Кагами спешил как можно быстрее отойти подальше от поляны, на которой они оставили голубоволосого, таская при этом за собой кузена. Несколько минут Акаши следовал за ним, периодически спотыкаясь о корни деревьев. Вдруг он рывком остановил Тайгу и попытался вырвать свою руку, показывая этим, что не стоит с ним так обращаться, но не успел этого сделать до того, как парень стиснул его в объятиях.
— Кагами, ты чего? Задушишь меня, — прохрипел он и похлопал парня по спине ладонью. Тот отпрянул и, медленно отвернувшись, побрел в сторону дома. Это было совсем не в его духе, поэтому он не хотел, чтобы Сейджуро увидел это чертовски милое выражение лица.
Акаши обернулся, выискивая глазами силуэт вдалеке, но уже не смог разглядеть скрипача. Тяжело вздохнув, он поспешил за кузеном…
***
—
Оясуми, — чуть слышно произнес огненноволосый и зарылся лицом в подушку. Кагами решил последовать его примеру: прошелся по всей комнате, выключая светильники.
Видите ли, Сейджуро было темно и он включил весь свет, который был в помещении.
И он плюхнулся на футон. Комната была небольшая, но довольно уютная, если еще учитывать, что в ней проживал восемнадцатилетний парень. Пастельные тона, в которые была окрашена комната, создавали в интерьере ощущение обволакивающего тепла. Чувство гармонии витало в воздухе, поглощая негативную энергию. В центре комнаты находился
котацу, помещенный на небольшой квадратный ковер, и небрежно валяющиеся вокруг него разноцветные узорчатые подушки. Справа от входной раздвижной двери был встроен небольшой шкаф-купе, украшенный рисунком золотого японского дракона. По обеим сторонам от него по всему периметру стены располагались зеркала в полный рост, а смежную с ней стену занимало огромное зеркало от потолка и до пола, обрамленное тонкой чёрной рамой. Но этот цвет не отяжелил зеркало, не делал его массивным и броским, а наоборот придавал элегантности. Такое расположение создавало эффект «зеркальной бесконечности» - именно так называл двойное отражение предметов и людей Кагами. Ему нравилось создавать иллюзию двойников. Напротив шкафа у стены на полу лежали футоны, на которых и спали кузены. Также в комнате было огромное количество светильников. Начиная от двух круглых торшеров на потолке и заканчивая небольшой настольной лампой в рабочем углу комнате, в котором располагался крошечный столик, стул на колесиках и светильник. Конечно, если не учитывать огромных стопок книг, которые, пошатываясь, стояли как на столе, так и на полу рядом с ним.
Кагами залез под одеяло и шёпотом ответил кузену:
— Оясуми, — но ответа не последовало. Видимо, тот уже уснул и видел десятый сон. Все-таки, сегодня был трудный день. Ему пришлось пережить тоже, что и пережил Тайга когда-то в детстве. Он до сих пор помнил это ужасное чувство, будто душу вытягивают из твоего тела. Будто, она просачивается сквозь мышцы и кожу.
Он хорошо помнил тот день… будто это произошло буквально вчера…
***
Много лет назад
Мальчишка бежал по тропинке в лесу, выкрикивая непонятные звуки, похожие на зов индейцев. С другой стороны от него сквозь деревья мелькал силуэт другого ребенка, который отвечал ему на таком же языке. Кагами бежал, не смотря под ноги. Споткнувшись о корягу, торчащую из земли, мальчик упал плашмя на живот. Лежа в таком положение, он крикнул вслед убегающему другу, прося подождать, но тот не услышал, оставив его лежать. Издалека послышалась чарующая мелодия скрипки. Тайга пошел на звук и вышел на поляну, окруженную молоденькими деревцами.
Которые сейчас выросли, стали мощными и высокими деревьями. Устремляя свои верхушки вверх, они пытаются окутать собой эту поляну, словно коконом. Будто стремятся скрыть это таинственное место от посторонних глаз.
Кагами сел на траву и закрыл глаза, вслушиваясь в нежную мелодию. Чарующая, но детская игра окружила его, проникая в каждую клеточку тела. Ни один звук природы не вмешивался, не пытался помешать голубоглазому мальчику с такими же голубыми, как и глаза, волосами, медленно подходившему к красноволосому. Ступая босыми ногами по траве, он направлялся к незнакомцу…
Внутри Тайги теплилось приятное чувство уюта и нежности. Такая нежность всегда исходит от любящей мамы. Такой уют бывает только в родном доме. Когда вечером вся семья сидит за столом, разговаривает и кушает вкуснейшую мамину еду. Именно это называется уютом.
Мальчик открывает глаза, а вместо семейного ужина видит ясные голубые, словно небо в летний день, глаза ребенка, стоящего над ним. Неизвестный наклонился и застыл в таком положении, не отрывая своего взгляда от лица Кагами. Голубизна его глаз смешивается с ярко-красным, дерзким и насыщенным цветом глаз красноволосого. Внутри что-то шевелится… что-то теплое и одновременно слишком яркое при встрече их взглядов. Тайга шевелит губами, пытаясь что-то сказать. Но это у него получается не очень хорошо. Он закрывает и открывает глаза, стараясь понять, настоящий ли этот ребенок. Не привиделось ли ему. Мальчик, лучезарно улыбаясь, протягивает тому руку, чтобы помочь встать:
—
Оу. Давай помогу встать. Как тебя зовут? — вместо того, чтобы принять помощь, Кагами оперся руками о землю и гордо поднялся сам.
— Привет, меня Кагами Тайга, а что насчет тебя?
— Куроко Тецуя.
Хадзимэмаситэ, — настала очередь красноволосого улыбаться. И сделал он это по-своему радостно и приветливо.
Шли годы, Кагами было уже десять лет, но практически ничего в его жизни не изменилось. Он так же каждый день ходил в лес играть со своим лучшим другом. Он уже ходил в местную школу, там у него появились новые друзья, но не один не смог заменить ему голубоволосого мальчика, играющего на скрипке. Его можно было встретить только в этом лесу, у него не было приставки, как у одноклассника, красноволосый не знал, как он живет, кто его родители и так далее. О незнании Кагами можно было говорить вечно, но ему это совершенно не мешало искренне дружить с Куроко, радоваться встрече с ним, слушать замечательную игру на скрипке. Он просто жил днем, в котором присутствовал Тецуя.
Пока в один прекрасный день не произошло нечто ужасное, что и разрушило их дружбу.
В очередной раз красноволосый прибежал поиграть со своим другом, но того не оказалось на их привычном месте встречи. Поляна была совершенно пуста. Кагами осмотрелся, но никого не увидел. Однако услышал знакомую игру на скрипке.
— Выходи, Куро (так он называл мальчика, шутя над ним или же когда был взволнован), — увидев за одним из деревьев копну голубых волос, парнишка побежал в ту сторону. Но там никого не оказалось, лишь звук усилился, а это значило, что он где-то рядом. Кагами шел на звук, не замечая, как заходит в ту часть леса, в которую когда-то ему запретил ходить сам же Тецуя…
***
Слезы катились по щекам маленького голубоглазого мальчика. Уходя все дальше в лес, он заманивал своего лучшего друга игрой на скрипке. Но он не хотел показываться ему. Прятался, чтобы тот не видел его заплаканного лица. Куроко был уверен в том, что, если Кагами увидит слезы, сразу придет в себя. Такой он был.
Мальчик заводил его все дальше в лес, пока не остановился на месте, про которое говорили его наставники. Ритуальное место. Куроко непроизвольно поежился от давящей атмосферы. По их словам, много лет назад люди поклонялись богам лесов и приносили им в жертвы себе подобных. Что же заставляло людей идти на такие меры? Страх. Темный тягучий ужас обволакивал их души, впиваясь острыми когтями в трепещущее сердце. Неизвестна причина, но именно в этом месте народ устраивал ритуал жертвоприношения, убивая возлюбленных: парня и девушку. Никто не знал, почему было выбрано именно такое сочетание. Но богам было абсолютно все равно. Ведь они питались далеко не телами.
Главным лакомством была душа: нежная и ранимая, они отрывали по маленькому кусочку, наслаждаясь каждым мгновением. Всякая из них имеет свой уникальный вкус: одна — сладкая, как лукум, величественно занимающий место в правой стороне от султана, другая же — горькая, словно черный шоколад, ждущий своей очереди на верхней полке.
Иногда богам становилось скучно. Когда уже не удовлетворяла душевная агония, они развлекались физическими пытками. Не один раз люди находили окровавленные конечности с глубокими порезами и шрамами. Но, к счастью, такое случалось нечасто. В общей сложности страдали только души жертв.
Физическое насилие присутствовало больше всего в давние времена, задолго до создания первой скрипки. Ведь, чтобы полакомиться душой, им просто необходимо было убить человека. Но и сейчас остались божества, любящие устраивать жестокие пытки над своими жертвами. Им могли позавидовать все серийные убийцы человеческого мира. Благодаря своему зрению, они могли видеть душу, которая отделялась от тела в момент смерти. Эти несколько минут, во время которой душа могла скитаться по миру, они могли делать с ней все, что угодно. Однако, вдоволь наигравшись, в любом случае ловили ее с помощью своей магии: процесс протекал довольно быстро. Божеству стоило только подумать о сладкой и вкусной душе, летающей рядом, как его глаза загорались, а руки обволакивало ярко-желтое сияние. Из кончиков пальцев исходили такого же цвета тонкие нити, которые обвивались вокруг невидимой для посторонних глаз души. Дух вопил, пытаясь вырваться из них, но если попался в ловушку лесного бога, то больше не выберешься…
Такого рода убийства продолжались, пока в Италии в XVI веке людьми не было изобретено первое подобие современной скрипки, которая позже распространилась по всему миру. После этого стало намного меньше людей пропадать в лесах. А дело в том, что богам удалось приобрести дьявольскую вещицу, которая помогала им питаться. Существовали различные способы приобретения вещи из человеческого мира, именно это и помогло им заполучить скрипку, которая немного позже стала носить убийственный характер…
Кагами шел, смотря в пустоту. Он следовал за невидимыми нотами, опираясь лишь на слух. Они вели его к лучшему другу… Красноволосый совсем не заметил, как скрипка начала высасывать частички его души, словно разбирая ее на кусочки…
***
Тайга крепко уснул. В комнате было совершенно темно. Пока скрипка, лежащая на столе, не начала светиться. Свет был такой яркий, что спать было невозможно. Акаши проснулся от слепящего света. Сощурившись, парень взглянул на объект, мешавший ему спать, а затем, нахмурившись, перевел взгляд на спящего кузена. Тот даже не шелохнулся. Скрипка медленно повлекла за собой парня, выводя на улицу в сторону леса. Зрачки парня расширились, шаги были медленными, но его намерение следовать за скрипкой было четко видно. Тайга продолжил мирно сопеть, уткнувшись в подушку, даже не заметив исчезновения кузена…
Обозначения
выделенных слов:
•
Оясуми — "спокойной ночи" по-японски (おやすみ).
•
Котацу — традиционный японский стол с подогревом. Он состоит из столешницы, на которой можно как кушать, так и заниматься с документами, и одеяла, под которым, собственно, и располагается источник тепла, часто встроенный в стол.
•
Оу — "привет" по-японски, разговорная речь (おう).
•
Хадзимэмаситэ — "приятно познакомиться" по-японски (始めまして).
