Один лишь только ключ — У жизни на краю, Смотря на будущие дни, стою. Осколки слов твоих Хранить буду в сердце, Пусть рана так болит И в ночь не согреться. Уверен, что момент любой — Это ключ, чтоб стать собой!
— Это бесполезно, если она не притронется к еде, то умрет, — прохрипела пожилая женщина, выплескивая в бокал вино и совершенно игнорируя негодующего Кросса. — Это всего лишь ребенок, ты это прекрасно знаешь. Покорми ее с ложечки раз уж на то пошло. Мужчина, как стоял, так и сел. — Ты хочешь, чтобы я… — прошипел он сквозь зубы, сжимая кулаки. — как женщина, подул на это «фу-фу» и покормил ее «ам-ам», ты это хочешь сказать?! — Ну, не мне же это делать. Я твой покровитель, а не нянька, — пожала плечами женщина, бухаясь в кресло-качалку. — Тем более, признай, что ради этой девочки ты и не такое сделаешь. Я права? Горячие, жгучие слезы катятся по распухшей, налившейся кровью, пересеченной незаживающей раной, щеке. Боль снова разъедала ее изнутри, невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть. Эта жуткая боль. Давящая и разрывающая. И самое страшное, что никто ничего не может с этим сделать. Только и остаётся, что терпеть, стиснув зубы и сжав кулаки. Изгибаться на постели и кричать, сдирать горло, срывать голос. Больно! Больно! Больно! Сдерживая непрекращающиеся слёзы, она сворачивается в клубочек, зарываясь в изодранных в порыве очередного приступа простыни. Аллен терпит до последнего, пока не иссякнут силы, тогда она отключается. Проваливается в темноту. Бредит. Она уже давно потеряла счет времени. Сколько продолжается этот ад? День? Неделю? Месяц? Может уже год? Кажется, что вечность. Сил не осталось, разум на грани, а она все терпит. В одиночестве. Выдавливая из груди немой крик, который эхом разнесётся по пустому помещению. Терпит, превозмогая эту ноющую пустоту. Терпит и мечтает, чтобы кто-то забрал эту боль. Чтобы кто-то спас. Тот, кому не наплевать. Тот, кто любит тебя. Помоги мне! Помоги! Ну же! Где ты? Где же ты, Тики? Тики! Тики! Тики! Почему он не пришел тогда? Почему не спас? Ах, да! Дела. Те самые семейные дела, о которых ей, малышке, лучше не знать. А сейчас? Почему сейчас, когда она сходит с ума от боли, его опять нет? Нет самого дорогого для нее человека. Почему она опять одна? Почему? Честно, она устала. Устала терпеть. Устала кричать. Устала страдать. Устала… жить. — Ты ж так сдохнешь! — словно сквозь толщу воды до ушей доносится грубый мужской голос. Усталый и злой голос. Скорее ради любопытства она разлепляет насколько может правый глаз, сквозь мутную пелену глядя на усталого и какого-то обреченного Кросса, развалившегося на соседнем с кроватью, хлипком деревянном стульчике. Нервно почесав бородку, он выдохнул и достал откуда-то из глубин кармана помятых штанов пачку с сигаретами, закуривая. — Ты так любила его? — после нескольких затяжек, спокойно спрашивает Генерал, не ожидая получить ответа и прикрывает глаз. — Знаешь, а он ведь не стоил этого. Опять не увидев никакой реакции, он нахмурился и сжал пальцами сигарету, разламывая по полам. — Не достоин Мана всех этих твоих страданий! Слышишь меня?! Не слышит. Стоило зацепится разуму за имя, как все внушаемое себе самообладание рухнуло к чертям. Горло сдавил ком, на глаза выступили слезы. Мана… папа… Она убила его собственными руками. Это все она. — Глупая, глупая маленькая девочка… — выдохнул Марианн, приобнимая за плечи ребенка. — Разве Мана хотел бы, чтобы ты так страдала? Он всегда желал тебе только самого лучшего. Он хотел, чтобы ты была счастлива. Ну же, Аллен… ты помнишь, что он всегда тебе говорил? «Никогда не останавливайся, всегда двигайся вперед». Иди сюда… Он полностью сел на кровать, опираясь спиной о стену и перетянул себе на коленки исхудавшее детское тело, прижимая седую головку к груди, перебирая волосики. — К тебе твой Пожиратель карасей приходил… — как бы невзначай упомянул он, нехотя вспоминая какой скандал закатил Ною. — Я не пустил, дум… — Спасибо… — тихий, сиплый голос прервал его, заставляя неуверенно замереть. — Спасибо тебе большое, Марианн. — Никогда не останавливайся, всегда двигайся вперед. Правильно. Я не подведу тебя, папа. Ни за что. Я никогда не остановлюсь. — Я не блистаю эрудицией, но я выучил одну вещь, пока смешил других: «Я значу меньше, чем остальные». Я мог смешить если думал так. Дурак заставляет людей смеяться. Ты будто знал все наперед говоря мне эти слова… Спасибо, папа. Я наконец-то поняла, что они значили. — Аллен заговорила… — объявил Марианн, заходя на кухню. — Это же просто замечательно! — засмеялась Матушка, тут же хватаясь за бутылку. — Мы должны это отметить. Ее не насторожил ни пустой взгляд экзорциста, ни сжатые кулаки, ни тон, которым это было произнесено. — Она разговаривает, как Мана… — обреченно бросил он и вырвал бутылку с вином из старческих пальцев, прикладываясь к горлышку.***
— Слушай, может я, конечно, чего-то не понимаю в развитии детей, — Линали нервно повела плечами и покосилась на дремавшую на диване девочку. — Но не думаю, что они так быстро растут. Как только в кабинете Смотрителя появилась Аллен, она почти сразу отрубилась и была погружена заботливым, шокировавшим всех присутствующих, Удовольствием на ближайшую горизонтальную поверхность, то есть диван. — Меня больше беспокоит какого хрена у Мояши какие-то терки с Ноями?! — сквозь зубы прошипел мечник, кидая раздраженный взгляд на ворочающееся седое чудо. Он был посвящен во все дела почти случайно, появившись не в то время, не в том месте, по вызову***
— Марианн, она уже поседела… — нахмурился Комуи, сильнее сжимая папку пальцами. — По моим расчетам скоро откроется шрам. — Это плохо, — скривился Кросс, закуривая очередную сигарету. — В прошлый раз она так громко кричала, что сорвала голос, правая сторона лица набухла так, что я сначала ее даже не узнал. Как вчера было помню. Это были не лучшие времена. Прискорбно что Аллен опять приходится это пережить. А все ты со своими экспериментами. Мужчина фыркнул, выдыхая дым в лицо закашлявшемуся ученому, отталкивая того от двери и выходя в коридор. — Говоришь, ее Пожиратель карасей принес, да? — поинтересовался рыжий, скашивая взгляд на идущего рядом китайца. — Он ничего тебе не говорил? — Нет, — покачал головой Смотритель. — Просто привел девочку и ушел. Неужели бросишь ее во второй раз?***
— Я тебя ненавижу! Яростный детский крик эхом отражался в голове, заставляя жмурится и сжимать пальцами виски. — Напьешься? — полюбопытствовала Роад, кидая взгляд на сжатую в чужих пальцах бутылку с чем-то определенно алкогольным. — Я бы тебе не советовала. Аллен этого не одобрит. На ее слова Микк лишь горько усмехнулся. — Ну да, — понимающе кивнула девочка. — Чего тебе Аллен? Она же уменьшилась. В первый раз, когда ты ее оставил, она тебя возненавидела. Не боишься, что во второй раз она тоже не выдержит одиночества? Не хочешь исправить ошибки прошлого, нэ? Такой шанс появился! Она хлопнула в ладони, выводя из мыслей брата. — Ты просто напьешься или воспользуешься вторым шансом? — Мечта расплылась в хитрой улыбке, тут же прикрывая ее ладошкой. — Мне сегодня показалось, она тебя почти послала, когда ты ее уводил обратно в Орден. Даже с моей стороны это выглядело предательством. Представить страшно, как она там себя накрутила. Ребенок же! Последствий не оберешься. — Дети такие ранимые… — как бы невзначай упомянула Камелот, разглаживая невидимые складки на платье. — Я идиот, — обреченно выдохнул Тики, вскакивая из-за стола, опрокидывая стул. — Да что ты говоришь? — Роад закатила глаза, складывая руки на груди. — Долго до тебя доходило. Я не должен был ее оставлять. — Ну так что ты решил? — Роад, открой дверь в Орден.***
Линали быстро собирала в сумку медикаменты, бинты и какие-то склянки с подозрительной жидкостью. Пальцы дрожали и не слушались, постоянно соскальзывая, грозя разбить ту или иную бутылочку с лекарством. — Лави, я волнуюсь за нее, — замерев, выдохнула девушка, обнимая себя за плечи, обращаясь к тоже собирающему лекарства парню. — Ты видел? Она совсем плоха… Волосы уже полностью белые. Такая разница между той девочкой и этой. Она словно… умерла внутри. — Теперь это действительно Аллен, — кивнул рыжий, вешая на шею сумку. — Та, которую мы знали. — И почему-то от этого совсем не легче… Лави ободряюще сжал ладонь подруги и шагнул к двери, которая тут же распахнулась, являя их взору Тики Микка. — Где Малыш? — Ты что здесь делаешь? — тупо спросил Книжник, игнорируя вопрос Ноя и чувствуя, как напряглась за его спиной Лина. — В данный момент, стою, — хмыкнул Микк, пожимая плечами. — Повторяюсь: где Малыш? — Мы как раз шли к ней, — подала голос китаянка, показывая мужчине сумку с медикаментами. — Нас послали за лекарствами, Аллен так и не пришла в себя. — Ну раз шли, идите дальше, — махнул рукой Тики, призывая их к движению. — Ведите. Экзорцистка подтолкнула парня, сильнее вцепляясь в его руку и нервно косясь на гостя. — А ничего, что Ной разгуливает по Ордену? — полюбопытствовал рыжий Книжник. — Ну, будут проблемы если меня кто-то кроме вас увидит, — пожал плечами португалец. — И ты так спокойно об этом говоришь? — впала в каплю девушка. — Тики, скажи, а Граф знает о всех этих махинациях? — Честно, я его давно не видел, — Тики задумчиво закатил глаза, почесывая указательным пальцем родинку на щеке. — Так что, без понятия. От его слов экзорцисты подозрительно закашлялись. — Понятно, — протянул Лави, скрывая смех. — Почему так долго?! — прогрохотал грубый голос из-за двери. Тики замер, сглотнул и схватил рыжего за воротник, притягивая к себе. — Ты чего не сказал, что он здесь? — просипел он. — А это было важно? — удивился парень. — Быстрее! — поторопила их Ли-младшая проталкивая в комнату. — Мы все принесли. Она быстро разложила все на стол перед Генералом, выбирая из общей кучи бинты и обезболивающие. Кросс сощурился, осматривая неуверенно замершего в дверях Ноя. — Что этот придурок здесь делает? — спросил он у Лави, неопределенно взмахивая рукой с зажатой в пальцах сигаретой. — Пришел к Аллен, — ответила за парня Линали, вырывая у мужчины и тут же туша сигарету, подскакивая к Тики и проделывая с ним такую же махинацию. — Хватит дымить. Здесь все-таки ребенок. Экзорцистка перенервничала и слишком переживает за подругу, ее не беспокоит, что перед ней враг и сильнейший Генерал. Те это вроде понимали и не злились. Хотя, Лави был немного в шоке. Со стороны кровати донесся подозрительный полу стон полу всхлип и все разом напряглись. Удовольствие присел на край постели, беря в ладонь маленькую ладошку девочки, сжимая детские пальчики и с нежностью вглядываясь в умиротворенное лицо. Лави и Линали шокировано замерли, смотря на эту картину, но их быстро вытолкнул за дверь добро, как-то по-отечески усмехнувшийся Кросс. — Но… — девушка попыталась возразить. — Вы сейчас здесь только мешать будете, — махнул он им рукой. — Идите где-нибудь пообжимайтесь, пока Комуи не видит. И захлопнул дверь. — Ты идиот, — кивнул он португальцу. — Но тем не менее, я рад, что ты пришел. Она будет рада тебя видеть. Прищурившись, Тики оглянулся на Кросса, смерил его пронзительным взглядом золотых глаз. В воздухе вязким киселем повисло напряжённое молчание. Микк прожигал Марианна едким взглядом, но так и не решившись сказать что-либо в его адрес, отвернулся обратно в сторону Аллен, полностью сосредотачиваясь на ней. Генерал, скрывая внутреннее напряжение за внешней расслабленностью, опустил взгляд на оставленные младшими экзорцистами медикаменты. В голове сразу вспыли воспоминания о тех временах, когда он на пару с Неа занимался опасными экспериментами, а Мана при каждом их промахе зло шипел, а иногда и открыто высказывал собственное мнение о их «абсолютно глупом и бесполезном занятии». Старший Д.Кэмпбелл редко когда признавал, что их занятие действительно полезно. В большинстве случаев он огорчённо осматривал брата и его рыжего друга, потом устало вздыхал, раздражённо ворчал что-то вроде «два дебила — это сила», но обреченно шел и заваривал им всем ароматный чай. Воспоминания о том золотом времени согревали одинокую душу подобно золотым лучам весеннего солнца, которое сияло над тем пшеничным полем.***
***
Роад была девочкой смышленой и активной, но проявляла свою активность крайне редко, предпочитая находиться в тени, анализировать информацию и строить на все свои планы. Неконтролируемый абсурд в ее жизни начался, наверное, с пробуждения Удовольствия. Да, как только пробудился этот непредсказуемый Ной, как позже выяснилось, с частичным раздвоением личности, все пошло в тартарары. Сначала он, совсем еще мальчишка, всячески ее допекал своим непослушанием и излишней активностью. Граф не стеснялся скидывать все семейные дела на хрупкие плечи Мечты, пропадая неизвестно где и занимаясь неизвестно чем. С выкрутасами Микка, тоже приходилось разбираться ей, в то время наивно верующей в то, что он исправится со временем, как только сорвет свою излишнюю, неизвестно откуда взявшуюся злобу. Этим, кстати, португалец и пользовался, творя все что душе угодно, пускаясь во все тяжкие. Но зря он это делал, Роад, по своей натуре не терпеливая, быстро вышла из себя. Было много криков, крови и мяса. Людей, конечно. Но Тики за всем происходящим наблюдал и внимал, что с ним будет в следующий раз. Некоторое время было затишье, парень развлекал себя походами по казино, никого не убивая и не залезая туда, куда не просят. Но в какой-то момент его переклинило и Тысячелетний вынес девочке мозги ворчанием на тему «Не хорошо убивать людей в таких количествах одновременно». Почему он ругался на нее и наказал в итоге ее, никто не понял, но то, что Микку тоже досталось, Камелот еще не знала. Потом этот болван куда-то исчез на две недели и нашла она его с каким-то мелким мальчишкой оборванцем. — Тики, кто это? — девочка внимательно осмотрела ребенка, на самом деле раздумывая стоит ей его убить или нет. Она была зла на брата, а его убивать нельзя, так почему бы не выместить злость на человечишке. Малыш сжимал пальчиками штанину парня, щурил свои красивые дождливые, наполненные страхом глаза обрамленные копной пушистых ресниц, сжимал губы и хмурил черные брови. Чувствовал угрозу своей жалкой жизни. Дети особенно чувствительны к таким вещам. За это она их терпеть не могла. Хотя, наверное, это еще и из-за того, что сама Роад вечный ребенок. — Тебя Граф за мной следить послал, да? — засранец еще и возмущается. Ни стыда, ни совести. — Я уже не маленький чтобы ко мне няньку подставляли! — О, конечно, ты не маленький! — вздорный мальчишка. Роад очень хотелось убить его в этот момент, она давно так не злилась. Причин, наверное, особо не было. Да, со времен Четырнадцатого, который если вспомнить вел себя точно так же. И почему из-за таких личностей всегда страдает Мечта? В прошлый раз за Неа отдувалась перед Графом и остальными Ноями, тоже она. Она и Мана, которого ей было искренне жалко. Брат ему со своим дружком все нервы тогда вытрепал. — Ты всего лишь на семь тысяч лет младше Тысячелетнего и на несколько десятков — меня. И если бы ты, маленький проказник, не устроил ту резню, то меня бы не отвлекали и не приказывали везде таскаться за тобой! — Да оборванец какой-то, его хотели избить, я вытащил. Не обращай внимания, пойдем. Кажется, Мечта нашла управу на своего дорогого братишку. Внутри все скручивает от предчувствия. Неизвестно правда хорошего или плохого, но определенно этот ребенок не просто так попался Тики. — Ну что ты, Тики? Смотри какой милый мальчик! Давай его себе оставим? — в голове строились планы «как можно использовать мальчика в своих целях?», «как привязать его к Микку?». Она бы уж точно нашла на них двоих управу. Если что, можно было бы и у Господинчика Графа попросить помощи. Вряд ли он будет против. Да и ей нужна новая игрушка, а дети такие фантазеры, с ними так забавно играть… — Во-первых! — но стоило услышав этот разъяренный голос, Роад поняла, что ничего по ее планам не будет. Этому ребенку предоставлена другая роль в их жизни. — Я девочка! Во-вторых, никуда я с вами не пойду! И в-третьих, пошли вы оба, гребанные богатеи! Как интересно. — Какая прелесть! Ты просто лапочка! — почему бы не пустить все на самотек? Все равно заняться особо не чем, а это хоть какое-то разбавление повседневной рутины. — Мы с тобой обязательно подружимся! Как в воду глядела! После их знакомства события закрутились с бешеной скоростью. Мечта, конечно, чувствовала, что девочка не проста и многое изменит в жизни Тики Микка, но что бы настолько… Так было интересно наблюдать за тем, как двадцатилетний парень изводится на какашку из-за того, что поссорился с десятилетней девочкой. Хотя, он сам виноват, это понимала даже Роад и тоже на него злилась за это. Видите ли, ему было лень. Хотел отдохнуть от малышки Аллен. Та, как почувствовала, что становится ему не нужна и конечно же расстроилась, он стал слишком дорог для нее, а учитывая происходящие на тот момент в ее жизни события, это раздавило окончательно истерзанную детскую душу. Малышке тогда была как никогда нужна поддержка Микка, но тот опомнился слишком поздно, маленькая Уолкер уже все для себя решила. Все-таки дети слишком спешат в некоторых вещах, совершают необдуманные поступки и тогда Аллен тоже, как и обычный ребенок, просто-напросто… обиделась! На Тики, конечно. С Камелот она продолжала общение и из-за этого Мечта тогда вдоволь над ним поиздевалась. Сам виноват. Но через какое-то время они все-таки наладили отношения. И постепенно они пошли не в ту степь, становясь все менее дружественными. Аллен была умной девушкой — да, уже девушкой! Хоть ей и было без малого четырнадцать, она была слишком взрослой, ребенком назвать язык не поворачивался. — и понимала, что влюбилась. Тогда между ними двумя опять встала стена. Уолкер избегала с португальцем встреч, всеми известными ей способами, иногда надо сказать глупыми. Тики, не понимая, что происходит, сходил с ума от пустоты, образовавшейся в сердце из-за отсутствия седовласой, тоже осознал, что влюбился, как подросток. Вокруг витала настолько депрессивная атмосфера, что даже Роад захотелось повеситься. Микк устроил Великий Запой, исчезая из виду Семьи, до сих пор неизвестным способом, кстати говоря. Он считал, что между ними слишком большая разница в возрасте — кого это волнует в эти то тяжелые времена? — и Аллен точно ничего к нему не испытывает. А сама девушка зарылась с головой в работу, направо и налево уничтожая акум, принося некоторые неудобства Графу, который почему-то опять обвинял бедную Мечту. Забавно было, конечно, наблюдать за терзаниями этих двоих идиотов, но, когда это начало напрямую касаться ее саму, Камелот не выдержала и вступила в игру, берясь сначала за экзорцистку, а потом та уже сама вывела из депрессии Удовольствие. Они друг другу объяснились и наступили спокойные времена, полные счастья и любви. Роад была искренне уверена, что для их истории это Хеппи-Энд, но… видимо, Судьба у них такая - страдать. Аллен ушла в Орден, а Микк… Роад что-то упустила. Но что? Как так вышло? Что тогда произошло? Тики исчез. В буквальном смысле. Словно, сквозь землю на несколько дней провалился. Даже Граф беспомощно разводил руками, не зная, где скрывается родственничек. А вернулся он совершенно другим человеком. Она не сразу сообразила, что это вовсе не тот португалец, слишком поздно сообщила Адаму. Роад помнит, как тогда происходящее покорежило Аллен. Это были поистине тяжелые времена. Но и это они пережили и опять наступило счастливое затишье. У седовласой с Удовольствием все было просто замечательно. И вот опять. Спустя два года-то. Точно Судьба издевается. Почему бы не пожить спокойно? Обязательно должно что-то произойти! Все не как у людей! Это же надо… У Камелот нервно дернулся глаз, когда она увидела маленькую Ред. Как такое-то могло произойти?! Скажите: как?! В этом Ордене все ненормальные. Это она поняла давно. И уже не раз жалела, что отпустила свою дорогую подругу в этот рассадник шизиков. Вот чем это обернулось. Теперь перед ней не та семнадцатилетняя девушка, а… ну, если примерно, девятилетний ребенок. Подозрительно быстро растущий. Когда она только к ним попала, ей на вид было лет шесть. Примерно так она выглядела, когда они только познакомились. А к вечеру это же дня, она уже выглядела на девять. Да и волосы… поседели. Это, наверное, самое печальное для Роад в этой ситуации, она обожала рыжие волосы подруги. А еще она очень расстроилась, когда малышку пришлось отпустить обратно в Черный Орден и обиделась на Тики. Нет, она, конечно, понимала, что могут возникнуть проблемы и Аллен могут объявить предательницей из-за этого, но для профилактики все равно обиделась. И мало того, что он отправил ее обратно в «рассадник шизиков», так еще одну там бросил. Поэтому Роад опять пришлось все взвалить на свои хрупкие плечи и поднажать на совесть уже пытавшегося пуститься во все тяжкие Тики Микка. Эх, все ей приходится решать самой. Все-таки права была ее интуиция, говорившая тогда, в день их знакомства, что с ней скучно не будет. Действительно. Все интересней и интересней.