Мне нечего терять.

Выбрался Кай, по видимому, из объятий своей новой подстилки только к обеду. Хотя моя фантазия уже в красках показала мне их утренний секс на моих простынях, купленных за баснословные деньги и как потом эта сучка щеголяет перед ним в моем халате. Поэтому утром я проревелась еще разок, чтобы немного ослабить удушье в собственной груди. Именно смс-кой в начале дня ознаменовалось это событие и догадка. «Давай уже домой, огрызок. Мне кажется, я скучаю. Неприятное ощущение.» Первой реакцией хотелось, конечно же, написать что-нибудь милое в ответ. Вторым желанием было пожелать ему смерти или чтобы эта двуличная гнида сдохла прямо под ним. Но я не ответила ничего, только выключила звук и сунула телефон в выдвижной ящик с металлическими крышками на кухне. Всего за одну ночь меня перестало волновать что будет, если я не вернусь домой, если я сбегу, не отдав близнецов Ковену. В отличии от прошлого раза, будь у меня возможность всадить тот маленький складной нож в его шею, я бы не раздумывала, не лила слезы. Я бы резала его горло до тех пор, пока из него не послышались бы предсмертные хрипы. Я была как никогда близка разорвать все связи с Каем, головой понимая, что глупо было ожидать от него иного поведения. Поэтому вместо того, чтобы щедро одарить парня обвинениями, я решила не мазать сопли, а с этого же дня заняться своей семьей, частью которой он больше, по моим ощущениям, не является. Только вот у самого Паркера на этот счёт был другой взгляд и через неделю моего молчания и молчания мамы, в дверь раздался звонок с утра пораньше. Никто не ожидал застать на пороге Малакая в дурном расположении духа и полного решимости. Я протёрла глаза и открыла дверь, сразу не поверив увиденному, решив, что бессонная ночь дает о себе знать или мне это вообще снится. Парень стоял плотно сомкнув губы и упёршись ладонями в дверной проем. Голубые глаза излучали искреннее раздражение и молчаливое требование объяснений. В любой другой ситуации столкнувшись с этим бывшим социопатом в таком настроении, я бы предпочла скоренько ретироваться, каждый раз опасаясь, что наши отношения закончатся рукоприкладством, но сейчас мой гнев сильнее опасений. Я не отступлю от своих позиций. – Чего тебе? – стараюсь звучать грубо и пренебрежительно, настолько, насколько он поступил со мной. Скрещиваю руки на груди и, отвернувшись от ведьмака, облокачиваюсь спиной о стену. Кай раздраженно-шокировано вскинул брови и зашел в дом, намеренно задевая меня корпусом, когда проходил мимо. Дверь за ним закрывается, а он сам становится напротив меня и проигрывает желваками. – Давай подумаем,– Паркер повторяет мою позу и его руки тоже оказываются скрещенными на груди. К чему эта клоунада? Зачем эти идиотские вопросы, когда все понятно и без объяснений? Неужели он думал, что я никогда не узнаю про него и Одри?! – Тут нечего думать. – Ладно, – кивает он, – спрошу по-другому: почему ты не отвечаешь на звонки? – Это ведь тоже ответ, нет? – Мне кажется, – Кай в присущей ему манере почесал щеку, этим выдавая все своё волнение, – учитывая внушительный список вменяемых тебе привилегий, я имею право знать какой очередной сосуд в твоей башке лопнул и кровь перестала поступать к той части мозга, от чего у тебя перестал работать инстинкт самосохранения. – Ты мне не нужен, Малакай, – безэмоционально говорю я, поражаясь собственному хладнокровию, с которым я говорила. До этого момента я не думала, что вообще когда-нибудь смогу произнести эту фразу вслух, да еще и с такой уверенностью. Но прямо сейчас, глядя в его глаза, в секунду переменившиеся от пары слов, это было то, что я чувствовала к нему. И это чувство заполонило меня всю внутри, подавило другие грани моей любви к нему: заботу, сострадание, участие. И мне было безразлично, что, возможно, я делаю парню больно, когда он так открыт передо мной, как сейчас. – Повтори, – чуть сощурившись говорит Паркер, изображая внезапную глухоту, и наклоняется ко мне, подставляя ухо. Я чувствую аромат его парфюмированной воды, я вижу пятно кетчупа на вороте его толстовки и я так сильно за ним соскучилась. – Ты. Мне. Не нужен. Малакай, – с расстановкой повторяю я и слежу за непредсказуемой реакцией бывшего психопата, который медленно поворачивается ко мне и расстреливает на месте взглядом. Я пытаюсь уследить за малейшими изменениями на его лице, но все мышцы словно окаменели по одному его приказу. Одни только глаза были живыми и пугали суженным темным зрачком. – Я вещи потом заберу. И машину. Между нами повисает немая пауза, слышно даже как двигается стрелка часов на кухне и кажется сердце мое стучит не только в груди, но и в животе, в висках и в кончиках пальцев. – Хорошо. Я понял, – неожиданно беззаботно говорит Кай, дергая за ворот толстовки, поправляя на себе одежду, и сует руку в узкий карман джинс, вытягивая наружу ключи. – Я же сказала, что потом машину заберу, – голос уже заметно дрожит от волнения, ломая все мои планы быть беспристрастной и решительной во время разговора. Когда мужская рука потянулась ко мне, я внутренне дернулась от резкого движения парня, ожидая что он, как обычно делает, когда злится, схватит меня и хорошенько труханет, но Кай отодвинул край моей кофты и закинул за шиворот ключи от машины, и, уходя, только смерил меня разочарованным взглядом, громко хлопнув за собой дверью. На крыльце послышалось беззаботное насвистывание и удаляющиеся шаги. Облокачиваюсь спиной о стену и едва сдерживаю слезы, пряча лицо в ладонях. Воздуха не хватает, чтобы заполнить им легкие и с каждой секундой его становилось все меньше и меньше. Я все правильно сделала, это верное решение, но люблю его так сильно, что больно дышать от одной мысли насколько далеки мы стали друг другу. Возможно, он никогда и не был моим, наивные предположения о чем сыграли со мной обратную игру. Все эти годы меня бросало из крайности в крайность, мысли менялись со сменой направления ветра, вызывая только отвращение к собственным решениям, и наши отношения свелись к тому, о чем все, и я в том числе, знала заранее.

***

Я плохо себя чувствовала, откровенно плохо оставшееся время до ночи. Жар мучил нещадно, подкашивая слабостью и тошнотой на фоне нервного напряжения, но я не разрешала себе и слезы пустить, уговаривая себя быть твердой, непоколебимой, уверенной. А молчание телефона, еще совсем недавно забитого пропущенными звонками и сообщениями, напоминало, что разговор уже состоялся и вероятней всего, Малакай уже в пути в Портленд к Одри, освобожденный от обязательства терпеть мою компанию и неугодных, неоправдавших надежды близнецов. Только вот разговор с Тейлор, спустя трое суток после нашей с Паркером встречи, застопорил меня больше, чем новость о возвращении в Мистик Фоллс Кэролайн Форбс. Разговор оказался неожиданным, перечеркивающим все вдоль и поперек, когда девушка позвонила около одиннадцати вечера, застав меня в хандре до подбородка в одеяле. – Этот псих вкрай озверел, Хейли. Мне даже находиться с ним рядом неприятно, и слушать весь тот бред, что он несет. – Эл, – на силу говорю я, преломляя возникшую тупую боль в самом центре грудной клетки от упоминания о Паркере. – Мы закончили, Эл. Слова мне даются с трудом – произнести вслух означает признать принятые решения. – Мы разошлись, Элли. Он приезжал. И мы поговорили на повышенных тонах. И он уехал. – С чего вдруг вы решили разойтись? – после некоторой паузы заговорила Тейлор и тон ее звучал так, словно произошло что-то немыслимо глупое. Меня даже немного оскорбило это, ведь она знает насколько напряженные отношения у нас с Каем были. – Не делай вид, что ты не знаешь, что причина Одри. Ненавижу ее. Обоих. – Ты решила порвать с ним из-за их стремного петтинга? – У них было большее, я все слышала. Одри позаботилась, чтобы я обо всем узнала. Мне надоело бороться со всеми ради него, пока он развлекается, – делаю вдох на всю грудную клетку и зажимаю пальцами переносицу, в носу колет. Пока Элли возмущается на том конце звонка, щипаю ногтями кожу на щеке, слушая ее. – Ты че? С ума сошла? Какое «большее»? Он ее выставил через час. Она даже сделать ничего не успела, как уже оказалась за дверью. Я сажусь в постели, не веря своим ушам. Не спешу делать выводы, зная, что нужно сначала выслушать все, что Элли скажет. Я могла неверно понять ее и на целую секунду обнадежиться, как я люблю делать. – Тебе-то откуда это знать? – хочется через телефонную трубку схватить ее за плечи и хорошенько потрусить, чтобы она не тянула, а выкладывала все, что знает. Но зачем-то девушка медлит и не решается. – Нууу… Я за ними подглядывала. – Выкладывай, Элли. Выкладывай! – потребовала я, старательно сдерживая ругательства нетерпения. Ведьма снова выдержала паузу и только после нее поведала о том, что она в тот вечер по чудному стечению обстоятельств направлялась в наш дом, чтобы выклянчить у Кая дневники Тейлоров. И уже по дороге заприметила эту сучку в шлюшеском прикиде и решительном настрое. Когда Малакай впустил ее в дом, Эл решила понаблюдать за происходящим в гостиной через окно, предчувствуя какую-то задницу, и застала жалкие попытки Одри соблазнить этого дурака. И он почти повелся, взяв только часть из того, что ему предлагали. А после, хлопнул перед носом ведьмы дверью и принялся в одиночку доглатывать вискарь, даже не подозревая как сильно ведьма его подставила передо мной. – И всего-то, Коллинз. Ну облапали они друг друга, лизались до тошноты увлечённо и...не хочу обсуждать эти подробности. Но секса у них не было. Я сама уже готова была эпичненько ворваться и показать чему научилась за последнее время.. Видела бы ты ее рожу, – засмеялась Элли, не сдерживаясь в эмоциях. Господи, ну что с этим парнем не так?! Что за наказание этот Паркер на мою голову?