* * *
Жизнь в Оде, да и в остальной Стране Воды стремительно менялась. Отмывшись от эпохи кровавого террора во время правления Четвёртого Мидзукаге, Киригакуре сменила курс своей политики, пытаясь выбраться из затяжной нищеты и беспросветности. Наладились торговые пути, пришли крестьяне, шиноби нашли свою нишу не только в смертельных боях, но и в торговле, строительстве, морском деле. Мэй-сан передала Чоуджуро крепко стоящую на ногах страну. Рождались дети, строились деревни и города, возрождались кланы. Пятой Мидзукаге в приказном порядке удалось женить многих из «последних представителей древней крови», так что и на острове Самешидзима вновь зазвучали детские голоса, а в новом наборе учеников в этом году, вместе с самой младшей дочкой Хаку пришёл мальчик — вылитый Кисаме-сенпай. Клан Юки, хотя и официально ещё не объявил о своём возрождении, уже имел девятерых носителей ледяного генома. При этом так причудливо сложилось, что одним из таких «носителей» стал Нобу, который был для Хаку лишь условно родным сыном. Впрочем, кроме ледяного генома, Нобу обладал и стихией пара, совмещая огонь и воду. И Мэй-сан выбрала Нобу для будущего сосуда трёххвостого, и по правде говоря, Хаку волновался за ещё не знавшего своей участи ребёнка. Не столько за то, что в их семье будет жить джинчуурики, сколько за то, что у Нобу будет проблема Четвёртого Мидзукаге, остановившемся в возрасте двенадцатилетки из-за запечатывания. Чоуджуро вызвал в Скрытый Туман, чтобы сообщить, что Хаку отправляется в Коноху с ним в качестве одного из телохранителей Каге. Кано с командой и Суйгецу, который, как и обещал когда-то, стал наставником для младшего братишки, должны были отправиться в Лист раньше на четыре недели, чтобы пройти отборы. Всё это вызывало определённого рода ностальгию. — Возможно… Стоит нанять медиков из Конохи для Нобу? — после обсуждения текущих вопросов, спросил Хаку Чоуджуро, который был в курсе предстоящего обретения джинчуурики трёххвостого. — Хотя бы для того, чтобы проследили правильность всех действий… — Четвёртый… — поморщился Чоуджуро. — Ходило много неприятных баек об этом. — Да. Это всё же Нобу. Мой сын, — кивнул Хаку. — Не хотелось бы… Повторений прошлых ошибок. Среди тех «баек» были и те, что рассказывали о том, что Ягура через пару лет, когда выплыла проблема взросления, собственноручно и с особой жестокостью убил всех причастных к запечатыванию в него биджуу, а потом бесился от одного вида медиков и техники мистической руки. Из-за чего, собственно, ирьёдзюцу в Стране Воды было почти табу и развито на уровне «зашил наживую нитками, прислюнил на рану подорожник, помолился, чтобы помогло». Одним из первых распоряжений Пятой было восстановление ирьёнинского корпуса, но кадров не хватало, медиков некому было обучать даже основам. И до сих пор с этим имелись проблемы. В обновлённой Академии выявляли детей, которых можно обучить ирьёдзюцу. Из «клана Юки» с такими склонностями были Кано и Сэнго. Но в остальном страх, вбитый Ягурой, заставлял большинство родителей отговаривать имевших подобный талант детей от этой стези. Так что помощь точно бы не помешала. — Я попробую договориться об этом с Хокаге, — кивнул задумавшийся Чоуджуро, который тоже знал о не слишком утешительной статистике.* * *
— Любуешься закатом? — Хаку присел рядом и с гордостью посмотрел на младшего братишку, который на самом деле, как и сказала Мэй-сан, сильно вырос и возмужал. — Ну что, готов? — Да, — кивнул Кано, не отрывая взгляда от такого редкого в их стране зрелища. Вспомнилось, как они встретились с этим некогда трёхлетним мальчиком, который кардинально изменил его жизнь. Сейчас, в свои шестнадцать, младший брат превосходил его в этом возрасте и по количеству техник, и по объёму резерва. Владел не только хидзюцу, ниндзюцу, тайдзюцу, но и кендзюцу и не отказался и от обучения ирьёдзюцу. При этом, со слов медиков-учителей, был «настоящим самородком, интуитом и гением». Было, чем гордиться. Да и, как оказалось, когда в клане собственный ирьёнин, владеющий мистической рукой уже на уровне В-ранга, это настоящее счастье. Троица Мэй-сан от избытка сил постоянно получали то ожоги, то обморожения, то просто синяки размером с кулак. Как говорил сам Кано, он запомнил, что в клане Учиха было много медиков и все они очень крутые, и это знание помогло ему не свернуть с намеченной цели и учиться ирьёдзюцу, несмотря на подколки однокурсников, что это не мужское дело, и всё такое прочее. В итоге, к шестнадцати Кано побеждал всех, кто когда-то пытался над ним смеяться. Иногда для этого хватало одного прикосновения. И на данный момент считался сильнейшим генином своего поколения. Полевой патент ему не выдали лишь по той причине, что Суйгецу хотел прихвастнуть учеником и взять реванш на предстоящих массовых экзаменах в Конохе. — Нии-сан… Ты когда-то говорил мне, что некоторые знания меняют нас… Нашу внутреннюю суть. Что ты имел в виду? — внезапно спросил Кано. — Ну… Ты знаешь мою историю. Когда я был маленьким, то отец с друзьями убил мою мать и хотел убить меня, я убил его. Потом я ушёл с хутора и добрёл до Оды, искал пропитания и почти умер, но меня нашёл Забуза-сан. Он воспитал меня, и я считал себя его оружием. — Ледяным Клинком, — кивнул Кано. — Но… — Потом я встретил тебя, и ты… и другие люди научили меня быть не только оружием, но и человеком, братом, мужем, отцом, сыном… — Словно ты — часть чего-то большего? — уткнулся в колени Кано в каком-то детском жесте. — Наверное… Я — часть деревни, ты — часть деревни, но также часть нашей семьи… — Когда ты меня встретил… О чём ты подумал? — Подумал, что ты очень похож на меня, — вспомнил Хаку. — Отец решил, что ты мой настоящий отец, — задумчиво поковырял ремешок ниндзя-ботинка Кано. — А если бы… если бы это было правдой? Ты бы всё равно остался? — Наверное… ничего бы не изменилось, — удивляясь вопросам, ответил Хаку. — Почему?.. Ты… задумался, откуда ты?.. Это естественные вопросы, размышлять о таком. Но твоя семья тебя любит, об этом ты должен помнить всегда. — Спасибо… — Кано повернулся к нему и улыбнулся. — Думаю, я всё же рад, что всё сложилось так, как сложилось. Ведь я познакомился с тобой. И, наверное, ты прав, ничего по сути не изменилось, а мои мечты это всё равно мои мечты, правда? — Наверное, — улыбнулся Хаку. — Помню, что когда тебе было три года… — Да, я тоже это помню, — Кано пихнул его в бок. — Я сказал, что вырасту сильным шиноби, который изменит мир. — И больше ни с кем не случится то, что было со мной и моей мамой, — немного грустно закончил Хаку. — Да… Это не поменялось. Значит, это и было моим? Всегда? Независимо ни от чего, да? — Думаю, да. — Хорошо, — Кано прикрыл глаза. — Просто я… Всегда ощущал себя частью чего-то… Чего-то большого. Мне иногда снились сны… А теперь… Я точно знаю, что я… кто я. Но от этого… Наверное, просто всё встало на свои места. — Все мы задаём себе такие вопросы, — Хаку потрепал довольно коротко остриженные волосы Кано. — И я рад, что ты нашёл ответы. И нашёл себя. — Спасибо… нии-сан.* * *
Коноха за столько лет разительно изменилась, но в чём-то своём, особенном, глубинном осталась прежней. Улыбками и доверчивостью жителей? Стремлением украсить всё цветами? Их делегацию встречали толпой радостно гомонящих детей, женщин и мужчин. — Добро пожаловать в Коноху, Мидзукаге-сама, мы ваши сопровождающие, — поклонились две очень красивые и совершенно одинаковые брюнетки в ярких кимоно с цветами. Хаку показалось, что он их уже где-то видел. — Я Има, а это Ёши, — сказала одна из них. — Има и Ёши? — не сдержавшись, переспросил Хаку. — Но вы же… — Рады видеть вас, Хаку-сан, — кивнула Ёши. — Кано-чан говорил, что вы тоже прибудете в нашу деревню. — Они дочери Шестого Хокаге, — шепнул Хаку на ухо Чоуджуро, когда тот вопросительно на него посмотрел. — Я познакомился с ними, когда мы с Кано жили в Конохе. — О, да… я слышал, что у Шестого большая семья и много детей… — слегка смутился Чоуджуро, который в общении с женщинами был весьма скромен и стеснителен. — Как дела у Кано? Вы в курсе? — не удержался от вопроса Хаку. — Кано и его команда прошли все этапы. Все трое будут участвовать в финальных боях, вы скоро их сами увидите, — ответила одна из сестёр. — В этом году вообще очень много интересных и сильных юных шиноби… Мы занимаемся организацией экзаменов, так что знакомы со всеми претендентами. Хаку вспомнил, как во время их экзамена они познакомились с легендарными саннинами. — Как здоровье Орочимару-сана? — спросил Чоуджуро, видимо, тоже об этом подумавший. — Я слышал, что он сильно пострадал… пару месяцев назад. — Пока он стабилен, — чуть помрачнели близнецы. — Мы верим, что он скоро очнётся. — Мы желаем ему здоровья, — вставил Хаку. Он помнил Орочимару-сана не только как Великого саннина, но и патриарха клана Учиха, которого даже Кано под конец их миссии в Конохе называл «дедушкой» — и Орочимару-сан был вовсе не против. Впрочем, совсем скоро всё его внимание поглотило развернувшееся на арене стадиона Конохи зрелище, и младший брат, стоящий в шеренге юношей и нескольких девушек, которым предстояло отстаивать честь своей деревни перед пятёркой… точней, шестёркой Каге, так как ещё одним гостем саммита стал Нагато-сан, тот самый обладатель риннегана из Аме.