Путь к тишине. Часть 2

Извинившись, Митос оставил дам в гостиной и ушел в другую комнату, откуда из окна были видны крыльцо и улица напротив. Это было не очень вежливо, но он решил, что Кедвин его поймет. Все случилось не внезапно. Роберт де Валикур спрашивал разрешения сообщить своему другу о том, что его учитель живет в Париже; можно было ожидать и личного визита. Но сейчас Митос этого очень и очень не хотел. Не встречаться с учеником — нет! Он не хотел, чтобы Роберт сейчас появлялся в Париже. Интересно, как ему удалось убедить МакЛауда помочь. Не дрались же они, в конце концов, из-за номера телефона. Или МакЛауду уже настолько все равно, что он навел на бывшего друга первого встречного не задумываясь? На улице напротив остановилась машина, черный «Форд». Митос выпрямился и всмотрелся. Он не встречался с Робертом Морганом более полутора веков, но узнал его сразу. Дорогая одежда и манеры богатого бизнесмена конца двадцатого века не послужили неодолимой броней. Митос не стал ждать, пока он позвонит, и открыл дверь, пропуская гостя. Роберт остановился посреди прихожей, будто забыв, что следовало сказать. Маска спокойной уверенности исчезла, и перед Митосом снова был восемнадцатилетний мальчишка, его же стараниями не доживший до более солидного возраста. — Все разговоры потом, — сказал Митос, закрывая дверь и делая приглашающий жест в сторону гостиной. — Я не один. Морган пожал плечами и кивнул. Формальный обмен приветствиями занял мало времени. Митос заметил и внимательный, изучающий взгляд Кедвин, и отблеск робкого любопытства в глазах Мишель. Сам Роберт держал себя скованно, как человек, чьи мысли заняты важным делом. Но на срочном разговоре он не настаивал. — Не мешает чего-нибудь выпить, за встречу, — заметил Митос. — Я принесу… — Я тебе помогу, — поднялась Кедвин. Мишель, снова засмущавшись, поерзала в кресле и зажала между колен сложенные ладони. Кедвин, выходя из комнаты, глянула назад и улыбнулась. * * * Мишель, оставшись вдвоем с Морганом, украдкой бросила на него любопытный взгляд, потом решила спросить: — Значит, ты был учеником Адама? — Да, был, — отозвался он с легкой улыбкой. — И долго? Вот я всего год училась у своей первой наставницы. — Да, я тоже провел в его замке чуть больше года. — В замке? — улыбнулась Мишель. — Наверно, это очень интересно, жить в замке. — Дело вкуса, — отозвался Морган. — Он хороший учитель? — Да, — сказал Морган, откидываясь в кресле. — Может быть… * * * Англия, 12 век Свет был нестерпимо ярким. Настолько ярким, что будто прожигал мозг. Воздух, хлынувший в легкие, наполнил их раздирающим огнем. Целую вечность Роберт барахтался в мучительной агонии, потом боль разом схлынула, и он провалился в дремотное забытье. В какой-то момент ему показалось, что среди сонных видений звучат живые голоса. Он мог разобрать слова, но смысл их ускользал от задержавшегося за гранью сознания. — …может быть, и просчитался, но не настолько… — Однако ты не предвидел такого исхода? Или я ошибаюсь? — Именно ошибаешься. Хотя в другом ты был прав. — В чем же? — Я все-таки поддался чувствам. Выместил на нем то, что причиталось мне самому. Но сделанного не воротишь. — И что теперь? — Ни-че-го. Какой я теперь учитель? Отошлю его к Ребекке. — Она его примет? — Примет. Но мне с ней разговор предстоит неприятный. — Я ведь виноват не меньше, чем ты. Однако ты не торопишься задавать вопросы. — Не тороплюсь. Потому что я не думаю, что… На этом месте Роберт окончательно перестал разбирать слова. Сколько прошло времени, он не знал. Когда открыл глаза, проснувшись окончательно, было тихо. Он лежал в кровати в собственной спальне. Он прислушался к себе. От всех неприятных ощущений, сопровождавших прошлое пробуждение, осталась только легкая боль в висках и звон в ушах. Вслед за сознанием к нему вернулась память — и он торопливо приподнялся и схватился за грудь. Нет, ощущения его не обманули: он цел и невредим. Значит, ничего и не было… …и подвала не было? И грубых рук, сдиравших с него одежду? И Маргарет? Он распахнул на груди рубашку, желая убедиться. Осторожно ощупал шею и плечи, потом лицо. Не было ничего: ни ссадин, ни ушибов. Сон? Наваждение? — С возвращением, — раздался рядом знакомый голос. Роберт обернулся. Возле кровати, вертя в руках короткий кинжал, стоял сэр Бенджамин: — Надеюсь, ты не хочешь попробовать еще раз? Роберт резко сел на кровати. — Что попробовать? Что со мной было? — Ну, если ты не помнишь, ты пытался покончить с собой. — Нет, не может быть, — помотал головой Роберт. — Я не мог… Я же не сумасшедший… Сэр Бенджамин недоверчиво приподнял бровь, и внезапно Роберта осенила догадка: — Ты! Это ты наслал на меня этот кошмар… Ты колдун?! — он рывком подался назад, отползая к дальнему краю кровати. — Уйди! Не трогай меня! — Замолчи! — жестко прервал его сэр Бенджамин. Это не возымело действия, и он обошел кровать и поймал Роберта за руку. — Не трясись. Смотри. Когда лезвие кинжала глубоко рассекло его ладонь, Роберт с криком упал на подушки и попытался высвободить руку из пальцев наставника. С таким же успехом можно было разгибать стальные оковы. — Смотри, — повторил сэр Бенджамин, поднимая его руку к его лицу. Роберт взглянул и поперхнулся следующим криком. Прямо на глазах рана затянулась, вобрав в себя почти всю вытекшую кровь, и исчезла без следа. — Слишком поздно хотеть или не хотеть, Роберт. Тебе ничего не привиделось. Этот кинжал в самом деле побывал в твоей груди. Он разжал пальцы, и Роберт поспешно отдернул руку, продолжая смотреть на него во все глаза. — Вставай и одевайся. Раз уж так получилось, тебе нужно многое узнать. Идем. Не осмелившись спорить, Роберт встал, оделся и пошел за наставником. Они поднялись на верхнюю площадку башни. Оттуда, если не подходить к парапету, замковый двор даже не был виден, и со двора не было видно, что происходит на башне. Сэр Бенджамин ушел к краю площадки и долго смотрел вдаль, опершись на парапет. Роберт стоял рядом, не решаясь нарушить молчание, хотя не понимал, что он там рассматривает. — Прости, — осмелился наконец подать голос Роберт. — Я все еще ничего не понимаю… Сэр Бенджамин повернулся к нему. Потом коротко вздохнул и, скрестив руки, прислонился спиной к парапету. — Ты ведь все помнишь, не так ли? Роберт робко кивнул. — Послушай, что я тебе скажу… Слушая краткий рассказ о Бессмертных, Игре и Призе, Роберт сначала недоверчиво хмурился, потом недоверие сменилось растерянностью, растерянность — страхом. Но теперь ему казалось, что он начал понимать… — Ты хочешь сказать, — тихо проговорил он, когда сэр Бенджамин замолчал, — что я такой же, как эти существа? Из-за этого ты со мной так жесток? Получив в ответ утвердительный кивок, он в полном смятении покачал головой: — Нет… все так… Но как ты узнал? Ты охотник за демонами? Что ты хочешь со мной сделать? Отдать церковному суду? Мысль эта, явившись внезапно, заставила его похолодеть. Что бывает с пойманными колдунами и ведьмами, он хорошо знал. Прежде это не казалось ему чем-то неправильным. Но чувствовать себя порождением зла? Сэр Бенджамин отрицательно качнул головой и снова вздохнул: — Ты верно сделал вывод, но не понял причины. Я не охотник за демонами. Я Бессмертный. Такой же, как ты. То, что сейчас кажется тебе головной болью, — реакция на мое присутствие. — Ты?.. Нет, я все еще не понимаю. Святая Церковь говорит… — Роберт, Святая Церковь существует всего тысячу лет. Мне много больше. — Но как ты можешь жить среди людей так долго? И потом, у тебя были родители, родственники, друзья… — У сэра Бенджамина были и родители, и родственники, и друзья. Я не он. Я всего лишь оказался достаточно похож на него, чтобы занять его место после его смерти. — Ты убил его? — шепотом спросил Роберт. — Нет, — усмехнулся его наставник. — Я просто случайно оказался поблизости. — Невероятно! — Роберт снова помотал головой. — Тогда кто же ты? — Надо ли тебе это знать? Роберт задумался. Он немного успокоился, но полностью избавиться от страха не мог. — Да, я понимаю, — сказал он немного погодя. — Ты хотел, чтобы я умер? Ну, чтобы стал таким? — Нет. — Тогда почему? Ты говорил, что я нарушил твою волю. Но разве ты не мог наказать меня по-другому? — Роберт передернул плечами и сцепил пальцы, пряча дрожь. — Ну, посадить в подвал на хлеб и воду, или… — Или высечь во дворе перед замком? — откровенно насмешливо подсказал сэр Бенджамин, потом продолжил серьезно: — Если бы тебя хоть раз в жизни били кнутом до полусмерти, ты бы рассуждал иначе… Ну-ну, не вздрагивай, сейчас тебе не грозит ни тюрьма, ни кнут. Я не верю, что ты сделал то, что сделал, только по глупости. В твоих действиях был расчет… Не хочешь объяснить, какой? Роберт, вздрогнув, отвернулся. — Молчишь… Одно ты точно не учел. Люди не шахматные фигуры, Роберт. Чтобы добиться желаемого, мало просто захотеть. В ответ жизнь бьет порой очень больно… Если ничто другое, то это ты запомнишь точно. — Но я, — Роберт повернулся к нему. — Почему ты думаешь, что я ничего не понял? Ведь я хотел… — Умереть? Из-за девчонки? — Сэр Бенджамин покачал головой. — Роберт, Роберт… Я живу на свете очень давно и очень редко ошибаюсь в таких вещах. Я всего лишь приоткрыл тебе изнанку того, что казалось тебе естественным и нормальным. И ты, похоже, несколько изменил свое мнение. Но умирать из-за этого? — И ты думаешь, что я лгу, — тихо сказал Роберт, опуская глаза и снова вздрагивая. — Каюсь, я не ожидал, что ты отреагируешь столь решительным образом. Вернее, я не увидел в твоей выходке больше, чем дурную прихоть, потому не рассматривал эту возможность как первую. — Эту возможность? — недоверчиво переспросил Роберт. — Ты просчитывал возможности, как в игре? — Именно. Человеческая душа не столь непостижима, как принято думать. Струны ее можно заставить звучать по-разному, если знать, как. — И ты знаешь? — Ты на себе испытал это знание. Считай, что это был первый урок твоего Бессмертия. Следующий тебе буду давать уже не я. Задумавшийся было Роберт резко вскинулся: — Как не ты? Ты прогоняешь меня? — Не прогоняю, а отсылаю. К другому Бессмертному. У тебя будет другой наставник. — Но почему? Мне не нужен другой наставник, я хочу остаться при тебе! — Я не могу быть твоим учителем. Я поддался чувствам, которым не имел права поддаваться. — Не понимаю… Я сделал ошибку, ты меня наказал. Что еще? Неужели я настолько разочаровал тебя? — Дело не в тебе, а во мне. Хотя ты этого сейчас не понимаешь. Когда-то, очень давно, я тоже возомнил себя исключительным и смог подняться весьма высоко. Падать было очень больно. Теперь я неверно оценил причины твоего поступка… Проклятие, я до сих пор их не знаю! Я думал больше о себе, чем о тебе… Мой замок для тебя не самое лучшее место. Жить рядом с теми, кому причинил зло, встречаться с ними, чувствовать за спиной взгляды… Роберт замер, соображая, потом сказал: — Нет, я не хочу уезжать. — Это не обсуждается, Роберт. Завтра утром зайдешь ко мне за письмом. Он повернулся и направился к лестнице. Ощущение жуткой нелепости происходящего накрыло Роберта волной внезапного ужаса, до дурноты, до дрожи в коленях. Все отодвинулось — обида, страх за себя — сейчас он помнил только одно: так быть не должно! — Нет! — он бросился за сэром Бенджамином, догнал и поспешно схватил за руку. — Нет, пожалуйста. Не отсылай меня! Я не боюсь ничего, я смогу жить здесь… Только позволь мне остаться при тебе! Прошу! Сэр Бенджамин покачал головой: — Роберт, я не люблю повторять приказы. Тот порывисто опустился на колени: — Позволь мне остаться. Обещаю, ничего подобного больше не повторится! Знаю, я виноват — прости. Сэр Бенджамин резко высвободил руку: — Простить что? Какой-то щенок опозорил меня дважды: и как правителя, и как наставника. Моей вины в этом больше. Если это было твоей целью — ты своего добился. — Нет, клянусь! Я даже не думал. — Тогда о чем ты думал? Роберт глядел на него молча, потом опустил глаза. — Достаточно. С тобой хотел побеседовать отец Дарий. Он ждет в верхнем зале. Он отвернулся и пошел к лестнице. Оставшись один, Роберт в отчаянии схватился за голову. Все было неправильно, так ужасно неправильно! * * * — Ну что ж, — сказала Кедвин, когда вино было выпито и все подобающие случаю слова сказаны, — нам, пожалуй, пора. Мишель? Они попрощались по всем правилам формального этикета, и Митос вышел их проводить. — Я позвоню тебе вечером, — сказала Кедвин тихо. Он кивнул, запер двери и вернулся в гостиную. — Итак, — сказал он, садясь в кресло, — это просто визит вежливости или все-таки нет? Ладно, Роберт, выкладывай, что там у тебя стряслось? — У меня — ничего, — отозвался тот, перекатывая в ладонях бокал. — Но Валикуры мне кое-что порассказали. Любопытство разобрало, знаешь ли. — Любопытство? Насчет чего? — Насчет всего, — Морган отставил бокал и выпрямился. — Не только ты умеешь слышать невысказанное, дорогой учитель. Все не так просто, как кажется. — Если угодно, да, — сказал Митос, подперев рукой голову и глядя на Моргана более пристально, чем прежде. — Ты не хочешь объяснить, в чем именно дело? — Хочу. Но пока не могу. Я сам ничего толком не знаю. — А почему столько суеты вокруг МакЛауда? Конечно, прославиться он успел не по летам… — Так уж получилось, — хмыкнул Митос. — Как тебе удалось добыть у него мой номер телефона? — Ты не поверишь, просто попросил! И он дал. Вернее, сам набрал номер и дал аппарат. Это наводит на некоторые мысли. — Да? На какие же? — Во-первых, вы с ним были достаточно дружны, чтобы он знал твой номер телефона и автоматически ощетинивался при слове «ищу» в твой адрес. Во-вторых, чтобы таки заставить выдать твои координаты первому встречному, долго уламывать его не пришлось. Значит, в описании ваших отношений «были» — ключевое слово. Я прав? — Пока да, — без улыбки произнес Митос. — И? — Мне не нравится то, что я понял из рассказа Джины, — сказал Морган. — Ты что-нибудь добавишь? — Что я могу добавить? МакЛауд оказался в центре очень странных событий. — Охотно верю. Ну а ты как в центре этих событий оказался? Насколько я тебя знаю, ты не любишь бывать на авансцене. — Роберт, не забывайся. — Прости, — Морган встал и нервно прошелся по комнате. — Мое мнение ничего не изменит, но я просто знаю, что от этого человека исходит опасность, для тебя. — Я это тоже знаю, — заметил Митос. — Ты не собираешься устранить эту опасность, просто отрубив ему голову? — Почему нет? — усмехнулся Морган. — Потому что нет, — с неожиданной силой произнес Митос, тоже вставая. — Это не только мое желание, Роберт. Кроме того, его слава заслужена. У меня против него шансов не больше половины… Я не хочу, чтобы ты рисковал подобным образом неизвестно ради чего. — Неизвестно? — Неизвестно. На самом деле, я вообще не хочу, чтобы ты во все это вмешивался. — Вот как? — произнес Морган. — Я думал, ты будешь рад принять мою помощь. — Я был бы рад принять твою помощь, но сейчас не тот случай. Твои дела не задержат тебя в Париже надолго? — Нет, не задержат, — сказал Морган тихо. — Извини, если я был несдержан. Я беспокоился за тебя. — Я и сам за себя беспокоюсь, — улыбнулся Митос. — Но ты ничем мне не поможешь. Может быть, хватит о делах? Я не видел тебя сто пятьдесят лет! Неужели не о чем больше поговорить? …Вечером, проводив гостя, Митос еще долго сидел в гостиной, думая больше о настоящем, чем о прошлом. Из прошлого всего больше помнились слова Дария, те самые, что заставили его все-таки оставить при себе непутевого мальчишку. «Не спеши, Митос. Дело не так просто, как кажется. Он рассказал мне все, и он не лгал… Но объяснить, что его толкнуло на эту глупость, он не может, потому что не знает сам. Это нехорошо. Очень нехорошо. Чтобы следить за ним, нужны глаза твои, а не Ребекки». Почему появление Роберта здесь и сейчас не казалось ему совершенно случайным? * * * Кассандра вернулась раньше, чем собиралась, почти сразу после того, как покинул набережную Морган. — Привет, как настроение? — Ничего, все в порядке. Кассандра оставила пальто на вешалке и села в кресло у камина. — Мне показалось, отсюда по лестнице поднимался человек. У тебя был гость? МакЛауд без особого энтузиазма покачал головой: — Нет. Он искал не меня. — Да? И, если не секрет, кого же? — Митоса. То есть Адама Пирсона. Сказал, что его ученик. — Ученик? — призадумалась Кассандра. — Это интересно… Может быть, я его знаю? Он не назвался? — Его зовут Роберт Морган. — Роберт Морган… Нет, такого встречать не приходилось. А других приключений не было? — Нет, а почему ты спрашиваешь? — Просто беспокоюсь за тебя. МакЛауд ничего не ответил. Он ушел в другой угол каюты, к рабочему столу. Ему не хотелось ни вопросов, ни разговоров; и думать о том, зачем Кассандре понадобилось имя ученика Митоса, не хотелось тоже. * * * Адам Пирсон вполне серьезно предложил Кедвин составить ему компанию в поездке на Санторини. У нее были другие планы: она обещала свозить в Лондон Мишель, для которой там был оставлен персональный сейф в банке. Ричард Бертон предпринял некоторые меры на случай, если его неопытной подруге придется самой о себе заботиться. Они уже обдумали, каким образом добраться до сейфа, не привлекая внимания, если в Англии Мишель и Ричарда все еще разыскивают. Но, с другой стороны, несколько дней ничего не изменят, а побывать на Санторини было неплохо. Об этом и думала Мишель, сидя следующим утром в библиотеке с книгой на коленях. Читать ей не хотелось, но в этой книге были крупные цветные фотографии Санторини. Ей нравилось представлять, как все это выглядит на самом деле. Кедвин уехала куда-то по своим делам, до обеда еще далеко. Ударивший по нервам Зов разом уничтожил ее мечтательное настроение. Отложив книгу, она достала из-за дивана меч и, бесшумно ступая, вышла из библиотеки. Раздавшийся затем звонок в дверь немного ее успокоил, но не заставил отбросить осторожность. Сквозь полупрозрачные стекла в двери можно было различить высокую темную фигуру, но и только. Мишель, опустив меч так, чтобы его нельзя было увидеть с первого взгляда, осторожно потянулась к ручке — и решительным движением открыла дверь. Стоявший на пороге человек был одет в пальто, вполне способное скрыть меч, но в руках у него оружия не было, и смотрел он без агрессии. — Прошу прощения, — сказал он вежливо. — Я ищу мадам Кедвин. Она дома? — Н-нет, — ответила растерявшаяся Мишель. Незнакомец улыбнулся. — Еще раз прошу прощения. Меня зовут Маркус Константин. А кто ты, дитя? Мишель распахнула глаза и вскинула свободную руку ко рту. Ее учителя, особенно Ричард, считали, что ей полезно знать о самых известных Бессмертных. Имя Маркуса Константина не было для нее пустым звуком. Этот человек принадлежал к числу тех, с кем ей не следовало ссориться ни при каких обстоятельствах. Маркус смотрел молча, глаза его по-прежнему улыбались. Мишель, спохватившись, назвала себя. — Ученица? — приподнял брови Маркус. — А мне она ничего не говорила. Когда она вернется? — Наверно, скоро, — сказала Мишель и шагнула назад. — Вы можете ее подождать… Она проводила его в гостиную и, снова спохватившись, предложила: — Может быть, вам что-нибудь принести? Кофе? Или коньяк? — Спасибо, ничего не нужно. Я просто подожду. Кедвин вернулась через четверть часа. Мишель встретила ее у двери и там же шепотом поведала о госте. Кедвин не удивилась. — Маркус Константин? Он еще здесь? — Я еще здесь, — отозвался он, появляясь на пороге гостиной. — Здравствуй, Кедвин. — Здравствуй, Маркус. Этот визит не означает, что случилось что-то нехорошее? — Мы можем поговорить? — Да, конечно. Они ушли в библиотеку, и Мишель перестала слышать голоса. Да она, в общем, и не хотела подслушивать. Ей вдруг стало интересно другое. Маркус примерно одного возраста с Кедвин, они даже похожи. Что у них за отношения? И как в эти отношения вписывается ее роман с Адамом Пирсоном? Наверно, Адаму нелегко ухаживать за дамой старше себя… Тут она едва ли не впервые задумалась: а сколько лет Адаму Пирсону? Как-то не принято было у Бессмертных задавать такие вопросы... * * * — Итак, что случилось? — спросила Кедвин, плотно закрыв дверь в библиотеку. — Сегодня я нашел у себя в кабинете вот это, — сказал Маркус и достал из кармана прозрачную коробочку, в которой лежал некий предмет величиной с лесной орех. — Как по-твоему, что это такое? Кедвин взяла коробочку и поднесла к глазам, рассматривая. — Признаться, мой опыт в таких делах невелик, — сказала она. — Но, полагаю, это «жучок»… — Именно. Не бойся, коробка звуконепроницаема. Но какой идиот сунулся в мой кабинет? — Охрана, разумеется, ничего не знает. — Разумеется. — Черт! — Кедвин села на край дивана. — Действительно, кто? Маркус, очень тебя прошу, будь осторожен! Это оборотни, они могут оказаться где угодно. Он подошел и осторожно присел рядом. — Кедвин, ты боишься? — Да, я боюсь, — сказала она тихо. — Невозможно сражаться с тенями. Он придвинулся и обнял ее за плечи: — Кто бы они ни были, это люди, а не тени. И ты сама уже дала ответ: нужно просто быть осторожнее. — Боюсь, все не так просто, — она выпрямилась, стараясь взять себя в руки. — Оставь мне эту штуку. Может быть, это поможет в наших поисках. — Кто занимается поисками? — В основном Ник Вольф. Он у нас профессионал. — Если что-то понадобится… — Непременно. Проводив Маркуса, Кедвин вернулась в библиотеку. Снова взяла со стола коробочку. Значит, кто-то начал подбираться и к нему. Сзади щелкнул замок, и Мишель робко спросила: — Извини, можно? Кедвин пару раз вздохнула, надеясь, что Мишель не заметит ее тревоги. — Конечно. Заходи. Та тихонько вошла и села на диван, потом спросила: — Что-нибудь не так? — Все не так, — ответила Кедвин. — Он… Маркус Константин… поэтому и приходил? — Да. Кто-то подсунул в его кабинет «жучка». — О! А почему он пришел с этим к тебе, а не, к примеру, в полицию? — У нас с ним уже был разговор о том, что здесь происходит. Он решил, что полицию вмешивать ни к чему. — Она пригляделась к Мишель и сказала: — Ты еще что-то хочешь спросить? — Да… то есть… я знаю, что это не мое дело… Но… — Мишель смутилась и опустила голову, но Кедвин уже все поняла. — Ты хочешь узнать, что у нас за отношения? — едва не рассмеялась она. — Тебя так заботит успех Адама Пирсона? — Ну, я не… — Не волнуйся, с Маркусом у меня ничего нет. И запомни: много будешь знать — плохо будешь спать. Мишель быстро глянула на нее и, увидев улыбку, тоже заулыбалась. * * * Они встретились на ближней к «Блюз-бару» автостоянке и вместе пошли к бару. — Как прошла ночь? — спросила Кедвин, поглядывая на Митоса и отмечая, что выглядит он неважно. — Отвратительно, — вздохнул он. — Почти не спал. Не знаю, что такое этот генератор, но если так будет продолжаться, я свихнусь. — Паршиво… Как беседа с учеником? — Все в порядке. — В порядке? Тогда что тебя так озаботило? Кроме бессонницы? Митос тяжело вздохнул: — Ты почти угадала. — Роберт? — Обстоятельства. — Не понимаю. Хотя постой. Ты упоминал, что он наделал тебе каких-то неприятностей. — Да. Видишь ли, я привез его в свой замок пред-Бессмертным и попросил Дария стать его духовником… Месяц спустя случилась очень неприятная история. Он избил и изнасиловал девушку, дочь моего управляющего. Я разозлился, накричал на него, потом приказал своим охранникам отвалять его самого. — Что, серьезно? — Нет, конечно, его только припугнули. Но что-то в нем стронулось… В общем, у парня случился нервный срыв, он наложил на себя руки и стал Бессмертным. — Понимаю, почему ты не хотел об этом рассказывать, — хмыкнула Кедвин. — Да, это не то, о чем стоит упоминать в рекламных целях. Но история получилась действительно странная. — В чем же странность? — В неожиданности. Пусть я был тогда не в лучшей форме, но Дарий-то не страдал от кошмаров и бессонницы. Мальчишка мог быть непочтительным, невнимательным, но к открытому насилию склонности не выказывал и против моей воли не шел даже в мелочах. И вдруг — такое! Потом, поостыв, я начал думать, что у его поступка были какие-то еще мотивы. Когда я объявил, что отсылаю его к Ребекке, он закатил истерику и бросился мне в ноги. — И ты оставил его при себе? — После разговора с ним Дарий посоветовал мне не спешить его отсылать. Увы, тайна исповеди — палка о двух концах. — И ты вот так просто послушался его совета? — Не просто. Мальчик оказался непрост. Дарий сказал главное — он сам не мог объяснить, что на него нашло. Это, сама понимаешь, дурной знак. И я оставил его при себе. — Чтобы следить, не случится ли еще чего? — Ничего больше не случилось. Он прожил у нас год. Упрекнуть его мне было не в чем. Это еще больше убедило меня в том, что у него есть свои основания считать во всем виноватым себя — даже при том, что я с ним обошелся не слишком… — Действительно, интересно получается. У тебя не возникло никаких догадок насчет его мотивов? — Возникло. Но я так и не добился их подтверждения. Кроме того, у него тоже есть свой дар. Он не только умеет скрывать свои чувства и мысли, он сам чувствует многое: опасность, человеческие эмоции, что-то более глубокое, не разумом, а на уровне… биотоков, что ли. Вчера, например, он сказал, что встречался с МакЛаудом, и тут же заявил, что от этого человека исходит некая опасность для меня! Это при том, что о МакЛауде он мог знать только понаслышке, а их разговор состоял из нескольких фраз. — Ты ему веришь? — Он мой ученик, Кедвин. Смысл его слов не всегда лежит на поверхности. — Понятно, — фыркнула Кедвин. — И что дальше? — Дальше, — Митос поежился и глубже сунул руки в карманы. — Позавчера мне позвонил Лиам Райли и пригласил для разговора. Оказывается, в больнице он встретил Поля. Ну, того парнишку из команды Крамера. Поль попал в реанимацию после попытки самоубийства. Райли хотел, чтобы я поговорил с ним. Я отказался. — И? — Да… та девушка… она тоже пыталась покончить с собой и тоже чудом осталась жива. — Извини, не вижу связи. — Смерть, Кедвин, — вздохнул Митос, глядя себе под ноги. — Смерть, которая только погрозила и прошла мимо. И Роберт. Именно здесь и сейчас. — Ну и? Ты же не думаешь, что?.. — Ты не представляешь, как мне не хочется об этом думать. Но я не верю в совпадения. Когда какие-то события начинают повторяться… Это заколдованный круг: ты понимаешь, что все происходит не случайно, но никак не распутать проклятый клубок, не за что ухватиться… Может быть, Кантос не так уж ошибался, когда видел повсюду знаки пророчества? Кедвин, остановившись у дверей бара, с досадой покачала головой: — Что там видел Кантос, я не знаю и знать не хочу. А вот я точно вижу, что ты переутомился. Когда летишь в Грецию? — Завтра утром. — Замечательно. Свежий морской воздух пойдет тебе на пользу. И давай не будем ударяться в мистику, хорошо? Митос коротко вздохнул и улыбнулся, но полностью убежденным не выглядел. * * * — Скажите мне, Джозеф, — начала Кедвин, усевшись на стуле у стойки и получив свой бокал с коктейлем, — ваши агенты пользуются подслушивающими устройствами? — Ну, да, — ответил тот. — А что? — А как насчет поставить «жучка» на квартире или на работе? — Это делается только в крайних случаях. А вы что, нашли у себя дома «жучка»? — Не я. Маркус Константин. — Нет, это исключено. — Почему? — А с чего бы нам подсовывать «жучков» Маркусу? Он и так весь на виду. — А если возникли крайние случаи? — Мимо меня такое постановление бы не прошло. Это другой уровень секретности, рядовыми агентами подобные решения не принимаются. — Значит, это не ваше? — Кедвин извлекла коробочку с «жучком». — Абсолютно нет. — Дай взглянуть, — Митос, до сей поры молчавший, протянул руку за коробкой. — Да, продукт высоких технологий… Говоришь, нашелся у Маркуса Константина? — В рабочем кабинете. — Ну, тогда это тем более не Наблюдатели, — заметил Джо. — Те, кто там работает, очень хорошо знают, что без спроса соваться в кабинет к Маркусу вредно для здоровья. — Да, это по нашей части, — подвел итог Митос. — Ты не возражаешь, если я это возьму? Все равно надо съездить к Нику, вот и отдам ему этот подарочек. — Конечно, — пожала плечами Кедвин. Воздух неслышно завибрировал. Митос, поджав губы, демонстративно взялся за виски. На лестнице у входа стоял Дункан МакЛауд. * * * — МакЛауд! — улыбнулся из-за стойки Доусон. — Сколько лет, сколько зим! — Привет, Джо. Кедвин. Возникла неловкая пауза. Митос неспешно оттолкнулся от стойки и выпрямился. — Ну, мне пора. До встречи, Джо. — Уже уходишь? — спросил МакЛауд, останавливаясь у стойки. — Не хочу вам мешать. Ты же не со мной разговаривать сюда пришел. — Вообще-то да. Но нам с тобой тоже есть о чем поговорить. — Вот как? Мы разве не все сказали друг другу? — Нет, не все. — Хорошо, — холодно сказал Митос, вновь опираясь на стойку. — Говори. — Но я не… — МакЛауд споткнулся, подбирая слова. — Я думал, что мне следует слушать. Митос, я устал воевать с тенями. Давай, в конце концов, хоть в чем-то разберемся! — В чем, радость моя? — прозвучало устало. — В чем еще ты не можешь разобраться без моей подсказки? — Я хочу наконец понять, что произошло в этом треклятом особняке! — Ну и чем я тебе могу помочь? — Если ты мне расскажешь… — МакЛауд, Аманда уже все тебе рассказала. Чего еще не хватает? — Она рассказала то, что ты счел нужным им сообщить. Я хочу знать все, Митос! Митос вздохнул и покачал головой: — Если я о чем-то и умолчал там, почему я должен говорить об этом с тобой? Ты мне кто, исповедник? Повторяю еще раз: я сказал все. А то, о чем промолчал, касается только меня и никого больше! — Ты уверен? — начал терять терпение МакЛауд. — А что, если нет? Если опять какие-нибудь подробности всплывут спустя время? А я уверен, что они всплывут. Почему бы тебе не объясниться сразу? Митос молча смотрел на него, то ли обдумывая ответ, то ли просто боясь не сдержаться. — Отлично, — произнес он наконец. — Замечательно. Если я скажу, что обо всем знал заранее, что сговорился с этим… как его… Крамером, чтобы использовать его изобретение в своих целях, что потом, когда запахло жареным, велел ему быстренько исчезнуть, а сам разыграл роль благородного освободителя, тебя это устроит? Это то, что ты готов принять как правду? — Митос, — МакЛауд тяжело вздохнул. — Ну неужели нельзя обойтись без всех этих «если», «устроит», «готов принять»? Я же только хочу понять, что происходит! Можешь ты хоть раз все мне нормально объяснить? Разве не от того все проблемы, что ты слишком многое от меня скрывал? — Ты ни о чем не забыл, Дункан? — внезапно прервал его монолог холодный голос Кедвин. Она спрыгнула со стула и, обойдя Митоса, остановилась между ними. — Кедвин, ты не понимаешь… — начал было МакЛауд, но она не дала ему продолжить: — В данный момент я понимаю больше, чем ты. Митос положил было ладонь ей на плечо, но она предостерегающе вскинула руку, отступила от стойки и присела на край ближнего столика: — Если хочешь продолжить беседу, МакЛауд, сбавь тон. — Хорошо, — произнес МакЛауд, глядя на Митоса. — Значит, ты уверен, что не хочешь ничего мне объяснить. — Избыток правды тебе вредит, МакЛауд. Зачем спрашивать о том, чего на самом деле знать не хочешь? — Митос! — И потом, ты в последнее время получал информацию из другого источника. — Что ты, что Кассандра, — раздельно произнес МакЛауд, — постоянно кормите меня недомолвками и намеками и при этом чего-то от меня хотите. Я ничего вам не должен, никому из вас, слышишь! — Чудесно, — закатил глаза Митос. — Хоть одна здравая мысль! Тебе не кажется, что наш разговор беспредметен? — Ну да, теперь еще скажи, что после знакомства с Дарием мне следует быть умнее, — тоскливо усмехнулся МакЛауд. — Зачем? — пожал плечами Митос. — Ты сам это сказал. — Дарий, по крайней мере, не имел привычки морочить голову туманными намеками! — Это верно. Он просто убрал твоими руками непокорного ученика. А чтобы не морочить тебе голову, вообще не стал ничего объяснять. Смысл сказанного не сразу дошел до МакЛауда, но когда дошел… — Что ты сказал? Что значит — убрал моими руками? Он попросил меня защитить другого его ученика! — А почему этому другому понадобилась защита, он не сказал? — усмехнулся Митос. — Не сказал, что Грэйсон предъявил ему ультиматум: или он принимает вызов сам, или вместо него будут умирать его ученики? Ну, а он нашел третий путь. Препоручил Грэйсона тебе. Маленькая тактическая хитрость, и все довольны! — Я сделал то, что для него было важнее всего. А что сделал для него ты? — Ты ничего не знаешь о наших отношениях. Кедвин такого предупреждения было бы достаточно, но МакЛауда уже понесло. — Ну так расскажи. Если там есть что знать. Кем ты прикинулся, чтобы втереться к нему в доверие? * * * Англия, 12 век — Учитель! — запыхавшийся от бега по лестнице Роберт ворвался в покой, служивший ему библиотекой, и торопливо захлопнул за собой дверь. — Что случилось? — спросил сэр Бенджамин, подняв взгляд от свитка, который читал. — Сэр Грэйсон! Он собирался уехать сегодня утром. — Да, я должен его проводить. Он уже собрался? — Нет, то есть да. Роберт перевел дыхание и разом выпалил: — Он приказал своим людям выезжать, как запланировано, а сам уехал раньше. Я случайно слышал разговор… Ты должен это знать. Он поехал к отцу Дарию! Сэр Бенджамин замер. Потом медленно отложил свиток. — К отцу Дарию? — Да, в церковь. Так они говорили. — Проклятие! — Сэр Бенджамин встал и взял со стола ножны с мечом. — Никому ничего не говори. Оставайся здесь. Если что, на глаза Грэйсону не попадайся. Помни: ты ничего не видел и не слышал. Ясно? Роберт кивнул, и он торопливо спустился во двор замка. Конь его был уже оседлан. Нужно было спешить. …Он взбежал по ступеням, уже ощущая Зов и про себя радуясь, что не опоздал. Грэйсон и Дарий стояли в проходе между рядами сидений, в нескольких шагах друг от друга. — Не вмешивайся, — предупреждающе вскинул руку в боевой перчатке Грэйсон. — И я, может быть, прощу, что ты пытался обмануть меня, пряча его! — Я не нуждаюсь в твоем прощении, — спокойно сказал сэр Бенджамин, скрестив руки на груди. — У нас обоих есть основания делать то, что мы делаем. Кому-то придется уступить. — Тебе в самом деле не стоит вмешиваться, — попытался вставить слово Дарий. — Дарий, ты живешь на моей земле. Уже поэтому ты имеешь право на защиту. — На защиту? — гневно развернулся к нему Грэйсон. — Это ты говоришь? Зная, почему я искал его все эти годы? — Месть не может вернуть прошлое, Грэйсон. Этим убийством ты ничего не изменишь. — Убийством? Кто говорит об убийстве? По-моему, я не принуждал его отказываться от оружия. — И тем не менее. — Хорошо, — медленно произнес Грэйсон, подходя к нему вплотную. — Я жду тебя на опушке леса. Он молча прошел мимо и скрылся за дверью. Сэр Бенджамин, прикусив губу, посмотрел на Дария. Тот подошел, тихо качая головой. — Зачем ты вмешался? Это был мой выбор, и я… — Дарий, — мягко прервал его сэр Бенджамин, — я не стану ни во что вмешиваться, если ты покажешь мне свой меч и скажешь, когда последний раз держал его в руках в настоящем бою. Дарий отвел взгляд. — Вот видишь. Ты часто давал мне советы, послушай теперь моего. Ты нужен многим людям, включая меня. И если ты дашь себя убить, лучше не станет никому, включая — заметь — Грэйсона. Так что на сей раз позволь разобраться с этим мне. Он покинул церковь, не позволив Дарию продолжать спорить, и направился к недалекой опушке леса, где ждал его Грэйсон. Конечно, это был глупый риск, но иначе поступить он не мог. Выйдя на поляну, просторную и невидимую сквозь деревья и кусты, он остановился на краю и еще раз попытался: — Грэйсон, мы не враги. Я не хочу с тобой драться. Тот молча вытащил из ножен меч. …Если кому и суждено было одолеть сэра Бенджамина, то не Грэйсону и не в этот день. Может быть, ему не хватило умения и опыта, может, сыграл злую шутку застилавший разум гнев. Спустя несколько минут от начала боя меч противника, описав сложную дугу, миновал его клинок и оставил глубокую рану в его бедре. Грэйсон упал на колено, выронив оружие и зажимая рану рукой. Тут же холодная сталь коснулась его шеи. Он вскинул голову, стараясь не морщиться от боли. В лицо сэра Бенджамина уперся взгляд его глаз, блестящих и абсолютно бесстрашных. — Полагаю, предлагать сохранить тебе жизнь в обмен на отказ от мести Дарию бесполезно, — все еще тяжело дыша, произнес сэр Бенджамин. — Не тяни, — сквозь зубы выдавил Грэйсон. — Хорошо. Тогда назови цифру сам. Во сколько ты ценишь свою голову? Сколько лет спокойной жизни ты дашь Дарию, если я сейчас сохраню жизнь тебе? Смотри не продешеви. Повисла тягостная тишина. Потом Грэйсон проговорил: — Пятьсот лет. — Пятьсот лет ты не будешь беспокоить ни его, ни кого-то еще из его окружения? — Да. — Поклянись. Грэйсон молча коснулся губами приставленного к его шее меча. Сэр Бенджамин, кивнув, сделал шаг назад и опустил оружие. Сказал спокойно: — Твоей свите незачем знать, где ты был и что делал. Я подожду у опушки. * * * — …Ты ничего не знаешь о наших отношениях, — с холодной злостью повторил Митос. — Когда ты наконец научишься не лезть в то, что тебя не касается?! — Меня касается все, что касается Дария! — А как насчет того, что касается меня? — Я не виноват, что ты такой любитель тайн! — Да что ты говоришь! Ну так напряги немного мозги, если от них что-то еще осталось! Сколько раз я пытался заговорить с тобой серьезно! Ты или затыкал мне рот на первом слове, или потом меня же начинал обвинять во всех грехах! И теперь тебе снова захотелось поговорить?! Что, россказней Кассандры уже недостаточно, чтобы продолжать поливать меня грязью? Снова нужно «да или нет» от меня лично? Доусон наблюдал за этой сценой, почти не дыша и не двигаясь, разумно не желая соваться между ссорящимися Бессмертными. Кедвин оценила ситуацию по-своему. Она встала со столика, аккуратно сняла с него один из стульев — и с силой грохнула им об пол. Спорщики, разом вздрогнув, повернулись к ней. — А ну прекратите вы оба! — выдохнула она с яростью. — Вы что, мальчишки? Еще за грудки друг друга возьмите, мать вашу..! МакЛауд еще соображал, как вести себя с учетом нового обстоятельства в лице разъяренной Кедвин, а Митос уже примирительно поднял руки: — Да. Конечно. Извини. Мне пора. Я загляну к вам вечером. Он смерил МакЛауда ледяным взглядом и направился к двери. Кедвин догнала его на полпути: — Митос! Черт возьми, но нельзя же!.. — Правильно. Нельзя. Но терпеть выходки этого щенка в мои намерения больше не входит. Так что извини. Если хочешь, идем со мной. — Нет, иди. У меня есть дела. Он поднялся по лестнице, шагая через две ступени, и исчез за дверью. Кедвин медленно повернулась к МакЛауду. Подошла ближе и остановилась в паре шагов. — Что черт возьми все это значит?! — А что, непонятно? — огрызнулся МакЛауд. — Твой дружок наконец показал свое истинное лицо. Я говорил, что оно тебе может не понравиться. — Не-ет, — медленно покачала головой Кедвин. — Мне не нравится кое-что другое. — И что же? — Ты не видишь, что с тобой происходит, МакЛауд, или только притворяешься?! Хоть один раз подойди к зеркалу и посмотри на себя! Во что ты превратился? — Я ни во что не превратился, — зло бросил он в ответ. — А вот вы все… Ну да ладно. Вас предупреждали. Он молча прошел мимо нее и тоже исчез за дверями бара. Доусон медленно перевел дыхание. Кедвин подошла и села на стул у стойки. Утомленно прикрыла рукой глаза. — И что это было? — напряженно спросил Джо. — То, что лучше не вписывать в ваши Хроники, — глухо проговорила Кедвин. — Джо, дружище, налей-ка мне чего-нибудь покрепче. Он слегка удивленно приподнял бровь: она впервые обратилась к нему без церемонного «Джозеф». Поставил перед ней бокал и налил до половины виски. Кедвин взяла бокал и залпом выпила. Сморщилась. — Черт, черт и черт! Джо, давай-ка прихватим эту бутылку и отойдем куда-нибудь в сторону. Нам, похоже, есть о чем поговорить и вдвоем. * * * Ника дома не оказалось, но так было даже лучше. Говорить с Амандой сейчас Митосу было проще. — Бонжур! — пропела она, потянувшись, чтобы чмокнуть его в щеку. — Как настроение после загородной прогулки? — После прогулки замечательно, — Митос сел на стул с высокой спинкой и подождал, пока Аманда сядет напротив. — Но, боюсь, снова придется уехать. — Снова? — Аманда перестала улыбаться. — Что-то еще случилось? — Случилось. Генератор снова работает. Я это чувствую. — И поэтому хочешь уехать? Далеко? — На Санторини. Не пугайся, Аманда, это ненадолго. Мне нужно защититься от этого давления, пока оно не свело меня с ума. — Отправляешься на охоту? — понимающе изогнула бровь Аманда. — Умница. Надеюсь, это не займет много времени. Теперь о деле… Он достал из кармана коробочку. — Вот это кто-то подсунул в кабинет Маркуса Константина. Аманда взяла коробочку. — Неплохо, очень неплохо, — хмыкнула она. — Ты знаешь, что это такое? — Даже больше! Я знаю, где во Франции можно такие игрушки раздобыть. — Вот и замечательно. Надеюсь, это нам пригодится. И еще… — Что? — МакЛауд. — Что с ним? — Не знаю. К барже не могут подобраться даже Наблюдатели, а подобраться к ней нужно. — Митос, ты меня пугаешь. Ты что, с ним встречался? — Да, только что. В баре. Мы разругались в пух и прах. Он теперь, скорее всего, уверен, что я и знать его больше не хочу. — А это не так? — Ну, если честно… Я по-настоящему разозлился. Может, это его немного отрезвит и убедит Кассандру в том, что я умыл руки. Аманда хитро прищурилась: — Узнаю старого интригана! А какие планы на самом деле? — Нужно узнать, что происходит на барже. Слышишь, Аманда? Любым способом. От тебя он подвоха не ждет. Напросись к нему в гости или придумай повод заглянуть по пути. Да что угодно! Аманда немного подумала. — Не знаю, получится ли… О! я сделаю ему подарок. — Какой? — Подарю мой кристалл. Вот и повод зайти в гости! — Неплохая идея… Знаешь, это имеет смысл еще по одной причине. Камень Мафусаила — древний артефакт, связанный с силами Источника. Может, пойдет ему на пользу. Действуй. Если что, — он достал из внутреннего кармана карточку, — вот здесь меня можно будет найти. Ну, я пошел… * * * Долгая беседа с Доусоном позволила Кедвин уяснить кое-какие детали недавних событий, но ничего принципиально нового не дала. Как не дала и повода усомниться в том, что рассказывал ей недавно Митос. Происшествие в баре произвело на нее впечатление очень тягостное. Она только сейчас начала понимать по-настоящему, насколько основательны опасения Митоса. Все подозрения мало-помалу собирались вокруг Кассандры. Вернее, собирались бы, если бы не приезд в Париж Роберта Моргана. История, рассказанная Митосом о своем ученике, никак не давала покоя Кедвин. Либо этот Морган еще одна «темная лошадка», либо Митос чего-то основательно не договаривает. Митос приехал вечером, усталый, но не злой. С удовольствием бухнулся в кресло в гостиной. — Ну вот, все улажено! Завтра утром лечу в Грецию. А вы присоединитесь ко мне послезавтра. Нет возражений? — Как скажешь, — хмыкнула Кедвин, усаживаясь на диван. — Насчет бурной сцены в баре ты ничего не хочешь мне сказать? — Только еще раз попросить прощения. Я поддался ненужным эмоциям. Хотя с другой стороны, может, оно и к лучшему? — Ты все можешь обратить в свою пользу. — Стараюсь. В гостиную вошла Мишель. В руках она держала поднос с чайными приборами. — Чего-нибудь покрепче не предлагаю, — весело сказала она, ставя поднос на столик. — Не знаю, что там у вас стряслось, но Кедвин больше не хочет горячительного. — Это верно, — хмыкнула та. — Поддерживаю, — сказал Митос, протягивая руку за чашкой. — Роберт сказал, — начала Мишель, хитро глянув на Митоса, — что вы жили в замке. — Ну да. Тогда у меня был замок. — А где он, этот замок? Может быть, я знаю это место? — В Англии. — Очень интересно было бы там побывать. — Увы, сейчас там нет ничего интересного. Если, конечно, ты не увлекаешься ползанием по развалинам. — Как по развалинам? Что случилось? Кедвин уже поняла, к чему идет разговор, но не вмешивалась. Митос явно развлекался. — Это всегда случается со старыми замками. А мой и в двенадцатом веке уже не был новым. Мишель поперхнулась чаем: — В двенадцатом веке?! Вы хотите сказать, что Роберту тысяча лет? — Чуть больше восьмисот. — Восьмисот! Адам, а сколько же тогда вам? — Больше, — невинно сказал Митос. — Я понимаю, но… — Мишель осторожно поставила чашку на стол. — Просто… мне казалось, что вам должно быть меньше… с таким именем… — Если оно настоящее, — заметил Митос. — Но… меня учили, что Бессмертные называют друг другу настоящие имена. — В основном да. Но один любитель скрывать свое имя среди нас есть. — Ну, если вы о Митосе, то это просто легенда, — начала было Мишель. И осеклась. Ошарашенно уставилась на него, потом на Кедвин. — Она еще не поняла, — хмыкнул Митос. — Похоже, что так, — открыто улыбнулась Кедвин. — Честно говоря, я сама собиралась спросить, долго ли ты думаешь держать ее в неведении. — Неведение тоже числится в списке палок о двух концах. Не стоит ждать других «просветителей». Особенно после сегодняшнего. — Ты думаешь… — тихо начала Кедвин. — Нет, пока не думаю. Но что с нашей юной леди? Мишель молча таращила глаза на обоих по очереди. — Тебе не кажется, что придется пересмотреть идею воздержания от горячительных напитков? * * * — Что это? Что это такое, я вас спрашиваю?! Откуда там взялся этот мальчишка? Загородный дом, никаких случайных прохожих. И вдруг — Бессмертный! Никакой дурак не поверит! — Никто и не верит. Говорят, его кто-то навел, чуть ли не записка с адресом в кармане лежала. Простите, но для меня это тоже неприятный сюрприз. — Еще бы! — Да. Похоже, у нашего гения что-то пошло не по плану. — У него пошло не по плану! А как это попало к вам? Откуда?! Вы что, не могли спрятать концы в воду, как раньше? — Не могли. Похоже, это дело на личном контроле у самого… — Еще не легче! Ну а самому кто поставляет информацию? Там же не было ваших агентов! Ах да, конечно. Доусон… Видно, мало ему тогда досталось. — Что нам теперь делать? Вы же знаете самого. Если он до нас доберется… — Надо, чтобы не добрался. Придумайте что-нибудь. Можно пустить исследователей по ложному следу. Может быть, нам этого времени хватит… А к Доусону присмотритесь. Что-то слишком часто он оказывается у нас на пути...