Путь к тишине. Часть 2

Кассандра уехала по делам в Лондон, но обещала вернуться как можно скорее. Несколько дней МакЛауду предстояло провести в одиночестве. Оставшись один, он начал понимать, насколько к ней привязался и как стал нуждаться в ее обществе. Это было очень непривычное и неприятное чувство. В первую ночь он проснулся с твердым ощущением, что слышал голос, обращавшийся к нему по имени. Да, он начал слышать голоса во сне, после жуткого приключения в подвале особняка Крамера. Он долго сидел на постели, прислушиваясь. Нет, на барже тихо. Но голос продолжал звучать где-то позади его сознания, такое было впервые и внушало страх. Он не осмелился снова лечь спать. Оделся, включил свет и просидел до утра у камина. Что, черт возьми, с ним происходит?! * * * Этим же вопросом он задавался и следующим вечером, не зная, стоит ли ложиться спать или лучше плюнуть на все и отправиться в бар к Джо. Столкнуться там с Митосом сейчас можно было не бояться. Старейший уехал из Парижа вместе с Кедвин и Мишель, несколько дней их здесь не будет. Но идти в бар тоже не хотелось… МакЛауд поймал себя на мысли, что не хочет встречаться с Джо. Тот снова заведет разговор о Митосе… Он сидел на диване перед камином до полуночи и сам не заметил, как заснул. Проснулся, как от толчка, с отчетливым ощущением, что в помещении кто-то есть. Не Бессмертный — Зова он не почувствовал. МакЛауд взялся было за меч, но тут же отдернул руку. На собственном печальном опыте он успел усвоить, чем может обернуться размахивание оружием, когда не знаешь, с кем или с чем имеешь дело. Он встал и бесшумно вышел на середину каюты. Осмотрелся. — Кто здесь? Ему почудилось ответное движение возле лестницы, где было сейчас темнее всего, и он осторожно двинулся в этом направлении. Остановился, дойдя до кухонной секции, снова окликнул: — Я же знаю, что ты здесь. Выходи! Силуэт высокого стройного человека обрисовался среди теней. Человек не вышел из-под лестницы, он как будто возник прямо перед ней. В следующий момент оказался на свету. Едва разглядев лицо и фигуру, МакЛауд застыл на месте, вытаращив глаза. Грэйсон! * * * Он шарахнулся назад, налетев на кухонный стол. Этого просто не могло быть! Но это было. Столь же реально, как при том первом и последнем их разговоре. Грэйсон смерил его взглядом и изогнул губы в знакомой насмешливой улыбке: — Я смотрю, со времени нашей последней встречи нервы у тебя порядком сдали, МакЛауд. Жизнь среди смертных невеликое благо. — Этого не может быть, — шепотом произнес МакЛауд. — Аримана больше нет… — Я не Ариман, если это может тебя утешить, — холодно сказал Грэйсон. — Хотя тот факт, что я смог прийти к тебе вот так… — Ты мертв. Этого не может быть! Это просто сон… Грэйсон не удивился. — Нельзя увидеть во сне то, чего никогда не видел наяву, — спокойно произнес он. Между ними проплыла туманная рябь, он стал выглядеть совсем иначе. Таким — с длинными волосами, в костюме начала тысячелетия — МакЛауд его никогда не видел и не пытался вообразить. Туман рассеялся, видение исчезло. — Это не сон, — сказал Грэйсон, — и будет лучше, если ты перестанешь трястись и болтать чепуху и выслушаешь меня. — Ты… но как это возможно?.. — Силы Источника потревожены, МакЛауд, — произнес Грэйсон. — Сейчас невозможное оказывается возможным… Тебе следует быть осторожнее. — В чем? — невольно вырвалось у МакЛауда. — В желаниях. Они могут исполниться. Но не так, как ты того ждешь. — Постой, я ничего не понимаю. Что значит «силы Источника потревожены»? О чем речь, что за Источник? — Ты довольно безграмотен для Избранного, — усмехнулся Грэйсон. — Речь об Источнике нашего Бессмертия. Силы его потревожены. И ты, Избранник, должен ощутить это в первую очередь. — Я помню легенду. Но кто мог? — Этого я не знаю. Я ведь вижу и слышу не больше, чем видишь и слышишь ты. — Разве моя миссия еще не закончена? — растерянно спросил МакЛауд. — Ведь Ариман исчез! — Тысячелетие еще не закончилось, — сказал Грэйсон. — Поэтому будь осторожен. Тебе потребуется помощь. — Помощь? — Вернее, защита. Может случиться даже так, что тебе понадобится защита от собственной силы. — Но кто должен защитить меня? Чушь какая-то! — Не такая чушь, как тебе кажется. А защитник — это Бессмертный, который будет чувствовать то, что происходит, так же, как ты. Он поможет тебе сохранить волю и ясность мысли. Кто это будет, не спрашивай, не знаю. МакЛауд уже достаточно оправился от первого изумления и испуга, чтобы вспомнить о другом. — Почему я должен тебе верить? Мы же были врагами, а теперь ты хочешь мне помочь. Почему? Грэйсон сжал губы и нахмурился: — Во-первых, мы не были врагами. Мы были противниками, а при иных обстоятельствах могли оказаться союзниками. Во-вторых, я говорил тогда и могу повторить сейчас: ты мне симпатичен. — Но почему никто из моих друзей?.. — Они слишком слабы. Не каждому удается пройти барьер. Еще раз говорю — будь осторожен. Я даю совет, но не могу защитить тебя. Подумай, для такого визита сил достаточно не только у меня. — Я должен бояться призраков? — переспросил МакЛауд. Грэйсон улыбнулся, неторопливо сделал шаг вперед — и вдруг со всей силой наотмашь ударил МакЛауда по лицу. МакЛауд рухнул на пол. Кое-как пришел в себя, потряс головой и поднялся на ноги. Со стола упал и разбился стеклянный стакан. — Не такой уж я и призрак, — сказал Грэйсон. МакЛауд медленно выпрямился, потирая челюсть. — Могут быть и другие визитеры? — Да. Поэтому я и говорил о защитнике. — Мне нужен телохранитель? — Нет, защита нужна на другом уровне. Ни меня, ни кого-то другого никто, кроме тебя, видеть не будет. — Как же он сможет мне помочь? — Фактом своего присутствия. — Но как? — Ты уже слышал больше, чем может пойти тебе на пользу, МакЛауд. Думай сам, ищи советчиков среди живых. И помни то, что я тебе сказал. — Грэйсон! Подожди. Но Грэйсон уже шагнул назад, в тень, и через миг растворился в ней. МакЛауд постоял немного, потом медленно пошел назад к камину. Сел, вспомнил о разбитом стакане и, поднявшись, направился к кухне снова. Стакан стоял на столе, совершенно целый. МакЛауда затрясло. Он метнулся к зеркалу — нет, все-таки не сон! На правой щеке у него красовался роскошный кровоподтек — след удара. Он вернулся к камину, сел и уставился в пламя. Тысячелетие еще не кончилось… * * * Вернувшись в Париж Кедвин тут же отправилась домой. Митос тоже вернулся к себе. Он решил, что романтическая страсть Кедвин осталась там, в загородном доме, и здесь, в Париже, среди привычной обстановки и забот, места ей не было. Что ж, и такое бывает. Не любовь, не привязанность — просто попытка немного развеять набившее оскомину одиночество. По крайней мере, она не стала его обманывать, сразу прервав разговор о любви. Жаловаться ему было не на что, но и считать себя безнадежно проигравшим он не хотел. Она не сказала твердого «нет». Он вернулся домой, впервые за последнее время чувствуя себя отдохнувшим. Уже три ночи он провел спокойно, не просыпаясь в холодном поту и со вкусом могильной земли на губах. И это было хорошим знаком; если его предположение о природе проклятых кошмаров верно, если это своеобразный «красный свет», значит, он на верном пути. Вот только на пути к чему? * * * Телефон зазвонил. Если Митос и ожидал звонка, то разве что от Ника Вольфа — в его поисках могли быть какие-нибудь результаты. Но звонил не Ник. — Да? — Адам? Это вы? — Да, Лиам, я слушаю. Что-то случилось? — Да, то есть пока нет, — голос Лиама Райли звучал неуверенно. — Я хотел попросить вас… Мы могли бы встретиться и поговорить? — Конечно, я постараюсь заглянуть к вам в течение дня. Это вас устроит? — Да, вполне… Благодарю вас. Митос положил трубку. Если бы речь шла о чем-то действительно важном и срочном, Райли не стал бы откладывать разговор на потом. Но ему нужно? Заглянуть в церковь у него получилось незадолго до полудня. Райли ждал его, хотя выглядел сомневающимся. — Итак? — спросил Митос, усаживаясь в предложенное кресло и стараясь не слишком уходить от привычной Райли маски Адама Пирсона. — Вы хотели сообщить мне что-то важное? — Не знаю, покажется ли это важным вам, — начал Райли, садясь напротив. — Видите ли, недавно мне пришлось посетить в больнице одну мою прихожанку. Ее врач попросил меня, раз уж я оказался поблизости, побеседовать еще с одним пациентом. Молодой парнишка, попал в реанимацию после попытки самоубийства. Я не отказал в такой просьбе. — И что же? — спросил Митос, все еще не видя в этой истории ничего для себя интересного. — Этим мальчиком оказался Поль Лушар. Хотя его фамилию вы, возможно, и не знали. Митос глянул на него с интересом: — Поль? С которым мы встречались в том особняке? Смазливый такой парнишка? И что дальше? — Сначала он испугался, — вздохнул Райли. — Потом… Мне удалось убедить его, что я не причиню ему вреда, а наоборот, хочу помочь… Вы не догадываетесь, из-за чего он оказался в реанимации, Адам? — А я должен догадаться? — Митос вопросительно изогнул бровь. — Не темните, преподобный отец. У меня нет настроения играть в загадки. Райли коротко вздохнул, как перед прыжком в воду, и заговорил напрямик: — Хорошо, если вам угодно… От него я узнал, каким именно способом вы его заставили себе помогать. — Ну и что? — равнодушно спросил Митос. — Вас смущает цена, заплаченная за вашу свободу? Вы предпочли бы оставаться в той клетке? — Нет, и я имел в виду не это, — Райли встал и нервно прошелся по комнате. — Я понимаю, что вам не из чего было выбирать, но… вам бы следовало сейчас с ним встретиться. — С кем? С этим мальчишкой? Да на кой он мне сдался? — Адам! — с негодованием произнес Райли. — Да, положение было безвыходным, да, вам пришлось поступить с ним нечестно… Но для него это оказалось настоящим потрясением! Вы могли бы хоть немного помочь ему прийти в себя, объяснить… — Я не собираюсь ничего ему объяснять, — произнес Митос, вставая. — Вы зря теряете время, Лиам. — Почему вы так жестоки, Адам? — тихо спросил Райли, становясь прямо перед ним и глядя в упор. Митос вновь изобразил на лице вопросительное выражение, но Райли, как оказалось, еще не договорил: — Я хочу сказать, почему вы так жестоки именно к нему? Я наблюдал за вами там, в особняке. Вы ни в чем не проявили лишней агрессии. Вы даже Анри Лорана пожалели! Так почему не можете пожалеть парнишку, которого использовали? — Значит, он вам рассказал, — медленно произнес Митос, — как я, такой бессовестный, совратил невинное дитя. А больше он вам ничего не рассказал? Например, как устроил мне дурацкую сцену ревности, как из-за все той же ревности побежал докладывать своим хозяевам о моих «интригах»? Из-за этой его глупости меня могли просто убить, Лиам. Если это, конечно, была глупость, а не заранее рассчитанная провокация. — Нет, Адам, — перебил его Райли, явно смущенный новыми подробностями происшествия. — Я уверен, что нет! — И все равно, просто жалеть кого бы то ни было не в моих правилах. Всему должна быть причина, в том числе и жалости. Глупость в число этих причин не входит. Зверь, загнанный в угол, заботиться о чувствах охотников не обязан. А если они столь глупы, что принимают его «чувства» за чистую монету — это их проблемы. — Адам, он готов был из-за этого умереть! — возвысил голос Райли. — Тем хуже для него, — жестко сказал Митос. — Значит, он еще глупее, чем казалось сначала. Наставлять заблудших на путь истинный — ваша работа, не моя. И к кому быть жестоким, а к кому не быть, предоставьте мне решать самому. Я достаточно ясно выразился? — О, вполне, — тихо произнес Райли. — Странно, мне казалось, что в вас должно быть больше понимания. — Во мне слишком много понимания, преподобный отец, — тоже негромко отозвался Митос. — Слишком много. Он помолчал, отвернувшись, потом продолжил: — Даже если я захочу ему помочь, будет только хуже. В отличие от вас, Лиам, я не уверен в том, что он заслуживает сочувствия. Думаю, вы справитесь с этой задачей лучше без меня. — Да, похоже, что так, — сказал Райли, кивая каким-то своим мыслям. — Что ж, благодарю вас за беседу. Вы помогли мне кое-что понять. — Хотел бы я вам помочь, — пробормотал Митос про себя. Вслух же произнес: — Извините, если мои слова показались вам слишком резкими… Мне пора. По пути домой он снова и снова припоминал этот разговор. Нет, желания броситься утешать несчастного мальчика у него не возникло, но какое-то беспокойство все же появилось. Этого еще не хватало! рассердился он. Мало у меня забот, так надо еще бегать утирать сопли всякому дураку! Нет, не об этом тревога. Вот чем плохо иметь дело с внутренним голосом, мелькнула ехидная мысль. Говорить-то он говорит, да попробуй еще пойми, что имеет в виду. * * * Вскоре после полудня ему позвонила Кедвин и напомнила про его обещание познакомить ее с «любознательным другом». Митос назвал адрес «Блюз-бара» и сказал, что будет там в семь вечера. Интересно, как отнесется к новому знакомству Джо? Он приехал в бар немного раньше назначенного времени — нужно было поговорить еще кое о чем. Доусон, критически глянув на него, молча кивнул в сторону уединенного столика в углу. — Ну, что еще случилось? — спросил Джо, усевшись за столик и глядя, как Митос наливает ему и себе виски. — Очень забавная вещь, — ответил тот, беря свой бокал и откидываясь на стуле. — Некий Бессмертный, молодой, вдруг дважды оказывается там, где ему быть точно не полагается. Один раз еще можно счесть дурацким совпадением, но не два. — Хм-м? — слегка прищурился Доусон. — Некий молодой Бессмертный… А имя у этого юноши было? — Надо думать, что было, — криво усмехнулся Митос. — Но я его не слышал. Первый раз мы столкнулись с ним здесь, в Париже. Ничего удивительного, в столичном городе возможно все. Но как он оказался в том пригороде, куда мы ездили отдыхать? — С трудом верится, что ты не расспросил его, прежде чем прикончить, — улыбнулся Джо. — А я его не приканчивал. Он напал на Мишель Уэбстер, а она была не в настроении для разговоров и лишила его головы без соблюдения формального этикета. Вот я и хочу, чтобы ты проверил этого парня, Джо. Ты ведь знаешь, я не верю в совпадения, особенно такого рода. — Ладно, попытаюсь, — сказал Доусон, — если, конечно, информация не исчерпывается фактом его молодости. — Вот информация. Митос достал и бросил на стол грязное и потрепанное водительское удостоверение. — Откровенная фальшивка, не знаю, как его не прихватила полиция, но фотография точно его. Доусон взял удостоверение и рассмотрел поближе. — Да, грубая работа… Имя не обязательно должно быть фальшивым. Проверим на всякий случай… Это все, что ты хотел мне сказать? Кстати, с чего ты взял, что он был из молодых? Имея дело с вашим братом… — Это несложно заметить, если быть рядом, Джо, — ответил Митос. — Ты обращал внимание, как мало бывает крови в местах поединков Бессмертных, несмотря на то, что при отсечении головы она должна выбрызгиваться фонтаном? — Да, и что? — И ты никогда не задумывался, почему так происходит? Витано запирает кровь, Джо. Чем активнее выброс, тем быстрее запирает. У этого парнишки кровь текла быстрее, чем Огонь. Так бывает только у очень молодых, совсем новичков. Так было бы у Мишель, до смерти Ричарда. — Понятно, — протянул Доусон. — Да, это зацепка. Но если он совсем «новорожденный», его может не быть в наших базах. — Да, насчет баз… Как у вас дела, Джо? Как расследование? — спросил Митос. — Ты об утечке информации? Топчемся на месте. Ясно, что в деле замешан кто-то не из рядовых, но зацепиться пока не за что. — Плохо, Джо. Все это очень серьезно… — Он снова пошарил в кармане и выложил на стол измятый листок бумаги. — Взгляни, что еще мы нашли у того типа. Доусон взял листок, развернул. Быстро глянул на Митоса, потом снова на бумагу. Швырнул листок на стол и откинулся на стуле. — Черт! — Ты тоже понял, Джо, — заметил Митос, сделав глоток и отставив бокал. — Никакие случайные любопытствующие не могли узнать, куда мы уезжаем. Только Наблюдатели. И эта наводка сделана кем-то из них. Кем-то из вас. — Да уж, — поморщился Доусон. — Но кто? — Ищите. Сейчас вы играете с огнем, Джо. Пока у вас есть возможность решить проблему самостоятельно. Но если первыми в поисках окажемся мы, вам разбираться будет уже не с кем. Надеюсь, ты меня понимаешь. — Да я-то понимаю, — хмуро вздохнул Доусон. — А вот остальные… М-да. И как идет ваше расследование? — Тоже пока ничего нового. Найти в Париже человека, который не хочет, чтобы его нашли, нелегкая задача. — Митос помолчал, потом спросил: — Как дела у МакЛауда, Джо? — Я думал, тебе все равно. — Можешь считать, что я пытался обмануть себя, если тебе так удобнее, — со вздохом отозвался Митос. — Хотя, похоже, шансов на восстановление отношений у нас больше нет. Так как он? — Честно говоря, не знаю, — сказал Джо. — Он сторонится меня. Как и всех остальных друзей… Только с Кассандрой не расстается. Не знаю в чем дело, но не вижу в этом ничего хорошего. — Так и есть, — задумчиво произнес Митос. — Боюсь, для меня все сведется к конфликту не с МакЛаудом, а с Кассандрой. — Это плохо? — А что хорошего? — Знаешь, из всего, что мне известно, — сказал Джо, — напрашивается вывод, что ты боишься встречи с Кассандрой или по каким-то причинам не можешь ее убить. Митос коротко усмехнулся: — Я боялся встречи только с одним человеком, Джо. С Кроносом. Потому что не мог его убить. А то, что я до сих пор избегал столкновений с Кассандрой, означает лишь, что я не считаю убийство решением нашей проблемы. — Ты думаешь, она когда-нибудь простит тебя? — Простит? Сомневаюсь. Но, может, поймет кое-что, хотя не уверен, что она захочет понимать. Впрочем, наши с ней проблемы — это наши с ней проблемы. А вот чего она хочет от МакЛауда — вопрос отдельный. — А, по-твоему, она от него чего-то хочет? — А как по-твоему, Джо? Ты сам сказал, что он отдаляется от всех друзей, не желает слушать никаких доводов. Только Кассандра все время находится рядом с ним. И ее слова он сомнениям не подвергает. Если ты считаешь, что все это в порядке вещей, то мы с тобой друг друга не поймем. — Нет, я так не считаю, — вздохнул Доусон. — Да, кстати, с чего это ты сегодня заявился в такую рань? Ты не свидание ли здесь назначил? — В некотором роде, — хихикнул Митос. — Кое-кто хочет с тобой познакомиться. — Со мной? — Ну да. А вот, кстати… Он встал и пошел к дверям. Доусон с любопытством повернулся — взглянуть, кого он встречает. И не удивился, увидев вошедшую в зал Кедвин. * * * У Кедвин первая ночь после возвращения в город прошла неспокойно. Покидая загородный дом и прощаясь с веселым хозяином, она думала, что поездка пошла на пользу Мишель, что та понемногу приходит в себя. Но, оказавшись в знакомой обстановке, Мишель снова погрузилась в свою печаль. Само по себе это не обеспокоило Кедвин, но случилось нечто, всколыхнувшее все старые тревоги. Посреди ночи Кедвин вскочила, разбуженная отчаянным криком. Кричала Мишель. Инстинкт сработал быстрее разума. Кедвин схватила меч, вылетела в коридор и пинком распахнула дверь в спальню ученицы. Следующим прыжком она очутилась посреди комнаты. Кроме нее и Мишель в комнате никого не было. Кедвин опустила оружие, еще раз огляделась, потом повернулась к Мишель. Та сидела на постели, забившись в дальний угол и до подбородка натянув одеяло. — Мишель? — осторожно сказала Кедвин, присаживаясь на край постели. — Что случилось? Что с тобой? — Н-не знаю, — заикаясь, ответила та. — Я… мне показалось… — Что? Здесь кто-то был? — Нет… Мне приснилось, что я слышу его голос… он зовет меня… но не может войти, если я не позову… раньше такого не было… Я проснулась. Показалось, что кто-то стоит за дверью… Мне страшно… Кедвин придвинулась ближе, обняла ее за плечи и начала мягко гладить по голове. — Это просто сон, Мишель. Просто сон. Успокойся. Здесь никого нет. Не бойся ничего, я с тобой… Она говорила что-то еще, ровно и мягко, а мысли уже неслись вскачь. Разом припомнились все разговоры о генераторе, о таинственных силах, способных воплотиться в энергии их Бессмертия. Так ли случайно то, что именно здесь, в Париже, Мишель преследуют странные видения? Мишель, между тем, начала успокаиваться, расслабилась и задышала ровнее. — Ну, как ты? — осторожно спросила Кедвин. — Лучше, — Мишель попыталась улыбнуться. — Извини, я тебя разбудила… — Ничего. Ночью люди обычно спят, так что ложись. — Я боюсь, что не смогу уснуть снова. — Ох, горе мое… — вздохнула Кедвин. — Ладно, идем ко мне. Мишель вытерла слезы и обрадованно закивала. Остаток ночи прошел спокойно, а на следующий день Кедвин решила найти Митоса и рассказать ему об их приключении. Был и повод: он сам пообещал познакомить ее с другом-Наблюдателем. Почему бы не совместить приятное с полезным? * * * — Приятное место, — сказала Кедвин, с интересом оглядывая зал. — Да, — согласился Митос. — Особенно когда не очень много посетителей… Идем. Она прошла вместе с ним к дальнему столику. Сидевший там человек при ее приближении встал. Он был уже очень немолод, но слово «старик» ему не шло. Глаза его смотрели ясно и молодо, являя разительный контраст седине и морщинам. Кедвин не стала ждать официального представления. — Наверно, вы и есть Джозеф Доусон, — сказала она, подходя. — Митос много говорил о вас. Много и хорошо. — Очень рад, — ответил он, пожимая протянутую руку и одаривая Митоса выразительным взглядом. Тот невинно пожал плечами. — О, не беспокойтесь о своей тайне, — улыбнулась Кедвин. — Я давно знаю о вашем Ордене. Просто не мешаю людям делать их работу. Если они, конечно, не начинают слишком мозолить глаза. * * * Они вместе вышли из бара и неспешно направились к стоянке. — Ну, как тебе новое знакомство? — спросил Митос, плотнее запахивая пальто. Поздняя осень — это поздняя осень… — Неплохо, — откликнулась Кедвин. — Очень неплохо. Такие люди встречаются нечасто. Очень хорошо, что он Наблюдатель… — Ну, среди них не так уж мало достойных людей, — заметил Митос. — Охотно верю. Они немного помолчали, потом Кедвин заговорила: — Митос. — Да? — Как ты чувствуешь себя в Париже? — В каком смысле? — Ты знаешь, в каком. — Нормально. Прошлая ночь прошла спокойно… А что? — Сегодня ночью Мишель снова видела во сне Ричарда. Вернее, слышала его голос, а сам он будто не мог к ней приблизиться, пока она его не позовет. Проснувшись, она почувствовала, что за дверью кто-то стоит. Как думаешь, это просто ночной кошмар? Или что-то больше? И не могут ли твои кошмары быть как-то связаны с воздействием той машины? — Генератора? — Митос помрачнел. — Знаешь, все может быть. Хотя Генератор не должен действовать на Мишель, даже если Крамер тогда сделал анализ ее биополя. Она ведь недавно получила витано… На данный момент нам мало известно, мы вообще не знаем, существует ли этот генератор… — Что? — Кедвин едва не споткнулась, вспомнив такие же слова Кассандры. — Как это «существует ли»? — В работоспособном виде. — Митос не заметил ее замешательства. — Я говорил, что из лаборатории в особняке исчезли только некоторые части бывшего там оборудования, не какой-то один агрегат. Вот я и не знаю, есть ли сейчас этот генератор как единый механизм или все снова в стадии разработки. — И что для нас лучше? — Даже не знаю, — вздохнул Митос. — С одной стороны, если эта установка заработает, у нас будут большие проблемы. С другой, работающий агрегат разыскать может оказаться проще, чем ящик с деталями. — Да, наверно, — Кедвин поежилась. — Это так страшно! — Да, страшно. Поэтому, чем скорее мы найдем проклятого изобретателя и покончим с этой угрозой, тем лучше. А за Мишель понаблюдай. Если эти кошмары будут повторяться… — Сама понимаю. Ты тоже… следи за собой. Он молча кивнул. Они подошли к автостоянке. Кедвин, остановившись у своей машины, снова повернулась к Митосу: — Когда мы увидимся? — Когда захочешь, — просто сказал он. — И, Кедвин… — Да? — Будь осторожна. И очень тебя прошу — не пытайся вправлять мозги МакЛауду. Это опасно. — Я знаю, — спокойно ответила она, открывая дверцу машины. * * * После разговора с Грэйсоном — или призраком Грэйсона — прошло три ночи. Каждую ночь МакЛауд ждал новых визитов. Ничего не происходило, и он снова начал сомневаться в том, что все случившееся не плод его фантазии. Однако слова Грэйсона — силы Источника, защитник. МакЛауд был уверен, что никогда не слышал ничего подобного. Хотя мало ли что приключится в сонных фантазиях? На третий день вернулась Кассандра. Пока она плескалась под душем, и позже, когда они вместе обедали, МакЛауд думал, как лучше начать разговор. Кассандра заговорила о проблеме сама. — Ты плохо выглядишь, Дункан, — заметила она, уютно устроившись в углу дивана перед камином. — Что-то еще случилось за время моего отсутствия? — Случилось, — хмуро отозвался он, тоже садясь на диван. — Помнишь, я рассказывал тебе: когда появился Ариман, я сначала видел его в образах своих врагов, которых уже однажды убил? — Да, помню. Ну и что? Ты снова кого-то видел? — Да. Кассандра выпрямилась и напряглась. — Кого? — Грэйсона. — Грэйсона?! — Я взял его голову почти семь лет назад, а две ночи назад он явился мне, как живой, каким я его запомнил тогда. — Интересно, — нахмурилась Кассандра. — И что? Он говорил с тобой? Угрожал? — Самое интересное, нет, — усмехнулся МакЛауд. — Он, наоборот, хотел предупредить меня. Об опасности. — Какой именно? — Он сказал, что силы Источника потревожены и что мне может понадобиться защитник. Он вздрогнул, увидев, как изменилась в лице Кассандра. — Что? Это что-то серьезное? — Это очень серьезно, Дункан, — напряженно сказала Кассандра и, встав, несколько раз прошлась туда-сюда по ковру перед диваном. — Это очень и очень серьезно! Он так и сказал, «силы Источника потревожены»? — Да, именно так. Что это значит? Кассандра остановилась перед ним, глядя серьезно и сосредоточенно. — Дункан, в первую очередь, ты не должен считать это бредом. — Я не считаю. — Подожди. Тебе в самом деле угрожает опасность. Исходит она не от живых людей. Опасность в той субстанции, которая делает тебя Бессмертным. — Что? — выдохнул МакЛауд. — Но как это может быть? — Так уже было. Разве Ариман не использовал ту же силу, чтобы добраться до тебя? Ты не задумывался, почему Победителем должен быть именно Бессмертный? Ты ведь слышал легенду, что у нашей силы — у энергии нашего Бессмертия — есть первооснова, единая, называемая Источником. Мы все связаны с ней и через нее. И Ариман, ища дорогу в мир, пользуется той же силой. Именно поэтому Бессмертный-Победитель способен его остановить. То, что происходит сейчас наверняка продолжение старой истории… — Грэйсон сказал, — прервал ее МакЛауд, — что тысячелетие еще не закончилось. — Ну вот видишь! — Кассандра улыбнулась. — Вот и ответ. Значит, Зло, с которым тебе пришлось сражаться, еще не побеждено. Оно снова ищет дорогу в мир. Для тебя очень важно выдержать этот напор. Возможно, самое трудное именно это, а не та победа, которую ты уже одержал. Что этот Грэйсон сказал о защитнике? — Да почти ничего. Только то, что это должен быть Бессмертный, который будет чувствовать то, что происходит, так же, как я сам, и каким-то образом сможет меня защитить и поддержать своим присутствием. — О, тогда все не так плохо, — с облегчением вздохнула Кассандра. — Значит, достаточно того, что твоя аура будет пересекаться с другой, хотя бы столь же сильной. — И сколько времени мне будет требоваться такая защита? — Ну, если уж прозвучало слово «тысячелетие»… Надо думать, что именно до конца тысячелетия. Это не так уж и долго. Мы справимся. — Мы? — Но ты же не станешь возражать, что самый вероятный кандидат на роль этого «защитника» — я? Моя аура достаточно сильна, и мы практически все время вместе, так что все должно получиться. — Как? — недоверчиво спросил МакЛауд. — Мы что, просто должны постоянно быть рядом? — Думаю, именно постоянно быть рядом нужды нет. Вспомни, тебя что-то тревожит во время сна. При свете дня ты никаких потусторонних голосов не слышишь, правильно? Так что, думаю, достаточно того, что ты не будешь оставаться один, когда спишь. Конечно, существуют древние ритуалы, с помощью которых можно действительно связать ауры вместе, но это связывает волю, а мне не хочется тебя ущемлять. Подумав, он кивнул. * * * Ночь прошла спокойно. Даже настырного голоса МакЛауд не слышал. Настроение у него немного поднялось. Кассандра отправилась в город по своим делам, он же решил сегодня поработать дома. Время шло незаметно. Было уже около полудня, когда воздух внезапно наполнился вибрацией Зова. В первый момент МакЛауд не насторожился, решив, что вернулась Кассандра. Но она не собиралась приходить так рано! Он встал, подошел к иллюминатору и глянул наружу. На набережной, у сходней баржи, стоял человек. Один. В длинном темном пальто, какие часто носят Бессмертные. Больше никого видно не было. МакЛауд всмотрелся — и ему стало страшно. Человек стоял к нему в пол-оборота, лица почти не было видно, но фигура, одежда, пышные светлые волосы разом напомнили ему о ночном посетителе. Но сейчас не ночь, а он не спит. И потом, Зов! Мысленно обозвав себя параноиком, МакЛауд накинул плащ, спрятал под полой меч и осторожно поднялся на палубу. Он подчеркнуто неторопливо спустился на набережную. Разительное сходство незнакомца с Грэйсоном вблизи оказалось не таким уж и разительным. Да, рост, сложение, волосы, элегантный костюм, даже поворот головы. Но выражение лица и взгляд были совершенно другими. — Я Дункан МакЛауд из клана МакЛаудов, — произнес он давно привычную формулу. — Я знаю, — сказал незнакомец и улыбнулся. Эта улыбка окончательно уничтожила сходство с Грэйсоном, но все равно оставалась странно знакомой. — Роберт Морган. Можешь не хвататься за оружие, оно тебе не понадобится. — Если так, то что тебе нужно? — От тебя ничего, если ты не сможешь оказать мне небольшую услугу. Я ищу одного человека. В этой жизни его зовут Адам Пирсон. МакЛауд вздрогнул. — А при чем здесь я? — сдержанно спросил он. — Джина де Валикур говорила, что Пирсон здесь, в Париже, но где он живет, ни ей, ни Роберту не известно. Они сказали, что он твой приятель и ты знаешь, как его найти. — Зачем он тебе? — Я не собираюсь сводить с ним старые счеты, если это тебя заботит, — спокойно произнес Морган. — Он мой учитель. Хочу с ним увидеться. Учитель? Новый сюрприз! Но, по крайней мере, этот тип не похож на Байрона, а вот улыбается, совсем как Митос — как будто не ученик, а сын. — Я не знаю, где он сейчас живет, — с запинкой произнес МакЛауд. — Понимаю, — кивнул Морган. — Что ж, это твое право. Ты не обязан доверять первому встречному. — Нет, ты не понял, — качнул головой МакЛауд. — Я действительно не знаю, где он живет. — Верю. Но, может, ты знаешь номер его телефона? Набери сам и дай мне поговорить. Идет? МакЛауд похлопал себя по карманам. Телефон у него был с собой. Поколебавшись, он набрал номер, благо знал его от Аманды. Протянул аппарат Моргану. Тот взял телефон, подчеркнуто не глядя на светящиеся на экране цифры номера. Немного подождал. — Алло, я могу услышать Адама Пирсона?.. Роберт Морган. Да, я… Я в Париже. Ненадолго, по делам… Хорошо, обязательно… Возле баржи Дункана МакЛауда. Да… Хорошо, я понял. Я приеду прямо сейчас. Да. Он отключил связь и вернул МакЛауду аппарат. Посмотрел более пристально, чем прежде. — При том, что я слышал от Валикуров, я ждал, что он сам приедет к тебе. Ну что ж, спасибо. Надеюсь, когда-нибудь смогу вернуть тебе услугу. Прощай. Он повернулся и пошел к лестнице. Наверху его ждала машина. МакЛауд проводил его взглядом и вернулся на баржу. Ученик Митоса, еще один. И какой разительный контраст с тем же Байроном! И какое сходство с Грэйсоном! Что он за человек? подумалось МакЛауду. * * * Проснувшись среди ночи, Митос не сразу смог понять, что его разбудило. Долго прислушивался, но в доме и на улице все было тихо. Никаких кошмаров ему не снилось. Тогда что? Он снова лег и попытался расслабиться. Заснуть ему не пришлось. Едва погрузившись в дремотное состояние, он понял, что стало причиной тревоги. Голос. Слов было не разобрать, но он чувствовал, что голос этот обращается именно к нему. Он сел и включил ночник. Нет, это не галлюцинация. Холодным комом шевельнулся страх. Что, черт возьми? И почти сразу пришла догадка. Потревоженные потусторонним голосом ощущения были ему знакомы. Нечто подобное он чувствовал только один раз. Он посмотрел на часы. Оказывается, было уже утро — половина шестого. Не стоило и пытаться заснуть. Он дождался настоящего утра, когда уже прилично делать звонки и вести деловые переговоры, позвонил Кедвин и пригласил к себе. * * * Кедвин приехала вместе с Мишель незадолго до полудня. Митос пригласил их к столу. Улыбаясь про себя, послушал рассказ Мишель о визите в Сорбонну. Его рекомендации явно пошли ей на пользу — у девочки появится постоянное занятие. Кедвин слушала щебет Мишель внимательно и с улыбкой, но, когда взгляд ее останавливались на Митосе, улыбка исчезала. Она будто чувствовала, что позвал он ее не ради совместного чаепития. Когда Мишель замолчала, она предложила: — Давайте перейдем в гостиную, чаю можно выпить и там. Когда все расположились в креслах у маленького столика, она продолжила: — Ну, теперь твоя очередь, Адам. Ты же не просто так нас пригласил. Есть какие-то новости? — Не то чтобы новости, — вздохнул Митос. — Как у вас прошла прошлая ночь? Больше не было непонятных снов или голосов во сне? Кедвин переглянулась с Мишель. — Нет, ничего не было, — сказала Мишель. — Наверно, это просто страшный сон. — Что-то случилось еще? — спросила Кедвин. — Сегодня я проснулся под утро с ощущением, что слышал голос, — сказал Митос, — обращавшийся ко мне. Но только во сне, после пробуждения это чувство исчезло. — Что тебя настораживает? — Вот это и настораживает: ощущения. Я чувствовал что-то похожее только однажды. — Когда? Где? — Возле генератора. Кедвин откинулась в кресле. — Вот и ответ, — тихо сказала она. — На вопрос, существует ли генератор. Но ты уверен? — Я уверен, что генератор существует, больше того, он работает. Но доказательств тому нет никаких… Вам опасность вряд ли грозит, твоей записи у них, скорее всего, нет, а Мишель уже подправила свою. А вот я… — МакЛауда им заполучить не удалось. И ты самая вероятная их мишень, — закончила Кедвин. — Но как понимать твои видения? Значит ли это, что генератор находится где-то поблизости? — Мы не знаем диапазона его действия. Хотя простейшее доказательство того, что опасность именно в нем, получить нетрудно. — Как? — спросила Кедвин. — Уехать из Парижа, — сказал Митос. — Причем далеко. Если эти голоса во сне исчезнут, можно считать доказанным, что опасность имеет вполне материальный источник, привязанный к вполне определенному месту. К Парижу. — И? — Именно это я и сделаю. Его прервала переливчатая трель телефона, раздавшаяся с другого конца комнаты. Митос встал и пошел к телефону. Взял трубку. — Да. Да, я… Кто это говорит? Ты?.. Ты здесь?.. Но как? Приезжай ко мне… Конечно… Прямо сейчас. Я жду. Он назвал свой адрес и положил трубку на стол. Вернулся к ожидавшим его дамам. Кедвин сразу спросила: — Что-то случилось? Кто звонил? — Ничего не случилось, — Митос коротко вздохнул и сел, как прежде, в кресло. — Скоро у нас будет еще один гость. Роберт Морган. Мой ученик. — Какой ученик? Тот, о котором ты говорил мне? — спросила Кедвин. — Да, это он, — Митос пристукнул пальцами по подлокотнику кресла. — Так странно, именно сейчас… — А куда ты собрался уезжать? — поинтересовалась Кедвин. — В Грецию, на Санторини. Там вилла, у одного моего очень дальнего родственника. — Который, полагаю, по странной случайности внешне очень похож на тебя. — Ну да. Кстати, приглашаю вас составить мне компанию.