***
Кай уверенно нажимает кнопку звонка в дверной раме, а после резким движением руки прижимает меня к себе. – Улыбайся, солнышко, – сквозь зубы цедит он, скалясь как дурачок. – Забыла? Мы с тобой безумно влюбленная пара. – То, что безумная, это ты верно подметил, – поправляю завернувшийся край свитера и выдавливаю легкую непринужденную улыбку, слыша спешные шаги за белоснежной дверью. С приближением их, сердце заходилось волнением, пульс вибрировал в висках и побороть желание дать заднюю становилось все невыносимее. И если бы не рука Паркера, крепко удерживающая меня на месте, завидев колебания, я бы, возможно, так и сделала. На пороге, в проеме распахнутой двери, появилась миловидная русоволосая девушка, ростом с меня и примерно моего же возраста. Ее бледно-розовые губы расплылись в доброжелательной улыбке, от которой угрызения совести закусали меня все активнее; я в ответ натянуто улыбнулась, слабо зараженная ее настроением, но не сдерживая ответной реакции. – Привет, дорогуша. Мы готовы осмотреть дом, если, конечно, не передумала, – слышу в мужском голосе фальшивые нотки, и если ничего не подозревающая девушка примет их за банальный флирт, то я различу их сразу, за столько времени проведенного в компании красавчика с расстройством личности. – Вы будущие мистер и миссис Белл? Я с Вами разговаривала по телефону? Джошуа, верно? Джошуа? Имя его ненавистного отца? Серьезно? – Все верно, Фелиция. А это моя невеста Джозетт. – Приятно. Познакомиться, – с трудом выдавливаю из себя лживые слова, мерзким комом застревающие в горле. – Проходите, осматривайтесь. Приветливая девушка отступила в сторону, жестом приглашая нас войти внутрь продаваемого ею дома, и прикрыла за нами дверь, следом обгоняя. По дороге она что-то щебетала о причинах продажи дома, рассказывала о планах переехать в новую квартиру в центре города, о своем молодом человеке, который сейчас на работе и последний факт пробудил в Кае заметный для меня прилив злобы. Кажется, именно этот парень ведьмаку был нужен; я же особо в его планы посвящена не была, остается только догадываться, что им задумано. – Простите, а вы давно вместе? – кокетничает девушка, обернувшись к нам посреди гостиной. Я открываю рот и Паркер тут же меня перебивает, беря инициативу в свои руки. Наверное это к лучшему, пока я не сболтнула лишнего и не похерила все его дьявольские планы, а заодно не убедилась лишний раз в неправильности собственных поступков. – Со школы. Да. Люблю ее больше жизни, – и за очевидной ложью следует преувеличено сладкий поцелуй в висок, аж на зубах заскрипели эти сахарные песчинки. – Мы с Филом тоже давно знакомы, но отношения завязались недавно. И мы тоже обручены, – улыбка, засиявшая на лице девушки слепила не меньше, чем россыпь камней на демонстрируемом обручальном кольце. Меня взяла зависть. Нескрываемое счастье этой русой с ее ведьмаком сгущало кровь в венах, сводило мышцы в камень и нервы в морские узелки. Стыдно признаться, но вызывало беспочвенную ненависть. Я хотела почувствовать, каково это оказаться на ее месте: светиться от счастья, восторга, предвкушения усложнения отношений, которое приведет к крепкой семье. Но хотела ли я связать свою жизнь с Малакаем Паркером таким, каков он есть сейчас? Совершенно точно и однозначно нет. Наши отношения похожи на увлекательное непредсказуемое приключение, но я не готова всю жизнь прожить в ожидании удавки на шее, попав под дурное настроение парня, мне даже нравятся милые прозвища, типа “мелочь, малявка, мелкая”, перемежающиеся с “милая, малышка”, но никак не “тупость, идиотка” и т.д.Я не хочу всю жизнь терпеть, как делала это до 18 лет. Я обрела долгожданную свободу выбора, распрощавшись с семьей не желающей меня, и добровольно погрязнуть в таком же дерьме из-за слепой влюбленности? Увольте. – Хочу осмотреть дом, – как маленький ребенок дергаю Кая за край куртки, как бы намекая, что пора бы уже что-то делать, а не просто бесполезно трепаться. И заодно пока я не накрутила себя до крайней степени, как умею и не приступила к решительным шагам. – Да, кстати, мы немного отвлеклись, – спохватывается девушка и увлекает нас вглубь дома. Гостиная - средоточие уюта в этих своих бело-песочных тонах с акцентами коричневого в виде деревянного шкафчика с бокалами и вставками вокруг камина. Небольшая комната, умещающала в себе мебель цвета слоновой кости и небольшой кофейный столик, поэтому трудно не поддаться искушению и не провести пальцами по мягкой обивке, проходя мимо дивана; мысленно сравниваю мой дом и дом этой незнакомки, отмечая, что ее обитель мне нравится не меньше. Но свой как-то роднее. Тем более мы его с Каем вместе выбирали, а это немаловажно. Осмотрев бегло гостиную и выслушав уйму ее преимуществ в виде огромных окон, сквозь которые солнечным днем проходит чистый витамин D, и удобное расположение с кухней, мы двинулись дальше в сторону коридора, ведущего к лестнице на второй этаж. Малакай, пропустив меня вперед в какой-то момент, настойчиво всунул в кулак небольшой прозрачный пакетик, до вздутия набитый какой-то измельченной травой. – Это что? – одни губы шевелятся, но не звука не услышать. Парень аккуратно приобнимает меня со спины, оказавшись справа и, наклонившись на уровень моего роста, почти касается теплыми сухими губами самого уха. – Незаметно рассыпай эту траву везде, где только сможешь. В каждый возможный угол, поняла? Это важно. – Может...передумаешь? Да, я снова в своем репертуаре готовая в последний момент отказаться от всего, лишь бы обошлось без жертв и крови, моя совесть просыпается критично поздно, где отказаться уже не вариант, а в случае настойчивости предложения, рискую еще и под раздачу попасть, о чем психопат тут же решил мне терпеливо напомнить, не переходя сразу к действиям. –Только попробуй сорвать мне все… Можешь прямо сейчас, не теряя даром времени, присоединиться к ней, лапуля, с искренним удовольствием позволю своей садистской натуре наконец насладиться твоими страданиями. Остро захотелось дернуть локтем назад и угодить крепкой костью в живот этого мудака, но я сдержалась, только поморщилась, крепко сцепив зубы. Хочется бросить к чертовой матери все, когда он так себя ведет; психануть и послать куда подальше все месяцы, проведенные в Портленде и в его компании. – Кай, съешь жвачку, – сморщив нос от ненавистного запаха, - ты наелся долбанного арахиса. – Чем больше территории ты охватишь, тем больше пространства будет магически заблокировано, усекла? Подкрепляет Паркер возложенную на меня обязанность в своем извращенском стиле: рука исчезает с моей поясницы и перемещается на голову, прижимая ее к губам присосавшимся к шее ниже уха. Капилляры один за другим лопались в ровную окружность бордового засоса – Потекла? Да, мать твою за ногу. – А теперь займись делом, огрызок. И тогда вечером получишь маленький кусочек секса, если сделаешь все хорошо.., – опять эта дебильная бесменная фраза. – Знаешь что!.. – резко оборачиваюсь в пылу возмущения, напрочь забывая о и без того хлипкой конспирации, и готовлюсь врезать по самоуверенной морде, не опасаясь за последствия. Но девушка, идущая несколько впереди, принимает мой восклик на свой счет и тут же переспрашивает, остановившись. – Да, Джозетт? У Вас появились вопросы? Крепко сцепляю зубы и чувствую, как раздуваются мои ноздри, выпуская накопившееся раздражение углеродом в воздух, и как жжет кожу где-то за ухом после близкого общения со ртом идиота. Кай-мелкий-пакостник подыгрывает ситуации и так же вопросительно вскидывает густые темные брови, изображая вид святой невинности даже не подозревающей о причинах моего странного поведения. И сразу становится ясно, что справляться с конфузом буду я в одиночку. Глядя в бесстыжие голубые глаза, напряженные губы растягиваю чуть ли не в улыбку Джокера, медленно разворачиваясь к девушке с натянутыми плечами до ушей. – Знаешь что...я тут подумала. Почему бы нам не посмотреть комнаты на втором этаже? Очень хочется увидеть спальни, – наигранно улыбаюсь насколько могу демонстрируя зубы, и пожимаю плечами. – Ты понимаешь, мы же эти… без 5-ти минут молодожены. Девушка понимающе закивала головой с такой же цветущей улыбкой, что и я, и предложила пройти к лестнице, ведущей на второй этаж. Кулак, увлажнившись от волнения, сжимал пакетик набитый неизвестной травой как гранату с вырванной чекой, опасаясь изменить силу хватки, хоть на миллиметр ослабить. С каждой минутой пребывания в этом уютном доме мне становилось все невыносимее, неизвестность очередной задумки Паркера, не обходящейся без насилия, вибрировала под ребрами различными догадками. Я оказываюсь такой же пешкой в сплетении планов, как и эта девушка, использованная почти вслепую своим наивным доверием и уверенностью, что нас связывает важное чувство, и действуя по указке красивого нестабильного непредсказуемого психопата, способного разобраться со мной движением руки в воздухе. Не зря же Малакай предупреждал о умении размазать меня по стене одним взмахом, я это помню замечательно, и каждый раз отрезвляю этим обрывком памяти. Девушка направляется по заданному пути минуя кухню, а я остаюсь стоять на месте, заторможенная в последний момент крепкой рукой брюнета, когда он ухватил меня за локоть и потянул на себя. – Тяни время, милая, мне нужен тот ублюдок, – шепчет виновник торжества. – Он здесь всем заправляет. Покровительский поцелуй печатью ложится чуть ниже макушки на голову, пальцы сильнее сжимают вложенный в них пакетик и сердце наполняется энтузиазмом, вдохновением, так подло подсаженным Каем верой в мои силы и возложенной надежды. Долбанные детские комплексы играют со мной злую шутку, подхватывая любые брошенные крохи секундной важности моей незначительной фигуры. Лестница беззвучно выдерживает вес двух девушек, ступивших на нее, и оставляет тайну отсутствия опасного ведьмака в нашей женской компании, оставшегося где-то внизу. Резко оборачиваюсь, вспомнив назревший вопрос крайней важности, как по мне, но натыкаюсь на пустующий коридор, ведущий обратно в уют гостиной. Ладно, спрошу позже при первой же возможности, я должна знать все ли лишаются сил под действием этой загадочной травы. Но мне бы не хотелось лишать Кая его сил, являющихся залогом успешного осуществления. – Вот здесь спальня, дальше гостевая, есть еще небольшая спальня, вполне может стать детской… Даже не смотрю на описываемые комнаты, педантично рассыпаю засушенную зелень вдоль стены коридора по серо-коричневому ковролину, неплохо скрывающему мою подлость. Ладошки потеют, кажется, сердечную тахикардию слышит даже эта Фелиция, да и Кай где-то там внизу, и с потрохами выдает жестокость, приготовленную для нее и ее парня. И хуже всего в этой ситуации, что чем-то отдаленно Фелиция напоминает мне меня, совсем отдаленно, но на ее месте могла и могу запросто оказаться я, если какому-нибудь придурку вроде Кая взбредет в голову поработить весь магический мир. Ожидать удара мы можем даже от собственного Ковена в любой момент времени. – Эта комната пустует, – последняя дверь коридора распахивается и открывает на обозрение небольшую светлую комнату, залитую дневным светом. Идеальная для меня комната, хоть и маловатая. – Да, – задумчиво тяну я, рассматривая каждый угол, – отличная. Зря без внимания оставили.. – Скорее, просто не успели обжиться, – объясняет и обходит меня, намереваясь вернуться по тому же пути обратно. Выхожу из своей мечтательности и искоса поглядываю на Фелицию, внешне сохраняя прежний вид завороженности яркостью комнаты. Убедившись, что девушка стоит спиной ко мне, опускаю пальцы в заветный пакетик, спрятанный в рукаве свитера, и зажимаю щепотку колючих веточек; не отрывая взгляда от вероятной ведьмы, вытягиваю руку вперед и роняю через порог комнаты крошащуюся смесь , и тут же прикрываю дверь. На обратной дороге на первый этаж, все так же плетясь за девушкой позади, озираюсь по сторонам, словно опасность в любой момент ожидает меня, а не ее, и предлагаю еще познакомится ближе с кухней перед принятием окончательного решения, на что она естественно соглашается. Подло исполненное указание молодого человека, с которым я сюда приехала, уже авансом гложило совесть на фоне придушиваемой симпатии к невинной жертве обстоятельств, но необъяснимые внутренние механизмы заставляли проделывать эти действия и дальше, вопреки нехилым доводам рассудка. Мы по прежнему женской компанией вышли на кухню, по очереди выглядывая в коридор Паркера, которого там не было, как сквозь землю провалился. Атмосфера, как мне казалось, накалялась с каждой минутой и затягивала в водоворот событий, делая активным их участником. Действие адреналина уже чувствовалось в теле, замещая собой трезвые размышления о правильности и справедливости. В который раз оказалось, что Малакай знает мои реакции лучше. – Хорошая кухня, – уже с холодком в голосе подмечаю я, осматриваясь по сторонам и взглядом урожденного охотника оценивая возможность применения окружающих предметов в случае чего - для защиты или же нападения. – Мне нравится. По правую сторону от меня на столешнице расположилась подставка для набора кухонных ножей - галочка сделана; слева, вдоль стены над рукомойником, растянулся парад сковородок, натертых до блеска, разной величины, подвешенных ручкой кверху - галочка. В кухню имеется два входа: один из гостиной, второй из коридора, который также соединяет кухню и гостиную, значит, этот немаловажный факт я постоянно должна буду учитывать. Выход на задний двор оказывается в конце того самого коридора в виде хлипкой двери и кружевной шторки на стекле, не станет преградой, случись что. – Кухня маленькая, но замечательная. Отличное место для уединения, – девушка оборачивается ко мне и опирается поясницей о рукомойник, пытаясь прочитать по моему лицу исход нашей встречи. – Не поверите, но меня часто посещало вдохновение в этих цветах и здесь рождались новые просто сумасшедшие рецепты. – Верю, – отстраненно киваю, царапая ногтем край столешницы. Чувствую себя все хуже и хуже, тяжелее держать в руках ускользающий самоконтроль, уступающий место пугающим внутренним началам, порожденным тщательной работой Кая надо мной. – Можно.. воды? – прошу я, морщась и оттягивая ворот свитера, удавкой сдавившего ключицы. Меня знобит, или ломает, или как-то странно выворачивает наизнанку и, видя мое стремительно ухудшающееся состояние, Фелиция спешит набрать стакан воды доверчиво развернувшись спиной. И тогда я уже открыто подкидываю в воздух остатки загадочной травы , оседающей по пространству пола прямо под ноги Фелиции. Когда послышался хлопок входной двери, оповещающий о приходе в дом еще кого-то четвертого, мы обе резко поворачиваемся на звук. Мои нервы сильнее напряглись и переключились на совершенно другой ритм работы. На долю секунды я почувствовала себя пойманной на месте еще не состоявшегося преступления. Замешкалась. Начала озираться по сторонам, инстинктивно выискивая место, где можно было бы скрыться, пока не поздно. Но новые звуки, доносящиеся все из той же комнаты, вернули меня в верное состояние готовности действовать. – Милая, я дома, – бодрый мужской голос заставляет меня испуганно подскочить на месте и ухватиться за свитер в районе дрогнувшего сердца. Я знала, что мы ждем гостей, ждем жениха этой Фелиции, необходимого Каю для поглощения Столетних, но оказалась не готова к такому скорому началу кульминации. – Это Фил, –с улыбкой на губах. – Я вас сейчас познакомлю. Бесит. Бесит она меня своей этой невинностью и миловидностью, которая будит усыпляемую всеми правдами и неправдами совесть. Бесит своей доверчивостью и открытостью. Бесит своей легкостью, которой мне не иметь никогда. И потому злость одолевает меня с лихвой, буквально застилает сознание густым туманом, делая меня убедительной копией Кая Паркера. – Что-то странное..происходит, – девушка сводит брови и прислушивается к возне за стеной, причину которой я, кажется, уже знаю. Мой взгляд въелся в миниатюрную фигуру, подобную моей, и считывал каждое мимолетное движения, предугадывая дальнейшее, вместе с тем я так же прислушивалась к шумихе, силясь разобрать противостояние сил. –Нужно проверить.. Малыш? – девушка переступает порог между комнатами быстрее, чем я успеваю среагировать и броситься к ней вдогонку, упускаю шанс взять ситуацию под свой контроль. И почти врезаюсь в нее, резко остановившуюся у входа в гостиную, когда она обнаруживает двух парней, сцепившихся в схватке. Мой малыш наверняка нападал сзади,судя по тому как сейчас чугунной кочергой перекрывал дыхание ведьмака со спины. Он даже не пытался договориться? А как же его дурацкие шуточки с завуалированной угрозой? А как же применение морального насилия или пытки болтовней? Теряет хватку? Или я что-то важное упустила? – Филипп!- вопит Фелиция, надрывая связки, и рвется на помощь к своему парню с голыми руками, а где ее, там и мой, поэтому я должна остановить ее раньше, чем она сможет действительно помочь ему. Успеваю схватить русые волосы в метре от Фила и Кая, и тяну на себя со всей силы, оттягивая девушку на несколько метров от двух ведьмаков, едва ли не в кухню. Она еще не сопротивляется, не понимая происходящего в ее доме, и таким образом предоставляет мне и Малакаю немного форы, способной сыграть большую роль. Когда парень хрипит незнакомое мне заклинание, мои пальцы ослабляют хватку на женских волосах; паника охватывает меня от одной только мысли о возможном поражении, ведь если Кая выведут из строя, все рухнет как карточный домик, я самостоятельно не вывезу ситуацию и защитить нас не смогу. Да я даже не была посвящена в планы чокнутого брюнета, действуя исключительно по сиюминутной наводке “самого главного и амбициозного в Ковене” или импровизируя от себя. Девушка удивительно не пользуется моментом, но им пользуюсь я, в миг заставляя пальцы сжаться в кулак и едва ли не валю Фелицию на пол. Бросаю взгляд на Кая, убеждаюсь, что ничего от произнесенного Филом заклинания не произошло. Паркер только зловеще улыбается и усиливает хватку, буквально вжимая чугун в покрасневшую от трения шею “столетнего”. –Неожиданно, правда? –вскидывает брови, с трудом выговаривая ехидства. – Я подготовился. Возможно я странная, возможно шариков в моей голове не хватает или однажды Паркер таки сильно приложил меня головой, но проигнорировать мысль о том, какой же он охренительно красивый даже в такой ситуации я не могу. Дерьмово признавать, но я действительно влюблена в этого неправильного и недостойного человека по уши, что готова стоять за его спиной, чего бы он не натворил. Думаю, в Аду наши котлы будут вариться рядом, я надеюсь на это. – Почему нет магии?! – хрипит Фил, оставляя сопротивления от осознания потери почти единственного шанса на спасение него и его невесты. И только сейчас доходит до меня причина случившегося конфуза - та самая трава. Вот зачем Паркер требовал, чтобы я максимальную территорию охватила, усыпая каждый метр неизвестным “гербарием”. Эта неизвестная трава блокировала любые проекцию магии - вот что это придурок имел ввиду. – Милая.. беги, я справлюсь. Фелиция по команде ловко изворачивается в моей руке и между пальцами остается тонкая прядь русых волос, опутывающая их плющом. Сорвавшись с пола, она, используя мое замешательство, минует пространство между журнальным столиком и камином и устремляется в коридор, в конце которого спасительная дверь на задний двор и я не могу ей позволить добраться до него. Парни заваливаются на пол и Кай чудом не получает по голове той же кочергой, стрелой отлетевшей в угол гостиной от коэффициента приложенной паникующим парнем силы; зато удар локтем в скулу пропускает, но мужественно терпит, даже не поморщившись и звереет, узнаю этот нездоровый блеск в глазах и лукавый взгляд из-под густых бровей. – Милая, держи ее. Она тоже нужна, – утробно рычит папа моей двойни и сраная параллель вновь всплывает в голове, спровоцированная этим простым ласковым обращением – еще один пункт в моем бредовом списке нашего сходства с этой парочкой ведьм. На задворках сознания мне искренне жаль этих двоих ставших очередной целью в планах Малакая Паркера, но если уже я ввязалась в эту авантюру, то обратного пути нет: или мы их, или они нас и я не готова сдаваться без сопротивления. Не теряя ни минуты понапрасну, спешу вдогонку за ведьмой, скрепя резиновой подошвой по паркету, чудом не цепляясь за мебель. Борьба Паркера с главой Столетних продолжается уже на полу голыми руками. Позже обязательно выведаю причину, по которой он решил обезвредить и себя и их, перекрыв любые магические проявления, но сейчас я должна не позволить русой добраться до заветной двери. И мысль, что на ее месте могла и могу оказаться я, не дает мне покоя. Собственный Ковен может в данный период времени замышлять тоже самое против Малакая, почти у каждого имеется на него зуб и я с близнецами можем стать идеальным инструментом манипуляции в зависимости от истинного отношения Кая к нам троим. Настигаю беглянку уже у самой лестницы, на середине пути на выход, и рывком хватаюсь пальцами за ее кофточку, отчего девушка резко останавливается и сбивает с себя мою руку. Понимая, что до выхода осталось еще слишком большое расстояние, она предпринимает попытку скрыться на втором этаже в одной из комнат; заскакивает на первую ступеньку и с торопливым топотом поднимается все выше, рукой цепляясь за перила. Я с легкостью перескакиваю через каждые две ступени не замечая усталости в мышцах, в чем мне здорово помогает нереальный выброс адреналина в кровь, стремительно сокращая дистанцию между нами. Фелиция ошиблась, решив, что на втором этаже ей удастся спрятаться от загребущих рук Малакая Паркера, разве что прыгнет в окно и обязательно себе что-нибудь сломает или ушибет, тем самым став еще более легкой добычей для него. Единственное, что мне известно, Кай в этот раз не собирается никого убивать, в отличии от несчастных ведьм Кэмпбелл, он собирается поглотить Столетних, сделав их частью Близнецов. Сложный обряд прекратит существование имени Столетних. И я ему в этом помогаю. Как низко я скатилась. Неожиданно, когда до окончания лестницы осталось буквально три ступени, ведьма оставляет попытку к бегству и встречается воинственным взглядом с моим. – Что вам нужно от нас? – цедит сквозь зубы дрожащим голосом и заводит обе руки в воздухе с изогнутыми от напряжения пальцами. Губы беззвучно шевелятся, выпуская наружу таинственные слова, не доходящие до моего слуха, а я замерла в полуметре от нее. Момент истины: сработает ее магия или нет; как скоро я смогу понять, что тупо истрачиваю возможность победить ее, покончив с глупыми перебежками по дому. Как скоро она поймет, что бессильна в магической способности одолеть меня? До меня ответ доходит значительно быстрее, я выигрываю несколько важных секунд, хвативших на то, чтобы приблизиться ближе к ведьме и вцепиться в вытянутые руки. И тогда, слишком отчаявшись избавиться от меня, девушка толкает ладонями меня в грудь, выбивая из равновесия на краю ступени. Заваливаясь всем телом назад, я тем не менее крепко держусь пальцами за чужие запястья и что есть силы тяну сучку вместе со мной вниз и она с легкостью поддается воздействию, падая вместе со мной. Перевозбужденное состояние не дает мне в полной мере ощутить прелесть встречи моих килограммов с каждой ненавистной деревяшкой, и ковролин, покрывающий всю поверхность слабо смягчает удары. Все происходит настолько быстро, что сгруппироваться я даже не пытаюсь, я помню, знаю об этом, но тело не слушается, костлявым мешком катится с грохотом вниз и завершает эту феерию ощущений искренним стоном боли, невольно выпорхнувшим из моей груди. – Ооох блин, – не сдерживаюсь, выгибаюсь в пояснице и хватаюсь рукой за ребра, откуда протяжно занывает бок. Перелом сейчас вообще не вовремя, если случится. – Боже.. Приподнимаюсь на локте у подножия широкой деревянной лестницы, медленно приходя в себя, и мужественно не подаю вида растерянности и непонимания своих дальнейших действий. Не ожидала я, что ведьма предпримет такую отчаянную попытку спасения, тем самым попытавшись сломать мне шею, но хорошо, мои инстинкты оказались включенными на полную катушку, иначе ушибами я бы не отделалась. Собираюсь с силами и поднимаюсь на ноги, всячески игнорируя сигналы тела о полученных ссадинах и откуда-то из гостиной, сквозь явные звуки борьбы, грохота и движения мебели с места, слышится глубокий твердый тембр, обращенный ко мне, от обладателя которого наверняка не укрылось это фееричное пересчитываниями двумя телами ступенек. – Малявка, ты цела? В гостиной у них что-то разбивается и следом слышен болезненный стон другого мужского голоса. Он беспокоится? Послышалось. – Хейли! Нет, не галлюцинации, не послышалось. Ущипните меня. – Да, в порядке, – отзываюсь в ответ и, прижав ладонь к явному ушибу девятого ребра, озираюсь по сторонам и обнаруживаю исчезновение русой стервы. Только подол ее платья в последнюю секунду мелькнул мимо кухни в направлении гостиной. Я поняла, она решила, что уже вывела меня из строя и теперь может беспрепятственно отправиться на помощь к Филиппу, обезвредить Кая.. хрен ей. То, что она вывела меня, это точно. Чувствую как закипаю давно знакомыми и забытыми эмоциями, под действием которых в свое время я вела себя неконтролируемо и навредила не единожды. Думаю, некоторой категории людей знакомо это необъяснимое состояние аффекта, поддавшись ему совершенно теряется ощущение реальности и тело словно контролируется кем-то другим, не отвечаешь за свои поступки. Так и я сейчас, глядя на эту верткую стерву, внутри меня что-то переключилось. Несколько лет назад мне довелось перенести это состояние на себе – один из переломных моментов – когда я столкнула Нейта с лестницы не отдавая себе отчет в том, что творю. Я не думала о последствиях, я не думала о том, что причиню ему вред, я только хотела, чтобы он оставил меня в покое. И он оставил в покое, так же как и все остальные члены семьи. Сначала я получила хороший нагоняй, а потом конкретный срок для окончания школы перед переездом к Роуз. Оказавшись в стенах кухни, мозг помня что и где расположено на поверхностях, посылает нервные импульсы в руки, отдавая им распоряжение сжать необходимый предмет и после этого отправилась за порядком надоевшей ведьмой. Девушка выискивала подходящий предмет из имеющихся в гостиной, чтобы обезвредить Паркера, нависнувшего над Филом.. – Что теперь скажешь? Чувствуешь себя таким же независимым? Я бы на твоем месте не отказывался от такого предложения, придурок. Хотя да, о чем это я, выбора-то у тебя совсем нет. Касаюсь пальцами женского плеча, обращая внимание ведьмы на себя, которая не ожидала, что я приду в себя так скоро после ее попытки вывести меня из игры. И рука моя самовольно набрала обороты силы, чтобы с легкостью погрузиться в теплую податливую плоть, беспрепятственно разошедшуюся под мягким давлением острого широкого лезвия. В голове глупо возникла ассоциация с теплым куском масла в масленке, забытом на час на столе, в которое с такой же скользящей легкостью входит нож, как сделал это с животом ведьмы Фелиции. Нежное платье окончательно испорчено , на глазах увеличивающимся в размерах бурым пятном, украшающим металл с деревом, которые неестественно торчат из девушки. Теплая жидкость тонким слоем окропила мои руки от самых кончиков пальцев и до кистей, изображая подобие красных латексных перчаток, плотно облепивших мою кожу. Тепло ощущается настолько живым и настоящим, парализующим сознание, заставляя этой своей реальностью происходящего мозг выбрать вариант самозащиты от осознания ужаса поступка простым отключением всех мыслительных процессов. С плоскости эмоций смело все нагромождения и сложные конструкции, построенные за недолгое время нахождения в этом доме. Только перевожу стеклянный взгляд на парня из-за которого все это сейчас происходит и жду дальнейшей команды, словно без его слова я и с места не смогу самостоятельно сдвинуться, растеряв малейший самоконтроль. Ступор овладел моим сознанием, наконец выведя меня из строя, как того пыталась достичь Фелиция, только теперь это совсем ни к чему: этим подлым ударом со спины я подвела черту в столбце подсчета баллов и вывела в победители одного-единственного без вариантов. – Фелиция! – раздается надрывной вопль поверженного мукой ведьмака, нашедшего силы оттолкнуть Паркера и кинуться в сторону слабеющей своей невесты, но оказывается вовремя остановлен Каем; обхвачен рукой за шею и пригвожден спиной к груди Малакая. И даже эта рвущая душу сцена не способна привести меня в чувства. И даже когда та самая Фелиция падает мне под ноги, прижав руки к раненому животу, я остаюсь стоять на своем месте, не сдвинувшись ни на сантиметр, не дрогнув ни одной мышцей, с неестественным для данной ситуации равнодушием, спокойно провожая взглядом ее падение. Два парня с неподдельными эмоциями на лицах смотрят в одном направлении: один кряхтя не составляет неэффективных попыток вырваться из рук противника и спасти свою любимую ведьму, прямо сейчас истекающую кровью, а другой с восторгом, уже смакуя легко и относительно быстро полученную победу. Жалкий скулеж Фила нисколько не пробирает меня своими страдательными нотками, а вот Паркер напротив, расплывается в нездоровой улыбке и прикладывает больше усилий для удержания дергающегося парня. Он так и рвется добраться до русоволосой стонущей на полу ведьмы, ухватившейся за нож в собственном животе. – Видишь ее? Еще немного промедления с твоей стороны и ты больше ее не увидишь. Забавная тавтология сложилась, – Кай приглушенно смеется и давит длинными пальцами мужскую шею. Покрасневшие влажные глаза парня не дают мне шанса отвести от них взгляда. Я как ненормальная всматриваюсь в скопившиеся в уголках глаз слезы и роюсь в ворохе собственных эмоций, надеясь найти среди них хоть что-нибудь, что отрезвит меня, что шарахнет высоковольтным разрядом тока по впавшей в кому совести, что-нибудь острое и колкое, которое проткнет лидокаиновый пузырь вокруг моей замершей души. Но ничего не происходит, я по прежнему нахожусь во временной паузе и жду, когда кто-нибудь нажмет на “play”. – Долго будешь ныть или, может, наконец предпримешь попытки к спасению этого твоего “слабого места”? – торопит Паркер, наверняка заметив, что девчонка долго не протянет и нужно давить на эту мозоль, пока есть такая возможность, пока не стало поздно. – Что тебе нужно?-вымученно полу-хрипит, полу-стонет Филипп и этот его тон говорит только об одном-парень уже согласен на все. – Оу я знаю, стресс способствует потери концентрации и провалам в памяти, именно поэтому я напомню тебе условия нашей выгодной сделки: “Ковен в обмен на ее жалкую жизнь”, если ты, конечно, еще успеешь совершить обмен. В противном случае, эта миловидная малышка с удовольствием добьет ее, стоит мне дать команду. Она у меня совсем ручная. – Без.. без согласия всего Ковена.. у тебя ничего не выйдет, – с трудом слова доносятся из его горла, на что Малакай только едко усмехается. У этого парня все всегда просчитано наперед. – Не волнуйся, у меня уже есть согласие каждого из них. Ты что меня не слушал? Я же сказал, я подготовился, – брюнет нервно дергает ведьмака, злясь от нетерпения. – Что скажешь? Мне кажется, ты согласен. – Да, – короткий ответ, способный вызвать у Кая столь вызывающую торжествующую улыбку. Сочетание этих двух простых букв большой Лидер Близнецов любит слышать больше всего и этот раз не исключение. Несчастный парень вытягивает в воздухе перед собой руку. Кай же вручает ему небольшой складной нож освободившейся рукой, но вторую едва ли ослабляет. в локтевом захвате и ждет, когда ведьмак сделает надрез и подарит нам немного своей крови, которая будет использована в процессе ритуала Поглощения. Парень торопится, боясь потерять драгоценное время, делает неаккуратный надрез и роняет бурые капли в маленький пузырек. И только после того, как стеклянная форма оказывается у моего Паркера в кармане, тот получает долгожданное освобождение и со всех ног несется к Фелиции, мертвенно побледневшей, прильнув спиной к камину. Некогда симпатичное платье цвета слоновой кости преобразилось в совершенно отличный наряд, на глазах меняя краски. Заметный аксессуар, торчащий из ее живота, дополняет мрачный образ, важная деталь. Напуганный ведьмак падает на колени рядом с Фелицией и боится прикоснуться к ранению, руки застывают в сантиметрах от ножа, а потом пальцами путаются в волосах. Кай оказывается рядом со мной, неспешно шагая вальяжной походкой победителя через всю комнату гостиной; не прячет слепящей глаза улыбки и бесчеловечного пренебрежения в глазах, глядя на парочку сраженных ведьм на полу, скорее наоборот, старается продемонстрировать каждому здесь сущность, живущую внутри него. В кармане голубоглазого садиста находится еще один небольшой пузырек, горлышко которого он жмет к моей ладони и собирает жалкие капли ведьминской крови, буквально соскребает ее с кожи краем. А потом, с видом хладнокровного и безразличного человека, прячет ее обратно в карман. Так и не сдвинувшись с места, я смотрю на этот мальчишеский профиль с дерзко вздернутым носом, пухлой нижней губой и выраженными мешками под глазами и отказываюсь узнавать его, это не мое, это чье-то чужое, я случайно приняла это за свое, обозналась. Но я уже когда-то видела это выражение лица, столь холодное, столь безразличное, столь неприязненное и чванливое, еще многими прилагательными описываемое, и видя его я давала себе четкий и честный ответ, что эти “отсутствующие” эмоции чужды мне, какой бы детской травмы я не имела. Не смотря на то, что испытывала острый недостаток любви, именно ее и порождало мое сердце к тем, к кому горячо пылало, настолько сильно, сколько скопилось ее, нерастраченной из-за непринятия такого подарка мамой. Я чувствовала и понимала чувства других, я видела семейное тепло и отчаянно желала потрогать его на ощупь. Роуз передавала мне его в каждом электронном письме, в каждой праздничной открытке, в каждом телефонном звонке и слове, кормила меня по капле, не позволяя забыть его вкус – это уберегло меня вероятных последствий, какие я воочию наблюдаю в поврежденной психике Кая. С какой стороны на Кая не посмотри, мой лоб всегда упирается в одно и то же определение: “Кай безнадежно плохой человек”. Искупление бессмысленно и не принято за цель, угрызения совести мифичны, нереальны; он не нуждается в жалости и сочувствии. То, каков он есть сейчас, есть результат его кропотливой работы над собой, он стремился к этому, он продолжает идти дальше, повышая уровень “саморазвития”, если таковым его можно назвать. – Дело сделано, – глухо сам себе под нос отмечает Кай совершенность задуманного и тихий смех доносится откуда-то из самой глубины его широкой груди. Лукавый взгляд на поверженную парочку блестит тревожно и полосует ровными ранами застывшую в ожидании мою эмпатию. Я начинаю приходить в себя. Что-то под грудиной начинает ныть, свернувшись в клубочек, тянет на себя все жилы и расщепляет ступор, сковавший мышцы тела. Что-то из гормонов выбросилось в кровь и началась “нормальная реакция организма” на стрессовую ситуацию: тремор в руках, легкая тошнота и прилив жара к лицу, все, как и должно было быть. Отвожу глаза от фигуры чокнутого ведьмака и натыкаюсь на молебный взгляд другого парня, полный слез и невысказанного признания поражения. – Пожалуйста, позвоните 911, – надеясь на жалость обращается к нам и сжимает лицо девушки перепачканными кровью руками. – Фелиция, милая, не закрывай глаза. Только не засыпай! Я бормочу невнятное, никому ненужное, неспособное спасти ситуацию извинение и делаю робкий неуверенный шаг к Филу, намереваясь не оставлять его самого справляться, надеясь исправить то, что собственными же руками натворила. – Прости,- слабым голосом. Единственное, что я могу сейчас озвучить. Я безразмерно сожалею. Я искренне раскаиваюсь. – Куда! – предплечье оказывается захваченным грубоватыми пальцами Кая, не позволяющего на на сантиметр стать ближе к тем двум. Требовательно. Приказывающе. Повелительно. Растерянно оборачиваюсь и словно жду поддержки от него. – Я должна помочь.. Я могу оказать помощь.. – язык не хочет меня слушаться, голова пьянеет от анестезирующего мыслительные процессы заволакивающего тумана и я совершенно не уверена в реальной способности кому-либо сейчас помочь, но все мое естество, совесть, человечность вопят не бездействовать, мечутся внутри меня в поисках выплеска, ищут резервы для отчаянного рывка.. Кай глушит их. Обрубает все возможности выплыть на поверхность глубокого черного океана, поглотившего меня как зыбучие пески, сделать глоток, реабилитироваться, спасти ситуацию и себя. Метафорически, я чувствую, как ноги уже погрязли кровавом болоте, в котором не без удовольствия плещется этот привлекательный брюнет и тянет меня туда же к себе, но я все еще чувствую внутри себя светящий блеском маячок и я не хочу, чтобы он гас, даже если это будет меня мучить противоречивыми ему отношениями с Паркером. – Все, что ты могла, милая,-слегка улыбается и пока еще ненавязчиво тянет меня на себя, – ты уже сделала, хвалю. Идем. – Нужно.. остановить.. кровотечение.. Не сразу признаю эти хрипяще-свистящие звуки, издаваемые моими связками. Черт возьми, я даже собственным голосом не владею, не говоря уже о способности сопротивляться, вырываться и противостоять. Я вижу свои руки почти по запястье запачканные чужой кровью и паника все ближе подкрадывается ко мне, буквально соединяет свои холодные пальцы на моей щиколотке, заявляя о себе. – Не нужно. Я получил то, что хотел. Ты справилась на отлично. Пора убираться. Возможно, Паркер всего лишь тащил меня прочь из приевшихся взгляду стен, я же доверчиво прижималась плечом к его теплой груди в поиске не пойми чего и видела его как причиной своего морального падения, так и единственным человеком, крепко удерживающим меня в себе. Ведомая, двигаюсь за брюнетом мимо облюбованного дивана в сторону двери, перебираю слабыми ногами неуверенный шаг по темно-коричневому паркету и пытаюсь дышать, силой уговариваю себя проталкивать этот тяжелый комнатный воздух в горло, жую его зубами и глотаю как камень тяжко. Я совершила то самое страшное преступление, которое мало кто способен за всю жизнь совершить? Очевидно же, ведьма не выживет. И в этот раз преступление совершил не безнадежно потерянный для мира людей Кай, свойственное ему, нежели мне. Кого теперь обвинять, третировать, подталкивать к эшафоту? Кому вменять жестокость и хладнокровность? – Ты так самоуверен.. Она и тебя убьет, – летят в спину слова отчаявшегося мужского тембра. – Я видел это. Кай сразу же резко остановился, как пораженный зигзагом молнии. Неприметные пророческие слова достигли своей цели и вынудили ведьмака обернуться через плечо на говорящего. Пальцы, сомкнутые на моем предплечье, при этом вызове, сжались непозволительно сильно в напряжении, но лицо Кая при этом оставалось по-прежнему спокойным. В свою очередь, загадочные слова, адресованные не мне, пролетели мимо ушей и остались незамеченными мной, соответственно, и значения я им не придала. Меня в этот момент волновал совершенно другой вопрос. Смогу ли я найти себе оправдание через несколько дней, когда возьму на руки малышню и загляну в их блестящие любовью глазки? – Я убила ее? – мученически выдавливаю из себя доходящую наконец до трезвеющего рассудка мысль, подкашивающую ноги, когда мы отходим от дома. Вопрос остается без ответа вполне уместно, не знаю нужен ли он мне прямо сейчас, за исключением каких-то нескольких лживых слов успокоения. Но Паркер безмолвно ведет меня подальше от дома в сторону нашей машины, не глядя сминая под кроссовками весеннюю зелень сочной травы, оставляя характерные следы на газоне. Задницей опускаюсь на мягкое пассажирское сидение и до последней секунды чувствую крепкие пальцы брюнета на своей руке, ровно до тех пор, пока не начинаю выворачиваться в них - тогда он отпускает и обходит машину спереди, чтобы занять место водителя. Машина трогается с места и едет в неизвестном направление под руководством Паркера, а к горлу коварно подступает истерика забытая и ощутимая. Я маниакально вглядываюсь в собственные руки и внешний вид окровавленной одежды, запятнанной так же сильно, как и моя совесть, и не замечаю, как нетерпеливо расстегиваю эти три пуговицы, вместо ширинки, на джинсах. Фантомный зуд на коже подталкивает меня немедля избавиться от любой детали, надетой на меня, словно это сможет стереть случившееся с листа моей жизни, скрыть ото всех этот страшный секрет.. Словно, избавься я от этой одежды, сожги ее, выкинь, и удар ножом в живот невинной девушки окажется плодом разыгравшейся фантазии, неправдой; вместе с развевающимся по ветру едким дымом, так же будет иссякать горечь из горла и самосъедение из груди. К небрежно сброшенным на пол ботинкам присоединяются новенькие испачканные джинсы, нехотя стянутые с ног; руки несколько очистились о свитер, брезгливо оторванный от живота и скинутый на пол к джинсам и ботинкам. – Ты что творишь? – изумленно говорит Кай, осторожно притормаживая у обочины и, видя серьезность ситуации, прячет нас под скрывающим заклинанием, дабы не привлекать лишние глаза, намереваясь самому со всем разобраться. – Малявка, ты в себе? – касается пальцами моего оголенного плеча с неподдельным беспокойством в глазах. И будь ситуация немного другой, немного проще, я простила бы все на свете за такой искренний участливый взгляд, но не сейчас. – Я ужасный человек, – внушаю сама себе и тру ладонь о ладонь, надеясь стереть эти красные метки с себя. Холодный воздух из неожиданно распахнутой двери машины с моей стороны, пробуждает мурашки проявиться на коже, и надо мной нависает озадаченный ведьмак, нервно почесывающий пальцами щеку. – Глупость, – отрицает. – Это я плохой человек. Малышка, не воспринимай это так серьезно. Одной ведьмой больше, одной меньше.. Такая незначительная херня – Я убила ее, я переступила черту, – истошно всхлипываю, не видя ничего перед собой, кроме результата потери остатков человечности пол часа назад, измазавшего салон машины бурыми пятнами. – Посмотри на меня! – рявкает брюнет теряя самообладание и с силой дергает меня за плечи, вцепившись пальцами в торчащие кости худобы на плечах. Тело начинает уже замерзать без тепла одежды, грудой сваленной у ног вместе с кедами, но надевать доказательства собственного падения не стану под дулом пушки, чтобы еще кто-нибудь увидел это и догадался о содеянном. – Я убила ее. Она мертва… Это Я сделала. Я это сделала, – снова смотрю на свои руки и вижу только кроваво-красный цвет, въевшийся под ногти и в кутикулу вокруг них, не веря своим глазам. Ужасные слова слетают с моих губ и оседают черными метками на ладони, чтобы каждый, кто их увидит, смог кинуть в меня камень одного из грехов. Выкрасившаяся в такой же цвет одежда настойчиво цеплялась за кожу, когда я стягивала ее с себя и бросала на пол под сопровождение голубоглазого взгляда знакомого мне годом назад. Именно этот оттенок глубины я видела в них после неудачной встречи с родной мамой, находясь на грани нервного срыва и потери близнецов. Кай обреченно поджимает губы и осматривает меня в одном белье с ног до головы. – Будет немного больно, Хейли, – хороший размах, на сколько позволяет расстояние открытой двери машины и через мгновение левую щеку обжигает хлесткая пощечина с привкусом металла на губе. Плоть разорвалась небольшой ранкой под воздействием мужской руки и некоторым приводящим в чувства сиропом кровь просочилась в рот. Кай откровенно не пожалел силы, щедро вложенной в этот удар, наверное, настолько же сильно не равнодушный ко мне, и я даже не пискнула - только прекратила истерику, выдохнув ее вместе с выбившимся из легких воздухом. Мой лоб утыкается в подголовник сидения и в салоне машины повисает зловещая пауза: я шокировано смолкаю, мысленно переключаясь на другую волну, Кай - ждет моей реакции, дышит через раз, уперев руки в бока. Голубые глаза ни на секунду не отрываются от моей незначительной персоны, отчасти излучая испуг, немного растерянности и надежды. – Помогло? Не молчи!..,– не выдержав, нервничает Паркер. Странно слышать его таким, каким он был в последний раз, когда Бесс проглотила оторванный глаз от своего любимого плюшевого крокодила. – Я не должна была этого делать, я не удержала себя в руках, – сквозь тихо льющиеся слезы давлю наружу слова. – Я не должен был брать тебя с собой. Мой промах. Делает акцент на своем не последнем участии, на своей роли в случившемся и как в предыдущих аналогичных ситуациях, мужественно валит всю вину на себя. “Надломленный” красавчик приседает передо мной и кладет свои горяченные ладони на мои уже порядком остывшие от воздуха, ничем не прикрытые колени. Меня пробирает до самого сердца касание и жар от него, парализуя тонкие нити сердечной мышцы. – Я не знаю, что на меня нашло, – непримиримо продолжаю гнуть свою линию, не готовая согласиться с малоубедительными аргументами парня, которым никак не удается притупить нытье совести в груди. – Никто об этом не узнает.. А хочешь, летом мы вчетвером съездим на море? – руки ложатся на мои плечи и ощутимо впиваются пальцами. – Я ужасный человек.. На их месте могли быть мы, – осознание как на зло начало волнами накатывать на меня и желание провалиться сквозь землю было буквальным, только бы этот день оказался дурным сном, только бы я не оказалась виноватой в смерти невинной девушки и не разбила сердце тому приятному молодому человеку. – Можешь даже взять с собой свою Элли, я как-нибудь выдержу ее. Я отвезу тебя на море, мышка, как ты просила. Только успокойся и не воспринимай настолько серьезно мелочные вещи. В голосе Малакая слышно и уже набирающее обороты раздражение от нежелания нянчиться со мной и подтирать сопли под носом, и не искусственное волнение, продиктованное необъяснимыми ему чувствами ко мне. Для меня и Элли давно очевидно, что Кай Паркер не перестал страдать на социопатическое расстройство, а лишь, по определению некоторых исследователей, стал социопатом третьего, высшего уровня, поглотив своего брата и старательно не подавляя регулярно заявляющие о себе эмоции. Мы вместе учимся справляться с внезапными наплывами, именно эти нюансы дают шанс быть нам вместе. – Мне страшно, Кай. Я не хотела этого делать, – отрываю наконец лоб от подголовника и поворачиваюсь к парню, заглядывая в голубые глаза. Скопившиеся слезы размывают чёткость видения. – Я вижу, мелкая, ты напугана, я понимаю.. А хочешь мы этим летом поедем на море? Все вместе. Ты согласна? – тянет за плечи на себя и ждет ответа. – Ты же хотела.. – Я хочу. Прикладываю холодную ладонь к отекающей после пощечины Малакая скуле, которая горит и пульсирует, наливаясь кровью, и чувствую немного необходимого облегчения. – Хочешь? Вот умница, уже лучше, – облегчение настигает и моего красивого брюнета, едва ли я начинаю внятно соображать, а не реветь. Кай скидывает с себя толстовку, гремя бутылочками с кровью Столетних в кармане, и заботливо натягивает на меня, терпеливо ожидая пока я просуну руки в рукава, сам же оставшись в футболке и выудив стекло. Образовавшаяся вокруг нас тишина никого не смущала; Кай с особой тщательностью оттирал кровь влажными салфетками с моих ладоней и живота, небрежно бросая использованные на землю, собрав целую гору из них. – Поедем в отель? – запечатывает упаковку и отправляет ее валяться на заднее сиденье. – Да, едем, – чуть слышно отвечаю и вытираю свободной рукой слезы с лица. Вернувшись на свое место за руль, Кай настоял, чтобы я приличия ради натянула на ноги ботинки, потому как на руках тащить меня из машины до номера он не собирается. Завелся мотор тихим урчанием и Кай, недолго задумавшись, сообщил: – Больше тебя с собой не возьму.49.
11 марта 2017 г. в 22:32
Примечания:
Недовольна главой. Большая, но бестолковая. Сама едва перечитала ее разок, поэтому соболезную вам)
Девчули, будьте любезны, подсказывайте мне ошибки и опечатки, уверена, их много здесь.
– Чего ты на меня так смотришь? – искренне недоумеваю причину столь часто бросаемых взглядов ведьмака в мою сторону. Я в курсе, что выгляжу паршиво после бурной ночи под ним, о чем была заранее предупреждена, поэтому этими косыми взглядами ни на что намекать не обязательно.
– То есть, тебе можно похотливо пялиться на мою задницу, а мне на тебя нет?
– Когда это я на нее пялилась?
– Всю дорогу от дома Мэдисонов и до машины. Я все видел, птичка моя, – подмигивает брюнет и торжествующе улыбается.
Все, кто хоть раз видел Паркера, согласятся со мной, природа одарила его хорошей внешностью, а уж мне предоставила возможность еще и увидеть его без одежды. Зрелище стоящее, хочу сказать, только ради этого можно потерпеть его невыносимый характерец.
– Имею право, – подпираю голову рукой, демонстративно деловито отворачиваясь к окну, – пялиться на задницу, причастную к моей незапланированной беременности.
Кай хихикает и качает головой, довольный услышанным завуалированным комплиментом, и больше не продолжает эту тему.
После вчерашнего, конечно, сидеть мне откровенно больно, но извращенца этот факт заводит и является поводом для самолюбований. И только мысли о грядущем, почти неизбежном, здорово отвлекают меня, занимая собой всю голову. Сама себе в очередной раз удивляюсь, спрашивая “Ну какого х** я опять на все это согласилась?!” И задумчивое состояние никак не спрячешь от всевидящего брюнета.
– Хочешь мне что-то сказать, лапушка? Уже передумала ехать?
Закатываю глаза от этой дурацкой его способности игнорировать очевидные вещи и делать вид самой невозмутимости. Ну конечно, для него не является секретом мое нежелание ехать куда-либо, запугивать кого-либо, угрожать и подвергать опасности; я хочу отойти от прелестей сверхъестественной жизни и зажить по законам человеческим, а не диковатым, диктующим, что в этом тайном мире выживает сильнейший.
Я хочу заботиться о своих близняшках, хочу наглаживать этому дураку джинсы и заставлять мыть за собой посуду, хочу по утрам готовить завтрак, а по ночам “раздеваться и отставлять попку”, “намекая на секс”. Я хочу, чтобы он остепенился и остепениться вместе с ним.
Кай сделал это, немного, процентов на 40%: у него есть дом, есть я и есть дети (Господи, у Кая Паркера есть дети! Как ошеломляюще это звучит!). А еще у Кая есть безумная, такая же, как и он, мысль поработить полмира ведьм – а еще лучше весь; а еще у Кая есть секреты от меня, вроде Одри, и один ли он стоит только догадываться. А еще Кай никак не возьмет под контроль свою эмоциональную нестабильность.
– Ты не хочешь этого слышать, – устало бормочу. – И нам нужна ещё одна машина. Лапушка.
– Чем тебя эта не устраивает?
– Тем, что она моя. Ты ее измучил уже, купи себе свою.
– У нас нет денег, – Кай обрывает меня обиженным, уязвленным тоном, искоса поглядывая.
– У нас есть деньги, – недоумеваю и приподнимаю голову, отрывая от руки.
Кай на мгновение отводит взгляд в сторону, раздраженно; заметно сдерживая негодование, проецируемое задетым мужским достоинством, таким образом напоминая мне о моей женской глупости.
– У тебя есть, Коллинз. Это твои деньги.
– С каких пор ты перестал брать деньги у женщин и вообще волноваться о таких незначительных вещах?
– А я и не переставал брать, – обаятельно улыбается и уже через мгновение становясь серьезным, как прежде. – Но у тебя не возьму. Помнится мне, “жить максимально честно”, было одним из условий твоего переезда в Портленд со мной… Я его исполняю. У нас пока нет денег, цыпленок, на новую машину. Все, что у меня было, ушло на новый дом..
– Прости, – с искренним сожалением произношу я, принимая во внимание тот факт, насколько Кай, будучи в нормальном психическом состоянии, старается для нас троих, что , в принципе, делает и любой другой нормальный влюбленный парень. Только эта его сторона и держит меня рядом с ним, только она помогает найти в душе аргументы для прощения и надежду на улучшение ситуации. Дура я, что ведусь на все это. Вляпалась по полной.