***
Передвинув стул на нужное ей место, марионетка забралась на него, чтобы стать выше и получить возможность дотянуться до самых верхних полок шкафа. Вымывшись по всем правилам гигиены и высушив волосы феном, которые бы сами сохли ещё не один час, она оказалась свободна, и поэтому Найтмер отправил девушку за расчёской, наотрез отказавшись воспользоваться её. Вот именно эту вещь Мари, стоя на носках, и искала в одном из выдвижных ящиков. В этот ящик мужчина складывал разные мелочи, которые не хотел оставлять на виду. Ножницы, клубок чёрной ленты, коробок больших спичек, разные вещицы для шитья, разного вида пакеты и прочие. И наконец-то куколка средь всего этого прочего нашла нужный ей предмет. Обрадовавшись, девчонка тут же протянула руку, чтоб ухватить расчёску с частыми зубьями, что сейчас находилась в самом дальнем углу ящика. Однако у неё ничего не получилось. Ведь даже, стоя на стуле, до полки она дотягивалась с трудом. Марионетка почти уже отчаялась, но вдруг она вспомнила, что видела, как мужчина, когда ему нужно было что-то отсюда взять, просто вытаскивал этот ящик и ставил на стол. И сейчас девушка воспользовалась этим способом и поняла, что Найтмер не зря так делает, ведь было действительно удобней, чем просто в слепую тянуться. И вот, когда ящик оказался на столе, Мари сразу нашла нужную вещь. Теперь она уже собралась вернуться к мужчине, чтоб отдать то, что он просил, но вдруг куколку посетило любопытство, и она, отложив расчёску в сторону, стала смотреть, что ещё интересного тут есть. После осмотра девчонка даже слегка расстроилась, что здесь она не нашла чего-нибудь такого секретного и необычного. Однако это опять были преждевременные выводы. Ведь если бы куколка была менее любопытна, она бы сейчас всё сложила на место и наконец-то успокоилась, однако сейчас Мари, добравшись до дна ящика, заметила очень маленький, но важный нюанс: доска, что являлась дном, почему-то образовывала со стенками небольшие щели, хотя должна была плотно к ним присоединяться. — Двойное дно? — удивилась девушка, вспомнив, что примерно такая ситуация и описывалась в одной книге о шпионах, кстати, её любимой. Освободив ящик от всех вещей, Мари аккуратно подцепила тонким пальчиком край доски и попробовала её приподнять. Получилось, а ведь девушка изначально подумала, что пришедшее ей в голову сравнение с книгой, всего лишь глупость. Впрочем, это открытие её не поразило, ведь от скрытного Найтмера это вполне можно ожидать, скорее её удивило именно то, что пряталось под этой доской. На дне ящика были разложены аккуратно вырванные листки из тетрадей с каким-то текстом на каждом. А на них лежали несколько ручек и тетрадь, которую она дважды видела в его лапах. Пока не обращая внимания на листки, девушка взяла в руки эту тетрадь. На первой странице же она нашла ещё один текст, начало которого показалось ей очень знакомо. В тот день она прочитала то, что было похоже на четверостишье какого-то стиха… стиха, который тогда он только начал сочинять. Сейчас судя по размеру этой записи и тому, что он явно пытался красиво всё оформить, можно сделать вывод, что стих окончен:Во тьме холодной он блуждал, Свет белый презирая. Давно уже жестоким стал, О радости не зная. Во тьме холодной он блуждал, Кошмары создавая. Чужие страхи он видал, И к крикам привыкая. Во тьме холодной он блуждал, Свободным быть желая, Но силы все друзьям отдал, От хладной тьмы спасая. Во тьме холодной он блуждал, Надежду потеряя. Теперь он только молча ждал, Когда дойдёт до края. Во тьме холодной он блуждал, Жить дальше не желая. Вдруг свет он яркий увидал, Отныне доверяя. Теплее сам теперь он стал, Остаться с ней желая. Она — тот свет, что так сиял, Надежду вновь вселяя.
Обычно куколка не интересовалась стихами и никогда их не читала, ведь чаще всего смысл, который поэты так любят скрывать за образами и метафорами, она попросту не понимала. Сейчас же Мари в который раз уже перечитывает это, и сама не понимает почему. То ли от любопытства, то ли от желания понять все эти строчки, то ли попросту поверить, что подобное написал именно тот медведь, о котором она сейчас думает. Да, Маро ей уже однажды рассказывал об этом тайном увлечении, но она как-то не восприняла это, поэтому сейчас даже удивилась, что он пишет подобное… Вдруг куколка взвизгнула от боли и, выронив тетрадь, сразу ухватилась за когтистую лапу, которая сейчас держала её за волосы. — Повезло тебе, кукла, что мы с тобой в таких хороших отношениях. А то в ином случае прибил бы тебя на месте, и вякнуть не успела бы. Теперь Мари была вынуждена поднять голову вверх и увидеть лицо мужчины, отчего она тут же задрожала. Ведь, несмотря на то, что на лице его было спокойствие, в глазах медведя ярость сейчас просто пылала. Давно девушка не видела его таким… жутким, а тем временем боль из-за того, что он крепко держал её за волосы, также напомнила ей те дни, когда она считала мужчину самым страшным ужасом её жизни. Но между настоящим и прошлым была большая разницы. Раньше после подобного взгляда последовал бы удар или оскорбление, но сейчас мужчина, увидев, как куколка перепугалась, лишь отпускает её, а сам отходит в сторону, пытаясь успокоить свою ярость, чтоб кукла не пострадала. Хоть его и взбесило, что секрет раскрыт, но бить девушку за это он совершенно не хотел. — Найтмер, — хоть Мари и была напугана, но она всё-таки понимала, что у него есть полное право на неё злиться, поэтому сейчас она сама к нему подошла, не став тихо стоять в стороне, ожидая, когда он сам успокоится. — Почему ты скрываешь, что пишешь… стихи? — попыталась куколка заглянуть в глаза роботу, чтобы понять его чувства. — Не пишу! — фыркнул Кошмар, но при этом прекрасно понимал, что сейчас просто смешно оправдываться такими словами. Да и вообще, есть ли смысл оправдываться? Она ведь и так всё прекрасно уже увидела. — Ну, Найтмер… — продолжала она пытаться его разговорить на откровения. — А ты не думаешь, что это просто может быть чем-то личным?! — но вот робот по-обычному упирался. — Но ведь стихи — это искусство. А искусство создаётся с целью показать другим. — Ха, как же. Тебе что ли показывать?! — огрызнувшись в ответ на очередную её попытку его понять, Найтмер теперь вновь отошёл от куклы. Но Мари не остановилась, она снова попыталась сократить расстояние между ними. — Поговори со мной, — попросила она, — я же просто хочу тебя понять, — произнесла девушка и вновь подошла к роботу, чья попытка отдалиться от неё оказалось бесполезной. — Ты же раньше сочинял песни для детей, которые нынешние аниматроники до сих пор поют… — Хм, даже не хочу спрашивать, откуда ты это узнала, — пробурчал он. — Почему ты это сейчас так скрываешь? Мари искренне беспокоилась об этом роботе и хотела ему помочь, но делала всё это так навязчиво, что в тот же момент мужчина сорвался и, обернувшись, уставился на надоедливую куклу. — Потому что стихи всегда пишутся в порыве каких-то эмоций или чувств!!! — даже закричал он эту фразу, заставив девушку отступить на пару шагов назад. И снова её испуганный взгляд заставил его хоть немного утихнуть. — Но ты посмотри на меня, Мари, — вздохнул медведь, — меня сделали таким, чтоб меня боялись, чтоб я внушал страх любому, кто меня хоть раз завидит. И это значит, что сам я не имею права ни на какие другие чувства, кроме ненависти, иначе весь этот вид будет напрасен. А все эти песни и стихи — яркое подтверждение тому, что я не справляюсь с поставленной задачей! — объяснял он, периодически снова повышая голос. А Мари лишь молча его слушала, понимая, что сейчас её слова были не нужны. Ему просто нужно было дать выговориться. И поэтому теперь мужчина выпустив пар снова отошёл от куклы и подошёл к столу, облокотившись о него лапами. — Кукла, ты же тоже, когда узнала о таком моём увлечении, смеялась. Я больше, чем уверен, в этом. — Я не смеялась… — Не надо врать! — Но я не вру… Я правда не смеялась, только… только удивилась тому, что ты оказался таким творческим, — попробовала Мари даже пошутить, но, услышав в ответ его рык, она поняла, что вышло всё как-то неудачно, впрочем, как и всегда. — Вот видишь. Ты удивилась. Даже тебе казалось, что всё это противоестественно. В очередной раз Мари пришлось к нему подойти, в надежде, что мужчина не будет больше ходить вокруг дивана, пытаясь уйти от неё. — Но ведь мы, твои друзья, знаем, что ты не такой, кем кажешься остальным, неужели, ты нам тоже не доверяешь? Какое-то время мужчина молча, пытался собраться с мыслями. Сначала он злился и испытывал прочие негативные эмоции, но теперь медведь взял себя в руки и начал уже осуждать самого себя из-за того, что он опять так легко поддался ненужной слабости. И сейчас он решил, что надо уже заканчивать с этой темой и этой бесполезной истерикой. Мужчина же считал, что выставлять себя таким слабаком даже перед куклой, он не имел права. — Чего ты до меня докопалась? — фыркнул тогда Найтмер уже более спокойным голосом и глянул на девушку. — Разве ты не понимаешь, что я не хочу это никому показывать. Это просто мои мысли и чувства, изложенные в стихотворной форме. Мне не нужно, чтоб это становилось поводом каких-то дискуссий. Когда-то Фредбер мне сказал, что подобное нельзя назвать стихами, и я с ним полностью согласен. — Почему? Там же есть рифма. — Рифма — это не признак. Те люди, у которых есть к этому призвание или, как они это называют, — талант, всю свою жизнь совершенствуют свои навыки, чтобы писать что-то действительно хорошее. Но у меня нет никакого таланта. Меня в качестве эксперимента просто учили, как надо писать стихи, что с чем рифмовать и какой стиль больше подходит для детей. Поэтому, даже спустя столько лет, я продолжаю писать ту же легкомысленную белиберду, которую нельзя оценить как серьёзное литературное произведение. — А, по-моему, ты просто себя зря критикуешь. Мне вот очень понравилось, я впервые поняла смысл хоть одного стиха. — Вот видишь. Как мне и говорили: «пиши так, чтоб было понятно каждому ребёнку»… Хотя прошло уже почти двадцать пять лет. — Ну, а разве это плохо? — Плохого для того, кто когда-то хотел претендовать на звание «поэт», — проговорил мужчина, а потом, прикрыв глаза, глубокого вздохнул. «Всё, хватит всех этих глупостей!», — произнёс мысленно он, окончательно решив, что подобный разговор далеко зашёл, уж слишком он расклеился. — Всё суёшь свой нос куда не надо. Эх. Теперь придётся думать, где новый тайник устраивать, — фыркнул Найтмер как ни в чём не бывало и, подойдя к ящику, начал снова всё складывать на место. Мари только оставалось с открытым ртом за ним наблюдать. Ведь опять она удивлялась тому, как быстро он забывал о грусти и снова становился равнодушным. — Найтмер, а ты жалеешь, что тебя учили сочинять стихи? — Нет, — не раздумывая, заявил он. — Порой стихи — это единственный для меня способ забыть тот кавардак, что приходиться видеть на работе. «Работа?», — мысленно подумала Мари. Ведь часто ей приходится слышать это слово, но они никогда ей не поясняют, что это за работа такая. — И да. Раз тебе понравилось это, — начал мужчина, тем временем аккуратно выдирая листок со стихом, который она прочитала. — Забирай, — сказал он и протянул лист кукле. — Думаю, та, кто и вдохновила меня на подобное, вполне заслуживает это читать. — Спасибо, — улыбнулась куколка, ведь радовалась, что он доверил ей хоть одно своё произведение и что она, оказывается, способна его воодушевлять. Тем временем, прибравшись в ящике, Найтмер уже понёс его обратно туда, откуда кукла и вытащила. И когда это было сделано, мужчина собрался уже наконец-то взять расчёску, чтоб привести свои волосы в порядок, как вдруг его остановила девчонка, которая ни с того ни с сего к нему вдруг прижалась. — Знаешь, ты такой удивительный, — хихикнула Мари. — Кто бы говорил, куклёнок, — усмехнулся мужчина и, погладив девчонку по голове, а после продолжил свой путь к зеркалу. На несколько минут в этой комнате наступила тишина. Пока Найтмер продолжал приводить в порядок растрёпанные волосы, чтоб они потом не скомкались, куколка всё рылась в своих вещах, что-то там выискивая, а потом, спрятавшись за другой дверью шкафа, переодевалась. Когда все эти прихорашивания подошли к концу, мужчина, радуясь тому, что ему больше не придётся видеть своё отражение, убрал всё обратно в ящик, и присел на кровать, начав поправлять все скомканные подушки, которые кукла оставила после ночного сна. Тем временем Мари сама присела на эту мягкую мебель, посмотрев на мужчину, чтоб убедиться в том, что он не против её компании. И когда она сумела подтвердить то, что он сейчас спокойный, кукла с улыбкой пододвинулась к медведю и прижалась к его боку. Найтмер сам усмехнулся всем этим нежностям. — А ты поспишь сейчас со мной? — скромно спросила вдруг девочка. — Что? Ты же вроде не спишь днём, — с лёгким недоумением произнёс мужчина и со скрытым беспокойством глянул на девушку. — Ну, мне просто сейчас захотелось поспать. Разве это плохо? — Да нет, — ответил Найтмер, не хотев в слух заявлять о своих подозрениях. Ведь, услышав, что ему сказал брат, Найтмер пытался подтвердить его опасения, однако за это время так и не увидел чего-либо плохого. Но вот сейчас он как-то засомневался в своих выводах, ведь эта девушка никогда раньше не ложилась спать днём, ему всегда приходилось её упрашивать, а сейчас, всё наоборот, упрашивает она его. И это не может не беспокоить. И теперь Мари, поняв, что он согласился, уже хотела залезть на кровать и быстрее спрятаться под одеялом, но вдруг в голову девушки пришла одна мысль, заставившая её резко вскочить и подбежать к шкафам, где лежала её одежда. — Ты чего? — Найтмер даже удивился этому кукольному поведению. — Я просто кое-что вспомнила, — пояснила девушка и продолжила выискивать нужную банку среди своих вещей. — И что же это? — мужчина даже заинтересовался, увидев, с каким упорством она все там рыскает. — Это для тебя, — с улыбкой ответила Мари — Кукла! Опять начинаешь дурью заниматься?! — фыркнул тогда недовольный Найтмер и отвернулся. — Но… — удивилась куколка этой грубости и теперь с найденной вещицей в руках посмотрела на мужчину. — Но почему ты считаешь, что это дурь? — У тебя ума не хватит додуматься до чего-то хорошего. — А мне сказали, что вы, медведи, любите мёд… Когда-то Фредди действительно сказал, что он и Той Фредди имеют странное пристрастие к мёду. И вот несколько дней назад в пиццерию привезли небольшое количество банок с этим продуктом. И Мари подумала, что раз все медведи друг на друга похожи, то, возможно, старые аниматроники — Найтмер и Фредбер — тоже любят мёд. И поэтому куколка украла две склянки у своих сожителей. Понимала, конечно, что воровство — это ужасный поступок, но сейчас желание сделать приятное двум этим роботом всё равно было сильнее. — Мёд?! — для него было неважно, что сейчас сказала Мари, он, расслышав самое главное слово, тут же вскочил и уставился на девушку. — Д-да, — как-то даже испугано ответила куколка, увидев с каким жадным взглядом он смотрит на банку да ещё и облизывается, поняв, что внутри то, о чём он сейчас и думает. — Я думала, что тебе это понравится. — Угадала, — проговорил мужчина, а потом, окончательно осознав, что это его, тут же подходит к девчонке и жадно вырывает склянку из её рук. Можно было, конечно, для приличия спросить, будет ли это она, но Кошмар делать этого не стал. Потому что не хотел делиться этой вкуснятиной ни с кем. Мари, конечно же, радовалась, ведь она смогла найти то, что нравится этому медвежонку, но вот его реакция её пугала несмотря на то, что это она видит уже во второй раз. Удивительно, но ведь Фредбер, казалось бы, воспитанный во всех смыслах медведь также потерял голову, стоило ей только намекнуть на мёд. Тогда в первый раз девушка вообще не поняла, что происходит, ведь ни Фредди, ни Той Фредди никогда так не реагировали. Да, это лакомство они тоже любили, но не до такого же безумства в глазах. Но Мари при этом понимала, что такая реакция — это ещё цветочки. Ведь Маро ей рассказал, как однажды три медведя — Фредбер, Найтмер и Фредди (из первой версии квартета) — не на шутку разодрались из-за того, что не хотели делить поровну банку мёда, которую случайно один из поваров забыл убрать. Тогда никто не смог их разнять: ни их друзья аниматроники, ни персонал, ни охранники, ни даже администрация. Единственное, что спасло тогда их от скорого кровопролития, это решение директора достать из хранилища ещё банки и раздать точно поровну каждому из участников потасовки. С тех пор мёд в пиццерии хранился в специальном сейфе, доступ к которому имели только главный повар и сам Фазбер. И теперь, пока Кошмар, в который раз продолжает вылизывать стеклянный сосуд, чтобы нигде не осталось ни капли этого лакомства, Мари сидит на кровати и посматривает на него, тихо хихикая. Ведь он так забавно выглядел со стороны. Так прошло какое-то время (на самом деле, всего пара тройка минут), но той, которой сейчас хотелось спать, казалось, что прошёл час, если не больше. Но мужчина до сих пор не мог отлипнуть от той уже давно пустой банки. И тогда Мари, решив его больше не дожидаться, опустила подушку и натянула повыше одеяло. Закрыв глаза, она только глубоко вздохнула… но вдруг на её губах появилась улыбка, ведь марионетка услышала его шаги. Когда медведь присел на кровать, Мари взглянула на него, надеясь увидеть в его глазах то же спокойствие и даже сонливость. Но в действительности она увидела всё тот же странный взгляд, которым он теперь смотрел на неё. Она не понимала, почему он до сих пор не пришёл в норму. «Неужели хочет попросить принести ему ещё?», — подумала девушка. И она угадала, но только частично. Ведь теперь, подняв себе настроение подобным лакомством, он действительно пришёл за добавкой, но только не в том виде, о котором она подумала. Резко сократив расстояние между ними и уронив куколку на кровать, мужчина впился в её губы, начав один из самых продолжительных поцелуев. Дразнил, просто полизывая её губы, иногда кусал и тихо хихикал, потом углублялся, используя все возможности своего языка. А девушка только лежит, не пытаясь ему отвечать, ведь медведь сам этого сейчас не хотел, потому ей оставалось лишь улыбаться, ведь он был таким сладким (причём, в прямом смысле). И все эти игры в конечном итоге привели к тому, что куколке попросту не стало хватать воздуха, и она начала чувствовать дискомфорт в груди. Стоило ему услышать один её жалобный писк, он, не желая над ней издеваться, сразу отстранился от её губ, но не значит, что от её лица. Ведь теперь, пока Мари всё пытается отдышаться, он продолжает облизывать её: щеки, нос, лоб, уши — ничего не ушло от его языка. — Перестань, — в итоге он добился того, что девушке пришлось начать его отталкивать и просить прекратить. Ведь теперь те действия, которые её раньше смешили, сейчас казались противными. В очередной раз мужчина послушался и отстранился, но продолжает смотреть на неё, значит, это ещё не всё. И действительно, хоть он и стал по-обычному спокойным, но теперь вместо желания просто её поблагодарить за подарок, сейчас появилось другое желание, из-за которого мужчина и не собирался думать о сне, пока не добьётся своего. Для начала, снова разок поцеловав куколку в губы, Найтмер уже спустился ниже, начав баловаться с кукольной шеей. Мари не сопротивлялась, ведь было так приятно. Удивительные ощущения, блаженство. Поэтому, казалось, что и это должно было закончиться хорошо, но тут Кошмар начал спускаться всё ниже, смелый поцелуй в плечо, в ключицу и не только… Когда Мари почувствовала его холодные лапы у себя на животе и поняла, что на этом он не собирается останавливаться, продолжая поднимать ночнушку выше, девушка сильно испугалась, ведь в её голове резко всплыли все воспоминания о том, что произошло в тот день, когда они вышли за пределы пиццерии. Завизжав, она начала отталкиваться руками от него, и вскоре маленькая куколка уже сидит, вся сжавшись, у самой стенки кровати. Смотрит на него, не верит, что он захотел повторить то, что произошло в тот день, но именно это желание она и видит в его глазах, поэтому начинает плакать. — Не хочу, — заскулила она, когда увидела, что он собирается к ней приблизиться. Хотя понимает, если ему приспичит, её не спасёт никакое «не хочу». Найтмер сейчас смотрит на девушку, даже сам удивившись такой реакции. Ведь не думал он, что она так напугается. — Ты чего? Я же тебя не обижу, — попробовал он начать с более доброго тона и попытался взять куколку за руку, но она её сразу одёрнула. Качает головой, не верит ему, ведь помнит, как всё было тогда. Тогда он тоже ей обещал, что плохо ей не сделает, а сам… Снова в голове маленькой девочки появились те ужасные воспоминания. Помнит, как было больно, помнит, как она кричала и молила его перестать, но каждый раз в ответ она получала только смех. Ему-то было приятно и смешно, а ей — ужасно. Вот и сейчас, она видит его желание, понимает, что он не успокоится, но боится и качает головой, когда он снова пытается взять её за руку. — Не надо, — снова скулит куколка, надеется, что он одумается и забудет, и они просто лягут спать, — пожалуйста. Теперь он совсем не мог её понять, точнее тот страх, с которым она на него смотрит. Мужчине уже просто из принципа хотелось ей доказать, что ничего плохого не случится. — Успокойся, — просит он, не зная, что даже делать с такой её истерикой. — Я не сделаю тебе больно. — Ты так и тогда говорил, — отвечает девушка и опускает голову, понимая, что её не послушают, ведь теперь, как бы она его ни отталкивала, он снова оказался рядом. А отползать ей уже было некуда, ведь позади стена. Боится, не доверяет, думает, что снова придётся пережить тот ужас, ту боль… те безумные, те страшные глаза. Хотя сейчас они на неё уже смотрят как-то необычно. Ему не нравилось, что она ему не доверяет, что оспаривает все его слова, когда он точно уверен в себе и знает, что плохого не случится. Однако сейчас он, к удивлению, испытывал не злость, а печаль и грусть из-за подобного её недоверия, желая доказать ей, что она ошибается и что он действительно хочет сделать приятное своей малышке, а не только себе. — Мари… — зовёт он её и наклоняется так, чтоб быть поближе к её беленьким глазкам, — То, что произошло тогда, было ошибкой, я это признаю. Поэтому, прошу, дай мне шанс. Пожалуйста. Я докажу тебе, что твоё благополучие меня тоже волнует. Я не сделаю тебе больно, обещаю. — Откуда ты знаешь? — произнесла девчонка, понимая, что если он снова потеряет контроль над собой, то любое обещание для него ничего не будет значить. — Знаю. Теперь я знаю, как нужно себя вести. Несмотря на его ласковый голос Мари всё равно не поднимает голову, не отвечает, а только молчит, до сих пор ему не верит и боится, что своим согласием она добровольно навлечёт на себя новую боль. И тогда медведь, который не был особо терпелив, не стал ждать её ответа, а только аккуратно хватает ножку куколки и начинает тянуть на себя до тех пор, пока девушка не окажется лежать на спине. Теперь он садится на её ноги и оказывается сверху. Она же лишь смотрит куда-то наверх, сквозь все вещи, а по лицу до сих пор бегут слёзы. Молча она ему доверяет (точнее, наивно верит), но при этом продолжает бояться этого доверия. Тихо, осторожно и медленно он целует её шею, нежно, ведь знает, как она чувствительна. Лёгкие прикосновение, пытающиеся заставить её расслабиться, что у него, конечно, получается сделать, ведь куколка тоже не может долго сопротивляться. Ей нравились подобные прикосновения, каждый поцелуй приносил ей удовольствие, заставлял верить и вскоре она начала забывать все страхи. И теперь пока её ручки продолжаю хвататься то за его плечи, то за волосы, его лапы вновь настырно проникли под её майку. В этот раз она не стала сопротивляться, можно даже сказать, что ей теперь наоборот хотелось подобных прикосновений. И вот, когда лапы пробрались туда, куда и собирались, и когда она почувствовала, как её груди коснулись его холодные металлические когти, Мари не выдержала, и из приоткрытого ротика вырвался первый стон. Как приятно. Именно этого мужчина и ждал. Ведь это означает, что девушка всё-таки ему доверяет. И теперь, остановив всё то, что он делал, чёрный медведь склонился к кукольному ушку. — Хочу тебя, мой куклёнок, — томный шёпот, заставивший куколку раскраснеться сильнее, ведь она поняла, на что он тут намекает. И теперь мужчина поднял голову и взглянул на две беленькие звёздочки. Она-то думала, что уже всё началось, но нет, он как раз и ждал её разрешения. Сейчас Мари тоже поняла, чего он ждал, но ответить она не могла, правильному аниматронику было слишком стыдно признаться, что не только он один хочет подобной близости. И тут вместо ответа кукольная ручка потянулась к его лицу. Как только её ладошка коснулась его щеки, Найтмер тут же прикрывает глаза, а тем временем из его груди вновь вырывается то самое милейшее мурчание. Пусть мужчине этот звук и не нравился, ведь он его не мог сдержать, но вот Мари улыбнулась. «А он ещё говорил, что не может быть милым», — подумала куколка и тогда легонько кивнула своему медвежонку, стараясь забыть все ненужные мысли о том, что всё это может плохо закончиться. Найтмер прекрасно всё понял. Не нужны сейчас какие-либо слова, ему было достаточно и одного кивка. Теперь всё продолжилось и постепенно это переходило к тому, чего и хотели оба аниматроника. Он был таким, каким и должен бы быть ещё в тот первый раз. Он был нежен и аккуратен с той, которая всем сердцем верила и любила. Ведь только её искренняя и красивая улыбка, могла заставить его забыться и просто быть счастливым.***
Пройдя по знакомым коридорам, Мари вскоре оказалась у очередной двери, а потом уже и в зале. Последние дни для куколки проходили просто отлично, к удивлению, всё обошлось без разных проблем и непредвиденных обстоятельств. Ведь находилась она в основном в подвале пиццерии, на верхние этажи выходила только тогда, когда нужно было сходить на кухню поесть, иногда, конечно, уединялась в своей маленькой комнате. Друзья друзьями, но покой никто не отменял, а то от болтовни Маро и у неё порой начинала болеть голова. Но вот недавно Найтмер начал просить девчонку переехать к ним насовсем, а в ответ на её удивление каждый раз отвечал только: «Для тебя так будет лучше». Понятно дело, что марионетка отказывалась, ведь она просто не понимала, какая разница. Однако идею брата вскоре поддержал и Фредбер, начав её тогда убеждать в правильности такого решения, да даже изначально ничего не понимающий Маро, получив подзатыльник, сам начал кивать головой, во всем соглашаясь с медведями. И в итоге девушке не оставалось ничего другого, как просто молча с ними согласиться. Тогда, собрав все свои немногочисленные вещи, Мари перенесла их в комнату чёрного медведя. Хоть Голден и предложил обустроить ей отдельную комнатку, Кошмар настоял на том, чтоб она жила в его. Хоть подобное решение никому не понравилось, но все решили промолчать, даже Фредбер, ведь связываться с братом, который из-за своей глупой ревности стал ещё раздражительнее, ему хотелось меньше всего. Впрочем, золотой всё-таки тайком выполнил свой план и оставил для неё комнату на случай того, если в порыве какой-нибудь ссоры чёрный медведь её выгонит. Сейчас же Мари, сложив в пакет те вещи, которые ей когда-то любезно предоставил один медведь, несла их обратно. Поэтому, зайдя в зал, она начала выискивать нужного ей аниматроника. И он нашёлся среди всех её сожителей. Фредди сидел за столом и читал какую-то книгу. Девушка даже удивилась подобной картине, ведь она, наверное, ещё никогда не видела парня, читающего художественную литературу, ведь обычно его руки были переполнены разными документами и бланками для отчётов. И причина этого была в том, что сейчас другой медведь был полностью завален всеми этими бумагами. Видно, предостережение Фредди подтвердилось: директор назначил главным нового медведя. — Слушай, ты не хочешь мне помочь? — проскулил вдруг Той Фредди, когда от его случайного взмаха руки несколько бумаг оказалось на полу. — Нет, — спокойно, даже не посмотрев на друга, ответил Фредди. — Ну, тогда хотя бы посоветуй что-нибудь, я уже во всём запутался. — Нет, — даже не то, что ответил, а будто он просто отмахнулся как от жужжащей под ухом мухи. — Не будь эгоистом! — А почему бы и нет? Мне кажется после стольких лет работы, я имею полное право побыть эгоистом. И кстати, позволь тебе напомнить, ты тоже раньше на все мои просьбы помочь отвечал одинаково: «Это не моё дело». Хм, пока я Фазберу на тебя не нажалуюсь. — Вот я сейчас тоже пойду и нажалуюсь ему. — Ха, давай. Это всё равно не поможет. — Да неужели ты перестал его бояться? — Я на него обижен, — продолжил Фредди невозмутимо читать книгу, что Той Фредди очень возмущало. — Не знаю, что между вами произошло, но если бы ты вёл себя нормально, с этой должности тебя, возможно бы, и не сместили. — А если бы ты не протрепался ему о моих ранах, то этого бы точно не произошло. — Ты сам виноват. Ничего нам не рассказывал. А я лишь хотел тебе помочь. — М-м-м, молодец, помог. Век твою помощь помнить буду. — Эй, начальник! — вдруг вмешался в разговор двух медведей Той Бонни, что сейчас сидел в компании остальных аниматроников. — Чего? — устало фыркнул Той Фредди, немного злясь из-за того, что этот заяц уже успел обозвать его всеми возможными словами. — Раз ты теперь главный, то выгони её, а. Этот тупой взгляд меня раздражает! — потребовал заяц, зная, что его никто не осудит за такие выражения. Ведь раньше Фредди бы не позволил говорить подобное, но теперь он здесь не главный, значит, бояться его нет смысла. В тот момент Той Фредди обернулся и глянул на пришедшую куколку, о которой и говорил голубой кроль. Пусть всем медведям пиццерии свойственна терпимость, но этот молодой парень ещё не научился сдерживать свои националистические взгляды, как, например, Фредди или Фредбер, поэтому он тоже был не рад видеть чужака. — Мари, уйди отсюда… пожалуйста, — попытался выгнать её Той Фредди, но не смог сделать это так, как хотел Той Бонни, не смог нагрубить. — Фредди, можно с тобой… — позвала девушка того, кто был ей нужен, пока её не начали выгонять пинками. — Слушай, тебя вообще-то выгнали. Пошла вон отсюда! — зная, что его друг не воспротивится, голубой кролик говорил это свободно. — Да заткнись ты! — хоть слова Фредди сейчас ничего и не значили, он всё равно решил заткнуть зайца. А после медведь, захлопнув книгу, направился к девушке, чтоб выяснить, зачем она пришла, и побыстрее спровадить её отсюда. Понимая, что теперь он не в силах полностью защитить девушку от агрессии остальных. — Что тебе нужно? — Я просто хотела тебе вот это отдать, — пояснила Мари и, приоткрыв пакет, протянула парню, чтоб он увидел, что внутри, — Ты же мне в тот раз сказал, что б я вернула, если… — Хорошо, — перебил он её. — Пойдём на склад, — тихо сказал Фредди и направился к одной из дверей, девушка побежала за ним. — Уф, как мне всё это надоело, — когда два робота вышли из зала, вдруг произнёс Той Фредди и, с отвращением откинув бумаги, схватился за голову, — Может, попробовать переубедить директора? — подумал парень. Ведь эта должность совсем его не радовала. Он же этого совершенно не просил, и ему ничего толком не объяснили, просто сказали, что он теперь главный, а дальше выкручивайся как хочешь. И Фредди, как назло, отказывается помогать. Впрочем, этот медведь не обижался, ведь понимал, как его другу было неприятно об этом узнать. Ведь Фредди всегда выполнял свои обязанности правильно и честно, пытаясь угодить каждому и при этом держать всех на строгой дисциплине, он занимался этим с самого своего включения, не знал другой жизни, из-за чего и делал всё с удовольствием, что не скажешь, конечно, о нынешнем медведе. — Да ладно уж тебе. Ты всё сможешь, — успокоил друга Той Бонни, ведь ему было по душе нынешнее положение вещей, так как теперь их версия считается главной, и зайцу нравилось задирать остальных. — Конечно. Тебе-то легко это говорить, не ты же теперь завален всем этим бумажным хламьём. — Ха, ну уж не тупее же ты этого старика. — По крайней мере, этому «старику» нравилась подобная работа, а мне уж точно нет. Теперь в их разговор вмешалась Той Чика, тоже принявшись успокаивать медведя и отговаривать его от идеи, отказаться от этой должности. А тем временем трое аниматроников из старой версии исподлобья смотрели на новых и все мечтали о том, чтоб поскорее Той Фредди что-нибудь учудил и хорошенько так опозорился перед директором. Пусть порой им тоже не нравилась проводимая политика друга, но они, даже Фокси, понимали, что игрушечный медведь для этой должности совершенно не подходит. Да, он хороший певец, друг и помощник, но вот начальник из него никакой. Пусть он и медведь, но слишком мягкосердечный и несерьёзный, как и все аниматроники версии «Toy». «Каким местом думал Фазбер, когда выбирал его?», — фыркнул Фокси, и кажется его друзья — Чика и Бонни — подумали сейчас о том же, поэтому три робота и недовольно переглянулись между собой. А главное, им было жалко своего друга, ведь они знали, что ему не просто нравилась эта работа, он ею жил. И теперь бурый медведь даже не знает, чем заняться, когда свободного времени стало так много. Хорошо хоть Фазбер иногда посылает им книги. Уже какое-то время два аниматроника, покинув зал, молча идут по коридору. — Фредди, как… как у тебя дела? — искренне побеспокоилась Мари. — Ты о чём? — с какой-то неохотой отвечал он, догадываясь, что именно послужило причиной её вопроса. — Ну… ты до сих пор расстраиваешься из-за того, что директор назначил главным Той Фредди? — пояснила свой первый вопрос девушка, тут же услышав, как парень фыркнул. — Я что-то не так спросила? — теперь уже даже с испугом говорила она. — Просто не в первый раз уже слышу подобное. — Значит, они о тебе беспокоятся. — Задавая тупые вопросы. Да-да. Как будто и так непонятно, как я ко всему этому отношусь. — Извини… — тогда проскулила куколка, думая, что, поднимая эту тему, она ещё больше расстраивает медведя. — Забудем, — отмахнулся Фредди. Вскоре они уже дошли до нужной двери и оказались на складе. Теперь, взяв пакет, который несла куколка, парень вытащил на стол всё постельное бельё. — Так что ты хотела? Поменять? — теперь спросил Фредди и посмотрел на куклу. — Нет, я тебе это возвращаю. Ты же сам сказал, когда станет ненужно, вернуть… Или мне нужно было обратиться к Той Фредди? — Нет, не стоит, — мгновенно ответил он, радуясь, что Мари сразу додумалась всё отдать ему. — И лучше ты вообще не говори, что ты этим пользовалась. — Почему? Они будут кричать? — Ну да. Ещё и на меня заодно. Я ведь не должен был давать тебе второй комплект, — пояснял он и, убедившись, что это постельное бельё было выстирано и не имело повреждений, стал слаживать всё это к остальным комплектам в большую коробку. — А кстати, раз ты всё вернула, то как ты будешь спать? — удивился парень. — Я… — засмущалась вдруг Мари, — я поживу… пока в подвале. После этого признания, девушка ожидала, что её ждёт множество вопросов, как это было всегда, но почему-то Фредди именно сейчас молчал. — Ты даже ничего не спросишь? — А разве это моё дело, где ты будешь спать? — спокойно ответил Фредди, но в его глазах всё равно можно было увидеть странную грусть. — Но… Но ведь раньше ты бы спросил. — Раньше это было моей обязанностью, теперь же… у меня нет ни желания, ни права что-то выяснять против твоей воли. Кстати, о том, что ты переезжаешь, тоже лучше никому не говори. — Думаешь, будут задавать вопросы? — И это тоже. Но меня больше волнует, что, если они узнают о твоём переезде, то выгонят в опустевшую комнату Фокси. А мне пока охота, чтоб он оставался жить рядом с нами. Так безопаснее… для всех. Теперь Фредди продолжил убирать принесённые куклой вещи в коробку, но так аккуратно, чтоб никто не догадался, что это когда-то использовала девчонка. Ведь комплекты были ещё хорошие, выкидывать жалко, но он знал, что остальные потребуют именного этого, если узнают, кто ими пользовался. Тем временем Мари просто наблюдала за этим аниматроником, и почему-то ей всё не хотелось уходить. — Знаешь, меня даже удивляет, что теперь, когда тебе не приходится соблюдать разные правила, ты до сих пор со мной любезен. — С тобой порой приятней беседовать, чем с некоторыми «друзьями», — фыркнул мужчина, но его слова были настолько тихими, что Мари не расслышала, чего он, собственно, и хотел. — Что? — переспросила она, сожалея, что она не расслышала его слова. — Неважно, — отмахнулся Фредди и решил перевести тему. — Кстати, Фазбер недавно сказал, что скоро нас собираются вернуть. — Значит, вы скоро снова начнёте работать? Как здорово, — искренне порадовалась за них Мари. — Это точно, — улыбнулся парень, — Он, правда, ещё спрашивал о тебе. Будешь ли ты возвращаться? — Я? — поначалу Мари даже растерялась, — Я… остаюсь, — но уже через несколько секунд она твёрдо ответила. — Ну, так я ему и ответил. — А тебя это расстраивает? — удивилась девушка, услышав что-то странное в его голосе. Прежде чем ответить, Фредди, который наконец-то закончил, закрыл крышку коробки и теперь вернулся к столу, около которого стояла девушка. — Нет, — пусть он и говорил немного не то, что чувствовал, но все жё говорил это уверенно, не оставляя повода для сомнений. — Но ты так странно это говорил… — Мари, тебя не должно волновать моё мнение, — медведь в очередной раз попытался отмахнуться. Ведь он боялся, что в конце концов не выдержит и поделится с ней тем, что так давно держал в себе. Может когда-то это бы и помогло ему, дало бы девушке наконец-то понять, что его тёплое отношение к ней не только указы программы. Но сейчас Фредди смиренно понимал, что он опоздал и эти признания уже не приведут ни к чему хорошему. Узнав, она начнёт сомневаться и переживать по поводу того, что каждое её обвинение, кинутое в адрес бурого медведя, наносило удар по его чувствам. «А зачем ей все эти переживания, когда она уже сделала свой выбор?», — вздохнул парень. Пусть он, как и все остальные, не мог понять, как вообще близость с тем монстром могла приносить ей счастье, но Фредди тайно всё же восхищался этим медведем. Ведь у него было достаточно смелости и ума, чтоб найти тот самый нужный момент и высказать свои намерения по отношению к ней. На что Фредди был не способен и поэтому опоздал. — Почему же? Может я хочу выслушать тебя, — скромно улыбнулась девушка, даже не догадываясь о мыслях в голове парня. — Раз так… Ладно, признаюсь. Мне немного жаль, что так всё вышло… Ведь ты столько лет жила рядом с нами, наверное, поэтому мне сейчас ещё тяжело представить что-то иное. Но если тебе действительно приятно общество тех, кто живёт в подвале, то я считаю, что нынешний твой выбор самый лучший, ибо в нашей компании тебе не найдётся место, — говорил он и всё смотрел на девушку. Фредди не хотел признаваться ей, что ему становилось грустно от одной лишь мысли, что вскоре наступит тот момент, когда этот маленький робот перестанет вертеться рядом, и он больше её не увидит. Порой парень злился на тех аниматроников, которыми она ныне заинтересована, но, к счастью, он мог думать здраво, понимая, что это общение пошло ей только на пользу. Медведь, как никто другой, помнил, какая была куколка, когда жила рядом в той пиццерии: вся забитая, пугливая, вздрагивающая от любого обращения в свою сторону и, главное, несчастная. Но сейчас она преобразилась, стала такой жизнерадостной, стала счастливой, и именно этого он ей желал больше всего. Мари же даже и не ожидала, что он скажет подобное. Всё же этот медведь мог думать головой, а не только чувством ненависти к другим версиям. И теперь, пока парень задумался, она смущенно подошла к нему, а после, почти ни в чём не сомневаясь, обняла его. — Не грусти, — попросила куколка, пытаясь так же ему помочь. Фредди, что был поначалу удивлён такому её поступку, сейчас только улыбнулся, ведь он понял, зачем она это сделала, но вот подобная поддержка его не раздражала, в отличие от тех бессмысленных слов, коими пытаются его подбодрить остальные. — Знаешь, мои друзья собрали в подвале большое количество книг, если хочешь, я могу тебе принести какие-нибудь почитать. — Нет, не стоит. — Почему же? Ты только скажи, какой тебе жанр нравится, и Фредбер найдёт, он в этих книгах лучше всех разбирается. — Ладно, спасибо, — только и сумел произнести Фредди, а после, улыбнувшись, крепче обнял девушку в ответ. Теперь он был согласен с Фокси. Действительно, это не аниматроник, а просто самое настоящее маленькое чудо, умевшее сочувствовать всем, даже тем, кто открыто выражает свою ненависть.***
Следующие дни все проходили очень спокойно. Не было никаких проблем, ничего. Аниматроники только и делали то, что свойственно списанным роботам: развлекались как могли. Мари нравилась такая однообразная жизнь. Ведь целый день она проводила время с друзьями, и ничего другого ей больше не было нужно. Разные игры с Маро, увлекательные истории от Фредбера и, конечно, приятное времяпровождение вместе с чёрным медведем, который был ей дорог как никто другой. Порой Мари уже казалось, что это конец её приключений. Пусть она так и не пришла к истине, не узнала ничего о своих забытых друзьях, но девушка не сильно и расстраивалась, ведь у неё появились новые друзья. Теперь, когда ей стало известно, как хорошо жить в их окружении, она больше не хотела ничего менять, а просто спокойно доживать жизнь списанного робота. Однако стоит только марионетке подумать, что этой цели она добьётся легко, так вскоре к ней приходило понимание того, что не все проблемы были ещё решены. Два медведя, поглядывая на девушку, всё думали, её заметная слабость — всего лишь последствие болезни или симптом чего-то нового? Но с течением времени Мари стала потихоньку сама замечать неестественность в поведении своих друзей. Поначалу эта странность тоже начала проявляться в неожиданной усталости роботов, которую они ощущали даже днём, поэтому не только Мари, но и Фредбер, и даже Маро начали иногда тратить дневное время на сон в попытке восстановить свои силы. А с недавних оба медведя стали всё чаще пропадать на этой самой «работе». Конечно, куколка изо всех сил пыталась узнать, что происходит, но каждый раз они лишь печально на неё посматривали и отвечали молчанием. От подобного девушке всё больше становилось как-то неспокойно на душе, но больше она даже обижалась на них. «Почему они мне ничего не рассказывают?», — с грустью часто вздыхала марионетка, не понимая, почему до сих пор у них есть секреты, которые они открыто от неё скрывают… В очередной вечер все роботы собрались в зале подвала, к удивлению, даже Найтмер не прятался в своей комнате, а сидел рядом с друзьями и порой сам принимал участие в их досуге. И сейчас, пока обе куклы убежали в комнату Маро, чтоб совместно выбрать какую-нибудь настольную игру, два медведя тем временем доигрывали очередную партию в шахматы, хотя, скорее, только вспоминали, какой нужен ход мыслей, чтобы выиграть. Обычно общество брата вызывало у него негативные эмоции, но сейчас Фредбер был очень рад, что чёрного всё же получилось уломать. Голден же из-за отсутствия соперника шахматные фигуры в руку не брал, наверное, как минимум, десять лет. А ведь это была его самая любимая игра, где победа зависела исключительно от твоих знаний и большого количества терпения и усидчивости. Последнего как раз и не хватало Найтмеру, поэтому очередная партия вскоре, очевидно, закончится его проигрышем. Зато в этом медведе было много хитрости, потому-то, пока Голден был ослеплён таким успехом, Кошмар спокойно изучал тактику игры брата, ведь из партии в партию она оставалась неизменной — это он уже заметил. И вот сейчас был ход Найтмера, впрочем, действовать он не спешил, хотел хотя бы для приличия сделать вид, что он думает. Как вдруг эти раздумья оборвались на пару секунд, ведь медведь, почувствовав новый наплыв слабости, зевнул, чем и привлёк на себя внимание брата. — Ты когда собираешься Мари рассказать обо всём происходящем? — спросил тогда Фредбер. — О чём ты? — то ли от издевательства, то ли от искреннего непонимания спросил чёрный медведь. — Ты прекрасно понял! — рыкнул уже недовольно Голден, начав вспоминать, по какой именно причине ему не нравилось общество брата. — Ты, по-моему, сам говорил, что это ей знать не нужно, — тогда, решив не продолжать этот спор, Найтмер просто ответил на его вопрос. — То есть ты хочешь оставить её в неведении? Думаешь, когда она в один из дней проснётся и увидит, что нас нет, она с лёгкостью это переживёт? — А ей, что, будет легче, если она узнает заранее о том, что вскоре она снова останется одна?! — Нет… но сейчас у нас есть время её подготовить к этому. — Глупости! Уж, пусть она и дальше продолжит жить в своих иллюзиях, как она и делала всю жизнь… Теперь Фредбер уже с возмущением посмотрел на брата после таких изречений. — Вот скажи, тебе её разве не жалко? — Жалко. Представь себе — жалко… Но это уже не имеет значения, — произнёс Найтмер, сам загрустив от своей фантазии, которая уже придумала заранее, как тяжело вскоре станет куколке. — А, кстати, откуда у тебя такие мысли, ты же вроде тут заявлял, что он даст слабину, и мы спасёмся? — но даже сейчас мужчина успевал посмеяться. — Я на это просто надеюсь, но не говорю, что так и будет… Несмотря на то, что их разговор был в самом разгаре, медведи вмиг замолчали, когда их уши уловили шаги кукол и, конечно, громкий голос Маро. И действительно, вскоре два аниматроника уже возвращаются в зал. Теперь, пока Мари раскладывает игру на стол, а Маро словно клоун носился вокруг диванов, чтобы позабавить девушку, медведи доигрывали партию. В итоге, как и ожидалось, победа оказалась за Фредбером, правда никого это и не удивило. Больше кукол удивила реакция Найтмера, точнее, её полное отсутствие. Казалось, сейчас он должен был вспылить, яростно скинуть все шахматные фигурки на пол, а после уйти, однако на самом деле медведь так и продолжил сидеть спокойный, будто никакого проигрыша и не было. — А вот с Маро Найтмер никогда не хочет во что-нибудь сыграть, — проскулил вдруг парень и сел на диван, чтобы передохнуть после изнурительной круговой пробежки. — Не хватит сил, чтобы столько твой визг терпеть. — Тогда Найтмер бы мог поиграть в какую-нибудь недолгую игру, да-да. — И какую же, например? — Ну-у… — задумался Кошмарионетка. — Любую. Да-да, точно! Любую. Любую, главное, что б игру. Поначалу Найтмер опять хотел лишь проигнорировать просьбу этой куклы, ведь он совершенно не был заинтересован в том, чтоб его развлекать, однако вдруг голову медведя посетила интересная мысль. Тогда мужчина протянул руку и взял со стола монетку, что была валютой в той игре, которую Мари и раскладывала. — Хорошо, давай сыграем, — произнёс Найтмер и показал Маро монету, чтоб тот понял, о какой игре идёт речь, — орёл — я выиграл, решка — ты проиграл, идёт? — Да-да, идёт, идёт, — радостно захлопал в ладоши Маро, так и не заметив подставы. Зато это заметил Фредбер, который, догадавшись о планах брата, тут же приглушённо засмеялся. И так, монетка была подкинута и вновь поймана чёрной лапой. — Решка… — с грустью произнёс Маро. — Ещё раз? — спросил Найтмер с хитрющей ухмылочкой на лице. — Да-да. На этот раз Маро точно должно повезти. — Ну-ну… — Золотой медведь сейчас еле сдерживался, не понимая, неужели парень, и вправду, не видит ничего подозрительного? Теперь монетка оказалась брошена во второй раз. — Орёл… — снова с грустью произнёс парень, но тут его осенило, — Э! Погодите-ка. Как так… — не успел Маро договорить, ведь окружающие роботы больше не смогли себя сдерживать, потому теперь на весь зал раздаётся громкий смех трёх аниматроников. Один только Кошмарионетка всё сидел и дулся, когда обо всём догадался, но через какое-то время сам уже начал смеяться над своей глупостью. Когда все успокоились, трое друзей всё же решили начать игру, четвёртый же из них хоть и отказался учавствовать, но всё же никуда не ушёл, а продолжил сидеть на диване с книжкой в руках. И, казалось бы, аниматроники, которые были увлечены игрой, не думали сейчас о другом. Так и было. Но тут Фредбер, который стал свидетелем умилительной сцены между двумя роботами, снова вспомнил о беспокойстве, которым он и делился с братом ранее. Мари сидит и прижимается к чёрному медведю, улыбается, вся счастливая. И теперь Золотой снова начал злиться на брата. Голден не хотел даже думать о том, что должно в скором времени случиться, но ему всё равно становилось жалко эту маленькую девочку. Она вся радостная, думает, что всё хорошо и что так будет дальше. И Найтмер хочет скрыть от неё правду, но что будет с этой девушкой, когда она в один день обнаружит, что все её друзья пропали — об этом Фредбер даже думать не хотел. — Лучше бы ты ей рассказал, — не вытерпев, произнёс золотой медведь. Ведь он считал, что подготовить её к тому, что их вскоре не станет, — это наименьшее, что они могут для неё сделать. Как же ему было тяжело от таких мыслей, она же им доверилась, полюбила и сумела позаботиться о каждом, а они в знак благодарности просто-напросто должны будут её бросить. «Предательство», — так называл он этот поступок, жаль, что понимание того, как всё ужасно, не удержит роботов здесь. — Заткнись! — в ответ на неосторожное изречение брата фыркнул Найтмер, надеясь, что куколка попросту не заметила этого. — Что рассказать? — всё же Мари прекрасно это расслышала и теперь с беспокойством начала смотреть то на одного медведя, то на второго. — Что-то случилось? Найтмер, что-то не так? — теперь даже запаниковала она. — Нет, всё хорошо, — попытался успокоить её чёрный робот. — Правда же? — теперь злобно Кошмар посмотрел на золотого, заставляя его отречься от своих слов. — Конечно… — Фредберу ничего не оставалось, как просто согласиться. — Всё… Всё хорошо… Казалось бы, после этого всё образумилось, и всё забылось, но это далеко не так. Девушка и так замечала странности в поведении друзей, и теперь одна не вовремя сказанная фраза окончательно заставляет Мари засомневаться в том, что всё хорошо. Появилось сомнение, любопытство и желание разузнать всю правду. И конечно, произошло то, чего и пытались избежать медведи, а именно, куколка решила влезть и попытаться изменить то, что являлось только их историей…***
Пока в очередной раз два брата громко спорили между собой из-за какой-то, казалось, глупой проблемы, Мари убедившись, что подобная перепалка не закончится быстро, незаметно вышла из зала и поспешила к другу. Час назад Маро, сославшись на усталость, вернулся в свою комнату, и сейчас девушка шла и всё надеялась застать его там. Увидев свет, который выходил из комнаты в коридор, Мари обрадовалась, ведь это значит, что парень тут и явно не спит. Тогда, постучав, девушка легонько приоткрыла дверь. — Маро, ты не спишь? — из приличия спросила она и аккуратно выглянула из щели, чтоб увидеть друга. В данный момент парень расположился на своей самодельной кровати и, периодически раскачиваясь, снова что-то энергично чирикал в альбоме. — Мари!!! — завидев подругу, Маро, что до этого лежал, сейчас вскочил и радостно закричал. Подумав, что это вполне можно принять за приглашение войти, Мари так и поступила. И теперь, переступив порог комнаты, девушка посмотрела на друга глазами, в которых отчётливо можно было увидеть сильное переживание и грусть. Как и следовало ожидать, с тех пор, как куколка услышала ту фразу Фредбера, она больше не могла найти покой. Все мысли девушки были заполнены догадками о том, что же на самом деле сейчас происходит. Она всё думала, пыталась сложить известные ей факты об этих аниматрониках, чтоб разобраться, однако то ли куколка была не слишком догадлива, то ли, действительно, она слишком мало о них знает, поэтому эти все догадки и предположения только добавили вопросов. Конечно, медведи могли всё ей рассказать, тогда бы не пришлось разрываться от всех этих мыслей. Но вот здесь и начиналась проблема — они не захотят ей рассказывать. Мари была в этом полностью уверена, поэтому даже и не пыталась спросить, ведь все прошлые её попытки заканчивались одинаково — они просто уходили от ответа. Теперь кукле осталось лишь надеяться на последнего аниматроника, который знал всё, что здесь происходит. И она всё же верила в успех, ведь этот парень был куда более сговорчивым. — Маро, я… я могу кое-что у тебя спросить? — очень неуверенно говорила девушка, перебирая в руках подол платья. Увидев беспокойство в глазах подруги и услышав, как испугано она задавала этот вопрос, парень теперь сам заволновался и тут же, спрыгнув с гамака, подошёл к девушке. Схватив её за ручку, Маро без разных шуточек и смеха отвёл куколку в другой край комнаты, где усадил её на стул, а потом присел и сам рядом. — Что-то случилось? Мари выглядит такой… какой-то не такой, что-то однозначно случилось, да-да? — теперь, когда она сидела рядом, парень снова затараторил. — Я просто хотела у тебя кое-что узнать… — начала она, а потом снова схватилась за ткань платья, не зная, куда ещё можно спрятать руки от волнения, ведь боялась она, что ответ Маро будет таким же как ответ медведей. — За последнее время с вами происходит что-то очень странное, я за вас так волнуюсь, но вы продолжаете игнорировать все мои вопросы… Маро, пожалуйста, ну хоть ты объясни, что происходит? Неужели всё плохо? Какое-то время теперь парень сидел в растерянности, совершенно не ожидая такого вопроса и не зная, как отвечать теперь. Ведь он считал себя её самым настоящим лучшим другом, а значит, сейчас он должен был всё ей рассказать, чтобы она перестала терзать себя всеми этими догадками, но кошмарная кукла при этом помнил и о словах Фредбера. — Что-то странное? Разве? Маро ничего такого не замечает. Ха-ха-ха. Всё хорошо. Всё как обычно. Да-да, — пока язык говорил всю эту чушь, его глаза метались в разные стороны, в надежде не встретиться с глазами Мари, ведь ему теперь было стыдно смотреть на неё из-за этой лжи. — Ну, Маро… — проскулила куколка, — пожалуйста, не ври. Я вижу, что вам плохо. Ну почему вы это от меня скрываете? — Скрываете? Мы ничего не скрываем. Да-да. Так всё и есть… Маро не понимает, что говорит Мари, он… он чувствует себя хорошо, да-да, — больше не в силах сидеть напротив неё, парень повернулся лицом к столу и тут же начал от нервов зачирикивать первый попавшийся ему под руку рисунок в надежде, что Мари уйдёт или хотя бы сменит тему. — Маро, пожалуйста… — но девушка всё же не собиралась отступать. — Я… Маро не понимает, о чём ты… И вот теперь из-за такого упорства Мари начала чувствовать не смущение или растерянность, а злость. Она смотрела на парня, которого не смогла уговорить, и всё больше злилась. В итоге всё дошло до того, что Мари вдруг яростно содрала маску с лица друга. — Что… Что творит Мари?! — Кошмарионетка даже оторопел. — Отдай, отдай, Маро это нужно, — тогда парень схватился за свою маску и попробовал её отобрать, но девчонка всё же сумела перетянуть вещицу на себя. — Нет! Не отдам, пока ты не объяснишь, что происходит! — уже твёрдо заявила она и спрятала маску за спину. Конечно, это укрытие было не очень-то надёжным, если бы Маро проявил силу, то с лёгкостью бы отобрал, но он всё же подобным образом не смел поступать. Сейчас парень хотел продолжить выпрашивать свою вещицу обратно, однако вдруг он замер. Несколько секунд Маро сидел неподвижно и с пустотой в глазах, только его волосы потихоньку начали перекрашиваться в чёрный, даже лучше сказать — тёмно-фиолетовый, цвет, дав Мари понять, что он как раз становится тем, кого она и ожидала увидеть, когда додумалась снять эту маску. И действительно. Через как-то время «преображение» закончилось, и тогда парень, моргнув, вновь посмотрел на подругу, только теперь в его глазах не было желания озоровать и шутить, а появилось желание ворчать и злиться. — Не понимаю, тебе, что, заняться нечем? Шла бы тогда своего медведя развлекала, — фыркнул он и, сложив руки на груди, фыркнул ещё раз. Мари помнила рассказ Фредбера о второй личности Маро, поэтому, зная о риске, решила, что надо расспросить обо всём как можно быстрее. — Тогда ответить на мой вопрос, и я не буду тебе больше мешать… Я знаю, они запретили тебе говорить, но пожалуйста, Маро… ты же мой друг. — И что из этого? Дружба сейчас ни на что не влияет. А с медведями я согласен: тебе не нужно рассказывать то, о чём ты просишь! — Но почему? Я думала, что вы мне доверяете… — Ой, Мари. Дело здесь совершенно не в доверии. — А в чём тогда? — А в том, что говорить тебе это бессмысленно! — Почему? — Потому что ты ничего не изменишь! Ты не сможешь нам помочь, если даже узнаешь, в какую мы попали ситуацию. Тем более исход этой истории не очень благоприятен. — В смысле? — В прямом! Сдохнем мы скоро! Довольна?! В тот момент девушка опешила, не желая верить, что всё это правда. «Может, он пошутил?», — с надеждой подумала Мари, смотря на друга. Как это, они умрут? Ведь не может же быть такого, да? Ведь все они живы… Ведь все они обещали, что не бросят её никогда… — А ты ещё удивляешься, почему это они от тебя скрыли. Они-то прекрасно понимали, что именно так ты и отреагируешь. — Маро… — в тот момент куколка пододвинула стул поближе и схватила друга за руку, — пожалуйста, скажи, что ты пошутил… Это… Это ведь не может быть правдой, да? — уже даже слёзы начали появляться на кукольных глазках — вот настолько эмоционально она восприняла такую новость. — Ты меня просила рассказать, а не сидеть и подтверждать достоверность моих слов! — Но как… как такое может быть? Вы ведь сейчас живы… С чего ты это решил? — Живы? Хм, уже пятнадцать лет подобное слово к нам не относится, — хмыкнул парень, а после взглянул на куколку и увидел её растерянный взгляд. Она смотрит и ничего не понимает, до сих пор глупо надеясь на то, что он шутит. А ведь он-то не шутит. Маро был недоволен из-за того, что он сейчас должен отдуваться за медведей, но, в отличие от них, парень даже без маски оставался пока добросердечным, поэтому, видя её глаза, наполненные слезами от всего этого непонимания, он не мог просто проигнорировать и оттолкнуть её в сторону, как это могли сделать другие. — Тебе хоть что-то известно, как закончилась наша жизнь в пиццерии? — поддался своей слабости парень и решил ей всё рассказать, надеясь, что после она от него, точно, отстанет. — Ну… Найтмер говорил, что тот, кто убил детей, пришёл потом за вами, — ответила девушка и опять начала думать о той путанице, которая произошла в её голове, когда она услышала эту историю от чёрного медведя. — Только я так и не поняла. Он сказал, что вас убили, но… но вы же сейчас живы, — пояснила она то, что и смущало её. — Надо же! Сами уже пол-истории рассказали, а ещё меня называют треплом, — сделал Маро секундное отступление, чтоб поделиться своим возмущением, но потом сразу же вернулся к теме разговора. — Вот моя смертельная рана, — указал кошмарный аниматроник пальцем на свой лоб, где была небольшая, но явно глубокая рана, зашитая какой-то чёрной ниткой, — он не врал, когда говорил, что нас убили — если ты намекаешь на это. — Но как тогда вы… — Не перебивай! — рыкнул парень, разозлившись из-за того, что её нетерпеливость сбила его с мысли. — Тогда мы действительно были убиты, но нас спасли они, — после этого Маро подумал, что кукла опять влезет с очевидным вопросом, но Мари после одного выговора лишь молча на него смотрела, боясь спрашивать преждевременно. — Я точно не знаю, кем их называть. Духи, призраки, какие-то другие существа, не описанные человеческими науками — не знаю. Единственное, что могу сказать, они выглядели как те убитые дети, а во главе них находился Укушенный, который, наверное, и придумал этот план… Они поддерживают наши жизни, взамен мы обязаны лазать по людскому разуму, создавая ужасные кошмары — вот такой вот договорчик. — Так, значит, это и есть ваша «работа»? — Да. Мари, конечно, была рада наконец-то понять, что же это за работа такая, о которой они так часто упоминают, но вот всё-таки эта правда её испугала. — Но это же ужасно! — Да… Так и есть, — признался парень. — Слышишь, как они кричат, хочешь как можно быстрее убраться оттуда, чтоб не видеть мучений, но нельзя, иначе не получишь нужное количество энергии и придётся повторять всё заново. Но задерживаться тоже было нельзя, иначе человеческий организм не выдерживал… Дети… их разум самый беззащитный перед страхом… Ужасно… Это ужасно, но по-другому мы не можем. Теперь парень опустил голову и загрустил, снова в голове перебирая всё то, что он видел, когда ходил на эту работу. Фредбер его туда отправляет не так часто, поэтому, можно сказать, Маро повезло, ведь медведи принимают на себя основной ужас, и парень даже не хочет знать, что они переживают там. Мари тем временем погладила парня по голове, пытаясь его успокоить. Конечно, она никогда не поймёт этих чувств, впрочем, это даже к лучшему. И хотя его слова её затронули, ведь внутри неё до сих пор звучало главное правило: «Нельзя приносить вред человеку», — но девушка всё же их понимала и не осуждала — Впрочем, план этот работал нормально. Мы все были довольны результатом… Но потом произошла новая проблема. — Проблема? — несмотря на то, что на неё уже огрызались по этому поводу, Мари всё равно больше не выдержала и спросила. — Да. Однажды к нам пришёл этот ребёнок и заявил, что, возродившись, мы утеряли память о чём-то очень важно, о каком-то обещании, которое не выполнили. Как мы ни пытались, но не смогли вспомнить ничего подобного, но наша внутренняя система это помнила, поэтому сама и начала отторгать такое… неестественное поддержание жизни. Он сказал: «Ищите». Поначалу мы, поддавшись панике, конечно, искали эту вещи, которую забыли. Фредбер даже решил отправиться в вашу пиццерию, но силы не рассчитал, поэтому и застрял там на несколько лет, — теперь Мари нашла ответ на вопрос, как золотой медведь оказался так далеко от своей версии. — В итоге прошёл уже не один год, слова Укушенного мы уже почти забыли, но вот наша собственная система, что сначала лишь потихоньку ослабляла нас, сейчас уже убивает. — А вы до сих пор ищите? — Уже нет. Ведь за эти годы мы ничего так и не нашли… — Тогда почему вы мне этого не рассказывали? — Потому что медведи понимают, что это пустая трата времени. Ты всё равно ничем не сможешь нам помочь. — Почему? Если бы вы сказали раньше, я бы помогла вам искать. — Это ничего не даст. Ты не нашей версии, и ты тем более не знаешь, что искать. — А вы знаете? — Нет. Он сказал, что главный сам поймёт, что нам нужно, когда искренне это захочет. — Главный? — Да, тот аниматроник, которого выбрал Укушенный и тот, кто чаще всех должен ходить на работу. Даже не представляю, как такое можно выдержать. — А кто из вас этот «главный»? — Фредбер… правда это неофициально… — Как это так «неофициально»? — Ну, понимаешь, когда встал вопрос о том, кого же всё-таки выбрали, все, чисто все, промолчали, утверждая, что этот дух ни к кому не приходил. Тогда мы решили, что главный тот, кто и совершил «Укус». — То есть, Фредбер? — То есть, да. Теперь снова на какое-то время наступила тишина, Маро вспоминал прошлое, а Мари потихоньку составляла в цепочку все события, ведь за раз парень ответил на несколько важных вопросов, чего она не смогла добиться, когда спрашивала то же самое у медведей. — Теперь я ответил на твои вопросы? — буркнул вдруг парень, когда понял, что слишком сильно расслабился, вспоминая минувшее. — Д-да… — Тогда гони маску обратно! Мари не хотела противиться и поэтому вернула другу его законную вещь. Маро, обрадовавшись, схватил маску и сразу её надел, а то до этого чувствовал себя как не в своей тарелке. — Но получается, что вы… сдаётесь? — несмотря на то, что вся эта история была очень увлекательной для её любопытного разума, но все эти события всё равно сводили к одному концу, из-за чего куколка начала всё сильнее печалиться. — Да… Хотя это не так уж и плохо. Мы прожили и так слишком много для аниматроников. — Но вы оставляете меня одну… — проговорила тогда куколка и, поднявшись, направилась на выход, ведь она обещала его больше не беспокоить. Маро всё это время, пока его волосы принимали привычный для себя цвет, всё смотрел сначала недовольными, потом уже грустными глазами на куколку. Он прекрасно понимал её боль, ведь они во второй раз не могут выполнить обещание. Поэтому аниматроник не хотел смиряться с тем, что сейчас происходит. Неважно, что они пережили даже свой назначенный в документах срок службы, все они желали жить дальше, особенно, теперь, когда девушка смогла заставить трёх совершенно разных роботов сесть за один стол и одну игру. Много можно было подобрать сходств между аниматрониками и их создателями, но вот нежелание умирать является, наверное, самым главным признаком, который и роднит их с людьми и другими живыми существами.***
Сложно оставаться приветливым и весёлым, когда все мысли лишь только об одном печальном. А Мари скрывать эти переживания было ещё сложнее, она же совершенно не умела врать. Один раз глупая отговорка может и сработает, но уже во второй раз приходится придумывать что-то новое. А она не может придумать, но и скрывать печаль внутри себя тоже не может. Стоит только вспомнить о том, что, по словам Маро, должно случиться в скором будущем, так слёзы сами собой начинают появляться на глазах. Не хотела девчонка верить, что вскоре ей придётся вновь остаться одной в окружении тех, кто всю жизнь был к ней враждебен, хотелось найти хоть одну причину, чтобы всё сказанное другом оказалось простой шуткой, розыгрышем… В очередной день Мари находилась в своей уже старой комнате. Пусть это место по наставлению друзей кукла покинула, но сейчас она вернулась именно сюда. Ведь в последнее время медведи начали подозревать, что девушка грустит не потому что конец какой-нибудь книги оказался слишком печальным и не из-за плохого настроения. Поэтому эта комната — единственное место, где она могла побыть в одиночестве и вдоволь реветь из-за той несправедливости, что с ней происходит всю её жизнь. — Неужели, я ничем не могу им помочь? — опечаленно вздохнула Мари, находясь напротив большого зеркала. Она изо всех сил пыталась себя успокоить любыми фантастическими оправданиями и верой в чудо. Но это ей помогало недолго, ведь даже куколка понимала, что всё это не сказка, поэтому ничего само собой не решится. И вот все мысли вновь пошли по новому кругу. Мари, шмыгнув носиком и утерев глаза, на которых вновь появился признак новой истерики, опять начала думать о своих несчастных друзьях, о себе и об одиночестве. Тем временем куколка всё пыталась заплести хотя бы простую косичку, чтоб хоть куда-то деть свои трясущиеся ручки. Однако несмотря на то, что Той Чика её научила это делать, у девушки сейчас всё равно ничего не получалось: тоненькие пальчики не были в состоянии удержать ни одну прядь чёрных волос. И теперь, когда очередная попытка заплестись закончилась неудачей, Мари не выдержала и в ярости швырнула расчёску в стену, окончательно отказавшись что-либо ещё делать со своими волосами. А когда пару секундная злость прошла, кукла закрыла руками лицо и снова разревелась от отчаяния, не в силах больше сдерживать слёзы. — Есть ли смысл слёз, если не было попыток всё изменить по собственному желанию? — Что? — с удивлением воскликнула куколка, когда её уши услышали слова кого-то постороннего. Теперь Мари тут же начала быстро утирать лицо от слёз и осматривать комнату в поисках Найтмера. Пусть голос того, кто этого сказал, был совсем не похож на голос того, о ком она сейчас думала, но всё равно этот мужчина единственный из её знакомых, кто имел привычку появляться из ниоткуда. Однако после тщательного осмотра всех углов девчонка так никого и не увидела. Тогда она с полным непониманием снова посмотрела вперёд, хотела уже даже все эти слова обозвать фантазией, как вдруг в зеркале она увидела странного ребёнка, стоящего позади неё. Понятно дело, Мари от подобного сразу взвизгнула от испуга и обернулась, пытаясь как раз и найти гостя за своей спиной. Но когда девушка поняла, что в комнате так никого и не появилось, она уже посмотрела на мальчика, которого и продолжала видеть в зеркале, как на что-то фантастическое и необъяснимое. — Кто ты? — задала кукла очевидный вопрос, чтоб убедиться, он настоящий или нет, ведь если ребёнок с перебинтованной головой не ответит, значит это галлюцинация. — Наша встреча — всего лишь вынужденная мера. Потому не моё, не ваше имя сейчас неважно, — говорил дух, на удивление, спокойно и даже ласково, навивая доверчивому аниматронику иллюзию того, что он появился здесь с чистейшими намерениями. — Тогда зачем… — не дождавшись его объяснений, она начала задавать свои вопросы. — Отныне, узнав всю правду, вы являетесь частью их истории, а значит, имеете возможность исправить сложившуюся ситуацию. — Исправить?! — в тот момент глаза куколки засветились от радости. «Неужели, действительно, всё ещё можно исправить?», — подумала Мари, уже почти полностью доверяя тому, кого видит в первый раз в жизни. Но тут она всё же опомнилась. Радость радостью, но ведь сомнения до сих пор остались. — Но… Но Маро говорил, что им нельзя уже помочь… — Этому роботу говорят, пожалуй, не больше вашего. Глупо принимать его слова за единственную истину. — Но медведи мне никогда не скажут… — Для этого я и здесь, — произнёс мальчик и, увидев в глазах робота полную заинтересованность, продолжил, — на самом деле в результате своих поисков они пришли к выводу, что та самая вещь находится в этой пиццерии. — Тогда почему они её до сих пор не нашли? — снова не вытерпела Мари, чем и позабавила ребёнка. — Чтобы наш договор вступил в силу, каждый дух должен был выбрать себе робота, жизнь которого он обязан поддерживать дальше. Что делает робот взамен, вам уже должно быть известно, — начал отвечать ребёнок с самого начала, чтоб у куклы сразу убрались все вопросы. — Нас было пятеро. Но двое посчитали мой план излишне жестоким и ушли. Старший из них сам сделал себя подобно вам. Именно он был тем чёрным зайцем, с которым вы встречались… В тот момент глаза куколки округлились от удивления, ведь она вспомнила, какова была первая встреча с этим зайцем. — Значит, именно тебя он имел в виду, когда спрашивал «где-то, кого выбрал ребёнок»? — спросила Мари, дословно помня то, что от неё требовал Тень кролика. — Так и есть. Он продолжает считать мои действия неправильными, хочет поймать, уничтожить. Хм, какая глупость, — последнее предложение он произнёс уж слишком холодно, что заставило Мари начать сомневаться, а такой ли этот мальчик добрый, каким показался изначально. — Он слишком слаб, но всё же сумел завладеть небольшой территорией, где и прячется. Но как раз там-то и находится вещь, которую ищут твои друзья… Хм, ну, и ирония. — А им туда нельзя, — поняла кукла тогда причину, почему роботы сдались. — Пустоголовые. Сидят и думают, что лучше ждать, чем идти туда, — усмехнулся тогда дух. — Но ведь они ничего не могут сделать, если там опасно. — Считаете, что нытьё чем-то поможет? — Н-нет. — Вот именно… Впрочем, уговаривать их мне уже надоело. Они смирились, но вот смирились ли вы? — Я? — Да. Я предлагаю вам выполнить эту задачу за них. — Но… Но… — замялась тогда девушка. — Вы сомневаетесь? Тогда какой смысл так долго было переживать за плохое будущее, если вы подобно им настолько трусливы, что не можете хотя бы попытаться побороться за ту жизнь, о которой так много мечтаете? — Но ведь я не смогу… — С чего вдруг вы так решили? — Там же этот заяц, который и меня пытался поймать… — Вы не их версии — вы ему не нужны… По крайней мере, сейчас. В тот момент Мари задумалась, не зная, что и делать. Вдруг этот гость врёт, ведь она даже до конца не понимает, что это за мальчик и на что он способен. Но, с другой стороны, этот дух обращался к ней на «вы» и разговаривал очень даже по-доброму. Поэтому кукла, наивно веря тому, что плохой человек, пусть даже и призрак, никогда бы не стал разговаривать так любезно, решила довериться этому мальчику. — А он, правда, не узнает о моём появлении? — Сейчас он слишком занят попытками поймать меня, а не вас, — в тот момент на губах мальчика появился еле заметный хитрый оскал. Этот небольшой нюанс полностью выдавал истинные его намерения, к счастью для него, глупый аниматроник этого не заметил. Её голова была заполнена лишь мыслями о том, что у неё есть шанс спасти своих друзей. — Но как мне-то понять какая вещь является нужной? — Это понять будет не сложно, определите сразу, как только увидите, — произнёс дух, а после, убедившись, что у девушки не осталось вопросов, он исчезает. — Отныне именно от вас зависит дальнейшая судьба тех, кого вы с уверенностью называете друзьями, — прекрасная речь напоследок, чтобы окончательно избавить куклу от сомнений.***
Очередное утро проходило по-обычному, точно так же, как и многие до него. Той Фредди, начитавшись какой-то литературы о здоровом образе жизни, решил приобщить своих подопечных к «оздоровительной» зарядке. И сейчас громкие возгласы, которые были слышны даже жителям подвала, отлично отвечали на вопрос: «Как остальные отреагировали на это новое правило?». Впрочем, медведь, который изо всех сил пытался подражать своему предшественнику, остался непреклонен, заявляя твёрдо, что это будет полезно даже роботам. У аниматроников, что проживают на самом нижнем уровне пиццерии, было больше свободы. Ведь все они имели свой индивидуальный распорядок дня. Потому сейчас, когда всё здание начало оживать после ночной тишины, в комнате чёрного медведя, наоборот, эта тишина только-только наступит. Ведь Найтмер, по-обычному, вернувшись утром домой, собрался улечься спать. Спас себя от одного изнеможения, надо теперь избавляться и от второго. То, что он увидит по прибытию домой ждущую его девчонку, — это для него не было сюрпризом, однако сегодняшнее её поведение с самой первой секунды отличалось от привычного. Ведь и встретила она его отнюдь не радостным взглядом. Он, конечно, попытался выяснить причину её грусти, но Мари только пожимает плечами и молча продолжает на него внимательно посматривать. И когда уже наступила пора ей уходить, девчонка вдруг подошла к медведю и крепко его обняла. Дольше обычного куколка прижималась к медведю, её маленькие ручки всё сильнее и сильнее обхватывали спину мужчины, просто не желая отпускать. Она долгое время старалась держать все чувства внутри себя, но теперь от мыслей, что беспощадно разрывали её разум, куколка не выдержала и заскулила, даже слёзы в небольшом количестве потекли по её белым щёчкам. — Чего случилось-то? — не скажешь, что сейчас в голосе Найтмера было много агрессии, но при этом там не было и сильной заинтересованности в кукольных проблемах. В тот момент, поняв, что она не выдержала, Мари попробовала найти оправдание своему поступку. Ведь правду говорить было нельзя, однозначно. — Просто… Просто, мне сегодня приснился кошмар. Я проснулась, а…, а тебя не было. Мне стало так страшно… Добавь немного слёз, и даже чёрный медведь поверит в эту белиберду. Поэтому теперь, уверенная в том, что она не вызвала ненужных подозрений, куколка, пользуясь этим шансом, продолжает наслаждаться близостью. Несмотря на то, что Мари не хотелось, чтобы этот момент подходил к концу, в конце концов, ей с болью в сердце пришлось отстраниться от медведя, а после молча уйти. Возможно, в иной другой ситуации сам Найтмер так легко не отпустил бы её, ведь он просто ненавидел, когда ему что-то недоговаривают. Однако сегодня он решил в очередной раз проигнорировать неестественное для девчонки поведение, потому что в последнее время у чёрного медведя попросту не оставалось сил, чтоб ещё разбираться со здешними проблемами. Наверное, считал мужчина, что не может уже произойти что-то ещё похуже того положения, в котором оказался он и все аниматроники первой и второй версий. Того же мнения оказались и остальные роботы. Фредбер, что в данную рань зачем-то потихоньку начал убирать все книги из шкафов в коробки, и Маро, что вертелся рядом, — оба они удостоились кукольного внимания, обоих она обняла. Это было действительно странно. Однако сейчас головы этих аниматроников были забиты мыслями о другом, поэтому проблемы Мари остались без внимания, впрочем, девушке так было и лучше. И теперь, напоследок окинув печальным взглядом зал подвала, она ушла. Нет, марионетка ни в коем разе не ставила крест на своём будущем, но на всякий случай решила попрощаться… Какими бы по масштабности не были мысли, что проходили в её голове за последние дни, все они в итоге привели её к одному месту — к двери, что выведет её в тёмный, казалось, всеми покинутый коридор. Несмотря на то, что она уже сюда пришла, Мари всё равно, вдруг крепко обхватив любимую игрушку и верного друга, обернулась. Как же девушке сейчас хотелось увидеть там, позади хоть кого-нибудь, любого аниматроника, который бы пришёл и сказал: всё, что ей приходилось слышать, — это лишь шутка, неправда… да всё что угодно, но только не истина. Ведь она боялась того места, в которое ей нужно идти, особенно теперь, когда она знает, кто именно там скрывается… Но всё же, невзирая на страх, маленькая куколка тогда утёрла слезинку и вновь посмотрела вперёд. Нет, обвинить того мальчика во лжи, назвать его лишь иллюзией — не проблема. Она с лёгкостью могла это сделать, и тогда сломя голову марионетка бы уже бежала обратно к друзьям. Ведь ей не было до конца известно, сказало ли то существо правду… может в этом месте на самом деле и нет ничего. Но! Именно это «но» и не позволяло девчонке со спокойной совестью повернуть назад. Поскольку предположить можно всё, что угодно, можно весь мир обвинить во лжи, только вот от правды всё равно не уйдёшь. Да, она могла уйти, вернуться. Не надо будет рисковать жизнью… «Но что будет потом?», — произнесла Мари, понимая, что, сбежав, она ничего не изменит. Её друзья сдались, уверенные в том, что дальнейшие поиски бесполезны, а если сдастся и она, то этим действиями девушка собственноручно подпишет согласие на скорое исчезновение своих товарищей и страшное одиночество, которое будет с ней до конца её дней. Сколько раз старые роботы доказывали, что друзьями она их называет не просто так, пора бы и самой Мари доказать то же самое. Возможно, там её схватят сразу, возможно, через пять минут, но девушка будет знать, что она хоть что-то попыталась предпринять. Уж лучше, наверное, так закончить жизнь — в борьбе за своё счастье, чем потом сидеть в одиночестве, терзая саму себя виной за то, что она даже не попыталась помочь тем, кто ей был так дорог, когда у неё ещё была такая возможность. Давно уже зная то, что она слишком мала, слаба и глупа для борьбы за лучшую жизнь, Мари всё равно не смогли остановить все эти страхи, и поэтому теперь марионетка после стольких сомнений и терзаний одной рукой крепко прижимала к себе игрушку, во второй уже держала включённый фонарик. «Нужно наконец-то с этим покончить», — твёрдо заявила куколка, когда она напоследок взглянула на то, что осталось позади, и теперь, окончательно зайдя в этот тёмный коридор, девушка закрыла за собой дверь. Что ж. Началось, пожалуй, самое сложное. Мари всё шла вперёд и осматривалась по сторонам, освещая и потолок, и стены коридора. Тем временем кукла всё думала о том, что именно ей нужно искать. Всё, что сейчас происходит, случилось из-за какого-то очень важного обещания, которое роботы кому-то когда-то дали и о котором в конце концов они не по собственной воле забыли… И теперь девушка, усмехнувшись, поняла, почему её друзья за столько лет поисков ничего не нашли. Конечно, ведь такое смутное описание причины никоем образом даже не сокращает круг розыска. Мари сказали, что как только она это увидит, то сразу поймёт, но теперь, очутившись в этой темноте, она даже растерялась, не понимая, как вообще это «сразу поймёшь» работает. Тем временем куколка уже, пройдя развилку, добралась до первой большой комнаты — старой каморки охранника. С того момента, когда она здесь побывала впервые, ничего в этом месте не изменилось: всё те же стол, стул, входы в вентиляцию да детские рисунки на стенах. Пожалуй, интерес в этом месте могли вызвать только коробки, что валялись в конце комнаты. Именно к ним Мари и направилась. Возможно, там найдётся что-нибудь нужное, ведь в тот раз она их не осматривала, а только равнодушно окинула взглядом. Прошло несколько минут. Девушка постепенно открывала коробку за коробкой и искала в них что-нибудь интересное для неё. Но, увы, как она и предполагала, большинство коробок попросту оказались пусты, а в некоторых из них валялись детали для какой-то техники, возможно, кухонной или для игровых автоматов. Правда, все эти микросхемы, гальванические элементы и прочее были не пригодны для использования, ведь покрылись они пылью, а те, на которые попала вода, либо окислились, либо заржавели. Возможно, подобные уже почти что реликвии будут кому-то интересны, но только явно не кукле, ведь в электронике она совершенно не разбиралась. Во время этих поисков девушка даже успокоилась, расслабилась. Зря. Как и говорилось ранее — самое сложное впереди. Ведь вдруг куколка была вынуждена приостановить свой обыск и замереть, так как до её ушей стал доноситься странный звук из-за спины. Было такое впечатление, что этот шум создавал какой-то ботинок, подошвой которого стучали о пол. А раз есть ботинок, то есть и хозяин этого ботинка. Снова прижав игрушку к себе, Мари поднялась с пола, а потом начала медленно оборачиваться. И когда она увидела перед собой два белых глаза, куколка вздрогнула и, шумно вздохнув, замерла на месте. Хозяин данного места тем временем так и продолжил стоять рядом, пока не предпринимая каких-либо действий. Его забавляла такая реакция своей жертвы, но больше в нём было удивления. Ведь чёрный заяц совершенно даже не мог понять, как вообще эта девчонка додумалась вернуться туда, откуда в последний раз, наверное, лишь чудом выбралась живой. Впрочем, зачем же нужно знать причину, если итог ему и так нравился. Ведь, когда его прошлый план просто с треском провалился, кроль даже не желал что-то ещё придумывать, так как не видел смысла, но теперь… — Как считаешь, как скоро твои друзья за тобой прибегут? — спросил Тень Бонни с широкой улыбкой на губах. — Они… они не придут, — проскулила куколка, из последних сил сдерживая слёзы отчаяния. Ведь, зайдя сюда, она верила и надеялась на то, что всё получится и ей не придётся встречаться с этим зайцем. Но теперь она поняла — она обречена. — Придут, придут. Куда же они денутся, раз теперь здесь их ненаглядная куколка, — продолжал издеваться он. — Они не знают, что я здесь. На пару секунд уже заяц впал в отчаяние, ведь, в правду, какой тогда смысл от этой куклы, если за ней никто не придёт. Но эти мысли были в его голове только пару секунд, ведь дальше кроль, не веря в такой быстрый проигрыш, вдруг заметил в руках девушки интересную вещь. Быстро сократив расстояние между ними, парень схватил медвежонка и собрался его отобрать, но неожиданно он встретил сопротивление. Ведь Мари, поняв, что собирается сделать заяц, изо всех возможных сил схватилась за игрушку, не желая отдавать. Однако в конце концов теневой робот всё же добился своего: он был сильнее, а девушка в наказание за непослушание получает сильный удар по лицу, который заставляет её тут же повалиться на пол. Тень Бонни какое-то время рассматривал отобранную игрушку. Чувствовал, что с ней что-то не так, какая-то она необычная… точнее игрушка-то эта самая что ни на есть обычная, но вот её свойство, которое он учуял, имело очень интересное назначение. Лукаво улыбнувшись, заяц с новым планом в голове наклонился к девчонке, что всё это время продолжала лежать на полу у его ног, и протянул ей игрушку. Мари не была важна причина этого поступка, она без возражений тут же выхватила друга из лап похитителя. Но стоило только куколке прижать игрушку к себе, как незамедлительно она получает удар в живот ногой. Взвизгнув от боли, марионетка тут же вся сжалась и начала плакать из-за страха перед тем, что будет дальше. Каждый последующий удар сопровождался его смехом, ведь избивать такое слабое несопротивляющееся существо было так забавно. Он бил по разным местам: животу, спине, ногам, даже в грудь умудрялся. Всё это время жертва лежала на полу в попытке спасти руками от его ног хотя бы голову. Она плакала, чувствовала ужасную боль и кричала после каждого удара. А он не останавливался, бил. Бил уже не потому что надо, а просто решил отыграться на этом маленьком аниматронике за все те годы, в которые был вынужден ждать. Мог забыться, мог не остановиться, мог довести дело до конца. И тут заяц понял, что не было больше никаких криков только тихий, очень тихий стон. Вовремя опомнившись, он резко всё прекратил, чтобы дать девчонке возможность хоть немного прийти в себя. Тем временем парень вновь наклонился и, забрав медвежонка, поднёс его ближе к себе, считая, что так его послание хозяину игрушки дойдёт быстрее. — Думаю, это заставит тебя поторопиться…