Нелегкий путь.

Бильбо несколько раз сильно ударил в дверь кулаком и, не дождавшись ответа, распахнул ее. Видно, - решил он, - придется стащить пьяного Макфейна с кровати. Однако спальня оказалась пуста. Задумавшись, Бильбо шел по коридору. Из-за закрытых дверей доносились зевки и плеск воды. Внизу он столкнулся с Дунканом и Эндрю: они выскочили во двор, успев схватить лишь по куску хлеба. Бильбо последовал за ними и увидел в предрассветном тумане сонных зевающих людей, окруживших Макфейна. Черный Волк, сидя на могучем гнедом жеребце, терпеливо ждал, пока соберутся все Маккендрики. На нем была клетчатая юбка с накидкой, куртка из мягкой кожи и шафрановая рубаха без единого пятнышка, хотя накануне он залил ее вином. Его красивое суровое лицо, аккуратная прическа и гордая осанка свидетельствовали о бодрости и трезвости. Сейчас он выглядел куда достойнее, чем мужчины клана, не привыкшие вскакивать в столь ранний час и к тому же страдавшие от последствий вечерних увеселений. Бильбо растерянно смотрел на Макфейна, силясь понять, как тот умудрился вовремя подняться и привести себя в порядок: ведь накануне этот человек был мертвецки пьян. Пока они добирались сюда, Макфейн неизменно пробуждался поутру последним. Но когда к Макфейну подъехал Двалин, Бильбо догадался, кто растолкал Черного Волка, не желая, чтобы тот снова унизился перед кланом Маккендриков. – Какой интересный мужчина! Бильбо очнулся и в удивлении посмотрел на Элизабет: – Никогда не подумал бы, что тебя привлечет такая грубая внешность, - покачал он головой, вновь невольно взглянув на Торина. Элизабет была права: Мафейн был очень красив. Несмотря на его холодность и жесткость, наверное многие женщины готовы лечь с ним в постель. Поняв, о чем думает, Бильбо покраснел. Его не должны волновать любовные похождения Черного волка! Какое ему дело до того, что думают о нем женщины? – Вовсе не грубая, – мечтательно возразила Элизабет. – По-моему, очень приятное лицо, особенно когда он улыбается. Бильбо снова перевел взгляд на воина. Сейчас тот держался спокойно, но печать суровости лежала на его лице. Бильбо видел перед собой человека, который забыл о радостях жизни и уж тем более отвык от нежности. – Разве ты видела, как он улыбается? - недоверчиво спросил Бильбо. – Конечно! – заверила его Элизабет. – Он улыбнулся, когда нас представили друг другу. Я даже замерла. Во время вчерашней трапезы он пару раз улыбался, и у меня от этого перехватывало дыхание… – Элизабет поднесла руку к шее и мечтательно вздохнула. Когда Торин улыбался, его холодная улыбка неизменно вызывала у юноши мурашки. Он не находил в этой улыбке ничего привлекательного. – У тебя богатое воображение. – он покачал головой и плотнее закутался в плащ. – Я не могу представить, как этот человек может нравиться окружающим. Элизабет засмеялась: – Я вовсе не о Макфейне. Он просто не умеет улыбаться. Все дело, наверное, в этих ужасных ранах, искалечивших его. Нет, я о его рыцаре, Двалине. Бильбо нахмурился, услышав о Макфейне такой отзыв, но быстро овладел собой, удивившись, почему его задело замечание девушки. К чему раздражаться, если и он думает о Торине точно так же? Он остановил взгляд на Двалине. Здоровяк беседовал с другом, ожидая, когда соберутся все Маккендрики. На Макфейна юноша старался не смотреть. – Для тебя он староват, Элизабет, – заметил Бильбо. – Ему далеко за сорок, а тебе едва исполнилось двадцать два. К тому же он последует за Макфейном, когда тот покинет нас. Будь осторожна и не отдавай ему свое сердце. – Я и так слишком долго никому не отдавала его, – прошептала Элизабет. – Среди Маккендриков не нашлось ни одного, кто сумел бы его завоевать. – Она опять устремила восхищенный взгляд на Двалина. На ее устах заиграла улыбка. Бильбо задумчиво посмотрел на хорошенькую подругу. Маккендрики вели замкнутую жизнь, поэтому молодым мужчинам и женщинам приходилось подыскивать себе пару внутри клана. Будучи мальчишкой, Бильбо не задумывался о том, что впоследствии ему тоже придется искать себе невесту в клане. Теперь же ему было не до этого. Перед ним стоял долг, он должен найти защитника для клана, поэтому надлежит руководствоваться не столько чувствами, сколько интересами его людей. Провидец сказал, что Бильбо должен найти покровителя за пределами клана. А Элизабет и Бильбо остались друзьями, но он не замечал женщин. Бильбо вспомнил, как его сестра нашла раненого Родерика в лесу. Он сразу заметил ее интерес к чужаку. Если бы он знал, чем все кончится, если бы знал! Нет, любовь причиняет лишь зло, от нее одни беды. Внезапно в голове, как вспышка, пронеслась воспоминание о том, как сильные руки Макфейна прижали его к твердому телу. Это длилось всего миг, но Бильбо почувствовал неловкость и сглотнул. Его бок до сих пор болел после того падения. – Мужчинам построиться слева, женщинам – справа, – раздался властный голос Макфейна. Этот холодный голос, - подумал Бильбо, - никогда не звучал мягко. Сонные Маккендрики не спешили выполнять приказание, ибо не привыкли бегать ни свет ни заря. Впрочем, их новый командир тоже давно расстался с этой привычкой. – А теперь те и другие должны разделиться на четыре отряда, равных по численности. Три отряда мужчин начнут возводить новые ворота, парапетную стенку на гребне стены и изготавливать оружие. Три женских отряда должны запасти продовольствие на случай осады, мастерить луки и стрелы, заниматься домашними делами, в частности готовить еду и присматривать за детьми. Остальные останутся здесь и приступят к военной подготовке. Если у кого-то и возникли возражения, никто не высказал их. Люди, не выражая недовольства, молча повиновались приказу. Голосу Макфейна, в котором звучали железные нотки трудно было не повиноваться. Бильбо невольно отдал ему должное. Командовать этот человек умел превосходно. – Принесенные сюда луки и стрелы отдайте женщинам, – продолжал Торин. – Они будут упражняться в стрельбе из лука по ту сторону стены под присмотром Двалина. Получив оружие, женщины вереницей потянулись за ворота. Бильбо перекинул лук через плечо и последовал за ними. – А ты куда? – Торин встал перед ним, возвышаясь во весь рост. – Я помогу Двалину обучать женщин стрельбе из лука, – ответил Бильбо. - Я не имею ни малейшего желания брать в руки меч. Лучше уж стрелы. – Двалин справится с этим и сам, а ты будешь тренироваться вместе с мужчинами. – Но я не хочу драться! - Бильбо с отчаянием взглянул на Элизабет. Торин холодно смотрел ему в глаза, сложив руки на груди. Этот парень с гордой осанкой, манерами ханжи и ослиным упрямством раздражал его с самого начала их встречи. Бильбо постарался не отводить взгляд от голубых глаз, расправив плечи. Боже, ну почему, когда этот человек смотрит на него, ему неизменно изменяет мужество? - Мне все равно, - Торин рассматривал его бледное лицо. Кажется, впервые они стояли так близко к друг другу, и он мог в деталях рассмотреть юношу. Это лицо снова напомнило ему девушку, сгоревшую в башне. Его прошиб холодный пот и чувство вины снова начало поедать его изнутри. Ему пришлось приложить все силы, чтобы не измениться в лице. - Делай, что говорят! - голос Торина слегка охрип, но он быстро взял себя в руки. Бильбо нехотя встал в строй. – Первое, что мне нужно от вас… – начал Торин. – Погоди! – воскликнул Энгус, медленно вышедший из замка и с трудом волочащий тяжелый меч. – Мы сейчас! Вслед за первым стариком появился второй – Дугалд: превозмогая слабость, он тоже тащил покрытый ржавчиной меч. Процессию замыкал Элпин в великолепном зеленом одеянии. У него, правда, не оказалось оружия. Он опирался на свой неизменный посох. Энгус и Дугалд, остановившись перед строем, тотчас затеяли спор, чей меч тяжелее. Элпин, приветственно помахав Торину рукой, встал в отдалении. Макфейн удивленно взирал на убеленных сединами старцев. – Не пойму, что вы задумали. – Мы пришли упражняться, молодой человек, – объяснил Энгус таким тоном, словно говорил с несмышленышем. – Мы тоже будем воевать, – добавил Дугалд, опасаясь, что Торин не понял, о каких упражнениях идет речь. Напрягая немощные руки, Энгус с гордостью поднял древнее оружие: – Это родовой меч, юноша. Ему уже больше ста лет, и за все это время им ни разу не воспользовались. – Зато мой тяжелее! – похвастался Дугалд и, кряхтя, попытался поднять свой меч. Он едва дышал от натуги, но все же оторвал оружие от земли. – Шестьдесят лет назад мечи выковывали куда лучше, чем сто лет назад, – пробормотал Дугалд. – Откуда тебе знать? – возмутился Энгус. – У тебя ведь не было случая в этом убедиться. – Зато теперь такой случай представился. Любому дурню видно, чей меч тяжелее. Спроси хоть у Макфейна. Старики уставились на Торина, полагая, что он разрешит их спор. Взгляд воина выражал недоумение. Старики явно желали услышать от него, что вполне способны упражняться в воинском искусстве. – То, что вы хотите тренироваться, – большая честь для меня, – начал Торин, размышляя, как бы удалить стариков, не задев, однако, их самолюбия. – Ваше рвение приободрит всех, кто прежде опасался участвовать в бою из-за малого роста, слабости, от страха. – Он старательно обходил главное – преклонный возраст. – Однако вы еще больше меня обяжете, почтенные Энгус и Дугалд, если поможете руководить обучением. Не сомневаюсь, нам пригодятся ваш многолетний опыт и накопленная вами за долгую жизнь мудрость. Морщинистое лицо Энгуса просияло от удовольствия. – Конечно, юноша! Прости, Дугалд, но Черному Волку понадобилась моя помощь. – Старик устремился вперед, волоча за собой меч. – Я помогу молодежи ничуть не хуже тебя. – Дугалд поспешил на Энгусом, используя свой меч как костыль. – Давай взойдем на помост! Оттуда лучше видно, – предложил Энгус. – Ты ведь знаешь, что я не могу долго стоять! – напомнил ему Дугалд. – От этого у меня распухают ноги. – Принесите им скамью! – распорядился Макфейн, едва сохраняя спокойствие. Не прошло и минуты, как Энгус, Дугалд и Элпин расположились на скамье. Лишь после этого Торин сосредоточил внимание на будущих воинах, выстроившихся перед ним. То были люди от двенадцати до шестидесяти лет от роду. Выполняя приказание, Маккендрики основательно порылись в своих сундуках и извлекли на свет самое разнообразное оружие. У Торина потемнело в глазах, когда он увидел ржавые, давно затупившиеся мечи, которые носили на поясе разве что прадеды, зазубренные топоры, кинжалы с почерневшими лезвиями. Ими свежевали дичь и применяли их для резьбы по дереву. Кое-кто притащил щиты – деревянные каркасы, обтянутые яркой тканью, но неспособные защитить и от удара кулаком. Шутники надели себе на головы ведра и тазы, сползающие на лоб и на глаза. Все выглядели попросту уморительно. Его губы дрогнули, скрывая улыбку. – Начнем тренироваться без оружия и доспехов. – Макфейн обрадовался, что вышел из затруднительного положения. – Оставьте все это и постройтесь в два ряда лицом к лицу на расстоянии десяти шагов. Лица собравшихся выразили разочарование. Некоторые не постеснялись вслух заявить о нем. Судя по всему, Маккендрики вообразили, что сегодня же будут сражаться с мечами в руках. Торин не знал, радоваться ли их энтузиазму или огорчаться, что они так наивны. – По моей команде сходитесь в рукопашной схватке. Цель – повергнуть соперника наземь. – Он помедлил, дожидаясь, пока все до одного примут нужное положение. – Начали! Маккендрики набросились друг на друга. Возникла куча мала: дерущиеся отлетали друг от друга, как мячики, и падали на спину. Упавшие, вымещая раздражение, хватали устоявших за ногу и опрокидывали. Упражнение превратилось в бесцельную возню, сопровождаемую бранью. Один повторял как заведенный, что устал и ему пора уйти с поля боя. Другой крикнул, что повредил плечо, и его тут же окружили сочувствующие, наперебой предлагая массаж. – Вряд ли это их чему-то научит, – молвил Энгус, качая головой. – Лучше пускай возьмут в руки оружие и займутся делом. – Не торопи меня, – бросил Торин, скрестив руки на груди. – Еще не время. – О чем это вы? – осведомился Дугалд, прикладывая к уху ладонь. – Я говорю, что еще рано. – Торин смотрел на своих подопечных, возившихся в пыли и пачкавших рубахи и клетчатые юбки. На миг его глаза выхватили из толпы русоволосую голову Бильбо. Торин нахмурился, наблюдая за ним. – Разойтись и начать все сначала! – приказал он. – Помните: ваш соперник – ваш лютый враг. Атакуя, каждый должен пребывать в уверенности, что победителем выйдет именно он. Схватка возобновилась, на сей раз более яростная. Результат превзошел ожидания: больше дюжины мужчин не смогли подняться и теперь оглашали двор стонами; соперники рассыпались перед ними в извинениях и выспрашивали, не слишком ли им повредили. Двоих поспешно унесли с поля брани: вряд ли они серьезно пострадали, скорее просто потеряли желание продолжать. Оставшиеся внимательно изучали свои синяки и царапины, один боец поплатился за ретивость порванным рукавом. – Какой ужас! – вскричал Дугалд и сокрушенно зацокал языком. – Это у Кеннета лучшая рубашка! – Ничего, Глинис зашьет, – успокоил его Энгус. – Она умеет обращаться с иглой. – Повторить! – раздраженно крикнул Торин. – Только в этот раз вы… – Он умолк, так как на всех посыпались градом стрелы, перелетевшие через стену. Маккендрики, перепуганно вопя, бросились врассыпную. Гордон, на свою беду, замешкался, и стрела угодила ему в мягкое место. Еще одна стрела вонзилась в землю в нескольких дюймах от переднего копыта коня Макфейна. Жеребец встал на дыбы. – Что происходит?! – взревел Макфейн, успокаивая Каина. Между тем стрелы перестали сыпаться, и в ворота вбежал испуганный Двалин. – Прошу прощения! Женщины стреляли слишком низко и никак не могли попасть в цель. Тогда я посоветовал им метить выше цели… – Он пожал плечами. – И вот результат. – Ты не можешь ругать их за это, парень! – крикнул с помоста Энгус. Дугалд кивнул: – Действительно! Они сделали то, что им велели. – Значит, женщины умеют подчиняться приказам, – радостно добавил Элпин. – А ведь верно! – воскликнул просиявший Энгус. – Кто бы подумал, что девочки на первом же занятии сумеют выстрелить так высоко! Торин, стиснув зубы, наблюдал, как злополучного Гордона уносят со двора. За первые десять минут тренировки они лишились четверых. Если так пойдет и дальше, к концу дня из строя будет выведен весь клан. *** – А я говорю: он нам не нужен! – упорствовал Ниэлл. – Чему мы сегодня научились? Только без конца поднимать и опускать оружие, от которого того и гляди отвалятся руки! – Вот я, например, получил полезный урок и теперь знаю, что женщинам больше подобает орудовать иглой, чем луком. – Гордон приподнялся на подушках. – К концу занятия мы уже стреляли несравненно лучше, отец, – возразила Элизабет. – Стоило убрать мишени от стен замка – и дело пошло. – Он пытается сделать из женщин лучниц, а нас заставляет рубить мечами воздух, – не унимался Ниэлл, кипя негодованием. – Все мы смертельно устали, на нас живого места не осталось, и что толку? Хоть кто-нибудь почувствовал, что сможет теперь достойнее отразить вражеское нападение? – Я так устал, что способен лишь рухнуть под любым деревом и захрапеть, – поддакнул Рамси. – Мои руки стали слабыми, как у младенца. Если бы сейчас вошел враг, я бы даже не смог занести меч, – признался Грэм. – Руки – это что! – взвился Хью. – Ерунда! Видели бы вы рану у меня на бедре! – Он приподнял юбку. – Держу пари, она длиннее, чем… – И ты называешь эту жалкую царапину раной? Вот у меня на плече ссадина размером с таз! – похвастался Брайс, собираясь снять рубаху. – Подумаешь, ссадина! Я уверен, что сломал ребро, только и не подумаю проливать из-за этого слезы. – Рамси развел руками. – Это потому, что ты наплакался, когда я в тебя врезался, – напомнил ему Грэм. – Я уж думал, ты не успокоишься, пока не успокоишься, пока не прибежит твоя матушка. – Да, все эти упражнения – пустая трата времени, – подытожил Ниэлл, стараясь завладеть вниманием присутствующих. – Мы заблуждаемся, воображая, будто Макфейн способен сделать из нас воинов. – Сражаться – не наше дело, – поддержал его Гордон. – Пусть этим занимаются другие. – Вот именно! – подхватил Ниэлл. – Тогда к чему здесь Макфейн? Достаточно разок взглянуть на него, и сразу поймешь, что ему никогда не стать лэрдом. – Ведь он не будет нашим лэрдом, Элпин? – спросил Брайс, ужаснувшись такой перспективе. Все взгляды обратились на прорицателя, расположившегося за столом лэрда. В зале воцарилась тишина. Мужчины и женщины, затаив дыхание, ждали ответа. Элпин поднялся и спокойно оглядел клан своими пронзительными черными глазами. – Если бы я показал вам крохотное зернышко и сказал, что в нем заключены глубокая летняя тень, осенние корзины фруктов и зимние запасы дров, поверили бы вы мне? Притихший клан с трепетом взирал на старца, пытаясь постичь его иносказание. Элпин удовлетворенно кивнул и медленно вышел из зала. Тишину сменило всеобщее возбуждение. – Что он сказал? – осведомился Энгус. Дугалд растерянно покачал головой: – Что-то насчет семян… – По-моему, он советовал нам собрать побольше семян, чтобы засеять поля, вспаханные прошлой осенью, – предположил Грэм. – Сейчас не время вспоминать про семена, – возразил Энгус. – Мне казалось, что мы толкуем про Черного Волка. Дугалд наклонился к своему дряхлому соседу и прошептал: – Он уже не тот, что прежде. Стареет, как и все мы. Когда ему стукнуло сто сорок лет, я заметил в нем кое-какие перемены. – Мы ждали, что Черный Волк приведет нам на помощь внушительное войско, – напомнил Ниэлл, не оставляя попыток привлечь внимание собравшихся. – А что происходит на самом деле? Он явился один, слабый и совершенно непригодный быть лэрдом. Это из-за него столько Маккендриков сложили головы, в том числе бедняги Гай и Марк, которых мы только вчера предали земле. Зачем нам осквернять их память, тратя время на такого никчемного человека? – Даже Бильбо понимает, что Макфейн не тот, кто нам нужен, иначе он уже пожаловал бы ему меч, – робко вставила Агнес. – Тогда зачем было его привозить? – спросила Элен. Дункан встал и внимательно обвел глазами собравшихся: – Бильбо привез его, считая, что он может оказаться полезен нам. Да, у Макфейна старые раны, но это вовсе не значит, что он так немощен, как вам кажется. – Верно! – поддержал его Эндрю. – По дороге домой мы видели, как он… – Если лэрдом ему не бывать, – перебил его Ниэлл, – лучше посвятить время поискам настоящего лэрда, а не кривляться во дворе. Нам необходим вождь, предводитель сильной армии, способной нас защитить. Если нам нужно упражняться, давайте возьмем кого-нибудь другого вместо этого слабака, который ни на что не годен! – Ниэлл! Услышав голос Бильбо, спускавшегося по лестнице, все обернулись. Неодобрительно оглядев собравшихся, он задержал взор на Ниэлле. – Я понимаю, что лишь добрые намерения заставляют тебя советовать клану изгнать Макфейна, – гневно проговорил он. – Вы знаете, что он не станет лэрдом. Однако Макфейн должен научить нас обороняться. – Хороша учеба! Сначала мы валим друг друга на землю, а потом протыкаем мечами воздух! – твердил Ниэлл. – Сам он не бегает, не прыгает, не машет попусту мечом, – вставил Рамси. – Как он научит нас всему этому? – На счету Макфейна бесчисленные битвы. Он не потерпел ни одного поражения, – отважно заявил Бильбо, хотя и сомневался, так ли это. Однако молчание соплеменников убеждало, что он завладел их вниманием. – Макфейн научил боевому искусству не одну тысячу воинов, – продолжал он, зная, что преувеличивает. – Он превратил простых крестьян в лучших бойцов Шотландии. Разве этого не достаточно, чтобы он стал и нашим наставником? Юноша умолк, давая им возможность осмыслить его слова. – Да, его тело, когда-то могучее, ослабло от ранений, полученных в победоносных сражениях. Но не принимайте Макфейна за беспомощную развалину! Это вовсе не так. По пути домой на меня, Эндрю и Дункана напали восемь безжалостных грабителей. В последний момент, когда мы поняли, что смерть неминуема, из темноты выскочил на своем огромном коне Макфейн и поразил насмерть одного за другим всех восьмерых, прежде чем мы успели поднять мечи и прийти ему на помощь. Бильбо снова выдержал паузу, желая, чтобы соплеменники представили себе эту волнующую сцену. Правда, он позволил себе кое-что преувеличить… Ему претило вставать на защиту человека, которого он презирал в душе, но что он мог поделать? – Повторяю: Черный Волк, покрытый шрамами, все равно остается великим воином. Ему не составит труда одолеть пятерых из вас, даже если он будет безоружен. Его дарования убеждают меня в том, что он сумеет научить нас постоять за себя. А мы тем временем подыщем себе нового лэрда. Клан завороженно взирал на него. Увидев серьезные лица соплеменников, Бильбо удовлетворенно кивнул. Его старания не пропали даром. – Польщен твоим доверием. Бильбо вздрогнул и обернулся. На ступеньках стоял Макфейн, побледневший от гнева. Глаза его метали молнии. Бильбо не знал, кто привел его в такую ярость – он или клан. Торин мрачно оглядел Маккендриков: – Занятия продолжатся на заре. Советую всем отдохнуть. Завтрашний день тоже будет трудным. Мельком взглянув на Бильбо, Макфейн удалился. Не оставалось сомнений, что он слышал большую часть разговора. *** – Ступайте ко всем чертям! Стук в дверь не прекратился, напротив, усилился. – Дайте покоя хоть ночью! – Макфейн с трудом ворочал языком. – Кому там неймется? Нельзя, что ли, дождаться утра? Тяжелая дверь распахнулась, и на пороге появился Бильбо. – Двалин уже принес мне еду. – Торин кивнул на поднос, хотя ни к чему не прикоснулся. Осушив чашу с вином, он откинулся на подушки, подоткнутые под изнывающую от боли спину. Внезапно его взгляд упал на кувшин в руках у юноши. – Это что, вино? – Вода. – Бильбо поставил свой поднос рядом с первым. С укором оглядев три опорожненных кувшина, он заметил: – По-моему, вина тебе на сегодня достаточно. – Это я сам решу, – отрезал Торин. – Когда пожалеешь меня в следующий раз, принеси вина. А без него не появляйся, понятно? – Мне совсем не жаль тебя, Макфейн. Торин видел, как напряжено лицо паренька. Отважные серые глаза взирали на него без всякого сострадания, однако воин подозревал, что это только поза, юноша же всем сердцем жалеет его. Впрочем, через минуту-другую Торин решил, что тому и в самом деле плевать на его мучения. Поняв, что Бильбо презирает его, он закрыл глаза. – Не надо было тащить меня сюда. – Он заворочался на кровати. – Увидел, во что я превратился, – и шел бы своей дорогой. – Я так и сделал, Макфейн. Ты сам нас догнал. Торин нахмурился, пытаясь припомнить недавние события. – Я вас догнал? – Вообще-то это Двалин забеспокоился, как бы с нами чего не случилось, а ты увязался за ним. Торин задумался. В его отяжелевшей голове все смешалось, он плохо помнил недавние события. Он так рассвирепел, что запустил пустой чашей в стену, но чаша, отскочив от стены, упала на пол. Это еще более уязвило его. – Оставили бы вы все меня в покое! – с горечью воскликнул он. – Вот как ведет себя могучий Черный Волк, когда жизнь бросает ему вызов! – презрительно проговорил Бильбо. – Скажи на милость, Макфейн, ты всегда отступаешь, столкнувшись с неодолимым препятствием? И откуда у тебя такая блестящая репутация? Может, все до одного легендарные подвиги не стоили Черному Волку никакого труда? – Какие еще легендарные подвиги? – взревел Торин, разозленный наглостью назойливого юнца. – Не было ничего! Все это вранье. А если что-то и было, то давно обросло такими преувеличениями, что мне уже не под силу отличить ложь от правды. – Он помолчал, стараясь подавить невыносимое отчаяние, а потом глухо спросил: – Неужели мои истинные деяния так ничтожны, что их пришлось приукрашивать? Теперь я и сам уже не верю этим сказкам. – Нет. – Бильбо покачал головой. – Приукрашивать было незачем. Макфейн снова задумался. – Почему же ты не выложил своему клану все как есть? - хмуро спросил он. – Я совершил ошибку, – признался Бильбо. – Просто они согласятся учиться, только питая к тебе уважение. Поэтому я и удвоил число грабителей. – Я прикончил всего троих, – заметил Торин. – Одного убил Двалин. – Он фыркнул. – Тоже мне, подвиг великого воина! – Если этот подвиг тебя не устраивает, а победы в боях не в счет, то взгляни на гобелен над кроватью, – предложил Бильбо. – На нем изображено, как ты с отрядом из десяти человек отбиваешь деревню у пяти десятков Монро. Жители этой деревни не принадлежали к твоему клану. У противника было подавляющее преимущество. И все же твой отряд покарал Монро так, что на деревню с тех пор никто не смел нападать. Он умолк, ожидая ответа. Торин даже не бросил взгляда на гобелен. История казалась знакомой, но события он припоминал с трудом. Неужели в его отряде и впрямь было лишь десять человек? – Или взять вот этот ночной пожар. – Бильбо указал на другой гобелен. – Загорается дом, в котором беззаботно спят пятеро ребятишек и их родители. Помнишь ту ночь, Макфейн? Говорят, пламя расступалось всякий раз, когда ты кидался в огонь и выносил детей по одному, необожженными, разве что с опаленными ночными рубашками. Потом крыша затрещала, но ты все равно бросился в дом и спас последнего ребенка, защитив его от огня и падающих балок. Ребенок не пострадал, а у тебя были обожжены руки. Бильбо стоял перед гобеленом, изображающим легендарный пожар, желая, чтобы Макфейн подтвердил или опроверг его слова. Торин не стал смотреть на свои руки, опасаясь, что не увидит на них шрамов. – Вспомни, как однажды ты наткнулся в лесу на четверых громил, мучивших беззащитную девушку, – продолжал Бильбо. – Им не поздоровилось. Узнав же, что отец колотит дочь за то, что она опозорила семью, ты проучил отца, а девушку забрал в свой замок и дал ей фамилию Макфейн, и она спокойно жила под твоим покровительством. Помнишь? Воин обреченно смотрел в серые мальчишеские глаза и видел в них восхищение и вызов. Казалось, Бильбо очень дорожил этими сказками и не мог смириться с тем, что Макфейн недостоин их. – Нет, – признался воин, удрученный тем, что ему не по силам вспомнить свое героическое прошлое. – Забыл. Бильбо покачал головой – не то от злости, не то от разочарования. – А потом ты убил кабана, погнавшегося за мальчишками… – Это-то ты откуда знаешь? – Торин внезапно сел. – Ведь я не вышел из укрытия, и мальчишки так и не узнали, что им угрожала смерть. – Об этом мне рассказал Элпин. Его посетило видение. Торин недоверчиво фыркнул, глядя на юношу. – Верить или нет – твое дело. А потом старец увидел, как ты приходишь к нам. – Раз мое появление предопределено, почему Маккендриков так опечалило мое состояние? – Потому что он не сказал, что ты придешь… таким. Иногда Элпина посещают очень туманные видения. – Хорошая отговорка на тот случай, если все получается не так, как он предсказывает, – заметил Торин с издевкой. Он встал, и, шатаясь, пересек комнату, встав перед Бильбо. Тот испуганно сделал шаг назад. – Дело не в том, веришь ли ты в предсказания Элпина! – воскликнул паренек. – Главное – сумеешь ли ты научить мой клан сражаться. – То, что я сегодня увидел, убеждает меня: никому не удастся превратить твоих соплеменников в воинов. – Торин обреченно махнул рукой. – Даже самому Черному Волку в его звездный час. – Да, у Маккендриков нет склонности воевать, – согласился Бильбо. – Но ведь и ты не всегда вел в бой только самых сильных, тех, кого легко обучить? Торин смотрел на него несколько долгих секунд, словно раздумывая. Потом фыркнул. – Конечно, поначалу многим не хватало силенок, но среди Макфейнов не было ни одного, кто опасался бы поставить или заработать синяк-другой. Бильбо нахмурился: – Значит, эту трудность тебе придется преодолеть. Как обучают людей, боящихся пораниться и поранить других? – Их вообще не обучают! – отрезал Торин. – Их заставляют работать: делать оружие, укреплять стены. Разве что… Он запнулся. Возможно, способ справиться с малодушием Маккендриков все же существует. Торин отвернулся и сделал несколько нетвердых шагов, ощущая хмельной туман, нашел на столе бумагу и перо и начал делать какие-то наброски. Сначала на бумаге появился рисунок, потом – пометки. – Отнеси это Дункану и Эндрю, – сказал он. – Пусть изготовят две штуки к завтрашним занятиям. Ваши плотники – мастера на все руки, у них на работу уйдут считанные часы. Вдруг это поможет возбудить у Маккендриков необходимую для сражения ярость? Бильбо потянулся за листком, но внезапно замер. – Что еще? – нетерпеливо спросил Торин. – Ничего. – юноша взял рисунок и открыл дверь. – Просто я увидел твои руки. Дверь закрылась. Озадаченный Макфейн взглянул на свои руки, испещренные рубцами. Огонь оставил на коже неизгладимые следы.