Circus Actor

      Долгие три дня команда в усиленном режиме оттачивала выступления, стараясь довести все действия до совершенства. Казалось, что каждый из труппы старался вжиться в роль, профессионально улыбаясь, даже когда от некоторых трюков тряслись колени, настолько они казались опасными.       Ловкие прохождения по канатам и танцы на них лишь казались банальным трюком актеров, которые на самом деле молились перед иконами ради удачного исхода выступления, ведь циркачи во время представлений находились в нескольких десятках метров над землей. Вымученные до боли во всем теле трюкачи, все также выполняли свою работу, иногда даже забывая выпить обезболивающее на ночь.       Все с нетерпением ждали того дня, когда их будут видеть не только директор и продюсер, но и толпы других людей: молодые пары,которые наслаждались новыми впечатлениями и тайно целовались во время антракта, маленькие дети, с громким смехом и замиранием сердца следившие за ловкими движениями циркачей, и конечно, пожилые, которые вдохновляются и не перестают верить в чудеса, несмотря на предпочтения мира и возраст.       Часы работы протекали мучительно долго, выбивая из калии даже простого светотехника, постоянно подбиравшего разные оттенки цветов и направляя их в нужном направлении. Казалось, что может быть проще, запрограммировать компьютер на нужное время движения прожекторов? Но и здесь было много проблем.       Во-первых, свет должен направляться в разные стороны (за это отвечают сразу 5 приборов). Во-вторых, за другими приборами сидят помощники, которым нужно составлять отдельную программу, еще и следить за тем, чтобы она правильно работала. В-третьих, музыка. Видели фонтаны, стреляющие водяными струями в темп мелодии? Здесь действовала та же схема. Под каждую ноту, каждый звук менялись потоки света, лучи могли угасать, блекнуть, а потом вновь становиться яркими.       Световое шоу — это всегда нечто глобальное и волнующее, одно из важнейших психологических факторов, влияющих на зрителей, хотя большая их часть не подозревает об этом.       Сейчас был ланч, и артисты начали заполнять свободные места в столовой, даже не переодевшись. Многие просто рылись в холодильнике в поисках вчерашней пиццы или принесенных с утра из соседней лавки свежих булочек. Мало кто сам решался встать за плиту, даже просто пожарить элементарную яичницу.       Найл, как многосмыслящий в световых эффектах (он и есть светотехник) человек, лишь снял очки и потер ладонями уставшие глаза, приземлившись на заднем столике. Он правда не мог просто самостоятельно открыть сумку ради  контейнера с едой, заполненной разными фруктами. Это казалось непосильной задачей, после шести часов работы за компьютером. Через какое-то время рядом с ним приземлился Луи, устало улыбающийся в знак приветствия.       — Привет. Смотрю, ты вымотался, — блондин вновь надел на себя очки и мягко обнял друга, — С этим графиком можно отбросить копыта, знаешь?       Гимнаст пожал плечами.       — Меня все устраивает, кроме отсутствия личного времени.       — В точку, я даже забыл, когда дрочил в последний раз, — парень возмущенно фыркнул, — Я стану импотентом.       — Я могу это предотвратить, — хохотнул Луи, пододвигая к себе тарелку с салатом, — Если захочешь, — он многозначительно подмигнул, но не сдержал громкого смешка, увидев скривившуюся гримасу.       — Твои гейские шуточки доведут меня.       — Чьи шуточки? — послышалось за их плечами и они резко развернулись на голос.       Это оказался Гарри, стоявший в своем костюме и с подносом кексов. Его лицо выражало усталость и сонливость. Возможно, он хотел зевнуть, но сдерживал себя. Присев рядом с гимнастом, он выжидающе уставился на парней.       — Да так, неважно, — Томлисон устранил свой взгляд на ланч и начал его есть.       Никто не виноват, что он не признался. Он был занят выступлением.       «Ну, конечно, — подсознание так и подкидывало ему фразы, больше схожие на правду, — Ты же просто трус, признай».       — Эй, что-то произошло, Лу? — кудрявый тревожным взглядом уставился на друга, потом повернул лицо, выражавшее полное непонимание, в сторону Найла. Последний лишь пожал плечами, хватая часть салата руками из тарелки шатена и отправляя прямиком в свой рот.       — Все в порядке, просто немного устал, — Луи посмотрел на парня, нежно улыбнувшись ему и похлопав его по плечу, — Ты поделишься кексиком? — он с прищуром наклонил голову в бок.       — Конечно, — он положил поднос на середину стола. — Хэй, блондинистая задница, перестань есть его еду, лучше попробуй мой шедевр.       День уже подходил к концу и довольные законным отдыхом актеры направлялись по своим комнатам, на ходу снимая грим влажными салфетками или мокрыми полотенцами. Все буквально валились с ног и были очень счастливы, услышав, что завтра после обеда и до следующего дня, который являлся выступлением на публике, будет мини выходной для восстановления сил.       Звери уже завалились на землю, лениво вылизывая лапы и редко рыча, когда дверь клетки закрылась и Гарри мог со спокойной душой выдохнуть и расслабиться, присев на скамью. Мышцы рук затекли, горло нещадно горело из-за постоянных выкриков команд, а голова болела без остановки из-за недосыпа. Он дожидался Томлинсона, который находился на другом конце площадки и разматывал завязки на ноге.       Парня до сих пор удивляет и восхищает неотразимость, идеальность его нового друга, то, какими улыбками может засыпать людей с головой даже в самый пасмурный день, как понимающе глядит в глаза, будто твердя «все будет в порядке», и Гарри правда начинал верить в это.       Постепенно, кудрявый стал забывать былые времена, перестал вздрагивать ночью и просыпаться в холодном поту, его замкнутость стала отходить на второй план, когда вот уже несколько дней подряд Луи уютно устраивался у него на постели, кладя свою голову в изгиб руки младшего, а доверие к людям опять стало зарождаться глубоко в груди.       Это странно читать, если не знаешь всей прожитой жизни человека. Вот и Гарри, когда-то убежденный в несправедливости и ожесточенности мира, стал наслаждаться жизнью. И пусть у него поселились бездонные мешки под глазами, пусть руки превращались в две большие мозоли из-за кнутов и веревок, он все равно был безмерно рад быть именно здесь.       Стайлс немного задремал, облокотившись на спинку скамьи, когда над его ухом раздался медленный шепот, своим теплом согревая щеку Гарри.       — Хазз, проснись, — Томлинсон присел рядом с другом и погладил его руку, после чего младший мило сморщил носик и открыл один глаз, — Давай, я доведу тебя до комнаты?       — Ох, я задумался и… заснул.       — Я так и понял, — Луи улыбнулся закрывающимся глазкам напротив, — Вставай, я не смогу донести тебя до кровати, каким бы ты легким ни был, но у меня тоже прошел трудный день.       Гарри вздохнул и поднялся на ноги, проходя к выходу из зала, а за ним шагал Луи, готовясь поймать друга в случае неожиданного падения, который ходил, немного покачиваясь и постоянно зевая. К их общему счастью, путь они прошли без инцидентов, после чего Гарри с блаженной улыбкой запрыгнул на кровать, не удосужившись разуться и снять пропахший потом костюм.       — Гарри, дорогой, — голос в проеме двери не убедил дрессировщика даже поднять голову, — Ты должен раздеться.       Ответом Луи послужило недовольное мычание. Что же, будет не просто. Томлинсон бросил свою сумку в проходе и подошел поближе, присаживаясь на корточки.       — Может, мне помочь?       Невнятное «угу», вылетевшее из уст Стайлса немного смутило его. «Он попросил лишь раздеть его, ничего страшного», вынес вердикт мозг.       Луи медленно начал снимать обувь. С трудом перевернув парня, он стянул с него жилет, а когда дело дошло до рубашки, он сильно сглотнул, начиная расстегивать по одной пуговице, спускаясь от шеи до самых бедер. Голый торс Стайлса вздымался и опускался, придавая объем его татуировкам. По коже побежали мелкие мурашки из-за ветерка, пробравшегося сквозь открытые окна.       Гимнаст старался не смотреть на юношеское тело. Даже когда пришло время снимать эти до ужаса узкие брюки, он прикрыл глаза и на ощупь стягивал ремень, а затем и расстегивал сами брюки. Нервным и медленным движением рук он спускал штаны все ниже, стягивая их до колен, и все-таки решил взглянуть на прекрасное тело, в мыслях называя это «осторожностью».       «Мало ли, может я что-нибудь зацепил», думал шатен. Ох, не стоило ему это делать. Кто знал, что после этого он выйдет из спальни с густым румянцем на щеках и с твердым стояком, который скрывала от посторонних глаз его сумка.

***

      На следующий день после заключительной тренировки, циркачи начали атаковать душ и ванны. Казалось, что даже самая мощная теплостанция не сможет снабдить их достаточным количеством горячей воды. И было просто замечательно, что у каждого человека была отдельная ванная комната.       Гарри и Луи договорились встретится в полпятого вечера около выхода из цирка, чтобы каждый успел отдохнуть и привести себя в порядок. Гимнаст стоял на улице и заламывал пальцы. Он жутко нервничал, ведь собрался сделать неожиданное объявление другу. И если Найл принял это с легкостью, подшучивая и тепло улыбаясь своим же шуткам насчет ориентации Луи, то Гарри мог принять все иначе. Старший начал все чаще замечать изменения в поведении парня.       — Ты ждешь меня, о, Хатико? — Стайлс резко появился из неоткуда и подстроился рядом с другом, толкая локтем в бок.       — Ох, — выдавил гимнаст и глубоко вздохнул, — Я должен рассказать тебе кое-что важное.       — Слушаю…       — Я самый ненатуральный натурал, — слова вырвались на одном дыхании, растворяясь в тишине.       Через пару секунд, Томлинсон решился приоткрыть зажмуренные глаза, надеясь не увидеть гнев напротив. Но в глазах младшего светились радость и удивление.       — Я могу поспорит с этим заявлением, — Гарри засмеялся, обнимая друга и весело крича, — Я ненатуральнее, чем ты. Не отнимай мой титул!       Старший крепко обнял парня в ответ и задыхаясь от счастья, произнес: — Ладно, твоя взяла, мистер Розовые Боксеры.       Вечер прошел удачно, не считая некоторой неловкости между парнями, которые непроизвольно соединяли руки и постоянно улыбались друг другу. Они чувствовали себя детьми, качаясь на качелях и громко смеясь, вызывая у прохожих подозрения. Но какая разница, что они думают, когда двум парням весело?