***
3… Все учащиеся спешно занимают свои места. 2… Умолкают последние разговоры. 1… 312-й встречает своё первое занятие в Небесной Академии, мысленно сопоставляя вперенные в него со всех сторон девичьи взгляды с перекрёстным огнём противника. В принципе, вполне уместное сравнение, если учитывать, что спину почти буквально пекло от такого пристального внимания. Нет, Спартанец, конечно, старался как-то подготовиться к подобному, к примеру он вовсе не планировал сначала садиться за первую парту среднего ряда, имея на то веские (с позиции офицера) причины… Но совершенно неожиданная случайность почти против воли вынудила его замешкаться, и пойти на необдуманный поступок. «Случайность» сидела через парту слева от Оримуры, имела синие глаза и длинные тёмно-коричневые волосы, красиво переплетённые зелёной лентой. А в ответ на брошенный в её сторону взгляд, она лишь с каким-то холодом отвернула хмурое лицо к окну. Шестой мог с ответственностью заявить, что не знал, по какой причине Хоки ведёт себя подобным образом, тем более что его несколько волновало другое: то, что это была Хоки. Та самая Шинононо Хоки, одно из немногих хоть сколь-нибудь ясных воспоминаний из далёкой «жизни до»… Только теперь это было не воспоминание. И даже не лицо в новостях. Это был настоящий живой человек. Человек, связанный с прошлым Спартанца-Ичики. Мог ли он хотя бы на секундочку предположить, что встретит её спустя столько времени, да ещё и не где-то, а здесь? Вопрос риторический. Конечно нет. Ичика оставил свои размышления, когда к электронной кафедре вышла какая-то девушка в лёгком жёлтом платье, с короткими оливково-зелёными волосами и такого же цвета глазами, скрытыми за мутноватыми стёклами очков. Он (даже не какая-то его часть, а именно он в целом) весьма удивился, когда понял, что эта стройная молодая особа, казалось бы несильно отличавшаяся от некоторых учениц Академии, является инструктором. — Поздравляю всех с поступлением, — прозвучал неподдельно добрый и мягкий голос девушки, вставшей к аудитории лицом. — Меня зовут Ямада Мая, я заместитель вашего классрука! Одновременно с лёгким взмахом руки рядом с заместителем возникло голографическое окно с правильным написанием её имени, и… Последовавшее в ответ глухое молчание, похоже, сильно смутило обладательницу зелёных волос. Что-то неприятно всколыхнулось у Шестого внутри, только он не сразу понял, что. Однако парень решил повнимательнее присмотреться к инструктору, чтобы в этом разобраться. Ямада Мая как раз совершила над собой усилие, не ускользнувшее от взгляда Спартанца, и успешно переборола неудобную заминку. Она и не думала о том, что этим уже обеспечила себе плюс в мысленно открытом одним из учеников «личном деле»… А затем Мая всего за минуту дала ему уйму материала для анализа, спешно переключившись на ознакомление учеников с особенностями Небесной Академии. В итоге, Б312 смог осознать: в каждом её движении, в каждом неловко брошенном куда-то взгляде, в каждом слове читалось и слышалось одно… — Что ж, давайте весь следующий год проживем дружно, — с призывом обратилась инструктор к классу, который, однако, вновь ответил тишиной. Необъяснимая детская беззащитность. Далеко не то, что Ичика ожидал от не просто преподавателя, но инструктора серьёзного, по идее, заведения. Так что в какой-то степени он испытал разочарование, особенно когда увидел, как Ямада снова занервничала от такой неотзывчивости. Тем не менее, проснулось в нём кое-что ещё. — Взаимно, Ямада-сенсей, — вдруг прозвучал голос единственного юноши в классе. Эффект был сопоставим с неожиданно грянувшим выстрелом в поле. По одним только лицам сидевших по разные стороны от него одноклассниц 312-й понял, что несколько ошеломил своих новых знакомых. Что ж, может они не ожидали, что он вообще умеет говорить? Впрочем, это было неважно. Важен был взгляд Ямады, брошенный ей на Оримуру сразу после его неожиданного вмешательства в процесс общения. Зелёный… Близкий природе, естественный цвет. В нём прочитались последовательно сменившие друг друга удивление, вопрос и, наконец, застенчивая признательность. Зелёному ответил тёмный карий… Уже не такой красивый, и даже близкий далеко не самому приятному образу цвет: крови. Однако в нём инструктор нашла поддержку. И сочувствие. Именно последнее не дало Спартанцу снова промолчать, хотя он мог. Тишина была, в отличие от слова, его неизменным спутником. И в горечи, и в радости. Оримура слегка кивнул Мае, тем самым приободряя её и подвигая на продолжение классного часа. — Что ж, давайте знакомиться, — без былой тяжести заявила Ямада. — Пойдём по списку! Аикава Киока! — Я! Ичика, наконец-то, смог облегчённо вздохнуть. Вряд ли окружающие подозревали о том, какого труда и концентрации на самом деле стоили 312-му внешне такие простые действия, как поддержка постороннего человека. Для него же это была полноценная небольшая операция, для успешного проведения которой требовалось за раз просчитать и выверить, где и какие манёвры провести, не оплошав в процессе. Благо, что за несколько месяцев Шестой смог более-менее «осесть» и освоиться в непривычном ему обществе. Так, всё — пора снова собраться. Он пока выиграл только в одном случайном столкновении, сейчас же близился момент, которого боец ждал и к которому готовился… — Оримура Ичика, — дошла до его имени в списке инструктор. Вдох, выдох. Встать. Подбородок повыше, спину выпрямить, руки опустить по швам новенькой академической формы, но со стойкой не увлекаться. Эти люди — не военные, забывать об этом нельзя ни на секунду. Ни на секунду нельзя забывать об этой чёткой грани между ним и ими. Старательно удерживая дыхание ровным, Шестой в последний раз прогнал в голове все основные пункты речи, после чего заговорил: — Я. Оримура Ичика, 15 лет. Поступил по обстоятельствам, стремлюсь к освоению всех необходимых для пилотирования навыков, надеюсь получить полезный опыт. Рад знакомству. Молодой, с грубоватой хрипотцой голос замолк, и Ичика вежливо поклонился. Где-то несколько секунд на уши давила оглушительная тишина… А потом 312-й выжидающе посмотрел на инструктора Ямаду, которая выглядела несколько озадаченно. — Вопросы? — сухо спросил у аудитории парень, без труда разгадав причины подобного. Он обвёл находившихся в его поле зрения одноклассниц взглядом, поддерживая таким образом контакт. Ну, по крайней мере, Спартанец полагал, что поддерживает этим контакт, хотя его терзали смутные сомнения при виде того, как новые знакомые отводят глаза. — Ты уверен, что не хочешь рассказать о себе больше, Оримура Ичика-кун? — с долей неуверенности спросила Мая. — Да, инс… — Шестой осёкся, мысленно ругнувшись, — Ямада-сенсей. Некоторые привычки до сих пор его не отпускали. Но, так или иначе, молодая преподавательница всё-таки решила его оставить. — Хорошо, садись. Незаметно выдохнув, Оримура вернулся на место. Вот и всё… Сколько прошло, минуты две, три? Показалось, что вдвое больше. По крайней мере, своевременная подготовка пока что оправдывала себя. Вкупе с опытом последних нескольких месяцев, подобное вполне помогало справиться с проблемными для Спартанца вопросами социализации, хотя все эти незнакомые лица вокруг всё равно его напрягали. Когда знакомство с классом закончилось, и довольная Мая поблагодарила всех за откровенность, в дверях неожиданно раздался знакомый 312-му голос: — Смотрю, знакомство прошло хорошо? Похоже, большая часть учениц тут же выпала в осадок. Чего нельзя было сказать, к примеру, о Ямаде. — Оримура-сенсей, совещание уже закончилось? — с улыбкой спросила зелёноволосая девушка. Чифую как ни в чём ни бывало прошла мимо парт с взволнованными ученицами, бросив, разве что, короткий взгляд в сторону брата. Тот был одним из немногих, кто не выразил никаких эмоций в отношении её внезапного появления. Впрочем, она в нём и не сомневалась… — Да, — с едва заметной улыбкой ответила Мае Оримура. — На самом деле уже давно, просто не хотела мешать знакомству, Ямада-сенсей. Отлично справились. Можно было заметить, как лицо Маи чуть покраснело от последних слов. «Не стоит благодарности», — тихо сказала она. Меж тем Оримура, заметившая, как нарастают шепотки и переговоры в классе, мгновенно изменилась в лице. Встав в суровую позу, она заговорила громким командным голосом: — Курсанты, слушай меня! Я ваш классный руководитель, Оримуру Чифую! Под нашим с Маей руководством вы за первый год обучения должны освоить базовый набор навыков и знаний по управлению НД. Все, чему мы вас научим, вы должны помнить и понимать. Для тех, кто не сможет что-либо понять, мы будем повторять до положительного результата. Вы не обязаны любить меня, но вам придется выполнять все, что я скажу. Всем всё понятно? Заговорившему в Ичике офицеру захотелось протереть глаза и прочистить уши, дабы убедиться, что ему всё это не мерещится. Его сестра заговорила тоном настоящего сержанта-инструктора? Серьёзно? В смысле, Спартанцу, конечно, давно уже начала импонировать необычайная дисциплинированность сестры в сравнении с прочими гражданскими, да и в её голосе не было той беспричинной (и оттого раздражительной) мягкости. Однако до такого ещё не доходило! Тем не менее, обдумать это как следует у лейтенанта не получилось. Причиной тому послужила мгновенно последовавшая реакция нового класса. Слишком шумная реакция… — Кьяяяаааа! Это Оримура-сама! Это правда она! — Я всегда была вашей фанаткой! — Я прибыла из северного Кюсю только потому, что восхищаюсь вами!.. …и ещё целая куча других подобных маловразумительных криков, которые совершенно сбили с толку несчастного Шестого. Не этого он ждал. Взгляд остававшегося внешне невозмутимым парня медленно скосился сначала налево, а потом направо. В конце концов, он глазами встретился с Чифую. «Что. Здесь. Происходит?» — смогла прочесть сестра на его лице. В ответ, она лишь с досадой покачала головой, как бы ответив: «Так всегда». — Специально что ли самых идиоток именно в мой класс набирают?.. — устало помассировав висок, спросила непонятно у кого Оримура-старшая. Тем не менее, это не помешало ей довольно быстро взять класс под контроль и уже через минуту заставить всех как одного ответить «Да!». Что ж… Ичика ещё раз оглянулся, оценивая ситуацию, и пришёл к недвусмысленному выводу: «жить можно».***
Похоже, первый этап операции прошёл успешно. Во всяком случае, Б312 пока что жив, да и вокруг тоже всё было цело. Не зря он заблаговременно продумал план действий для первого дня в старшей школе. Жизнь дала ему достаточно полезных уроков, пока он учился и общался с людьми последние несколько месяцев. Пусть Спартанец встречал свои трудности на этом пути, но он всегда быстро брался за обучение, так что некоторые вещи даже вошли у него в привычку. А раз так, то и к такому необычному коллективу он тоже как-нибудь да привыкнет. Для начала, надо всего-то подождать… До последнего момента отстранёно глядевший куда-то в сторону, Оримура резко повернул голову к сидевшей от него через парту девочке, чем напугал и смутил её. Та стыдливо отвернулась. Этого, впрочем, лейтенант и хотел, потому что эта курсантка, наверное, подумала, что он ничего не видит, раз задумался. Но Шестой всё замечал. В том числе и то, кто и когда засматривается на него своими любопытными (или глядящими с презрением) глазками. Пусть не расслабляются — с ним не стоит вести себя вольготно. Да, и вправду, надо всего-то подождать. Но вот что делать потом, Спартанец не решил до сих пор. Наверное, стоило всё же сменить парту. Тем более, всё равно, он, похоже, зря сел сюда… — Можно тебя на минутку? — обратились, вдруг, к нему с вопросом. …или нет. Странное, почти секундное ощущение дрожи на миг овладело Ичикой при том, что он даже не понял, что это было. Он просто услышал голос, а потом взглянул на его обладательницу. Продолжавшая сохранять суровое выражение лица Шинононо сама подошла к нему и заговорила. Парень не стал долго тянуть с ответом. — Можно.***
Поговорить решили на крыше, благо, что до неё не нужно было долго подниматься. Лейтенант одобрил этот выбор, поскольку как в классе, так и в коридорах было слишком много лишних ушей. Как он заметил, помимо его собственных одноклассниц и даже учениц с параллели к их кабинету подтянулись даже некоторые старшекурсницы. Ну да, конечно, один единственный парень-курсант на всю Академию, куда уж там? Кое-кто ещё и не упустил тот факт, что с классруком-то у Ичики фамилия одна, а это сразу добавило лишние очки популярности незадачливому юноше. Хорошо, что Шинононо решилась-таки вытянуть его сюда. Только возник теперь ещё один вопрос… Чего она хочет? Дождавшись, пока девушка подойдёт к ограждению, Шестой присоединился, встав рядом и устремив взор вдаль. Вид отсюда открывался приятный: часть Академии как на ладони, синева моря, высотные здания города вдали… — … — Спартанец внезапно отвернулся. Против воли в памяти прорезались неприятные картины прошлого, мгновенно испортив все впечатления. Всё же, некоторые вещи у него крепко ассоциируются с чем-нибудь плохим. Лейтенант сам не понял, что помрачнел сильнее обычного, но это, что странно, не ушло от внимания Хоки. — Ты чего? — впервые за долгую минуту молчания нарушила она тишину. Упёршись спиной в ограждение, чтобы не видеть вызвавшего незваные воспоминания пейзажа, Оримура задумался над тем, что ей ответить. Что он вообще мог сказать? «Привет, мы где-то пять или шесть лет не виделись, за это время много чего произошло»? Или «Привет, я Ичика. Ты меня, конечно, знаешь, но у меня, просто, амнезия тут была, поэтому я тебя — почти нет. Почти». Спартанец понимал, что зашёл в тактический тупик, и надеяться ему оставалось только на подругу из далёкого детства. Дьявол, почему он начал ещё паршивее себя чувствовать после её вопроса? Даже в глаза посмотреть тяжело, хотя Спартанец сам не осознавал причин этого. Просто он, сам того не ожидая, словно в один миг подошёл к некой черте, и абсолютно не был к этому готов. А Шинононо меж тем, тоже затруднялась найти, что сказать. Ладно, была не была! — Всё нормально, — выдавил, наконец, из себя Ичика, неслышно вздохнув. «Ладно, главное — начать», — подумал он и быстро перебрал в голове варианты развития разговора. — Просто много чего произошло, и… Он ненадолго прервался, ища подходящие слова, причём Хоки чуть повернула к нему лицо, будучи явно заинтересованной тем, что хочет сказать давно не виденный ей друг. Оримура всё же нашёл в себе силы, чтобы посмотреть на неё и закончил фразу: — Я не ожидал, но я очень рад тебя видеть. Его голос, негромкий и хриплый, замолк. Просто оборвался. И тогда Хоки в первый раз за эту их встречу засмотрелась на его лицо, сама того не заметив. Она как-то неосознанно провела сравнения: того, «детского» Ичики и… этого. Начиная с голоса, который теперь слабо напоминал прошлый, и заканчивая лицом, походкой. Ранее мягкое лицо обзавелось грубоватыми чертами и усеялось десятком заметных при ближайшем рассмотрении царапин. Но что было самым заметным, так это шрам, буквально въевшийся косой бороздой в лоб над левым глазом парня. Вкупе с непривычной для Шинононо стрижкой, это придавало что-то пугающее и опасное облику друга детства. Именно это помешало ей сначала признать в нём Ичику. Но теперь, когда он заговорил так… Она словно увидела, в конце концов, за всей этой массой отталкивающих черт и изменений именно того, с кем так давно рассталась не по собственному желанию. Пусть уже не такого, как раньше, пусть выросшего, но это был он. Хоки улыбнулась от этой согревшей ей душу мысли. — С-спасибо, — сдержанно отозвалась она, отводя взгляд. — Я тоже рада тебя видеть. «Надо как-то продолжить разговор» — вспышкой пронеслось у неё в голове. Девушка тут же поспешила возобновить диалог, сказав первое, что вертелось в голове: — Ты сильно изменился. Она тут же замолчала, не зная, что ещё добавить, и тут парень переменился в лице, заставив её напрячься. Неужели она что-то не то сказала? Как так? — К слову об этом… Дело в том, что Спартанец понял, что это наилучший момент, чтобы сказать ей. — Со мной тут год назад кое-что случилось, это связано с тем, что ты заметила. — Случилось? — Хоки с недоумением ожидала, что дальше скажет Ичика. — Меня сбила машина, — глядя ей в глаза, признался парень. У Шинононо раскрылся рот от удивления. Она где-то полминуты переваривала услышанное, прежде чем её лицо внезапно залилось краской, а в глазах блеснуло пламя гнева. Вот теперь была очередь Спартанца удивляться, поскольку такой реакции он не ожидал. — Что?! Год назад?! Почему только сейчас, Ичика?! Ты не мог сказать раньше?! Что за… Обвинительный тон? Шестой пришёл в замешательство. Старые друзья точно должны реагировать так? У него, конечно, был опыт общения с Даном, по которому он понял, что подобные вести могут восприниматься болезненно, но то, что происходило сейчас, несколько выбивалось из рамок. Однако давать ей беситься дальше лейтенант намерен не был. — Хоки, я не закончил. Гневная тирада оборвалась на полуслове. Он заставил подругу замолчать своим резким замечанием. Выдержав короткую паузу и приведя мысли в порядок, Оримура высказался о самом важном: — В себя я пришёл уже в больнице, и многого с тех пор не помню. Врачи поставили диагноз: амнезия. Многое из того, что было до того момента, я забыл. 312-й не мог не заметить странную перемену во взгляде Хоки. — Забыл?.. — как-то отстранёно спросила она. — Не всё. Несмотря на это… Я тебя узнал. Похоже, Шестой смог как-то выправить ситуацию. В ответ на лёгкое смятение девушки, он пояснил: — Причёска и ленточка. Те же. Помню. Хоки чуть покраснела и отвела взгляд, начав перебирать прядь волос. Это вызвало какие-то тёплые чувства в душе Оримуры. Он вдруг понял кое-что важное. И укладывалось это в два простых слова: «Она красивая». — Надо же, — обронила Шинононо, — я думала, что при амнезии совсем ничего не помнят, а ты запомнил… — Я очень рад, что не забыл, — признался Ичика. — И рад, что мы встретились. Разбавляемая шелестом травы тишина перестала казаться обоим друзьям неловкой и тяжёлой. Как уже в который раз убедился Спартанец, говорить честно бывает не только трудно, но и приятно. Особенно с кем-то, кто вроде как тебе знаком, а ему этого часто не хватает. Прозвучал звонок… Откуда-то с лестницы до чуткого слуха военного донеслись недовольные голоса подглядывавших за ними девчонок. Они его не напрягали — пусть смотрят. Главное, чтобы они не пытались его убить, а остальное не так важно. — Пора, — спокойно и непринуждённо заметил Шестой, с чем незамедлительно согласилась Хоки. Они вместе пошли обратно вниз.***
312-й не мог уверенно сказать почему, но офицеру казалось, что как-то всё спокойнее пошло после этого разговора. Их разговора. Однако, что самое главное, Шестой ещё даже не понял следующего: он, сам того не осознавая, теперь особо подчёркнул эту встречу в своей памяти. Тем не менее, Оримура определённо заметил, что стал чувствовать себя лучше. Странное чувство… лёгкости посетило его. Так что даже второе занятие, вводившее новоиспечённых учеников в теорию, как-то быстро пролетело для парня. Не незаметно, но быстро. Затруднений не было — спасибо толстому как телефонный справочник пособию с не растерянным техническим мышлением. Но вот именно перемена, неизвестно почему, подкинула ему трудностей. Заключились они в том, что к нему вдруг подошла одна из учениц и заговорила: — Позволь отвлечь? Лейтенант быстро оглядел обратившуюся к нему с ног до головы: блондинка европейской наружности, волосы длинные (до талии), глаза голубые, черты лица не слишком мягкие, но и отнюдь не грубые. Голос высокий. Одета в нестандартный вариант формы: вид и ширина юбки значительно отличались, напоминая… старинные женские наряды? Ладно, не важно. Поза. Поза сразу привлекает внимание: выпрямленная спина с расправленными плечами и чуть запрокинутой назад головой, левая рука упёрта в бок. И несмотря на загораживавшую всё юбку, Спартанец смутно догадывался, что особа стоит перед ним отнюдь не на скрюченных ножках. Можно было бы подумать, выправка, но нет… Шестой сразу понял, что это не то. В надменном взгляде отчётливо угадывается уверенность в собственном превосходстве. Видимо, он имел дело со случаем завышенной самооценки. Что ж, по такому поводу 312-й даже встанет. Хочется смотреть на этого человека с должной высоты. Та пока не изменилась в лице, однако Оримура отметил едва заметное вздрагивание. Теперь… Как там она обратилась? «Позволь»? Не слишком чопорно, но есть и претензия на высокий слог. — Буду рад выслушать. Формально вежливый, но по факту сухой ответ в пику надменному тону «аристократки». И, удивительно это или нет, после этого европейка словно получила разрешение на то, чтобы дать себе волю. Отлично, пусть сама выложит ему всё, что нужно. — Не сомневаюсь, что ты слышал обо мне, — с появившейся на лице надменной полуулыбкой начала она, — но как благородная леди я обязана представиться: меня зовут Сесилия Алькотт, я будущий представитель своей великой страны, Великобритании! «Какая пылкая речь», — подумал Ноубл-шесть. — «И информативная», — здесь он был не просто прав, но дважды прав, потому что даже если до этого он чего-то (читай ничего) об этой Сесилии не знал, то теперь она сама дала ему всё, что нужно. — Я здесь, чтобы сказать тебе… — самозабвенно продолжила меж тем эта особа, сначала картинно положив себе руку на грудь, а затем метнув в Оримуру острый взгляд голубых взгляд. — Элита снизошла до тебя! Я набрала наибольшее количество баллов, и являюсь единственной, кто победил экзаменатора во вступительном поединке. И я, образец превосходства среди поступивших, готова помочь тебе как единственному мужчине, если ты умолишь меня. Настолько тебе повезло, что ты оказался в одном классе со мной. «4 агента разведки из 10 за исполнение», — вынес мысленный вердикт Спартанец, когда Алькотт, наконец, замолкла. - «И исключительно низкий балл по истории за явное незнание причин исчезновения дворян как сословия», — тут же добавил он мимоходом. — Признателен, — коротко изрёк Б312 после всего. — Учту. Не прошло и секунды, как девушка недовольно нахмурила брови. — Ты меня плохо слышал? Ладно, для тебя я повторю ещё раз… Я элита. И я готова помочь тебе, так возрадуйся. А вот сейчас, насколько мог судить Шестой, к уже явленному незнанию истории прибавилась ещё одна «чудесная» вещь, характерная этому миру и времени: матриархат головного мозга. Последствия изобретения НД и его «необъяснимой» гендерной избирательности. В следующий момент Алькотт с лёгким испугом отшатнулась назад, в растерянности уставившись на неизвестно когда подступившего к ней ближе парня. Она даже сказать ничего не успела, чтобы выразить своё возмущение подобным нарушением этикета, поскольку в тот же миг странное ощущение беззащитности овладело ей, когда два карих глаза воззрились на неё сверху вниз. Какой-то ледяной блеск виднелся в этом пробуждавшем какие-то смутные ассоциации взгляде. То, что аристократка не ожидала подобного, ещё мягко сказано. Впрочем, она бы и о том, чего ожидала, не вспомнила, потому что в голове воцарился сумбур. — Я тебе ответил, — пугающе тихо и спокойно прозвучал хрипловатый голос юноши. Произнеся это, он ещё чуть посмотрел на незадачливую одноклассницу, после чего с непередаваемой плавностью отстранился и сел на своё место. Парень отвернулся от Сесилии и, по всей видимости, вернулся к каким-то своим делам. Отвернулся. Он. От неё. Короткая вспышка гнева на короткое мгновение напрочь выместившая из ее сердца испуг. А глубоко внутри загорелось желание крепко отругать этого простолюдина (да ещё и мужчину!) за то, что он вообще посмел с ней вот так разговаривать. Отвратительно! Но тут прозвенел звонок, заставивший Алькотт взять в себя в руки. Она бросила на парня испепеляющий взгляд, однако тот её проигнорировал, чем заставил волну обжигающего гнева перейти в холодно плещущуюся ярость. «Ладно, — пролетело в едва начавшей соображать голове, — потом поговорим». Круто развернувшись на каблуках, девушка гордо прошествовала к своей парте, стараясь не обращать внимания на переглядывания и перешептывания челяди вокруг. Она не знала, что сходу ставший объектом её ненависти Оримура на самом деле проследил и за этим, тщательно анализируя детали.***
— На сегодня занятия закончены, — заявила Чифую, после чего скомандовала: — Класс, разойтись! Стоило ей это сказать, как все тридцать курсантов почти синхронно встали и принялись собирать свои учебные принадлежности. В целом, неплохо для первого дня, даже более чем, если учитывать, какие опасения у девушки были связаны с ходячей сложностью в лице её младшего брата. Но, что удивительно, сегодня обошлось практически без проблем, при том, что в некоторых моментах было о чём переживать. Однако, парень спокойно справился со всем, продемонстрировав выдержку и предусмотрительность. А ведь когда-то эти два качества не были ему характерны. Близость к смерти изменила его. Сильно, и хотя Оримура как сестра почти не говорила об этом, мысленно она не сомневалась. Молчала, с самого прошлого года, лишь изредка осторожно перекидываясь парой слов, хранила большинство переживаний в себе. И, всё же, понимала. Настолько, насколько могла, а она считала себя обязанной мочь многое. — Оримура, — неожиданно обратилась она к Ичике, на что тот сразу же отреагировал. В ответ на вопросительный взгляд она пояснила: — Задержись. Короткий кивок, уже ставшее привычным молчание. Парень с короткой армейской стрижкой остался стоять за своей партой, не мешая таким образом остальному потоку учениц неспешно вытекать из класса. На периодически бросаемые в его сторону заинтересованные взгляды, он не обращал никакого внимания, чем, конечно, вызывал огорчённые вздохи у некоторых особо мечтательных натур. Чифую мысленно усмехалась. Что ещё засчитывалось брату в плюс, так это его необычайная непоколебимость. Похоже даже, что благодаря этому не было нежеланного для Оримуры ажиотажа из-за факта родства между ней и Ичикой. Просто потому, что не все сразу задумались над этим, и, как следствие, процесс прошёл достаточно медленно. Когда все ушли, в кабинете осталось только три человека: сама Чифую, Мая и Ичика. Последний безмолвно ждал, что же хотят сказать ему инструктора. Первой начала Ямада. — Оримура-кун, — мягко сказала она, чуть застенчиво сцепив руки вместе, — мы хотим сказать, что тебе уже выбрали комнату в общежитии. Надо признаться, что Оримуру-старшую немного забавляла замеченная ей деталь: Мая стала смущаться вдвое больше обычного из-за присутствия нового ученика. Впрочем, она могла рассчитывать на неё как на надёжного человека, потому не беспокоилась по этому поводу. Но позабавиться было над чем. По крайней мере, это было не менее интересно, чем Ичика, удивлённо моргнувший (между прочим, редкий жест с его стороны) и переведший взгляд с Маи на неё. То-то же, Ямада ему только что вручила ключ. — Разрешите вопрос? — спросил парень. — Разрешаю, — почти незамедлительно ответила Чифую, зная новые привычки брата, но не желая тянуть резину. — Разве обустройство моего места не должно было занять неделю? — Извини, но правительство издало особую директиву из-за опасений за твою безопасность, — сообщила Мая, неловко поправляя очки, но стараясь при этом ободряюще улыбаться. — Придётся пожить в общежитии. Последовало короткое затишье. — Личные вещи? — тут же задал парень новый вопрос. — Если ты о той сумке, что ты собрал дома, то она уже здесь, — ответила на сей раз Чифую. — Ещё вопросы? Она неспроста спросила — действительно знала ведь, что брату и впрямь необходимо задать некоторые вопросы, потому лучше его навести. — Академия до недавнего времени была полностью женской, значит стоит ждать трудностей с общежитием? — Баней больше не попользуешься, но ты, я думаю, переживёшь эту потерю, — хмыкнула сестра. — Тем более, душ в комнате есть, как и прочие вещи. С шести до семи можешь успеть на ужин первогодок в столовой. — Пр… — хотел было сказать что-то, но почему-то осёкся Ичика. — Ясно. А вот Чифую как бы ощутила тревожный звоночек внутри… Вот это, кстати, входило в набор его новых странностей. — Разрешите идти? Девушка некоторое время посверлила брата глазами. Это из-за последнего его вопроса, поскольку ей сейчас было по-настоящему интересно: это он так подкалывать её пробует или на полном серьёзе формальничает? Впрочем, на тяжёлый испытующий взгляд сестры парень не среагировал, оставаясь всё таким же невозмутимым как и прежде. Что ж, на сей раз пусть живёт. — Идите, курсант Оримура, — сдержанно и, вместе с тем абсолютно естественно ответила она брату. Мая, тем временем то и дело смотревшая своими зелёными глазами то на Чифую, то на Ичику, выглядела слегка озадаченной. Нет, она конечно считала, что братьям и сёстрам свойственно быть похожими, но… — Но не настолько же?.. Лишь когда две пары почти одинаковых карих глаз обратились к ней, Ямада поняла, что высказала вслух некоторые свои последние мысли. Сдавленно пискнув «Ой», она прикрыла рот рукой и попыталась скрыть от обоих Оримур подступившую к лицу краску.***
Вечерело. В общежитие 312-й шёл, попутно занимаясь двумя вещами: сохраняя спокойствие и мысленно высчитывая, сколько же ещё запасов этого самого спокойствия у него осталось. О втором заставляло задуматься многое, к примеру толпа из 11-и одноклассниц, почему-то следовавших за ним. Его удивляло то, как его новые «товарищи по учёбе» умудрялись с одной стороны явно демонстрировать ему свою заинтересованность, а с другой — держать дистанцию и смущённо отводить взгляд всякий раз, как Спартанец смотрел на них в ответ. И, если честно, он не знал, что со всем этим делать. Парень пока понимал лишь то, что ему это точно не нравится, но вот подходящего решения проблемы в настоящий момент не видел. Чифую говорила, что это будет «обычная старшая школа», с одной лишь особенностью: Ичика будет единственным парнем. Но что-то подсказывало Оримуре, несмотря на его неосведомлённость о жизни в «обычных старших школах», что на самом деле разница куда сильнее, чем ему говорили. Что ж… А вот и общежитие. Шестой остановился перед входом и посмотрел на многоэтажное здание перед собой. Он припомнил казармы в Каррахи. Нулевое сходство. Ничего, что могло бы сравниться с той суровой аскетичной отделкой, с одной стороны как-то заставлявшей курсантов постепенно позабыть обо всём лишнем, а с другой — закалявшей сознание молодых Спартанцев. Закончив с воспоминаниями, парень зашёл внутрь, принявшись искать нужную ему комнату. Мягкое оформление внутреннего пространства тоже не осталось неотмеченным. Светло… Тепло… Непривычно. Принятые в обществе понятия об «уюте» всё ещё оставались для Спартанца чем-то не до конца изученным. Недолго походив, Шестой нашёл комнату с нужным номером: 1025. Мысленно приготовившись, Ичика напоследок понадеялся, что никаких неожиданностей его внутри ждать не будет. Однако надежды его испарились в тот же миг, как он переступил порог: свет был включен, а прямо по курсу, на полу, виднелся чей-то рюкзак с торчавшими из него бокеном и синаем. Лейтенанту не потребовалось много времени, чтобы выстроить логическую цепочку: гипотетический противник свет бы включать не стал и вещи бы на видном месте не оставлял, комната двуместная, это легко было определить по количеству кроватей, компьютеров, столов и прочих бытовых удобств. В комнату уже кто-то заселился, причём на вполне законных правах, это раз. К этому прибавилась такая немаловажная деталь как то, что личный состав всей Академии — это представительницы женского пола. Следовательно, гипотетический «кто-то» скорее всего был девушкой, это два. Итого, не спеша выходить за пределы «прихожей» (которая, вдобавок, была и кухонной зоной), Шестой принял наиболее верное с его точки зрения решение. Сначала он громко постучал по косяку, а потом спросил: — Есть кто в комнате?! Донёсшийся, судя по всему, из ванной звук скольжения и грохот свидетельствовал о том, что не для него одного намечавшийся эксцесс представлял собой неожиданность. Причём, ещё какую неожиданность. — И-Ичика?! Что ты здесь забыл?! — раздался из ванной запомнившийся за сегодня голос. — Хоки? — с ноткой замешательства спросил Оримура. Не то, чтобы он сам был готов поверить в такое совпадение, но у него больше не было вариантов, кто ещё мог так обратиться к нему. — А кто ещё?! — донёсся до парня возмущённый вопрос. — Это моя комната! — Есть проблема, — коротко пояснил Спартанец, продолжая громко переговариваться с находившейся где-то «там» девушкой. — Давай поговорим потом. Я подожду снаружи. Не дожидаясь никаких комментариев, он поспешил удалиться прочь из помещения, чем пресёк бестолковые, по его мнению, разговоры. Выйдя в коридор и встав возле двери со скрещёнными руками, Оримура стал флегматично осматривать окружавшее его пространство, чтобы таким образом отвлечься и не поддаться нараставшему смятению. Тишина… Спокойствие. Даже как-то странно вновь почувствовать всё это после такого насыщенного дня, но по крайней мере лейтенант снова вспомнил, что это такое. Но вот надолго ли? Было едва слышно, как из-за двери доносятся звуки коротких торопливых шагов Хоки, которая, скорее всего, сильно засуетилась из-за внеочередной встречи с другом, да ещё при таких обстоятельствах. Ичика её понимал, в конце концов, он сам менее всего ожидал по заселению увидеть, что кто-то уже обосновался в той же комнате, что и он. В абсолютно женском учебном заведении. Спартанец, мягко говоря, терялся в догадках, каким образом подобное могло вообще произойти, ведь в Академии должен быть установлен контроль, разве нет? Тем более, что как раз теперь, с его поступлением, стоит тщательнее соблюдать правила заселения именно во избежание таких случаев. Впрочем, какие бы варианты Шестой не прокручивал в голове, он неизбежно приходил к тому, что-либо это чей-то серьёзный недосмотр, либо какое-то невероятное совпадение. За всеми этими размышлениями прошло несколько минут, после чего дверь с негромким щелчком открылась, а перед Оримурой предстала Шинононо. Та успела одеться в форму для кэндо. Скорее всего, это было обусловлено удобством и быстротой надевания одежды, что, конечно же, отметил про себя лейтенант. Тем не менее, Хоки вряд ли сейчас принимала в расчёт мнение друга касательно её одежды. Лицо у неё, казалось, стало выглядеть даже более строго и недовольно, чем обычно. Даже для Спартанца, который не обольщался насчёт уровня своего знакомства с девушкой, это было очевидно. — Заходи, — коротко бросила она, скрываясь за порогом. Тишина прервалась. Спокойствие уступило место собранности. 312-й вроде и не желал тянуть время, но всё-таки постоял ещё пять-шесть секунд у порога, поочередно сжав и разжав левую руку. Закончив с обдумыванием действий, он нырнул в комнату, заперев за собой дверь. Хоки, сев на ту кровать, которая находилась ближе к окну с выходом на балкон, направила взгляд куда-то в сторону. — Говори быстрее, — всё тем же сухим и требовательным тоном сказала она, даже не глядя на друга детства. Потом она добавила: — Я ещё жду соседку. Решив для начала привлечь к себе должное внимание, Б312 молчаливо брякнул выданным ему ключиком. Тот издал пусть и слабый, но всё же отчётливо слышный в тишине комнаты металлический звон, на который девушка не помедлила обернуться. В следующее мгновение она с удивлением воззрилась на ключик с прилагавшимся к нему номерком «1025». Похоже, Ичика застал её врасплох, потому как в суровых синих глазах прочиталась редкая череда из короткого замешательства, удивления и ошарашенного осознания того, в какую ситуацию они оба попали. — Что это значит?! — очухавшись, уже более требовательно спросила она. — Почему-то мне только после первого учебного дня сказали, что отдельное место ещё не готово, — игнорируя тон подруги, заявил Спартанец. — Ключ выдали по окончании занятий, направив именно сюда. Тебе ничего не сообщали? Теперь он строго посмотрел на Хоки, а та поспешила ответить: — Ничего подобного, я ждала обычную соседку! — Ясно, — коротко сказал на это Шестой, понимавший, однако, что картина выстраивается далеко не ясная. Парень вспомнил одну немаловажную деталь своего сегодняшнего разговора с Чифую и прошёл, на всякий случай, к незанятой кровати, чтобы проверить догадку. — Что? Что ты делаешь? Шинононо явно не понимала, с какими намерениями Ичика вдруг нагнулся. — Проверяю, — до непривычного коротко ответил тот, заглядывая под кровать. «В яблочко», что тут можно ещё сказать, если Спартанец сразу, безошибочно определил, под какой кроватью стоит его сумка и лежавший рядом бокен в чехле? Вытащив сумку и чехол, парень окончательно убедился в том, что это и впрямь нужная ему комната. Зато назрел новый вопрос: а Чифую знала? И если знала, то какие же, интересно, у неё были основания, устроить ему столь неудобное заселение? Нет, с одной стороны Шестой разглядел определённую логику в действиях сестры: если брата придётся заселять в одну из сотен уже занятых исключительно девушками комнат, то лучше выбрать кого-то, кто хоть немного ему знаком. Но в то же время, 312-го не покидало чувство, будто где-то его всё же… держат за дурака, мягко говоря. Неужели во всей Академии прямо так и нет никаких свободных помещений, более-менее пригодных для проживания, и не занятых женским составом? Ладно, об этом лучше задуматься потом, сейчас у парня есть дела понасущнее. — Без вариантов, — заявил, глядя на свои вещи, — меня определили именно в эту комнату. — Что за дурость такая, Ичика?! Да, Спартанец как-то и не подозревал, что у Шинононо может быть настолько вспыльчивый характер. Складывалось впечатление, что её вышедший расклад возмутил даже больше, чем его. Хотя это действительно было так. — Ты сам-то понимаешь, что парень и девушка не могут спать вместе? Для лейтенанта осталось абсолютно непонятным то, почему вопрос звучал так, словно это он виноват в сложившейся ситуации. — Я понимаю то, что спросить об этом стоит не меня, а руководство, — сухо заметил он, осадив тем самым Хоки. — Если ты категорически против, давай обратимся к коменданту, я же чётко знаю только то, что мне нужна комната для сна. Тут Шинононо издала какой-то обрывистый звук и внезапно встала, но тут же застыла в непонятной нерешительности. Это показалось Спартанцу очень и очень странным. Настолько, что он даже никак не прокомментировал увиденное, безмолвно переваривая и пытаясь понять, что же хотела сказать или показать этим жестом Хоки. Ясно только то, что это выглядело очень импульсивно. И, видимо, девушка сама только в последний момент задумалась над тем, что она хочет или что нужно сделать. Из-за этого она и замялась. Повисла какая-то давящая тишина. — Я… не категорически против, — тихо, но мрачно сказала, чуть отвернувшись, Шинононо. И что это значит? «Не категорически», это, конечно, хорошо. Но это не то, что нужно Спартанцу, поскольку ему нужен чёткий ответ «да/нет» и/или план действий, нацеленный на решение проблем. В то же время ему постепенно становилась понятна одна значимая вещь, а именно… То, что у Хоки взрывной характер. Днём у 312-го не было возможности это точно определить, хотя он заметил чрезвычайную эмоциональность подруги. Но признаков такой импульсивности он не замечал. Хотя, он, может, пока ещё мало её знал? Но, так или иначе, это теперь стоило учитывать. — Тогда что предлагаешь? — тоже попробовал сбавить тон парень. Взгляду девушки вернулась доля былой остроты. — Раз так вышло, я согласна пока что пожить с тобой, — сказала она, затем уже жёстче добавив: — Но нужны правила. — Время пользования санузлом и разделение пространства? — без лишних пояснений понял её Ичика. Та только кивнула, однако взгляд её на секунду неуловимо смягчился, а щеки заалели. Последнее было мало понятно Спартанцу, но он решил не задумываться о лишнем. — Да. С семи до восьми я. С восьми до девяти — ты. — Согласен, принято. Военный ничего против такого расписания не имел: он после тренировок легко мог задержаться на хороший ужин или на что-нибудь ещё. Гигиена наиболее обязательна была для него непосредственно перед отбоем. — Когда переодеваюсь, на мою половину не смотри! Тут лейтенант тоже ничего против не имел, поскольку особого интереса к разглядыванию чужого тела не имел. Не то чтобы он не имел определённого желания, тем более, что у него было тело 15-летнего подростка, он просто не любил… разглядывать. «Сталкерство» — вроде бы так это здесь называло, хотя он не уверен. А если быть точнее, то он просто относился к этому без излишних эмоций: в войсках он и не на такое насмотрелся. В любом случае, ответ последовал тот же: — Согласен, принято. Шинононо даже осеклась, но потом взяла себя в руки. — И… Я думаю, ты и так понял. — Да. — Хорошо. Хоки, похоже, впервые за разговор позволила себе сбросить напряжение. Смотревший на это Оримура на мгновение выпал из реальности, в процессе тоже расслабившись. Всё… Похоже, что они пришли к соглашению. Он почему-то удивлён. Лейтенант не знал, должно ли было всё быть проще или сложнее. Но факт в том, что всё решилось. И это приносило облегчение. Такое, что ещё две или три минуты в комнате не было слышно ничего, кроме успокоившегося и выровнявшегося дыхания двух невольных соседей. Только через некоторое время Спартанец позволил себе прервать это молчание: — Если ты уже помылась, я займу душ. — А, — рассеянно откликнулась Хоки, потупив взгляд. — Да, конечно. Краем глаза она заметила то, как Ичика сначала вытащил из сумки часть своих вещей, а затем повернулся к ней спиной и принялся снимать с себя белую форму Академии. Девушка тут же залилась краской и отвернулась, подумав о том, что её друг стал очень беспардонен, но вслух говорить ничего не стала. Эмоции на самом деле в ней кипели, били буйным ключом, однако что-то в немногословности самого её друга, кажется, отчасти обломало её привычку высказывать всё и сразу. Немногословность, строгость, обстоятельность — вот те качества, которые она могла отметить в изменившемся характере Ичики, который, как видно, и впрямь стал другим не только снаружи. Девушка всё никак не могла выкинуть навязчивое сопоставление у себя из головы: тот, старый Ичика и этот, новый. Тот, маленький, но по-детски непосредственный и усердный, и этот… молчаливый, необщительный. Но требовательный. Пока парень ходил в душ, отягощённая навалившимися на неё мыслями Шинононо переоделась для сна. Из душа, хвала богам, Ичика тоже вышел переодетый в комплект из простых тёмных шорт и футболки. Она посмотрела на него, но тот, видимо, уже не был настроен говорить сегодня и принялся расстилать себе постель. Потому, пока он это делал, Хоки оставалось только скользить взглядом по нему и его фигуре. Снова эта, не шедшая ни в какое сравнение со старой, причёска, снова этот след от косого пореза на лбу, эта жёсткая кожа… Стали ясно различимы тренированные шея и плечи, а также оказалось, что на руках у Оримуры тоже всё это время скрывалось ещё с десяток мелких шрамов и потёртостей, неизвестно как полученных. Завершали картину набитые кулаки Ичики. Это всё давало повод для глубокой задумчивости Шинононо, на подсознательном уровне совершенно не того ожидавшей от встречи с другом. Однако зацепился потом её взгляд за кое-что ещё. За нечто, что всё это время до настоящего было надёжно сокрыто под стоячим воротником формы: очень сильно похожие на следы от укуса шрамы у парня на шее сзади. Да что за жизнь он вёл?! — Ичика! — совершенно спонтанно обратилась Хоки к другу, но тут же замолкла под флегматичным взглядом карих глаз. Брюнет как раз закончил расстилать постель. Он уже не мог скрыть того, что успел устать за прошедший день и внутренне надеялся на то, что подруга не захочет завязать какой-нибудь серьёзный разговор. Однако он всё равно отозвался. — Да, Хоки? Негромко, сдержанно, но… Какая-то необъяснимая, неподдельная теплота послышалась в его голосе, хотя он сам не рассчитывал на это. И Шинононо очень понравилась эта теплота, её это тронуло. Однако она сама так и не смогла понять, что же хочет сказать. — Ничего… — тихо обронила она. — Спокойной ночи. Отвернувшись, она укрылась одеялом и постаралась сделать вид, что больше ни о чём не собирается сегодня спрашивать Ичику. Тот, тем не менее, видел, что это далеко не так. Но Шестой тоже не стал развивать этот разговор. — Спокойной ночи, — так же глухо ответил он, после чего лёг спать. Только через минуту после того, как он коснулся головой подушки, а в комнате затух последний свет, пришло запоздалое осознание: «Слишком мягко». Тело слабо взбунтовалось против нарушения спартанской привычки спать на полу, но 312-й пересилил этот иррациональный позыв, решив, что на сегодня с него точно хватит. А если ему так уж не понравится, он всегда может провести внеочередное десантирование посреди ночи на пол. Навыки и опыт у него, в конце концов, есть. А кроме этих бестолковых рассуждений, угнездилась у него в голове ещё одна мысль: вот оно, его завтра.***
Побудка прошла настолько гладко, насколько это было возможно при том, что Оримура с Шинононо вообще в последний момент узнали о том, что им придётся делить комнату. Во многом, удивлена этим осталась Хоки, поскольку первое встреченное «совместно» утро сразу выявило, что кроме отталкивающей внешности её друг за время разлуки обзавёлся ещё и рядом положительных качеств. Таких как лёгкость на ранний подъём, к примеру (для парня, похоже, это было более чем нормально), неприхотливость (не возникло практически никаких проблем с делёжом пространства и времени для приведения себя в порядок) и достаточная скорость в действиях. Как она заметила, Ичика вообще работал, словно хорошо отлаженный механизм, не теряя при этом способности быстро подстраиваться под новые обстоятельства. Спортсменка не могла не признаться себе в том, что всё приятно впечатлило её, но кое-что так и продолжало тревожить её со вчерашнего дня. И молчание Оримуры, как будто бы только усилившееся с утра, необъяснимым образом распаляло эту тревогу. Дело же было в том, что со вчерашнего их разговора она всё никак не могла представить себе одну не дававшую ей покоя картину. Хоки, уже облачившись в униформу, украдкой посмотрела на парня из-за плеча. Тот стоял к ней спиной и не видел этого. Шинононо поспешила отвернуться. Она всё пыталась как-то увязать вместе образы: его, дорогу… и машину, безжалостно сбивающую такого молодого и ветреного Ичику посреди улицы. Но мозг, можно сказать, бунтовал против воли хозяйки и упорно отказывался выстраивать подобную сцену у кэндоистки в голове. И то ли от этого, то ли всё-таки от гнетущего осознания серьёзности такого происшествия, но Хоки всякий раз чувствовала новую вспышку гнева. Сильную, едва контролируемую. А чтобы хоть как-то совладать, Шинононо почти бессознательно начинала искать какой-нибудь объект для обвинений. Так, она в равной про себя могла ругаться как на Оримуру-младшего, проклиная его за то, что тот, наверняка, был невнимателен, так и на водителей, у которых неизвестно что было в голове. Впрочем, это до определённого момента, а именно до того, как эмоции стихали, давая ученице Академии хоть как-то осознать себя. Но «добрые» взгляды Хоки в сторону друга иногда всё же метала. Из-за него, в конце концов, спокойствию пришёл конец. Впрочем, не так уж это и критично… Ведь он теперь рядом. Это ещё одна простая и незатейливая мысль, начавшая периодически посещать девушку, несмотря на все её старания «закрыться» во избежание недопонимания с Ичикой. Вот последнего она действительно теперь как огня боялась. Завтракали все первогодки в кафетерии, где Шинононо, к глубокому своему неудовольствию, заметила великое множество хищных взглядов, то и дело бросаемых на Ичику со стороны остальных учениц. Внутри сразу зажглось неприятное чувство наподобие ревности. Стоп, ревности? Ну уж нет, рановато для такого! Как бы желая отвлечься от дурацких мыслей, Хоки скосила взгляд на взятую другом порцию. В итоге, вместо ревности её охватила уже надуманная тревога по причине того, достаточно ли хорошо ест Ичика… Которая, впрочем, очень быстро утихла, когда девушка увидела, как друг детства с какой-то неповторимой обстоятельностью занимает поднос неслабой по объёму порцией завтрака. И ведь ничего не упустил: взял и супа, и бобов, и лосося, и даже салата, ко всему этому не забыв добавить кружку крепкого чая. Однако дошёл потом парень до ещё одной детали, которая показалась кэндоистке странной… — Хлеб? — непроизвольно удивилась девушка. Тут Оримура, наверное, впервые за утро осознанно посмотрел на подругу. Тяжело было сказать, о чём именно он подумал в эту минуту. Однако ответ не заставил себя ждать: — Так сытнее, — лаконично изрёк он. После этого короткого пояснения, молодой человек невозмутимо прошествовал к свободному столу. Озадаченной Шинононо оставалось только покачать головой. Страшно было подумать, какой же мрак творился у него в голове? Но так или иначе, абсолютно посторонние рассуждения были далеко не тем, чего требовал проголодавшийся желудок Хоки. А она всё-таки являлась спортсменкой, что накладывало свой отпечаток на её отношения с едой: может, она не ела слишком много, но девушка всегда старалась давать телу то, что ему требуется для роста. И соблюдала в этом соответствующую дисциплину. «Путь меча» требовал, как-никак, всесторонней твёрдости характера и воли. К этому стремилась девушка, хотя иногда приходилось признаваться себе в том, что порой она грубо оступается на своём пути… Сев рядом с Ичикой, Шинононо не смогла удержаться и ещё раз поглядела на парня. На сей раз её интересовало уже то, как же он будет разбираться с нагруженным подносом. Удивительно это или нет, но оказалось, что для него подобное проблемы не составляет. Оримура-младший вообще принялся уплетать еду с таким рвением и темпом, что Хоки банально не смогла долго за ним наблюдать потому, что в ней самой разгорелся поистине зверский аппетит. «Ичика, чтоб тебя!» — гневно подумала девушка, с хмурым выражением лица взявшись за свою порцию. В основе своей у них выбор еды, кстати, не различался. Главное, что у Ичики всего было немного больше, да ещё имелись дополнения в виде салата, хлеба и чая. Последнее он удачно совместил. — Ичика! — не выдержав, с недовольством приостановила его Хоки. — Хватит так торопиться, ты же не успеешь нормально всё это переварить! …Она только спустя минуту поняла, что в кафетерии стоит оглушительная тишина. А Оримура молча замер, не донеся ложку с салатом до рта. Шинононо трудно было понять, что именно она чувствует в этот момент времени, но зато она точно могла сказать, что сердце начало пропускать вдвое больше ударов за раз. Особенно этому способствовало то, как с какой-то странной, почти неестественной плавностью Ичика сначала опустил ложку, а потом медленно повернул к ней голову. — Я и подавиться мог, — с неожиданной непосредственностью сказал он. Едва державшая себя в руках после такого, Хоки различила только то, как между столами прокатились тихие смешки. Внезапная вспышка злости едва не затуманила ей взор. Глаза уже блеснули от гнева. Но тут… Черты этого иссечённого ударами молодого лица вдруг смягчились, а из взгляда Ичики словно пропала былая напряжённость. И еле-еле заметно, так, что это было видно только Шинононо (и то, она не сразу поверила в то, что видит), уголки губ этого сурового на вид парня приподнялись. — У нас не так много времени, — сказал он. — А переварить можно позже. Ешь. Хоки незамедлительно отреагировала на последнюю рекомендацию. — Не указывай, сама знаю, что делать! — с напускной строгостью отвернулась она, хотя злость уже чудом спала. После этого ни он, ни она уже ничего не говорили. Ситуация, на самом деле, была опасная, и девушка сама не верила в то, что каким-то чудом удалось избежать неконтролируемого приступа гнева. Он… Просто улыбнулся? Девушка невольно прокрутила такой короткий, на первый взгляд, момент у себя в памяти ещё раз. Да. Он просто улыбнулся. И что в этом особенного? Хотелось бы сказать «ничего», но… «Ичика ведь теперь почти не улыбается», — вдруг осознала Шинононо, только теперь придав этому значение. И вот сейчас, когда она снова поглядела украдкой на увлечённо добивавшего свою порцию Оримуру, она не видела на его лице уже ни намёка на ту промелькнувшую мягкость. После этого она невольно перевела взгляд на свой поднос. Тот уже опустел… — А это же братишка Чифую, я права? — донеслось откуда-то сзади. — Выходит, они и по пилотированию родственники? А он тоже крут? Хоки снова немного помрачнела. Ичика в центре внимания… Это создаёт проблемы. Однако в следующее мгновение она, как и многие другие в кафетерии, вздрогнула от скрипа ножки стула по полу. Это был Оримура. Причём, было непонятно, сделал он это случайно или намеренно. Однако разговоры ненадолго прекратились. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о «проблемах». — Оримура-кун, можно мы здесь присядем? — неуверенно спросила какая-то первокурсница, подойдя к столу. Шинононо, не понявшая, откуда она взялась, повернула голову на звук. К её удивлению (и досаде), подошла компания из целых трёх учениц, и… одна из них была одета в пижаму?.. Где-то глубоко внутри понимавшая, что это должно было рано или поздно случиться Хоки тут же вперила в друга пристальный взгляд. Она ожидала, что он скажет. Тот, однако, почему-то глянул на неё в ответ. Сначала так вышло, что они посмотрели друг другу в глаза, а потом его взор пал на поднос Шинононо, почти такой же пустой, как и у него. Что-то решив таким образом для себя, он снова повернулся к девчонкам. Что ж, те же осмелились подойти? Стоит ответить. — Присаживайтесь, мы уже поели и скоро уйдём, — ровным голосом сказал он. — Верно, Хоки? И снова он обратил на неё этот пристальный взгляд… Да чего он так смотрит-то? Ладно, в любом случае с ответом тянуть не стоит. — Верно, — чуть замявшись, кивнула она. Стоило им это сказать, как раздалось сразу три облегчённых вздоха, а две подружки говорившей отбили друг другу братский кулак. После этого все трое сели с таким видом, как будто у них упала гора с плеч. И сразу откуда-то из-за спины снова пошли негромкие переговоры о том, что кому-то ещё тоже следовало попробовать напроситься. Но Оримура игнорировал это. Несмотря на то, что Хоки внешне отрешилась от мира, демонстрируя тем самым то, что она не настроена на общение, она заметила, как девчонка в пижаме с удивлением посмотрела на их подносы. — Уже всё, — озадаченно протянула она, сложив вместе запрятанные в длинные рукава руки. — А ведь немало, наверное, брали? — Ну, Оримура-кун парень, — с улыбкой заметила вторая ученица, с каштановыми волосами. — А его подруга брала не так много, верно? Осознав, что в разговоре всё-таки обратились к ней, Шинононо спешно ответила: — А, да. — Ты ведь Шинононо, я правильно помню? От обращения по фамилии девушке стало неприятно, впрочем она постаралась не показывать этого. Кэндоистка просто кивнула. — Я Кадоваки, а это Ноготоке и Цомони, — представила себя и подруг ученица. — А вы с Оримурой друзья или… — Знаем друг друга с детства, — ответил недолго думая Ичика. Хоки пристально смотрела на него в этот момент, сама не зная почему. Наверное, потому что это было важно? И, так или иначе, хотя внешне юноша оставался невозмутим, показалось Шинононо, словно что-то странное промелькнуло у него во взгляде. Однако непонятно, что. Ощутив резкий прилив волнения и осознавая, что ей отнюдь не хочется выслушивать лишние вопросы, девушка поспешила выйти из-за стола. Ей было немного стыдно от этого, но нежелание сталкиваться с неудобными разговорами оказалось сильнее, потому спортсменка едва выдавила из себя хоть какие-то слова вежливости: — Была рада знакомству, — рублено от спешки произнесла она, вставая. — Я пойду. — Я за тобой через минуту, — донесся до неё голос Ичики, когда Хоки уже направлялась сдать свой поднос. Её это несколько встряхнуло, но Шинононо лишь участила шаг, а Оримура временно остался с компанией из подсевших учениц наедине. — Хоки права, — констатировал он, посмотрев подруге вслед. Ещё многого он не понимал, но пытался понять, столкнувшись с этой неожиданной встречей. Обратив же внимание на то, что Кадоваки, Ноготоке и Цомоне вопросительно смотрят на него, Шестой решил пояснить более развёрнуто: — Не надо медлить с едой. Ешьте быстрее и не опаздывайте. Встретимся в классе. — А?.. Появившиеся в голосе парня менторские нотки ввели первокурсниц в недоумение. Впрочем, когда в кафетерий внезапно, едва только удалился её младший брат, заявилась инструктор Оримура, подгоняя подопечных, всё сразу встало на свои места. Они невольно начинали улавливать первые настоящие сходства в характерах двух родственников.***
Уже со вчерашнего дня Б312 чётко осознавал следующую вещь: в первые дни в Академии нужно особенно тщательно готовиться к различными трудностям. Потому что именно в первую пору возникают различные неприятности. И он морально готовился к таким неприятностям, не зная только того, откуда их ждать. Но сегодня, похоже, этот вопрос обещал решиться. — Класс, слушай сюда! — в уже привычной манере начала Чифую. — Необходимо решить, кто станет старостой, который примет участие в школьном турнире. Помимо участия в турнире, староста будет входить в совет учащихся и посещать учительские собрания. Он принимает на себя все представительские и организационные обязанности в жизни класса. Соревновательный дух должен мотивировать вас на сплочение и самосовершенствование. На должность вы должны выдвинуть себя или другого. Итак, ваши предложения? Староста? Парень ещё раз прокрутил в голове то, что сказала Чифую: участие в школьном турнире, представительство и организация. Иными словами, нужно гармоничное сочетание боевых и организационных навыков. Плюс, опять же, представительность. Хорошо, где, в таком случае, найти человека, который бы всем этим обладал? Тем более, что все одноклассники только второй день друг друга знают? — Сенсей, предлагаю Оримуру-куна! — вдруг подняла руку одна из девчонок. Шестой даже отреагировать толком на это не успел. — Поддерживаю! — незамедлительно отозвалась другая ученица. — …?! Спартанец банальным образом растерялся, но всё-таки поднял руку и заговорил, едва к нему вернулся дар речи. — Разрешите обратиться, — прозвучала типичная для него фраза, на которую Чифую незамедлительно кивнула. Встав, юноша продолжил: — Я не имею ничего против своей кандидатуры только в том случае, если действительно нет людей, более подходящих на эту должность. Вы сами отметили, инструктор, что выбор старосты важен как для будущих соревнований, так и для организации работы личного состава. В виду этого, следует обсудить этот вопрос детальнее. — Заметьте, класс, дельная мысль, — всё тем же суровым тоном сказала инструктор. — Однако если возражений не будет, Оримура станет единогласно выбранным старостой. — Возражаю! — одновременно со звуком удара по столу раздался чей-то звонкий голос. 312-й сразу понял, что с его обладательницей он уже знаком, и не ошибся. Благо, что эти нотки возмущения, как будто кто-то задел чьё-то самолюбие, ни с чем не перепутать: Сесилия Алькотт, «гостья из прошлого», встала с места, чтобы прилюдно высказать своё недовольство. Ичика посмотрел на неё из-за плеча, встретившись с обращенными к нему голубыми глазами англичанки. Те, казалось, искрили от гнева. — Подобное абсолютно неприемлемо! — заявила Алькотт, упершись руками в парту так, как будто иначе она не удержится. — Это будет позором, если нашим старостой станет мужчина! Хотите, чтобы я, Сесилия Алькотт, целый год терпела это унижение? Я прибыла в эту островную страну с недоразвитой культурой, чтобы оттачивать свои навыки, а не чтобы стать частью вашего цирка с каким-то дальневосточным уголовником на первом плане! Только талантливые пилоты должны становиться старостами, и, вполне очевидно, что лишь я подхожу на эту роль, разве нет? Установилась короткая пауза, во время которой Шестой неторопливо развернулся лицом к высокомерной иностранке, сверлившей его взглядом. Она, наверное, хотела сказать что-то ещё, однако тут, после недолгих раздумий, заговорил Ичика: — Во-первых, неприемлемо выбирать старшим человека, который не уважает национальности своих товарищей. Во-вторых, Великобритания также является островным государством, но японский народ при этом пил чай тогда, когда англичане о нём даже не подозревали, и НД создали не на Альбионе. В-третьих, если считаешь, что я уголовник, назови мне статью и место заключения, а иначе ты пускаешь слова на ветер. Твоя кандидатура могла бы подойти, поскольку ты обладаешь удовлетворительным уровнем подготовки и желанием работать. Но ты некультурна. Кто имеет другое мнение в отношении Алькотт, поднимите руки. Послужившее ответом молчание оглушило Сесилию не хуже близкого взрыва. Ярость с кровью приливала к голове, туманя рассудок, и англичанка даже не думала что-то с этим делать. — Т-ты… Оскорблять меня и мою страну вздумал?! Шестой смотрел на неё тяжёлым немигающим взглядом, всё выжидая, каким же будет следующий шаг Алькотт. Она долго не тянула. Резко выбросив вперёд руку, блондинка заявила: — Дуэль! После этого у половины учениц раскрылись рты от удивления. И было от чего, ведь даже Шестой на самом деле удивился. Впрочем, его ответ затруднил всех не меньше: — Запрос отклонён. — Готов принести извинения значит? — надменно спросила Алькотт. — Отрицательно, — в странной для неё манере ответил парень. — Требую пересмотра: Англия не оскорблённая сторона, а оскорбившая. Бросаю вызов. — Что?! — Оримура-кун прав, — вкрадчиво заметил кто-то со стороны, — ты перегнула палку, Алькотт-сан. — Он, оказывается, ещё и правила дуэли знает? — шепотом спросил кто-то. Ещё больше вскипевшая от своей растерянности Сесилия выпалила ответ, не раздумывая: — Принимаю вызов! — Инструктор Оримура? — не отрывая от неё взгляд, спросил Ичика. Всё это время с интересом наблюдавшая за перепалкой Чифую дала понять, что готова выслушать брата. — Разрешите уточнить, сколько времени требуется для подгонки НД «Стальной дух» под наши требования? — Стоп, это ещё зачем? — недоуменно спросила Алькотт. — По правилам, я имею право на выбор оружия, — ошарашил её Оримура. — Протестую! — Протест отклонён, — свалила её наповал Чифую. — Если кто-то не умеет держать язык за зубами, пусть расплачивается. Касается всех. Претензии Оримуры на выбор доспехов удовлетворены. Будете сражаться в одинаковых условиях. — Каких одинаковых?! Прошу принять во внимание, что у меня есть личный НД, и предназначен он для дистанционного боя! — Не имеет значения, — отрезал Ичика, поглядев на англичанку в упор. — Я не хотел этой дуэли, её спровоцировали Вы. Отвечать будете тоже Вы. По справедливости. Ноги расставленные на ширине плеч, заведённые за спину руки, твёрдый взгляд… И как-будто припечатывающий её к земле с каждым новым словом голос. Что-то перевернулось у Алькотт внутри, переломалось коренным образом. Словно некая истина, долгие годы служившая ей опорой и ориентиром, вдруг рухнула в один миг, не оставив ни шанса на восстановление. Даже злоба утихла от этого, утонув в возникшей внутри пустоте. Разум Сесилии лишь силился осознать, что же только что случилось. Только голос инструктора, донёсшийся до неё, как сквозь вату, заставил англичанку немного протрезветь. — Итак, решено, — заявила Оримура-старшая. — В следующий понедельник на третьей арене. Оба пилота будут сражаться, используя стандартный НД «Стальной дух» и входящие в комплект катаны. Подготовьтесь и убедитесь в том, что снаряжение точно будет готово к поединку. Взяв себя в руки, Сесилия нашла в себе силы, чтобы вновь посмотреть в лицо вызвавшему её на дуэль наглецу. Тот глядел на неё в ответ, долго, холодно, устрашающе. Завор… Сжав кулаки, Алькотт тряхнула шевелюрой. Посетившая её странная мысль вызвала ещё одну вспышку ненависти. — Продолжаем занятия, — снова послышался голос инструктора. На этом словесный поединок закончился. Победителем, неожиданно даже для себя, вышел Оримура, который облегчённо выдохнул. Подобного рода баталии ни разу не являлись его коньком. Он даже ловил себя на мысли, что местами предпочёл бы пересечь открытое пространство под вражеским огнём. Без Мьёльнира. Но каким-то образом он выдержал. Видимо, повезло, что противник оказался слишком невоздержан. Вдобавок, похоже, зря Шестой в своё время скептично воспринял предложение Дана ознакомиться с некоторыми «дурными привычками» военных предыдущих столетий. Мог ли он предположить тогда, что это принесёт ему такую пользу сейчас? Ответ довольно прост: нет. Спартанец надеялся только, что никто из его товарищей из Каррахи никогда об этом не узнает. Дурость редкая, если так подумать. Но у него и ситуация, мягко говоря, не самая обычная. В общем, так 312-й встретил свой второй день в Небесной Академии.