Путь к тишине. Часть 2

Сначала возник звук, тонкий хрустальный звон, рассеянный в воздухе. Потом — свет; в нем было что-то необычное, но не внушавшее страха. Спустя еще мгновение Митос понял, что видит себя внутри зеленоватого, как морская вода, водопада, играющего яркими бликами. Картина качнулась и отодвинулась. Он увидел, что водопад неспешно струится между серых скал, окутанный сиянием алмазной пыли. Внезапно хрустальный звон стал тревожным, водопад потемнел, подступили тени. Сквозь поток глянули глаза — ясные, светлые, в самую душу смотрящие глаза, — а тревожный звон дополнился голосом: «Поспеши…» Митос пробудился, оставаясь во власти видения, продолжая слышать и хрустальный звон, и таинственный голос. Это было совсем не то, что тревожило его ночи в Париже. Пусть и во сне, но он снова был у Источника. * * * За завтраком Митос выглядел сосредоточенным и почти мрачным. Кедвин, имея свои догадки о том, что именно занимает его мысли, начинать расспросы не спешила. Затянувшееся молчание нарушила Мишель. — Если я правильно помню, сегодня мы уезжаем? — Нет, — спокойно отозвался Митос. — Мы уезжаем завтра. Мишель насторожилась: — Еще что-то случилось? — Ничего не случилось, — сказал Митос. — Скажи, пожалуйста, Мишель, где ты была вчера вечером? — Я? — немного растерялась та. — На пляже… Паоло же обещал показать мне самый красивый пляж, вот мы туда и ходили. А что? — Ты не слышала поблизости других Бессмертных? — Н-нет, — споткнулась Мишель. — А разве на острове есть другие Бессмертные? — Значит, есть, — Митос отставил тарелку и откинулся на стуле, положив руку на край стола и постукивая по нему пальцами. — Вчера вечером был. — И вы хотите его найти? — Именно. Ты сама знаешь, вернуться в Париж без еще одной отрубленной головы я не могу. — И этого достаточно для вызова? — Для вызова достаточно того, что мы оба Бессмертные. Хотя я не спорю, нужно сначала узнать, кто он. А почему это так тебя тревожит? Мишель смутилась и опустила голову: — Ну… я никак не могу привыкнуть… ко всему этому. Хотя и сама успела поиграть в Игру… Митос кивнул, бросив быстрый взгляд на Кедвин. Та вопросительно приподняла бровь. Митос снова заговорил, уже более легким тоном: — Как этот твой кавалер? Он ведь совсем мальчик? — Да, — вздохнула Мишель. — Но я сказала ему, что мне семнадцать лет, и он поверил… Знаете, это тоже странно. Дункан тогда сказал, что я могу прожить тысячу лет, но всегда оставаться восемнадцатилетней. А что, если бы мне было пятнадцать лет? Или двенадцать? — Ты навсегда осталась бы пятнадцати- или двенадцатилетней, — сказал Митос. — Хотя такого я и врагу бы не пожелал. — Да… — тихо отозвалась Мишель. — Возраст не имеет значения, — сказал Митос. — Самому молодому Бессмертному, которого я встречал, было меньше двух лет от роду. Мишель, охнув, непроизвольно прикрыла рот ладонью: — И что вы сделали? — А как ты думаешь? Мишель отодвинула тарелку: — Я… спасибо, я пожалуй, пойду… Мы с Паоло договорились встретиться. Она ушла. Кедвин посмотрела на Митоса, прищурившись: — В чем дело, Митос? К чему ты вспомнил это? — Он здесь, — коротко ответил Митос. — Возможно, мне не придется отправляться на охоту в Европу. * * * Отойдя от дома, Мишель замедлила шаг, потом вовсе остановилась и села на большой теплый камень в трех шагах от обрыва. Никакой встречи у нее назначено не было, она ведь думала, что уедет сегодня утром. Теперь она чувствовала себя неуютно из-за того, что солгала Митосу и Кедвин. Но ничего другого ей не пришло на ум. Она солгала еще и в другом, в том, что не знает о присутствии на острове еще одного Бессмертного. Но что ей оставалось делать, особенно после того, что сейчас сказал Митос? …Накануне вечером она снова ощутила Зов — они с Паоло ненадолго расстались, и она пошла побродить по берегу одна. Снова оглянувшись, она не увидела никого, кроме все того же мальчишки в джинсах и футболке. Только теперь он не уходил, а стоял в десятке шагов и смотрел в ее сторону. И тогда Мишель поняла. Поколебавшись, решила подойти и заговорить. Мальчик сначала ощетинился, но потом все же разговорился. Скоро Мишель узнала, что зовут его Кенни, что родители его погибли в автокатастрофе два года назад, а он, хотя и был с ними вместе, остался жив. Мишель улыбалась, про себя ужасаясь: оказаться в таком положении — для ребенка катастрофа! Потом она спохватилась, ведь нужно что-то делать, нельзя ему оставаться на улице. Но Кенни отказался от помощи, сказав, что рядом с другими Бессмертными не чувствует себя в безопасности. Его уже не единожды пытались убить. — Но послушай, — пыталась уговорить его Мишель, — я знаю хороших Бессмертных, по-настоящему добрых, они смогут о тебе позаботиться. Я сама живу с ними, и со мной обращаются, почти как с дочерью. — Не надо, — снова помотал головой Кенни. — Им ведь тоже из-за меня может быть плохо. Того парня, который подобрал меня первым, из-за меня и убили. Не хочу, чтобы это случилось снова. И потом, знаешь, некоторые говорят, что меня надо убить, чтобы не мучился… Ладно, здесь тепло, крыша над головой не нужна… Вот если у тебя деньги есть, хоть немного… А то надоело еду воровать. Мишель, покопавшись в сумочке, отдала ему сколько было у нее на мелкие расходы. Потом он ушел, и она снова осталась одна. Первый порыв — бежать и рассказать все Митосу или Кедвин — пришлось отмести. По большей части из-за фразы Кенни «убить, чтобы не мучился». Она поймала себя на мысли, что не уверена, что Митос в этой ситуации не поведет себя именно так. Тем более ему нужно витано… В тот вечер, накануне его отъезда, она, оправившись от первого потрясения, долго донимала Кедвин расспросами: и о Митосе, и о нравах старших Бессмертных вообще. Как бы ни было неприятно об этом думать, прежний Адам Пирсон внушал ей больше доверия. Именно потому, что она считала его подобным себе и могла рассчитывать понять его мысли и чувства. Теперь ей нужно было решить, можно ли ему доверить жизнь Кенни. Чем больше она об этом думала, тем больше ей казалось, что нет. Вечером от необходимости решать эту проблему она оказалась избавлена. Митос и Кедвин вернулись поздно, причем Кедвин была чем-то расстроена и сразу ушла в свою комнату. Митос вскоре пошел к ней и остался до утра. А утром состоялся этот разговор, и Мишель окончательно поняла, что упоминать о Кенни не стоит. Если повезет, и Кенни за день не попадется никому из них на глаза, завтра они просто уедут отсюда, и можно будет забыть эту историю. И все-таки на душе у нее было мерзко. Она сидела на камне довольно долго, все еще не зная, как вести себя дальше; прерваны ее размышления были проявившимся Зовом. Оглянувшись, Мишель увидела на дорожке Кенни и мысленно выругалась. Здесь, в двух шагах от виллы Митоса! — Извини, — сказал он с обезоруживающей улыбкой. — Я не хотел тебе мешать. Ты мне не рада? — Кенни, я очень рада, но… — Что? — нахмурился он. — Кенни… — она покусала губу, соображая, потом все-таки решилась: — Тебе не нужно здесь появляться. Лучше, если до завтрашнего утра ты вообще где-нибудь спрячешься или уедешь с острова. — Ну да, — хмыкнул Кенни, глядя на море. — Ты рассказала своим друзьям, и кто-то из них «пожалел» меня и решил убить. — Нет. Я никому ничего не говорила. Кое-что случилось, и я не знаю, как они себя поведут сейчас. Лучше не искушать судьбу. Послушай, Кенни… — Да знаю я все эти отговорки! — хмуро перебил он. — Слышал уже. Все что угодно, можно свалить на обстоятельства. — Кенни, ты не понимаешь. Вчера вечером они слышали Бессмертного. Я не поняла, где. Может, это был ты, может, нет. Но Адам будет искать… — Адам? Так зовут твоего друга? — Ну да, Адам Пирсон. Ты о таком не слышал? — Да кое-что слышал, — не по-детски усмехнулся Кенни. — Ничего особенного, но ты, в общем, права. Ладно, я спрячусь. Только… — Что? Во время разговора Кенни подошел к краю обрыва и смотрел теперь куда-то вниз. Лицо его вдруг стало тревожным, даже испуганным. Он торопливо махнул рукой: — Смотри, скорее! Видишь? Мишель автоматически шагнула к нему, чтобы посмотреть, что так его напугало. Небо над ней качнулось, левая нога потеряла опору. Сорвавшись с обрыва, она полетела вниз, на узкую полоску пляжа. * * * Кенни, где бегом, где скатываясь, спустился к берегу. Место удачное — поблизости никого не было, но все равно, стоило поспешить. Мишель, конечно, не очнется за полминуты, но… Он еще раз осмотрелся, потом осторожно извлек из-под куртки короткий меч. Подошел к лежащей на песке девушке и поднял меч для удара. Воздух наполнила новая волна Зова, и Кенни не ударил. Он, торопливо спрятав меч, отскочил в сторону и заозирался. Никого не было — ни возле моря, ни наверху, над обрывом. Невидимый враг прятался. Еще раз осмотревшись, Кенни повернулся и бегом бросился вдоль берега — туда, где была тропка наверх и где он оставил велосипед. Зов не исчезал. Враг прятался, но прекращать преследование и не думал. Кенни догадывался, кем мог быть этот враг. Это придавало ему сил даже на крутом подъеме. Он взлетел вверх по тропе, потом бегом добрался до изгиба дорожки над обрывистым берегом. Из-за большого камня вытащил велосипед. И остановился, поняв, что этот путь отрезан. Обод переднего колеса велосипеда был рассечен. — Поездка отменяется. Кенни, едва не подпрыгнув, крутанулся на месте. На краю утоптанной площадки стоял Митос. С очень недобрым блеском в глазах и с мечом в руке. — Я смотрю, с возрастом ты основательно поглупел, Кеннет. Какого черта ты сюда сунулся? Я ведь предупреждал тебя. Ты что, забыл? — Нет! — замотал головой Кенни. — Я не знал, что ты здесь… и не знал, что это твоя девчонка! — Да что ты говоришь! — хмыкнул Митос, медленно передвигаясь к другому краю площадки и не спуская с Кенни взгляда. — Ты не только поглупел, но и приобрел старческий склероз? Вчерашняя идиотская сцена в баре и позже, на улице твоих рук дело? — В баре? — поразился Кенни. — Да я и близко не подходил ни к какому бару! — Почему я тебе не верю? — с деланым огорчением вздохнул Митос. — Кеннет, ты еще помнишь, что я тебе сказал в прошлый раз? Никогда не сметь попадаться мне на глаза!!! — Я… я могу исчезнуть, — заискивающе пролепетал Кенни. — Откуда мне было знать, что ты приедешь на этот остров? Отпусти меня, и я тут же уеду. — Слишком поздно, Кенни. Кенни осторожно передвигался сторону — сейчас единственное спасение для него было в море, которое здесь плескалось под самым берегом. Митос тоже это понимал, но не обольщался видимостью и не спешил кинуться на легкую добычу. Кенни отчаянно продолжал: — Я правда не знал… Зачем мне так рисковать? Если бы я знал, что это ты, убежал бы подальше… Рука его медленно ползла под куртку. — А может, все было не так? — холодно спросил Митос, шагая к обрыву и следя за каждым движением Кенни. — Ты знал, что это именно я, и решил отыграться за прошлую неудачу, а теперь ждешь, что это сойдет тебе с рук. Один раз я тебя пожалел. Кенни резко взмахнул рукой, в воздухе блеснула сталь. Митос отклонился в сторону и назад, левой рукой перехватил брошенный стилет. Кенни, используя мгновение замешательства, метнулся за камни, к обрыву. Митос, даже не сменив захват, метнул стилет. Кенни вскрикнул и споткнулся. Он тут же вскочил снова, но эта секунда решила все. Митос нагнал его в два прыжка у самого обрыва. Меч ярко вспыхнул на солнце, прочерчивая дугу. Морская вода под обрывом сомкнулась, поглотив безжизненное тело, и тут же вскипела, выбросив фонтан брызг вперемежку с белым сиянием. * * * Митос сказал, что выйдет немного прогуляться и осмотреться, Кедвин не стала напрашиваться ему в сопровождающие. Он мог сам о себе позаботиться, к тому же она не очень верила, что он сможет найти таинственного Бессмертного и затеять поединок. Однако спустя немного времени, она почувствовала беспокойство и решила тоже «прогуляться и осмотреться». Она пошла по той же тропке, что и Мишель, и вскоре добралась до большого округлого валуна. Зов немедленно оповестил Кедвин о близости Бессмертного, и она остановилась, оглядываясь. В траве у самого края обрыва лежала сумочка Мишель. Кедвин подняла сумочку и снова оглянулась. Нет, поблизости никого не было. Она осторожно шагнула к обрыву и глянула вниз. — Ч-черт возьми! Она скатилась к пляжу, как раз когда Мишель пришла наконец в себя и с трудом села на песке. — Мишель! — Да, — Она потянулась рукой к затылку и сморщилась от боли. — Что это со мной? — А ты не помнишь? — Кедвин присела рядом, не переставая посматривать по сторонам. — Н-нет… то есть… мы стояли там, наверху, и разговаривали… А потом… я, наверно, оступилась. — С кем ты стояла и разговаривала, Мишель? В этот момент воздух всколыхнуло эхо неслышимого грома. Кедвин резко выпрямилась, поняв, что где-то неподалеку происходит выброс витано. — Идти сможешь? — спросила она у Мишель. Та, морщась, кивнула. — Иди в дом и жди там. Никуда не выходи, понятно? Снова получив кивок в знак согласия, Кедвин оставила Мишель и поспешила туда, где прошла стычка, в возможность которой она не верила. * * * Митоса она нашла рядом с местом, где обрывистый берег вклинивался в море, не оставляя даже узкой полоски пляжа. Он лежал ничком в полосе прибоя и не пошевелился при ее приближении. Кедвин, подбежав, упала рядом на колени: — Митос? Ответа не последовало, и она осторожно обхватила его за плечи и перевернула. Похлопала по щекам. — Митос, ты меня слышишь? Он вздрогнул и резко вздохнул. Приоткрыл и тут же снова закрыл глаза. — Я еще жив, оказывается. — Полагаю, это разочарование ты переживешь, — сказала Кедвин, стараясь не улыбаться. — Что случилось? — Случилось? — Он нехотя открыл глаза и с усилием сел. — Ничего особенного. Но теперь я могу вернуться в Париж. — Ты его нашел? — Нет. Это он нашел меня. — Митос нашарил завязший в песке меч, потянувшись, ополоснул его в воде и только после этого встал на ноги. Кедвин поднялась следом. — Кто это был? — Кеннет, — сказал Митос, оглядел себя и поморщился, одежда была изрядно потрепана об острые подводные камни. — Идем, нечего здесь торчать… Когда-то я тоже чуть было не попался на эту удочку. Он попытался меня убить, я его поймал, всыпал как следует и пообещал оторвать голову, если он еще раз мне попадется. Ну, а этот маленький ублюдок решил взять реванш… — Подожди, — хмыкнула Кедвин. — А почему тебе было не убить его сразу? — Обстоятельства были неподходящие, — вздохнул Митос. — Ну, а теперь он вздумал поохотиться на Мишель. — Мишель? Так это он ее столкнул с обрыва? — Именно. Он, видимо, еще раньше с ней встречался, а эта глупышка решила ничего нам не говорить. — Ты сегодня потому и завел разговор? — Это не я его завел. Мне показалось странным, с чего это Мишель заинтересовали проблемы видимого возраста. Раньше она этим не интересовалась. Я решил за ней проследить. — И ничего не сказал мне, — заметила Кедвин. Митос смущенно посопел: — Ну, извини… привычка, знаешь ли… Хочешь что-то сделать — делай сам. — Ладно, не прикидывайся виноватым. Это у тебя точно паршиво получается. Что теперь? — Теперь нужно возвращаться в Париж. Попробовать выяснить, что за чертовщина там происходит. — Митос, может, лучше отложить нашу поездку? Лондон может подождать. — Нет, не стоит. Надеюсь, в ближайшие пару дней ничего не случится, а поездка эта Мишель нужна. Отправляйтесь завтра, а я уеду сегодня вечером. И, кстати… — Что? — Как у тебя с восточными техниками? — Довольно средне, если честно. А что? — Хочу освежить кое-какие старые приемы. Они подошли к вилле. Судя по Зову, Мишель благополучно добралась до дома. Когда они вошли, она сидела на диване в гостиной и выглядела смущенной. Взглянув на Митоса, она тут же заметила и мокрую порванную одежду, и меч в руке и испуганно встала: — Что случилось? — Ты мне скажи, — холодно ответил Митос. — Когда ты познакомилась с этим маленьким паршивцем? Вчера? Позавчера? — Маленьким… Что вы с ним сделали?! — А тебе не интересно, что он собирался сделать с тобой? Знаешь, сколько на его счету таких сердобольных соплячек? — Не может быть, — покачала головой Мишель. — Он же ребенок! — Ребенок ты, Мишель! — жестко произнес Митос. — Сегодня ты осталась жива только потому, что не умеешь врать. Тебе никто не говорил, что обманывать своего учителя — дурной тон? Он повернулся и молча ушел к себе. Мишель проводила его испуганным взглядом и повернулась к Кедвин. — Я не понимаю… — Мишель, — сказала Кедвин, садясь на диван и делая приглашающий жест. Мишель тоже села. — Кенни, вернее, Кеннет, вовсе не был ребенком. Ему было больше восьмисот лет. — Что-о?! — Да. Это была его обычная схема: прикинуться маленьким и несчастным, втереться в доверие, а потом убить своего благодетеля. У тебя был реальный шанс стать очередной жертвой. — О! — Мишель прикусила губу. — Мне никто о нем не рассказал? — О нем мало кто знает. — Но ты-то знаешь! — Мишель, чтобы бояться волков, не нужно знать каждого по имени. Разве тебя не учили, что всякий Бессмертный — в первую очередь потенциальный противник? — Да… но я думала… — Обо всем и обо всех не расскажешь заранее, нужно самой уметь оценивать обстановку. Ты сейчас не одна. Тебе есть к кому обратиться за советом. Так какого черта ты вздумала играть с нами в секреты, да еще и врать к тому же? — Ну, понимаешь, — шепотом ответила Мишель, — я думала, что нужно рассказать… но Кенни сказал, что его многие хотят убить из жалости… А потом Митос упомянул о ребенке-Бессмертном… и я испугалась. — Чего? Что мы решим избавить несчастного ребенка от мучений? Ох, Мишель, Мишель… — Кедвин покачала головой и усмехнулась. — Выпороть бы тебя как следует! Ладно, теперь говорить уже не о чем. Но очень тебя прошу, не надо больше такой самодеятельности. Ты меня поняла? Мишель хлюпнула носом и кивнула. * * * Митос первым спустился в небольшой гимнастический зал, и Кедвин, придя туда же, застала его за разминкой. Понаблюдав немного, она взяла такой же, как у него, шест, и ушла в противоположный угол зала, чтобы не мешать. Немного погодя Митос предложил переключиться на спарринг. — Что-то сомнительно, что у тебя не было практики в этом деле, — заметила немного погодя Кедвин. — И тем не менее, — ответил он. — Ты тоже не так плоха, как пыталась мне намекнуть. На время тренировки они прекратили отвлекающие разговоры, но, закончив, Кедвин все же задала вопрос, вертевшийся у нее на языке с самого начала. — Митос, может, ты все-таки объяснишь, зачем тебе понадобилось это «освежение навыков»? Хочешь сменить любимый стиль? — Нет, — ответил он. — Именно что нет… Просто в Париже мне нужно будет оценить обстановку и состояние МакЛауда в том числе. Заявиться к нему и расспросить я не смогу, но можно ведь действовать и по-другому. О том, что я владею восточными единоборствами, он не знает наверняка. — Вот оно что, — протянула Кедвин. — Ниндзя-инкогнито. Тебе не кажется, мой дорогой, что это будет игра с огнем? МакЛауд не просто владеет восточными единоборствами, он отдает им предпочтение минимум последние двести лет. — Ну, как тебе сказать, — Митос пожал плечами и изобразил на лице невинную улыбку. — Я ведь не собираюсь его убивать по-настоящему, а значит, мне нет необходимости особо придерживаться Правил. — Можно было сразу догадаться, — фыркнула Кедвин. — А почему ты так уверен, что он не сможет узнать тебя по ауре, как ты его? — Я не уверен. Но если он меня не узнает, я точно пойму, что дело неладно. — Мне все это не кажется хорошей затеей, — вздохнула Кедвин. — Главным образом потому, что ты опять что-то не договариваешь. — Извини, — сказал он тихо. — Ты знаешь, я не держу от тебя секретов. Но пока я не могу сказать больше… Знаешь что? Давай сейчас пойдем искупаемся? А то как подумаю, что завтра уже снова буду в Париже!.. — Тебе что, — хмыкнула Кедвин. — Лондон намного хуже. * * * Потом они сидели на берегу и смотрели на море. У Кедвин вдруг появилось странное чувство — что они прощаются не на пару дней. — Митос. — Да? — Может быть, все-таки скажешь, что тебя так тревожит? Он медленно покачал головой, продолжая смотреть на море: — Я боюсь. — Боишься? — Что в этом удивительного? — Но чего? — Не знаю. Того, что может случиться. Того, что придется сделать. Или того, что снова придется выбирать. — Выбирать? Он оглянулся на нее: — Ты особенная, Кедвин. Я только надеюсь, что ты все поймешь. — Митос, не пугай меня. Что я пойму? Чего ты ждешь? — Ничего. Я… сегодня видел странный сон. И теперь я уже ни в чем не уверен и не знаю, чем все это может обернуться. Давай не будем больше об этом. Я все равно ничего не могу объяснить, — он улыбнулся и покачал головой. — Мне пора собираться. Самолет ждать не будет. — Хорошо, вернемся в дом. Да, и не забудь сказать Мишель на прощание что-нибудь приятное. А то она все думает, что ты на нее сердишься. * * * Митос закончил укладывать вещи и застегнул сумку, потом опустил ее на пол и сел на кровать. После волшебного видения во сне у него появилось неотвязное чувство неотвратимости происходящего. Прежде этого не было, а теперь его едва ли не больше всего угнетала невозможность объяснить, что именно его тревожит. Кедвин права, он многого не договаривает. Но разве у него есть выбор? И разве, когда началась вся эта заваруха с генератором, он мог подумать, что все зайдет так далеко? Или дело не в генераторе? Он снова, как когда-то здесь же на Санторини, сложил руки ладонь к ладони, потом осторожно раскрыл их — и увидел тихо мерцающую голубую звездочку. В памяти эхом отозвалось: «Тебе дается возможность один раз прибегнуть к силе Источника. Но помни: только один раз!». Прежде ему казалось, что это не более чем очередное испытание. Теперь пришло ясное ощущение того, что испытание может оказаться последним. Если он ошибется в выборе, его жизнь сгорит в этом огоньке — таком крошечном и мирном…