — даже этот Сансин Пес ближе нам по крови, чем ты. Его кандидатура еще может обсуждаться. Твоя — однозначно нет. Хоть статистически, хоть практически. А теперь я хочу спать. А ты — вперед — к мануальным упражнениям. Добрых снов! Теперь можно было спокойно идти наверх — последнее слово все же осталось за ней. Ним лежала на коврике на лестничном пролете и, завидев хозяйку, радостно вскочила. Обе они поплелись на третий этаж. Арья вошла в комнату — придерживая ладонью дверь, чтобы та не дребезжала. В темноте все было тихо, мирно. Ним тут же тенью метнулась к спальному мешку. Арья последовало ее примеру. Когда она уже устроилась внутри бессовестно шелестящего мешка и закрыла глаза, то услышала, как Санса тихонько сказала:  — Видишь, иногда кому-то везет. Просто надо верить…  — Нет, надо чтобы другие верили тоже… Или доверяли…  — Чему?  — Да хотя бы тому, что ты сама думаешь.  — А если я не знаю, что думаю сама?  — Тогда, боюсь, в этом-то и проблема. Тогда тебе никто не поможет. Кроме тебя самой… Арья пролежала еще с полчаса и уже в полусне услышала как внизу, в ее собственной комнате топает и стучит дверцами шкафа Визерис — и бурчит что-то вроде: «Боги, почему тут так несет псиной?» Это было лучше всякой сказки на ночь. Совместила приятное с полезным! Все равно Ним нуждалась в хорошем вычесывании. А надо же было куда-то девать шерсть… Вот проблема и снялась сама собой. Это же не осы — спать будет мягко! А использованную замурзанную щетку Арья просто аккуратно положила на верхнюю полку гардероба… Арья обняла Ним — та пахла мускусом и немого — имбирными пряниками. Все-таки этот Визерис идиот… Псина тяжело вздохнула и, выпростав морду из-под верхней части спального мешка, вытянула ее на пол. Арья улыбнулась и вновь закрыла глаза.