Душеедка

12. Сузу выровнял дыхание, отстраняясь от Кайлинэ. Может, и не душеедка она вовсе? Они же холодные, и чувств, кроме голода своего проклятого, не знают. А Кайлинэ… Она хрупкая и щедрая, не пожалела себя для калеки. Да и не смотрит на него, как на калеку – ни разу не заметил! А губы у нее сладкие – как у Иллы – будто девицы ягоды ели да медом запивали. Он запутался, потерялся. Захоти его сейчас Кайлинэ души лишить – сам бы открылся. Но она смотрит серьезно, полученное удовольствие в глазах тлеет, и освобождает место, куда тут же забирается Илла. Еще один танец, которому лет – как земле и небу, и Сузу устало садиться на каменный пол, начав хохотать, как умалишенный. Кто бы мог подумать, что так закончится его путешествие? Уйти? Нет, не сможет он теперь от них уйти. Ни по своей воле, ни если гнать станут – ляжет верной собакой у порога, еще и сам разбойников к Кайлинэ приводить будет. Лишь бы не покинули. Лишь бы не лишили этого теплого счастья, которое появилось у него в груди. -Кайлинэ, он плачет, - тихий голос Иллы зазвучал испуганно, и мужчина понял, что уже не смеется, а рыдает навзрыд, как малое дитя. -Ну, ну, - Кайлинэ несмело как-то гладит его по волосам, трется об него, как та кошка. Все то она понимает – слишком они похожи в своем одиночестве. А Илла тоже рядом, вытирает свои слезы рукавом, шмыгает носом. -А ты чего слезы льешь, сладкая моя? – Кайлинэ притянула девушку к себе, покрывая ее личико поцелуями. -От счастья, - призналась та. – От счастья, что вы у меня есть.