Кучики-моногатари

Первая мысль, пришедшая в голову Гинрея, когда он прочёл этот анонимный вопрос, укладывалась в одно слово – «Опять?». Некогда – а по меркам Сейретея не так уж и давно – ему пришлось столкнуться с открытым неповиновением внука, вылившимся в такой возмутительный и неравный брак. Хисаны больше не было, но её смерть не искупила вины в глазах аристократии – вины, в первую очередь, Гинрея, позволившего этот союз. Как бы ни срывал глотку Гинрей тогда на внука, но делал он это исключительно наедине, потому спокойствие, с которым клан Кучики объявил об этом факте тогда, дало поводы для пересудов, что-де сам Гинрей совсем забыл о том, что должно и пристало благородному семейству. Тогда Бьякуя был юн, горяч и напоминал мужчине самого себя в этом же возрасте. Более мягкую версию себя, если уж на то пошло. Гинрей подвинул к себе листок с вопросом и всмотрелся в иероглифы внимательно. Его интересовал уже не смысл вопроса, благо, на память даже в своём возрасте мужчина не жаловался, а манера письма неизвестного. Иероглифы были чёткими и грубоватыми, их явно выписывали чересчур старательно, прилагая усилия для того, чтобы они выглядели как можно лучше, но острый взгляд Гинрея сложно обмануть. Протянув руку, он аккуратно провёл пальцами по особо искривившейся линии – рука вопрошавшего явно в тот момент дрогнула от чрезмерного усердия и сталости. Интересно, сколько раз этот человек переписывал такой, в сущности, не особо длинный вопрос? -«Вопрошающему мне хотелось бы пояснить, что я уже не глава клана Кучики. Мой внук прекрасно справляется с этой нелёгкой обязанностью и, я уверен, он не сделал бы ничего, что посрамило бы честь благородного дома» Гинрей поймал себя на том, что улыбается, отвечая на этот вопрос. -«Если мы говорим о том, как видел бы благородный дом Кучики эту ситуацию, то я могу прокомментировать только отношение к официальному союзу. Любовь в браке благородных семейств – дело десятое. Никакого значения она не имеет» Это было, скорей, полуправдой. В конце концов, его дочь вышла замуж по любви… хотя счастья это принесло и ей, и Гинрею, и всему семейству немного. Кроме того, любовь в среде аристократов – вещь непростая. Если супруг слишком уж пылко влюблён в свою избранницу, то это может быть расценено вульгарным и непристойным… -«Мой внук, как и любой мужчина, не должен лишать себя радостей, поскольку это попросту нездорово для человека его лет и происхождения. Если с объектом удовлетворения естественных потребностей его связывают тёплые чувства – это хорошо, в конце концов, сложно предаваться радостям плоти с человеком, чьё сердце далеко от тебя. Однако любая любовь не должна унижать мужского достоинства. Надеюсь, мне удалось удовлетворить Ваше любопытство» Закончив ответ, Гинрей рассмеялся – в конце концов, приятно таким образовать подразнить молодёжь, а тот факт, что почерк этот был явно мужским, его ничуть не смущал. Листок с ответом он вложил в конверт и отложил в аккуратную стопочку исходящей корреспонденции. А сам вопрос пододвинул к себе и легко вывел в уголке: «Думаю, ты, Бьякуя, найдёшь этот вопрос ещё более любопытным, чем я». Этот конверт он сразу же передал прислуге, отдав распоряжение о том, чтобы его доставили в поместье Кучики как можно скорей, после чего Гинрей отправился на прогулку в сад, чтобы размяться. По его губам всё ещё бродила тень улыбки. Он не сомневался в том, что внуку почерк таинственного вопрошающего знаком, а глупостей Бьякуя себе больше не позволяет.