***
Девушка, подперев ладонью щеку, меланхолично помешивала чайной ложкой вино, наслаждаясь размеренным постукиванием серебра о хрустальные стенки фужера. Почему вино? А потому что Джаздеби, которым тоже офигеть, как скучно, зачем-то смели все чашки с чаем под стол. Уолкер уверена, Камелот, который с минуты на минуту подойдет, их покарает за испорченный ковер… хотя близнецы походу только этого и добивались. Но и это не избавило от скуки и тяжести в разморенном теле. Экзорцистка вообще без понятия зачем понадобилась Графу на Семейном ужине. Нет, она, конечно, часто присутствовала на данном мероприятии, но раньше ее никогда не заставляли сюда приходить, а в этот раз Адам прямым текстом сообщил, что это приказ и если не явится… а вот не сказал, что тогда будет! Просто предупредил, что не стоит ослушиваться. Наверное, это должно было пробудить хоть какой-то интерес или азарт, но нет. Ни-че-го-ше-нь-ки. Ей бы сейчас в постельку, спать и видеть десятый сон, а не сидеть на этом жестком, неудобном и вообще не пригодным для сна стуле. Даже Узы, болтающие с седым мальчиком, не помогали проснуться, а наоборот убаюкивали своими привычными, родными веселыми голосами. Кстати, о «седом мальчике»! Он довольно-таки быстро влился в коллектив, а ведь и часа не прошло, как проснулся. Но оно и понятно, все-таки помнит все прошлое поколение, будто и не умирал. Об особенности Пятого Апостола ей рассказал Микк, никогда не скрывающий от нее дела Семьи. Помниться вначале ему хорошенько попадало от Графчика, но тот быстро смирился с непробиваемостью родственника, а после знакомства с юной Уолкер и вовсе перестал противиться, сам порой рассказывая истории из своего прошлого. Постепенно к столу подобрались почти все остальные члены Семьи — не было только Камелота-старшего, его дочери, Правосудия и, самого главного, Господина Графа — и помещение наполнилось легким гулом. Каждый что-то расслабленно обсуждал, потягивая вино, только Тики, сидевший напротив, молча курил и сверлил ее тяжелым, задумчивым взглядом, впрочем, не особо мешая дремать. Девочка почти заснула, уткнувшись лицом в сложенные руки, но резко образовавшаяся тишина послужила не плохим будильником, вырывая блондинку своей неожиданностью и тяжестью из мира грез. Подняв полузакрытые, все еще затуманенные, осоловелые глаза, она столкнулась с непривычно холодным, отстраненным и бесконечно печальным взглядом Мечты Ноя, замершей мрачной тенью за спиной Первого Апостола, пребывавшего в человеческом образе. Роад смотрела, не мигая, прямо на нее, кусала, обычно растянутые в хитрой улыбке, губы, хмурила тонкие черные брови и мяла пальчиками подол своей темно-голубой юбки свободного покроя, на удивление совершенно простой, без каких-либо рюш и бесконечных слоев. Такой вид Камелот сразу разогнал оставшийся сон и экзорцистка выпрямилась, вытягиваясь, словно по струнке и с напряжением глядя на самого Тысячелетнего, окинувшего тяжелым взглядом собравшихся братьев, будто намеренно останавливая осмотр на сидящем рядом с Аллен, непривычно серьезном, как и все остальные Нои, Дебитто, точно игнорируя ее присутствие. Хмыкнув, мужчина шагнул в столовую, следуя к своему месту и больше не смотря на родственников, следивших за каждым его мимолетным движением. На секунду замешкавшись, Роад проскользнула за ним. — Аллен Уолкер… — от глубокого и безэмоционального голоса, присевшего на стул Первого, такого тихого, но прозвучавшего в гробовой тишине слишком громко, Аллен вздрагивает и почти давится, выпуская из легких воздух. Он протянул ее имя, словно пробуя его на вкус, задумчиво, многообещающе и ядовито. — Обычная человеческая девчонка, сирота, брошенная в младенчестве из-за уродливой руки, одинокая малышка, презираемая окружением за ту же руку, подружившаяся с мальчишкой, по глупости, спасшим ее… — на секунду Ной прерывается, стреляя, наполненными холодной яростью, глазами в, замершего каменным изваянием, Тики, так и не переставшего пристально наблюдать за сжавшейся подругой, — и его заскучавшей сестрой, — молча сидевшая рядом с говорящим Мечта не обратила внимание на упоминание о себе, как впрочем и Граф, не акцентирующий внимание на ней. — Позже встретившая доброго Клоуна, приютившего ее, но вскоре скончавшегося из-за несчастного случая. Аллен скрипнула зубами и сжала кулаки, опуская голову и пряча глаза за челкой, правда не зная, чего скрывая: то ли слезы, которых не было, то ли злость, колыхающуюся внутри нее беспощадным пламенем, обжигающим своими острыми, раскаленными языками грудную клетку. Тысячелетний с таким равнодушием пересказывал всю ее, как казалось, тяжелую жизнь, с такой презрительной отрешенностью, что невольно осознаешь всю свою никчемность. И в голове резко вспыхнул вопрос: «Почему она раньше не боялась Первого Апостола?!». Да, экзорцистка видела в нем какую-то долю угрозы, да, видела его силу, его безжалостность и сумасшествие, но никогда не боялась. Для нее Граф всегда выступал в роли отца. Нет, не ее, Ноев. Глава семьи во всех смыслах, который убьет любого за дорогих братьев. Сотрет угрозу с карт мира навечно. И все бы ничего, но сейчас Аллен чувствовала всеми фибрами души, что в данный момент роль угрозы выпала ей. Подняв взгляд на сидящего напротив Микка, девочка едва подавила испуганный вздох, рвущийся их груди, до боли сжимая пальцами левую, лежащую на коленях, ладонь — тот, сложил перед собой руки в замок и, как-то отчаянно, смотрел ей прямо в глаза. Осознание своего положения обрушилось на нее тяжелой лавиной — все присутствующие здесь Нои, по приказу Господина, беспрекословно, не задумываясь убьют ее, как и любых других людей. Какой наивной дурой она была, думая, что особенная. Под чуть прикрытыми веками вскипали слезы отчаяния и ей даже послышался легкий треск, исходящий из бешено колотящегося, разбитого сердца — несмотря ни на что, она считала их и своей семьей тоже… видимо только она одна. Неожиданно и резко напряженную тишину, прервал обиженный голос Камелот — младшей, вскочившей, забывая про всякие, недостойные ее, приличия, на стул, дабы сровняться ростом с вставшем в порыве гнева, Адамом. — Графчик, мы всего лишь хотели спросить ее про Неа, а не устраивать сие безобразие! — надутые щеки, ясные голубые глаза и упертые в бока кулачки надавили на тяжко вздохнувшего, мужчину и он плюхнулся обратно в кресло, направляя совершенно спокойный, даже какой-то ласковый взгляд на сжавшуюся Уолкер. — Роад, сядь, будь добра, — отвлекся и мягко попросил он, кивая зависшей Мечте, тут же вскинувшейся и с тихим извинением съехавшей на коленки. Камелот расплылась в своей привычной улыбке, и атмосфера в помещении резко потеплела, а седовласая наконец смогла вобрать в легкие воздуха, чувствуя, как стянутый в животе узел ослаб. Она слышала, как усмехнулся Тики, внимательно следивший за напуганной подругой, как зашушукались Узы, как расслабленно выдохнул Вайзли, до этого напряженно метающий глазами от нее к Графу и обратно, словно не мог решить на чью сторону встать. — Все-таки не стоит спешить с выводами и сомневаться в своей семье. — как-то довольно щурясь, протянул мальчик, глядя на неловко улыбнувшуюся Аллен. — Вы на нее так накинулись, даже я бы засомневался в крепкости наших семейных уз, — подал голос, не пойми, когда зашедший в комнату, Трайд, укоризненно смотря на отвернувшегося Адама, который едва не посвистывал, стараясь показать, что ни при чем. Возведя глаза к потолку и что-то пробормотав себе под нос, Второй приземлился на ближайший свободный к нему стул, рядом с Мудростью и посмотрел на седую девочку, неуверенно, но одновременно с каким-то вызовом, смотревшую в ответ. — Спокойно, — усмехнулся он и обвел глазами остальных. — Всем спокойно. Вот знал я, что с Вами, Граф, ничего не слепишь! Напугали девочку! Мужчина пристыженно уткнулся в свою чашку, на что Правосудие снова обратился к кому-то свыше, устало проводя ладонью по лицу. Уолкер неуверенно оглянулась на Тысячелетнего и снова взглянула на Второго. — Причем здесь Неа? — от этого спокойного вопроса вздрогнули все присутствующие, а, решивший смочить горло, Адам подавился чаем (Джаздеби не настолько смелые, чтобы трогать чай графа). — Ты с ним знакома? — удивленно вскинулась Мечта, снова вскакивая на ноги, требовательно стукая ладошками по поверхности стола. — Ну да, Неа — лучший друг Марианна, постоянно ищет мне какие-то приключения, каждый раз засылая куда-нибудь в жопу мира, — разъяренно прошипела девочка, нервно почесывая левую ладонь и тихо добавляя: — Мудак. На несколько секунд образовалась гробовая тишина, которую прервал визг Роад, бросившийся на шею оглушенному, а теперь и придушенному, Микку. — Ну, конечно же! Как мы могли упустить из вида Кросса?! — воскликнул Граф, взмахивая руками. Аллен непонимающе наблюдала за творящимся хаосом, вжимаясь спиной в стул. — Ты не представляешь, что именно только что сообщила! — хохотнул, обнявший ее за плечи, Дебитто. Сидящий рядом с ним Джасдеро поддакнул, рассмеявшись. — Переродившегося несколько лет назад Четырнадцатого, никто в глаза ни разу не видел, — тихо объяснил блондин, перетягиваясь к ней через брата. — Даже Граф не мог найти его. Экзорцистка так и замерла с открытым ртом, шокировано хлопая ресницами. — Так он — Ной?! Джаздеби расхохотались с новой силой, а Тики как-то обреченно простонал, утыкаясь лицом в плечо «прилипшей» к нему повизгивающей сестре. — Аллен, ты меня убиваешь! Девочка поджала губы и нахмурилась, всем своим видом показывая обиду. Являясь самим воплощением обиды. И это выглядело довольно комично вкупе с тем, что наглые близнецы тискали ее с двух сторон, а ей оставалось болтаться безвольной куклой в их руках. Обиженной куклой. Уолкер решила, что на сегодня ее нервам достаточно потрясений и несильно ущипнула братьев, заставляя разжать тиски объятий. — Да я в глаза его ни разу не видела! — и гордо вздернув подбородок, встала из-за стола, с грохотом отодвигая стул. Скрежет металлических ножек о кафель оборвал шум голосов, все с интересом наблюдали за тем, как быстрым шагом, почти выбегает из столовой экзорцистка и, как за ней подрывается Тики Микк, роняя свой стул вместе с вскрикнувшей Мечтой. Оказавшись вне этого хаоса, седовласая облегченно выдохнула — не так просто врать в глаза Графу и, почти всей, семье Ноев. Конечно, она знала, что Четырнадцатый — Ной, и даже мельком видела, но знала, что это тайна, за которую Марианн лично ее пристрелит. — Малыш, подожди! — стоило чуть отойти, как за ней вылетел Тики, быстро нагнавший. Улыбнувшись немного удивленной Аллен, он подхватил ее под локоть и потащил куда-то вперёд по коридору: — Пойдем-ка, прогуляемся!***
От каменных, повидавших многое за не одно столетия, стен Черного Ордена, отражалось мерное шарканье и стук каблучков двух Ноев. Мечта, словно окрыленная какой-то только ей известной эмоцией, резво, почти в припрыжку шагала за шустрым и нервным Кроликом (Роад искренне не понимала, почему ее рыжий знакомый так нервничает). Она каким-то образом одновременно не отставала от Книгочея-младшего и держалась рядом с сонным Микком, еле передвигающим свои тяжелые конечности. Лави тяжко вздохнул, не понимая, как можно так легкомысленно относится к такой важной миссии, от которой зависит не только дальнейший исход войны, но и жизнь Аллен Уолкер. Костеря про себя Панду последними словами на всех ему известных языках, рыжий шикнул на излишне шумную девчонку, ускоряя шаг. Кажется, он почти бежал по подземным коридорам, тяжело дыша и, внутренне, кривясь от отвратительного, витающего здесь, запаха плесени и тухлой воды. Лави не понимал, почему они — Книжники, так варварски вмешиваются в историю. Нет, конечно, по словам старого Книгочея, это всего лишь небольшой толчок в нужном направлении. Но ведь именно такие действия и не допускаются у Книжников. Ведь они должны вечно оставаться в тени, тихо записывать тайную историю и не лезть на рожон. Камелот захихикала и что-то зашептала мыкнувшему Тики, до этого не издававшего никаких звуков, казалось он даже не дышал. Только его тяжелые ботинки противно шаркали по бетонному полу. И Лави снова не удержался от тяжелого вздоха. Если португальца, с легкой левой руки Уолкер, Младший — Книжник мог терпеть и даже разговаривать с ним, то с Роад обстояло все сложнее, даже настойчивость седовласой не помогала. У Книжника с ней свои счеты, она не раз появлялась в поле зрения, часто заманивая в свою «мечту» и встреча в Ковчеге была далеко не первой. У любимой дочурки Шерила какие-то свои, довольно непонятные и странные, как и все в ней, планы на одноглазого Кролика, который даже предполагать боялся, предпочитая пребывать в блаженном неведении. Лави часто жаловался Аллен на ее подругу, она обещала поговорить с девочкой и та даже на какое-то время отступала, а после снова и снова влезала в его жизнь, разбивая привычную серую чопорность работы в дребезги, вытесняя все своей экстравагантной особой. Но, Слава Богу, чаще своё свободное время малышка Ной тратила в кругу близких — Тики и Аллен. Об этой троице можно легенды слагать. Так они ленивые и довольно мирные, но во время их активной деятельности нужно прятаться всему живому, ибо иногда активность этой «святой троицы» несёт серьёзный вред. Как физическому, так и душевному здоровью. Лави подозревал, что Граф так часто разделяет их, давая по очереди задания, дабы избежать конца света раньше намеченного срока. — Да-да, это именно так! — расхохоталась Роад, сгибаясь и хватаясь за живот. И рыжик с прискорбным вздохом понял, что случайно озвучил свою последнюю мысль. Звонкий девичий смех вознёсся к холодному потолку, отдаваясь эхом откуда-то спереди из дымчатых сгустков темноты, поджидающей их. — Господинчик Граф и правда иногда нас побаивается… От тона, которым произнесла это девочка, Книжник поёжился и серьезно посочувствовал Всемирному Злу. — Ну-ну, Роад, не преувеличивай, — хмыкнул португалец, зарываясь пальцами в спутанные кудри и охая, почувствовав болезненную натянутость волос. Тики вообще выглядел сегодня довольно странно, словно не мог решить между двумя своими образами и нацепил оба — грязные, превратившиеся в один большой колтун, волосы, заспанное, будто только оторванное от подушки лицо, мятая, частично вылезшая из-под ремня, белая рубашка и идеально отглаженные со стрелочкой черные брюки от костюма. Еще присутствовала на половину расстегнутая жилетка и галстук, перекинутый через плечо за спину. В принципе удивляться не чему — это же Тики. Но все-таки легкое недоумение исходило от Лави, тяжелым взглядом наградившего парочку. Мечта еще раз хихикнула, наигранно пристыженно опуская горящие в темноте хитрой голубизной глаза, вызывая фырк у зеленоглазого и стоило ему отвернуться, она нахмурилась, чуть морща нос. Ей не нравилось происходящее. Она хотела быстрее найти те бумажки, сдать их Графу и вернуть всё на свои места. И вернуть на место Аллен, которая где-то здесь, на десяток этажей выше, может чуть больше. Ной с огорчением скуксилась, поняв, что всё это случится очень нескоро. Ведь даже сейчас они идут только устанавливать врата, дабы переместить сюда два мегамозга — Трайда и Вайзли. Третий мегамозг ведет немного затворнический образ жизни, потому будет действовать в пределах ковчега. Да и Майтра вряд ли чем поможет в ворошение архива в поисках той единственной папки с документами, неизвестно каким образом попавшей в отделение Ватикана вместе с макулатурой из лабораторий. Честно, ей хотелось найти скрывающегося хрен знает где Неа, врезать ему и всадить куда-нибудь свечу. Богатое воображение подсовывает прекрасные картинки расползающегося синяка по смуглой коже и рваной раны, из которой толчками вытекает кровь, вместе с раскалённым воском. Мечта всегда являлась едва ли не самой жестокой из всех ноев. Только семья избегала ее жестокость, но Четырнадцатый сам виноват, что разозлил сестру. Ведь вся эта дребедень в лице отвратительных экспериментов над людьми в попытках пробудить в них гены Ноя, происходит по вине его халатности.****
Лави нахмурился, облизывая пересохшие губы и скашивая взгляд на растерянную Линали. Та, широко распахнув свои прекрасные фиалковые глаза, рассматривала хмурую девушку перед собой, безмолвно размыкая губы, а затем повернула голову к парню, тряхнув своим коротким каре. И рыжему захотелось приложиться о такую соблазнительную стену. Сначала Нои, теперь две шокированных девушки и одной из них надо достаточно ясно объяснить происходящее, а второй объяснить какого же хрена они знакомы с первой. — Что происходит, Дик? — настороженно тихо, но достаточно требовательно спрашивает Уолкер, давая понять другу, что ответить тот обязан и никак иначе. Тот морщится от вопроса и закатывает глаза, за что получает уничтожающий взгляд от седовласой девочки, смотрящей снизу на него. Рост метр шестьдесят пять достаточно много для тринадцатилетней девчушки, но рядом с высоченным Лави, она просто гномик. Мимолетно, но достаточно внимательно оглядев пустой коридор, Кролик толкает охнувшую от неожиданности, застрявшую в проходе, Аллен обратно в комнату и затаскивает туда же за руку Ли, сразу же аккуратно прикрывая дверь. Англичанка хотела было возмутиться, но увидев красноречивый взгляд конопатого, сжала губы исподлобья продолжая наблюдать за Диком. — Я Линали, — отвлекла ее китаянка, дружелюбно улыбаясь и протягивая ей ладонь для рукопожатия. Уолкер с подозрением осмотрела экзорцистку, нехотя пожала в ответ руку и растянула губы в официально-приветливой улыбке, которая как бы говорила: «я с тобой вежлива, но ты мне никто и вообще не доверяю я тебе». Азиатка испуганно отдернула руку от холодной, словно покрытой тонкой коркой льда, Аллен. Такой похожей на ее подругу и родной, но одновременно не похожей и совершенно чужой. Эта, уже почти девушка, незнакома ей. Она уже не та мелкая егоза, но и еще далеко не Уолкер, которую они все знают. Насколько Лина может прикинуть, сероглазой примерно лет тринадцать-четырнадцать, еще года два до вступления в Орден. К тому времени она еще на несколько сантиметров подрастет и обрежет свои пушистые и так не очень длинные белоснежные волосы, чтобы больше походить на пацана. А к семнадцати так вообще вытянется вон как, до ста семидесяти. Сейчас становится смешно от того, что Канда называл Аллен — Мояши. Ведь для девушки она довольно высокая. Даже выше самой Линали. Девушка издаёт смешок, ловя недоумевающий взгляд дымчатых глаз и качает головой, как бы говоря: «не обращай внимания». — Аллен, что ты последнее помнишь? — подал голос Дик, в попытке стряхнуть с себя напряжение, натягивая на лицо улыбку. Экзорцистка невольно задумывается, пытаясь понять, что происходило недавно… Мысленно придя к тому, что была у Ноев, она в намекающем действии поднимает брови, кося глазами в сторону незнакомой ей азиатки. Кролик понимающе кивает, ероша волосы на затылке. — Тут такое дело… Ты как бы в будущем, — неловко пояснил он, отчего Аллен шокировано охнула. Рефлекторно отшагнув назад, она натыкается на кровать и плюхается на отпружинивший матрац, зависая в задумчивости и каким-то пустым взглядом осматривая представшую ей спальню. Довольно просторная комнатка с минимальным количеством мебели, но из-за захламленности странными вещами, похоже навезенными со всех уголков мира, кажется ужасно тесной. Какие-то тотемы, страшные индийские маски, которые так нравились Уолкер, множество картин с жутким изображением, статуэтки и куча ловцов снов. «Прямо как в комнате в особняке Шерила» — невольно подумалось седовласой, резво подскочившей с криком на ноги и замахавшей рукой с выставленным указательным пальцем в сторону самого здоровенного ловца снов, висевшего прямиком посередине потолка, выделяющегося излишней пушистостью и яркостью, поблескивая на свету лаковыми бусинками. Как раз такой ей подарила Роад, обожающая эти вещички. — Это… это…!!! — она не могла подобрать слов, тупо мотая руками и головой. Линали удивленно наблюдала за странными действами, а Лави не удержался от смешка. — Какого хрена, Дик?!****
Роад хохотала, сгибаясь в три погибели и судорожно вдыхая затхлый пыльный воздух архива, наблюдая за копошением заваленного горой макулатуры Тики, матерившего всех и вся двумя известными ему языками. Этот уникум умудрился свалить на себя несколько стеллажей, оперевшись на один из них. Вайзли, пропущенный сюда через врата мечты, покрутил у виска и продолжил изучения представленного ему материала. В этом помещении было все, что нужно и не нужно. Данные, результаты и прочие заметки, проведенных экспериментов. Где-то здесь есть даже личные дела экспериментальных образцов: Канды Юу и Алмы Кармы, которыми в свое время интересовалась Аллен, уже давно излазавшая здесь все. — Работы предстоит достаточно, но воспользовавшись способностью, я смогу все быстро найти, — изучающе разглядывая какую-то пухлую папку, произнес Мудрость, обращаясь к Трайду, стоящему за его спиной, тоже внимательно рассматривающего исписанные бумаги. — Ты справишься? — коротко поинтересовался мужчина, даже не сомневаясь в способностях брата, но переживая за его психическое состояние. Все-таки парню не удалось сбежать из тех лабораторий без последствий. Да и не успела его вовремя вытащить Аллен, слишком поздно заметив зарождающееся пробуждение, которое, зато заметили прочие медики. — Конечно, — легко усмехается мальчишка, оборачиваясь и любовно смотря на Ноя, едва удерживаясь от объятий. — Так мило, что ты переживаешь! Правосудие хохотнул, глядя на умиленное лицо любовника и запустил тому свои длинные пальцы в вьющуюся шевелюру. — Работай давай, дружок. — улыбнулся он, невольно вспоминая красочную сцену их знакомства. Тогда этот юноша жутко взбесил его. Прервала сию милую сцену Мечта, повисшая на шее Второго Апостола. — А что вы тут делаете?***
Несколько лет назад… Глазки-звёздочки загадочно перемигивались между собой, наверное, передавая друг другу тайны вселенной. Холодный воздух пробрался под мешковатую одежду, облизал ледяным языком спину и живот, нагоняя стаю мурашек. Поёжившись, недавно пробудившейся Ной поднялся с зашелестевшей листвы, звонко чихнул и поскользнулся на незамеченной наледи. — Граф побери…! — зашипел он, потирая саднящие локти. — «Зато голова цела» — подумал и резко обернулся на шум, от чего лёгкое головокружение всё же появилось. Поморщившись, Ной сфокусировал плывущий взгляд на статной тёмной фигуре. — Ещё один невежда в Семье? — Подошедший мужчина могучей скалой склонился над юношей, протянул руку и широко ухмыльнулся, когда седой (подросток!) злобно зыркнул из-под упавшей на лицо чёлки, но помощь принял. — Тебя ебёт? — Мудрость презрительно фыркнул, показательно вытирая руку. Враждебный взгляд, отправленный неизвестному Ною был мастерски проигнорирован, а жест повторён — мужчина вытер руку платочком. — Язычок не слишком длинный, Вайзли? — вопрос на вопрос. Издевательски протянутое имя Мудрости. Насмешливый блеск жидкого золота и белёсое облачко пара от вздоха, шаг к юноше. — Хуй соси, — оскалился Ной, отскакивая от Правосудия. Понять было не сложно — только Второй Апостол носил при себе увесистый меч. Листва под ногами жалостно захрустела, грязные белые пряди вновь неудачно упали на лицо, раздражая. Фонарь, единственный в этом маленьком тупике парка, что хоть как-то освещал пространство, потух. Ной погрузился в ночной мрак. В темноте угрожающе сверкнули жёлтыми огнями два узких глаза. Ощутив приближение опасности, Вайзли надменно поднял голову и спокойно прошёл мимо еле сдерживавшего гнев Правосудия. Стоило уйти из поля зрения потенциального убийцы, Мудрость как можно быстрее пустился к дому приемного папочки — Шерила. Той ночью было найдено два трупа — вероятно, парочка.