Кучики-моногатари

Мировоззрение человека строится на трёх базовых столпах. Первый – это долг рода, который Гинрей Кучики исправно выполнял перед своим благородным семейством. Второй – долг чести, в который и входило строгое соблюдение традиций, обычаев и законов не только фамилии, но и всего Сообщества Душ. И, наконец, третий – долг любви. - Юный ум, задающийся вопросом «зачем», ставит под сомнение разум и предусмотрительность предков, - голос Гинрея плыл в духоте комнаты и, казалось, давил не меньше жары, установившейся в сезон цую. Двери были раздвинуты, но ни единого дуновения ветерка не доносилось из сада. За шиворот по спине медленно ползла капля пота, отчего хотелось передёрнуть плечами, что, разумеется, недозволительно, спину надо держать ровно. – Традиции наполняют нашу жизнь, и даже если молодёжи кажется, что им видней – это не так. Ненужное и лишнее само изживает себя, но, разумеется, юности свойственно считать себя умнее всех… но нет тех традиций, которые бы не следовало соблюдать только по велению… Тут Гинрей замолчал на мгновение – словно у него закончился воздух в лёгких, удерживая на самом кончике языка слово «сердце» - и продолжил так же густо и степенно, как и до того: -… собственной вспыльчивости. Должно и следует соблюдать всё, что предписывает нам долг чести, иначе, чем мы отличаемся от животных? - Гинрей, это украшение – фамильная ценность, кенсейкан. Людям нашего круга должно носить реликвии, указывающие на наше благородное происхождение. - Это большая честь, уважаемый старший брат, - юный Гинрей склонился в почтительном поклоне так, что длинные его волосы упали вперёд и свились кольцами на татами. Гинрей вспыхнул, а голос старшего брата и двадцать шестого главы клана Кучики стал теплей на полградуса, он явно сдерживал смех. - Об этом я и говорю, Гинрей. Длинные волосы должно убирать кенсейканом, носи его с гордостью. Носить кенсейкан с гордостью не получалось. Получалось с отвращением. Родовая заколка, казалось, не только возненавидела своего нового владельца с момента вручения, но и поставила себе цель – лишить Гинрея Кучики волос в принципе. По утру на то, чтобы надеть кенсейкан, Гинрей тратил целый час, сетуя на то, что волосы не желают ложиться так, как положено, не удерживают тяжёлую заколку или цепляются за рельефные выступы реликвии в самых неожиданных местах, придавая Гинрею вид не столько солидный и аристократический, сколько смешной и нелепый. Днём ситуация лучше не становилась – подлый кенсейкан слетал с его головы так часто, что только в шунпо Гинрею удавалось его подхватить у самой земли, опасаясь разбить фамильную реликвию. Он цеплялся не только за волосы Гинрея, но и за любую одежду, которую ему приходилось снимать или надевать, а также за ветви деревьев. По ночам Гинрей стискивал губы так плотно, что они белели от напряжения, и невероятными усилиями и жертвами стягивал зловредную заколку с волос. Днём она едва держалась, но к ночи, казалось, у неё помимо застёжек появлялись ещё и маленькие цепкие лапки, которые впивались в чёрные пряди молодого человека и… выдирали их. Гинрей подавлял болезненный стон и с гневом, смешанным с печалью, смотрел на зловредный кенсейкан. Дни шли за днями и, наконец, сердце юноши воспротивилось – довольно! - Гинрей, что произошло? - Прошу меня простить, мой уважаемый старший брат, - Гинрей Кучики склонился в церемонном поклоне перед главой клана. – Я вынужден был избавиться от длинных волос – ведь они мне мешают в бою. Я согласен понести любое наказание от Вас, оно, несомненно, будет справедливым, но я не могу позволить себе запятнать честь рода, дурно проявив себя в битве. - Хм, - только и ответил глава клана, рассматривая младшего брата, отстригшего себе волосы так коротко, что кенсейкану просто не за что было бы ухватиться. – Это рвение проявить себя заслуживает похвалы… а о высоком твоём положении пускай отныне оповещает всех гимпаку. - Это великая честь для меня, уважаемый старший брат. Так Гинрей Кучики выменял кенсейкан, который носить ему ужасно не хотелось, на фамильный шарф гимпаку. - Бьякуя, это – кенсейкан, символ твоей принадлежности к благородному роду Кучики, - важно произнёс Гинрей. – Тебе уже стоит думать о том, как ты его станешь носить. - Это большая честь, дедушка! – глаза Бьякуи лучились энтузиазмом. – Но… почему Вы его не носите? И в первый раз в жизни Гинрей не знал, что ему ответить внуку.