Жена для Царевича

Илья Ко двору царскому в полдень прибыли. До ворот Василиска проводила меня, а дальше уж я сам отправился. Стражники оглядели меня взглядом масленым, разулыбались блудливо, да пропустили меня. Я уже почти прошел мимо них, как почувствовал руку шаловливую пониже спины. Девка бы ойкнула да зарделась, как маков цвет. А я-то только снаружи девка, а посему, развернувшись ловко, ударил коленом стражнику прямо в место причинное. Согнулся страж бедный, заверещал дурным голосом. А побратим его заржал аки конь на поле конопляном. Усмехнулся я да второму врезал. И чтоб первому не обидно было и для симметрии. А далее слуга царский, мужичок плешивенький возраста старческого, встретил меня да проводил, куда надобно. Собрались все претендентки на роль невестушки Царевича во дворе, около дворца царского. Расставили нас в ряд единый. Ряд тот на несколько верст протянулся, всего нас человек триста было, девиц красных. Ещё и несколько синих было, это они видно, для храбрости. А уж самогоном от них перло так, что ажно нос закладывало. Среди девок с удивлением заприметил соседку нашенскую, Нюрку. Была она сама на себя непохожая: телеса пышные корсетом обтянуты; обычно неухоженные волосья в жиденькую косицу заплетены; щеки да губы щедро свеклой намазаны… Приснится такая ночью – может и не встанешь потом… А коли и встанешь, то порты отстирывать умаешься… Девоньки друг на друга волчицами глядели – соперницы как-никак. А уж как на меня злобно зыркали – будто я батюшку их любимого порешил… Прошло времени немало. Девицы уж в буквальном смысле красные стали – больно знойно было. Солнце красное силушки не жалело. Когда ропот по толпе прокатился: «А ну никак не будет смотрин никаких, и созвали их всех ради забавы для сына царского?!» Ежели так оно и было, то я бы на месте сына царского, виду не подал. Селяне обиженные скоры на расправу – поди потом докажи, что и не виноват был вовсе… И тут, наконец, Царевич появился. Девицы ахнули восхищенно. Даже я не сдержался. «Хорош, шельмец!» - пронеслось в головушке дурной. И вправду, хорош собой был Никита. Кафтан на нем был шелковый, штаны красные да сапоги сафьяновые цвета аналогичного. А сам каков: высокий, силушкой богатырской не обиженный, волосы темные шелковой волной до плеч опускаются! А уж глаза, будто омуты – утонуть в них хочется, раствориться… Я потряс головой, чтобы мозги на место встали. Где ж это видано, на мужиков заглядываться! - Приветствую вас, девицы красные! – а голос-то какой! Мягкий, бархатный – слушал бы и слушал! Брр… Да что со мной такое? Поздоровался со всеми Царевич, да начало отбора объявил. Ежели кивнёт Никита – так и дальше к состязанию допускают, а коли мимо пройдёт – к матушке с батюшкой возвращаться придется. Поглядеть на это добрая половина Царьграда собралась. Средь толпы заприметил я и Василисушку. Она, меня углядев, улыбнулась ободряюще, дескать, не волнуйся, всё хорошо будет. Тут у меня и на сердце поспокойней стало. Поддержка друзей верных – она дорогого стоит. И пошел Царевич вдоль ряда длинного. Поначалу-то нас в два ряда составили, это уж потом покумекали да решили один ряд сделать. Для удобства Никиты-Царевича. В ряду этом я 237 стоял – это я от скуки уже и посчитать успел. Никита тем временем всё дальше продвигался. То кивал он, аки болванчик китайский отцом из-за моря привезенный, то мимо проходил. Девки то визжали довольно, то в слезах убегали. Все, как одна, смотрели на него призывно да обольщающе – хуже девок поведенья нетяжелого. Царевичу, впрочем, не по вкусу такие были – ни одной не кивнул. Ушлые девицы мигом прояснили, в чем дело, и улыбаться да глядеть на него, как на золотой рупь с профилем царя Владимира, перестали. Покуда до меня очередь дошла, я уж и стоять умаялся, семь потов с себя спустил. Сарафан неприятно лип к коже, ноги затекли, солома отсыревшая колоться начала. Подошел ко мне Никита, улыбнулся. Я тоже улыбнулся в ответ ему, а сам чую, что больно улыбка моя на оскал волчий смахивает. Стоит Царевич, мною любуется. Долго стоит, уже и поглядывать на нас начали. Не выдержал я взгляда его пристального, возьми да и ляпни: - Что ж ты уставился на меня, как на упыря в курятнике? Девицу красивую не видел никогда? Кивай и иди отсюдова, пока цел! Ляпнул и аж голову в плечи вжал. Всё, думаю, настал, Илюша, твой смертный час. Уже и жизнь моя неприглядная перед глазами пронеслась, уже и с Василиской попрощался мысленно… Стою, ни жив, ни мёртв. А этот Никита, чтоб его в аду черти др… хм… в котле варили, улыбнулся только широко, кивнул и, схватив мою ладонь, поцеловал. Я еле сдержался, чтоб этой ладонью оплеуху ему не отвесить… Отошел от меня Царевич, и вздохнул я спокойно. Какой-то я ненормальный рядом с ним делаюсь… Вскоре всё закончилось. После отбора ровно вполовину нас меньше и стало. Правда, без веселья не обошлось – имел Никита глупость мимо Нюрки пройти, не кивнув ей. Та мигом скумекала, что не видать ей жизни богатой во дворце с мужем-красавцем, да взревела белугой. Отец её, мужик крепкий и размером молодому медведю не уступающий, на обидчика дочкиного сразу и кинулся. Еле поспели стражники Царевича собой накрыть. Папашу непутевого даже наказывать не стали, хотя надо бы. Когда страсти улеглись, собрали всех девиц оставшихся да план состязаний на завтра зачитали: - Завтра, только солнце взойдёт, ко дворцу явиться. Выполнить надобно два задания: коня на скаку остановить, да в горящую избу войти. Я вздохнул токмо. С конём уж разберусь как-нибудь, с детства живность всяческую люблю. А вот с избою той что делать, ума не приложу. Ну да ладно, надо восвояси возвращаться да на покой. Утро вечера мудренее, а там, глядишь, и Василиска что-нибудь подсоветует…