…Iʼll wait for you…
— Мне нравится эта партия, — на нотах появилось ровное сердечко, — Особенно этот момент, — Вилен обвел пальцем понравившийся фрагмент, положив голову на плечо друга. — Да? Тогда бери себе, — шатен улыбнулся, протягивая ноты бас-гитаристу. — Женя, ты такая лапочка, хочешь чаю? — едва сдерживая смех, блондин добрался до двери. — Не откажусь, — гость подмигнул Вилену, последний не смог сдержать смех, откинул голову назад и обнял дверной косяк. Чай и кофе, которые готовил Вилен, нравились всем. Будучи страстно влюбленным в эти два напитка, гитарист периодически таскал с собой термос. Рядом с его местом всегда была очередь из голодных студентов. Готовил он, к слову, тоже отлично. — А знаешь что? — холодное стекло окна больно щипало пальцы, Вилен продолжал выводить узоры, — Я хочу попробовать что-то новое, завести девушку, например. — Женя поперхнулся чаем. — Девушку? — Почему бы и нет. Например, та, что ударила нас дверью Старбакса, кажется мне довольно милой, — блондин медленно нарезал круги по комнате, — У тебя же остался её номер? Глаза Жени выражали полное непонимание. — Я лучше познакомлю тебя с Ани, она давно запала на тебя, — гитарист откинулся на спинку стула, — Девушка милая, двадцати лет, стройная, брюнетка, умная, но не ботаник, красиво рисует. Тебе понравится, — стул скрипнул, когда Женя встал, слабо потянувшись, чтобы размять поясницу. Вилен ощутил на плече тяжесть дружеской руки. — Мне пора, дружище, телефончик на столе, — улыбка никак не хотела сползать с лица. Ани оказалась действительно хорошенькой. Приятная внешность, мягкий голос и теплые карие глаза. Проведя с ней весь вечер, Вилен мог точно сказать: с ней что-то да получится. Сон никак не хотел идти. В памяти всплывали события вечера. Он слишком давно не встречался с девушками. Ани чудесно рисовала, но её работы не вызвали в нем тех ощущений, что появлялись от работ Фреда. Произведения загадочного иностранца будто проникали в душу, для каждого в них отражалась часть их самих, их жизни, переживаний. Картины девушки оставляли немного другое ощущение: они были легкими, ненавязчивыми, расслабляющими, но глубокие темы они не затрагивали, хотя оставляли приятное впечатление. Нежно поглаживая гитару, которая всегда была рядом с музыкантом, Вилен улыбался, проваливаясь в сон. — О, я уже хочу это увидеть, ты будешь прекрасна! — за дверью послышался активный кашель. — Бросай его, он променяет тебя на первого страстного брюнета с кисточкой в руке, и, кажется, он такого уже нашел! — увернуться от подушки было несложно, сложно было убегать по квартире и не врезаться в мебель. Истерично смеясь, Саша выбежал на лестничную площадку и захлопнул дверь. Сползая в футболке и трусах по обратной стороне двери, он понял, что ключи остались в квартире, из которой прозвучал довольный смех музыканта. Он тоже просек ошибку соседа.***
— Ты тоже рисуешь? — Ани медленно помешивала трубочкой ванильный латте. — Нет, — чуть улыбнувшись, Вилен достал нотную тетрадь, — Я пишу музыку, но ты, кажется, уже об этом знаешь. — Да, на ваш концерт меня привел друг, ты мне сразу понравился, — девушка слегка покраснела, — Но я не знала, как с тобой познакомится, да и боялась не понравиться, — карие глаза смущенно уставились на пирожное, которое Ани ковыряла ложечкой. — Ты довольно милая, — быстрый поцелуй в уголок губ развеял неловкую обстановку, — Хочешь прогуляться в парке? — Я бы лучше посмотрела твою коллекцию пластинок…****
Забавным было считать, что, переехав, можно избавится от проблем. В пятый раз прочитав сообщение, Фред болезненно прищурился и отложил телефон. Усталость, работа, стресс, переезд наваливались большим комом. Брюнет присел, положив руки на спинку стула; из груди будто выкачали весь воздух, стало больно дышать. В глазах на секунду помутнело, из полуобморочного состояния вывел карандаш, упавший на портрет Вилена. Фред не был портретистом, но где-то в глубине души сидело огромное желание нарисовать этого парня, оно давило все больше и больше, пока художник не осуществил желаемое. «I found their universe…» — Ну прости, у меня не получилось раньше, я запутался в улицах, и почему я должен оправдываться? В выставочном зале пахло ванилью и кофе, картины, висевшие ранее в зале, уже сняли, и пустота серых стен немного угнетала. Ребекка около часа обговаривала детали с организаторами. Фыркнув, художник достал альбом и карандаш. В голову лезло много идей, слишком много, чтобы успеть все запечатлеть. — Мы почти все уладили! — Челка упала на глаза, закрывая обзор, когда девушка уперлась в его плечи, — Сегодня повесим картины, а завтра к вечеру уже будет все готово, ты же приготовил речь? — Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. — Я пришлю тебе варианты сегодня вечером, — Фред закатил глаза.***
Скучная лекция, казалось, будет длится вечно. Усталые студенты либо сбежали домой, либо почти засыпали, слушая нудную речь лектора. Задумавшись, Вилен не заметил, как стал рисовать в тетради. Странные, почти неразборчивые каракули пересекали весь конспект, который музыкант все равно не собирался читать. Мысли о выставке не давали покоя, уже завтра он идет туда, куда мечтал попасть давно. «Привет, на паре?» — быстро выключив звук, Вилен прикрыл телефон тетрадкой. «Привет, она нудная, и я уже сплю». «Хочу тебя увидеть». «Приходи сегодня».***
— О, давно не виделись. — Привет, Сань, — парень, стоявший на пороге и подпирающий косяк, был великолепен. Действительно великолепен. — Он дома? — Да, заходи, — шатен подождал, пока поздний гость зайдет в комнату, и рассмеялся. «Ну и сосед». — Опять ты за свое! — Все-таки хорошо, что подушки у Вилена мягкие, ну не мог он на жестком спать. «Будь он проклят этот музыкальный слух», — Саша, ловко увернувшись, закрылся на кухне и включил чайник. Вилен снова будет репетировать — значит, поспать не получится, зато это отличная возможность подготовится к сессии. Очень внезапно раздался дверной звонок. — Привет, Вилен дома? — Заходи, — Саня, уже не сдерживая смеха, пялился на зловещую дверь в ожидании подушки, на него с осторожностью смотрела хорошенькая брюнетка. — Не боись, он просто идиот, — Музыкант закатил глаза, когда Саша состроил очередную рожу, и позвал девушку рукой, — Я кое-что сочинил для тебя. В комнате Вилена и правда царил беспорядок. Самый настоящий беспорядок с кучей кружек, бумажного мусора, чистой и грязной одежды, черновиков, тетрадей, ручек и прочей мелкой канцелярии. Единственным чистым уголком в комнате был угол с музыкальными инструментами и разнообразными штуками для них. На маленькой зеленой полочке стояла коробочка от каких-то дорогих конфет, подаренная одноклассницами или однокурсницами, — Вилен уже не помнил, — полностью заполненная медиаторами разных цветов. Рядом с полкой вбиты гвозди с забавной шляпкой — на них висели чехлы для гитар. Тут же стояла стойка для них. Даже пыль заботливо вытерта тряпочкой. — Кир, это моя девушка Ани; Ани, это мой друг Кирилл, он у нас на барабанах, — музыкант, немного кривляясь, но с любовью, поцеловал запястье девушки и посадил на пуфик, специально почищенный для гостей. Все обменялись формальностями и Вилен начал играть. Сначала пальцы понемногу ласкали струны, извлекая ленивые звуки; затем кисть стала брать более конкретные аккорды, и полилась музыка. У Вилена очень приятный голос. Людей с таким голосом можно слушать бесконечно. Ани с закрытыми глазами раскачивалась в такт музыке, Кир лениво делал заметки в тексте, улыбаясь, а к обратной стороне двери привалился Саня, также внимательно слушая, и начал постукивать пальцами. «Семейная идиллия», — пошутил гитарист на паузе в тексте. Но было ли это шуткой? Сидящие в этой комнате люди действительно стали для него ближе родных. — Уже слишком поздно… — Шел первый час ночи, Вилен с Ани сидели на полу в объятиях друг друга с пятой кружкой чая в руках, Кирилл играл в приставку, через раз выкрикивая что-нибудь, Саня так и уснул: возле двери с конспектами и телефоном в руках. — Оставайтесь оба, — музыкант перевел взгляд на друга, — Ночевочка-бичевочка? — О да! — барабанщик весело замахнулся, и подушка опустилась на пол в нескольких сантиметрах от Вилена, который поспешил к окну, — Давно мы не оставались у тебя на ночь. — Ну, — створка беззвучно открылась, и звонкий смех гитариста разрезал ночную тишину города, — Обычно мы репетируем днем.***
— Да ты, похоже, по уши влюблен! — Присвистнув, Ребекка присела на край складного стула, на котором удобно расположился художник. Стул жалобно скрипнул. — Вот еще, не ворчи, — девушка показала язык, — Я похудела на три килограмма! — Фред загадочно улыбался. Он знает эту девушку всю жизнь, и характер её совершенно не поменялся. Бекка ужасно поет и просто помешана на обуви, но зато друг и менеджер она превосходный. — Я все уладила, может быть теперь пригласишь свою подругу, которая занимается ещё и твоей работой, на ужин? — Обойдешься, — Фред улыбнулся, — Мои финансы еще не оправились от твоих новых туфель. Вот и мечтай потом о том, что художники много зарабатывают, — Черноволосый встал и подал подруге руку, — Но я все ещё умею ставить чайник, а в моем холодильнике остался твой любимый вишневый пирог. — Знаешь, о чем я думаю? — Бекка поправила высветленную прядь, — Вам с Виленом надо посетить какой-нибудь ресторанчик после выставки, ты так часто его рисуешь, что мне уже становится страшно за тебя, милый. — Брось, я рисовал то его пару раз, в свое оправдание могу сказать, что он очень милый. — Ну вот, ты уже считаешь его милым, это что-то да значит! Решено, я приглашаю его и тебя, протесты, кстати, не принимаются! — Ребекка сверлила художника победоносным взглядом. Фреду оставалось только отвернуться, закатив глаза. — Я знаю, что ты улыбаешься, дурачок. Плотные шторы идеально скрывали утренние лучи солнца, которые грозились разрушить мирный сон. Фред аккуратно сел и потянулся, стараясь не разбудить девушку, уснувшую вчера прямо в одежде в его кровати. Телевизор стоял только в спальне, а Ребекка очень хотела посмотреть новую комедию. Только до начала фильма никто не протянул. Оба вырубились, как только головы коснулись декоративных подушек, весьма неудобных, из-за чего у художника сильно болела шея, и он поспешил встать. Фред подошел к огромному панорамному окну. — Здравствуйте, могу я заказать пиццу? — как можно тише и практически без акцента проговорил художник, прикрывая сбоку рот рукой. «Ну не травить же Бекки своей стряпней».***
— Алле-алле? — Девушка торопливо шла к метро, постоянно вертя головой по сторонам. — Привет, — Вилен налил кипяток в четыре чашки и начал искать заварку для чая. — Ты же помнишь, что сегодня мы идем на самую крутую тусовку года? Ну конечно же помнишь, — Бекка кому-то помахала, с кем-то поздоровалась и, отойдя в сторону, начала искать в сумочке проездной. — А завтра, после выставки того самого художника, я приглашаю тебя в ресторан! Отказы не принимаются, так что не планируй больше ничего на вечер; да-да, я знаю, ты мне очень благодарен и все такое, но я жутко опаздываю, и мне надо бежать, целую, пока! — Быстро выключив звонок, Бекка поспешила к турникету. Вилен наконец нашел заварку и, напевая собственную песенку, пошел будить друзей.***
Волосы никак не хотели лежать послушно. Очередной раз вдохнув, Вилен завязал высокий хвост и обрезал выбивающиеся пряди. Образовалось подобие челки. Оценив работу как «сойдет», музыкант допил чай и уткнулся в конспекты. Материал совсем не хотел запоминаться, так что Вилен занялся в уме подборкой наряда к вечеру. — По твоему лицу я прям могу сказать, какой именно предмет ты учишь! — Кирилл перевернулся на спину и продолжил сверлить друга взглядом, запрокинув голову. — Алгебру, отвянь, — произнес Вилен довольно строго, но сразу рассмеялся. Что может быть лучше, чем дружеские приколы? Ани уже давно ушла, а Саня преспокойно мог спать до обеда. — Ну, а если серьезно, — барабанщик открыл шкаф, одновременно дернув за обе ручки. Правда, он совсем не предполагал, что в следующую секунду его завалит горой вещей, — Чтоб тебя! Проблем с выбором одежды у Вилена никогда не было. Получалось довольно удивительно: музыкант очень редко ходил по магазинам, но тем не менее зловещая куча в шкафу становилась все больше и больше. Большинство вещей оказывались из кожи черного цвета, оставшаяся же половина была голубых и бирюзовых оттенков, немного сиреневых и одна фиолетовая полупрозрачная рубашка — её-то и вытащил Кир. К ней он откопал очень узкие черные брюки со стрелками и черный приталенный пиджак с маленькой фиолетовой брошкой в форме перышка из проволоки. Вилен, оглядев наряд, кивнул в знак согласия. Одной проблемой на этот день стало меньше, так что он снова уткнулся в конспект. — Учишь, да? — Через окно поступал приятный прохладный осенний воздух. — Экзамен, да? — барабанщик выкинул окурок и закрыл окно, — Прекрасно! — Кирилл взял из стойки электрогитару и завалился на диван, настраивая инструмент под себя. Улыбнувшись, он взял пробный аккорд и начал наигрывать известную рок-мелодию. Вилену снова ничего не оставалось, кроме как закатить глаза и продолжить изучение алгебры. — Я тоже тебя очень люблю! Ребекка была восхитительна в своем длинном красном платье и в туфлях того же цвета на огромной шпильке. Кудрявые от рождения волосы она распустила и чуть собрала на затылке черной заколкой с крупными камнями. Макияж же оказался совсем незначительным: девушка от природы обладала достаточной красотой. — Забавная идея надеть ботинки на шнуровке с классическим костюмом, но смотрится интересно, — Бекка обняла Вилена и потащила вглубь зала, — Скоро начнется торжественная часть, а потом можем посмотреть работы и, конечно же, посетить фуршет! Выставка оказалась поистине огромной. Множество работ в самых разных техниках и жанрах занимали два этажа огромного здания, да и само открытие отличалось большим количеством высокопоставленных гостей. — Ты уже минут пять смотришь на эту картину? — Она прекрасна, — Вилен ещё раз отошел подальше и чуть сузил взгляд, картина оказалась просто превосходной. Ребекка неопределенно хихикнула: — А я знаю этого художника, вот так! Он работает на том же этаже, что и Крис. — Крис? — музыкант подошел поближе, внимательно изучая нижний край картины. — Я тебя с ним познакомлю завтра, мы идем на его выставку, — девушка поставила бокал в шампанским на столик, и, сев на банкетку, попыталась поймать взгляд Вилена. — Она удивительно хороша! — То ли он восхищался картиной, то ли девушкой, изображенной на ней; Вилен ещё раз внимательно посмотрел и подал Ребекке руку. — Тут где-то недалеко я видел мои любимые конфеты, пойдем скорее! Дом встретил тишиной и спокойствием. Санька уехал в соседний город, и Вилен наконец-то мог побыть один. Слова и рифма для новой песни никак не хотели идти в голову, поэтому музыкант просто улегся с гитарой и стал наигрывать любимые мотивы. «Привет, не спишь?» — номер оказался совершенно не знакомым. «Привет, мы знакомы?» «Дождь. Ветер. Чай. Картина?» — в голове пробуждались воспоминания недавних событий. «Ты.» «Я», — через несколько минут, — «Я тут почти закончил кое-что, хочешь посмотреть? Мне очень помог твой совет в прошлый раз, и я подумал, что возможно ты не откажешься мне помочь сейчас?» — набирать сообщение ему было явно не лень. «Если он иностранец, то довольно хорошо владеет языком», — отметил про себя Вилен. «Ну давай посмотрим». — Музыкант непроизвольно улыбнулся, стоило только увидеть фотографию. На холсте был изображен человек, низко склонившийся над гитарой. Его длинные волнистые волосы закрывали верную часть и, кажется, он увлеченно что-то играл. Человек сидел у окна, его темная фигура выделялась на фоне заката, красивые блики на одежде и волосах притягивали взгляд. Тона были темные: всевозможные оттенки красного и коричневого. Было ощущение, что портрет писался с натуры. «Эта работа идеальна». «А мне кажется, что чего-то не хватает». Вилен присмотрелся повнимательнее. «Может быть, кошки на ковре ближе к нижнему краю». — Ответ не приходил долго, и музыкант уже начал сомневаться, и даже почти заснул, на автомате поглаживая струны. «Ты снова меня спас, спасибо!» — К сообщению прилагалась фотография и улыбчивый смайлик. Законченная работа смотрелась поистине превосходной. «Спокойной ночи, Вилен». — Еще одно сообщение от художника. «Спокойной ночи», — зачем-то добавив в конце смайлик с поцелуем, Вилен перевернулся на правый бок лицом к стене, обнимая гитару, и сразу уснул. Фред, живущий на несколько остановок ближе к центру, так и не смог заснуть.