Как отбить своего же парня у друга-гея?

      Истощение и слабость проходили по всему телу, захватив с собой головную боль и сильную усталость. Все тело ломило, что не позволяло держаться на ногах, я могу лишь сидеть на чертовой скамье рядом с реанимационным отделением, в которое даже родственников не хотели пускать. Прошло около тринадцати часов, и никто не вышел как в чертовых фильмах, держа в руках бумаги, и говоря "с ним все хорошо". И все эти тринадцать часов я сижу, а перед глазами проносятся все моменты, произошедшие за это время: как пришла мать и отец Гарри, рвавшиеся к нему, и как охранник не разрешал туда входить, грозясь выгнать из больницы. Но ведь по закону их должны впускать, но не впускают потому, что сейчас идет операция.       И перед моими глазами проносятся все моменты, которые были между нами: как Гарри водил меня в парк, когда родители не разрешали, а мы сбегали; как мы прятались от всех, чтобы побыть наедине; как сидели в библиотеке допоздна, готовясь к очередному тесту ( а ведь мы были единственными, кто готовился); как в первый раз поцеловались, и все медленно передвигалось к нашему первому разу. Я не могу сдерживать свои эмоции, потому что в глубине души я чувствую ту же боль, которую сейчас возможно переносит Стайлс.       Я жутко устала и от того, что сижу, ничего не делая, и от жестокого ожидания, которое грызло изнутри. Совесть не позволяла сомкнуть мне глаз, которые были бы рады сейчас тому, чтобы я пришла домой и поспала. Но я не могу, потому что я чувствую себя виноватой в какой-то степени. Эта ссора. Я не должна была накидываться на него без причин. Не должна была. Я могла все узнать, могла все разъяснить, но ревность дала о себе знать, проявившись так не вовремя.       И глаза все чаще и чаще смыкаются, а я пытаюсь держаться до последнего. Однако, видимо, по мне было видно, на сколько я взволнована и на сколько я уставшая, раз сама мама Гарри подошла ко мне, сказав: "Милая, может, пойдешь домой, отоспишься, переоденешься?". И мне так хотелось идти, но так не хотелось бросать Гарри, будто бы я сдаюсь и отпускаю его, и слезы сами появляются на глазах. И я видела заплаканное лицо его матери, то, что она устала сильнее меня, но она дает мне возможность пойти и привести себя в порядок перед тем, как я опять приду и буду ждать в отделении.       Я собираюсь с духом, вытерев слезы. Не хочу, чтобы кто-то видел как я разрываюсь на части из-за парня. Я должна быть сильной и должна собраться с мыслями, чтобы выйти из этой чертовой больницы и пойти домой.

***

      Осматривая серые улицы Лондона, которые казались мне такими блеклыми без Гарри, я даже не заметила, как машина остановилась, а мне сказали, чтобы я выходила. Закрыв за собой дверь автомобиля, я быстрым шагом направилась домой, с намерениями скорее все сделать и отправиться обратно в больницу.       Открыв двери я не обнаружила никого дома, ну разумеется. На часах ведь почти пол девятого, а за окном уже во всю светит солнце. А сегодня ведь рабочий день, о чем я совсем позабыла из-за произошедшего.       Я лениво поднялась на второй этаж взяв свои вещи, направилась в душ, он точно взбодрит меня. Ну а после чашки хорошего кофе, я точно приду в себя, хоть это и не надолго. Но не успев зайти в душевую кабинку, у меня зазвонил телефон, и мне пришлось отложить поход в душ.       И это была Кейт, которая предложила сходить всем вместе к Гарри, чтобы мне было не так одиноко. Мне понравилась эта идея, очень. Ведь мне будет гораздо спокойнее в компании, считай, родных мне людей, нежели одной у автомата с кофе и какими-то дешевыми батончиками.       После душа я надела самую обычную футболку без каких-либо надписей и натянула джинсы. Ни макияжа, ни каких-либо побрякушек. Такой меня не видели лет с четырнадцати. Я направилась на кухню заварить кофе, но и тут мне пришлось отложить задуманное из-за внезапных гостей, позвонивших в звонок. Я медленно направилась к двери, не хотя открывать. Кто? Зачем? И какого черта именно сейчас?       Подойдя к двери, я посмотрела в глазок, увидев перед собой именно того, кого я точно не ожидала, и кого я точно не хотела сейчас видеть. Зейн.       Я открыла. Да, не хотела. Но открыла. — Почему ты не на учебе? — фыркнув, съязвила я, даже не поприветствовав брюнета. — По той же причине, что и ты, Уайтли. — Если ты пришел и дальше кидать оскорбления в мой адрес, то лучше тебе уйти. — ответила я, после чего уже хотела закрыть дверь, если бы он не остановил меня. — Черт тебя побери, Уайтли! — прикрикнул он, — Я не так хотел начать разговор! — А как же? — Я... — он точно пришел не за очередной руганью, но зачем же тогда еще? — Я хотел извиниться. И подбросить тебя до больницы. Я не видела никакой искренности в том, что он сказал. Но с его стороны это было очень смело, потому что я знаю, что Зейн Малик никогда ни перед кем не извиняется. — Что же, почему ты решил извиниться? — скрестив руки на груди, спросила я. — Ну... потому... — парень ерзал, нехотя отвечать, — И вообще, Уайтли, какая тебе разница? Захотел и все! Так тебя подбросить? Я могу уйти. Не хотелось терять возможность быстро доехать до больницы, поэтому я постаралась не нагрубить: — Хорошо. Будь добр, подвези меня.       Парень кивнул и, как мне показалось, вздохнул с неким облегчением, он знал, что я буду докапываться и все разнюхивать. Потому что уж больно подозрительно, что Малик извинился. И что более удивительно, что он сам предложил подвести меня. Он никого не возит на своей машине, даже Гарри с Луи возит нехотя.       Я же, не заставляя его ждать, захватила сумку и, закрыв двери, направилась к его машине. Было странно садиться в нее, смотреть на то, как Зейн водит, немного оглядываясь на меня, будто бы интересуясь, все ли со мной хорошо. Я не могу ехать в такой тишине, прерывая неловкое молчание: — Почему ты решил меня подвезти и заделался в добродетели? — слегка теребя кофту, которую я успела накинуть на выходе, спросила я. — Мне не понятен твой вопрос. — такое безразличие, будто он не человек, а ледяная глыба, которую что пинай, ничего не чувствует. — В начале ты прямо говоришь, что я шлюха, — после сказанных слов, парень напрягается, — а потом извиняешься и предлагаешь подвезти. — Его руки еще крепче сжали руль автомобиля.</i> — Или ты думал, я не помню твоих слов? — Уайтли... — Тишина, он не отвлекается от дороги, но сказать хочет смотря на нее. — Роуз... — Не называй меня Роуз. Или совсем страх потерял? — Значит, все таки не все помнишь с прошлой ночи? — Щеки начали гореть. Я сама с пьяну сказала называть меня по имени. Ответить мне было нечего, это только доставило засранцу удовольствие, а меня лишь разозлило мое неумение пить и беспамятство... — Просто решил извиниться, сказал лишнего. — Просто так ты бы никогда не подошел ко мне после двух лет молчания. — А я взял и подошел. — такая серьезность не для него. Я никогда не считала, что его "серьезные и грозные" взгляды были милыми, сексуальными(как считают большинство наших девушек из школы), а так же отпугивающими, — Почему ты спрашиваешь? — А я взяла и спросила. — Я просто... — я будто видела этот "барьер", мешающий ему говорить, — Просто... пытаюсь найти с тобой общий язык, ты девушка моего лучшего друга. Я хочу быть добрее к тебе. — Если бы это был не Зейн, я бы не была так удивлена. Но если он говорит так неуверенно, хочет ли он этого на самом ли деле? — Тебе знакомо такое слово, как "добро"? — Да, знакомо, Уайтли. А тебе? — Да пошел ты. — я ухмыльнулась, не зная даже почему, но меня это немного улыбнуло, разбавив обстановку.       Благо, поездка не заняла много времени, и мы приехали, чему я была безгранично рада, потому что еще пять минут с ним в машине я бы не вытерпела.       У входа в больницу меня встретили Кейт и Эшли, которые были слегка удивлены, увидев меня выходящей из машины Малика. Я не виделась с ними меньше суток, а так соскучилась, будто бы прошла вечность. А рядом со мной стоял Зейн, делая вид, что он вовсе не с нами. И пока он ждал момента, когда мы все "переобнимаемся" и зайдем в чертов хол, подруги начали задаваться вопросом: "какого черта ты вылезла из его машины, и он стоит рядом, как твой личный пес?". На что я пожала плечами, сказав, что сейчас важно не это, а то, что нам нужно спешить к Гарри. Девушки спорить не стали.       Подойдя к нужному отделению, я заметила сидящих Найла и Луи. Хоть Найл и не сильно общался с Гарри, но они легко находили общие темы для разговора. Но вот почему Луи никого не предупредил, что придет, меня немного настораживало. Но больше этого меня настораживало то, что он видел, как мы с Гарри ругались в тот день.       Обстановка накалялась, все были на взводе, и всех интерисовал вопрос: "Как же там Гарри?". Но ответа не было долгое время. Мы сидим час. Два. — Вы — мать Гарри Эдварда Стайлса? — обратившись к сорока-летней женщине, спросил доктор (а может быть и медбрат, я никогда их сильно не различала), выйдя из реанимационной в сию же минуту, как мы с ребятами хотели отправиться за кофе. — Да. — женщина соскочила со своего места, допрашивая доктора. Мы все сидели на нервах в ожидании ответа. — И повезло же вашему сынку. — с некой усмешкой заявил тот, за что ему хотелось очень врезать. — Сотрясения нет, — помечает галочкой, говоря дальше, — Никаких повреждений органов так же не имеется, — еще одна галка, — Психическое состояние в норме, отделался ссадинами, да и ногу в порядок привели. Но восстанавливаться придется долго.       И все хором вздыхают, а на глазах опять наворачиваются слезы, которые уже невозможно сдержать. И я сажусь рядом с Найлом и Кейт, закрыв лицо ладошками, дабы не показывать свои эмоции. И я не одна такая. Даже тот самый Малик вздохнул с облегчением, хоть и думал, что я не услышала. Волнение медленно рассосалось. — Мы можем его навестить? — спросил блондин, на что врач отрицательно покачал головой, сказав, что ему нужен покой после некой "комы", и навестить можно будет только завтра. — И на том спасибо. — добавила я, вытерев слезы и улыбнувшись. — Но как Гарри будет учиться со сломанной ногой? — Я помогу ему. — хором вместе с Томлинсоном сказала я, из-за чего мы оба посмотрели друг на друга с недоумением. — Может, распределим дни, когда буду помогать я, а когда ты? — предложила я, с чем тот согласился. Но с каких пор Луи заделался в учителя? Я никогда не замечала его активности на уроке, да и учится не на отлично.       Я попросила Зейна подвезти меня, на что тот, фыркнув, согласился. Я не буду сейчас как-либо наезжать на него или же спорить с ним. Сейчас меня это никак не волнует, потому что Гарри живой и с ним все будет хорошо. И никакой идиот вроде Малика не испортит этот момент.       Я так и не объяснила Кейт и Эшли, что же между мной и Маликом происходит. Мой ответ — ничего.       И кто знает, сколько это все будет продолжаться, и что еще произойдет со всеми нами, если из-за каких-то ссор тебя машина сбить может? Я знаю только одно: прямо сейчас я буду стараться изо всех сил наладить отношения с Гарри, не дав им закончиться так просто. Потому что я люблю этого чертового кудрявого засранца. И мы все вместе поможем ему подняться на ноги.