Прохладный весенний ветер колыхал зелёную гриву цветущих яблонь, разнося по саду приторный головокружительный аромат цветов. От пышных белых бутонов, пестрыми стайками порхали бабочки, специально пущенные сюда Роад на днях. Кто-то в попытках отделаться подсунул ей энциклопедию бабочек и влюбившись по уши в чешуекрылых, девочка несколько дней провела вместе с Джаздеби (они, после этого загадочным образом пропали) в тропиках, вылавливая этих прекрасных существ, которых, кстати говоря, Аллен очень недолюбливала. Недолюбливала, но терпела, потому что лучше так, чем выслушивать на протяжение месяца истерики избалованной Мечты.
Яркое — слишком яркое — дневное солнце, почти не проникало сквозь густую зелень сада. Тем и был он прекрасен — даже тридцатиградусная жара не страшна тут. Потому в тени деревьев, наслаждаясь приятной прохладой, прятались все, кому нечем заняться, предаваясь приятной послеобеденной ленивой неге. Удивительно, но сегодня таковых крайне мало, видимо Господину Графу надоело семейное безделье, и он решил подыскать для любимых братьев работенку.
Тики, до которого Адам не добрался, хмурился и нервно грыз сигарету, наблюдая за смеющимися седовласыми, развалившимися под самой пышной яблоней с какой-то толстой книгой. Он единственный выделялся из общей благотворной атмосферы, распространяя вокруг себя негативную ауру.
Полгода прошло с входа в Семью Вайзли и с тех пор Аллен, словно найдя отдушину, проводила все своё свободное время с мальчишкой, который был совсем не против компании Уолкер. В принципе, только ее он и терпел, иногда подпуская вездесущую Мечту, умеющую заставить себя полюбить. Микк, наивный, думал, что после взросления Малышки, он больше не услышит такой поток мата, от которого уши сворачиваются в трубочку, но стоило Мудрости немного освоиться, как он, не стесняясь поливал неугодных ему грязью. Особенно страдал от этого Трайд. Они постоянно перепирались, доводя свои споры едва ли не до драки. Если мелкий мальчишка побесится-побесится, да успокоится, то Правосудие ходил раздраженным всю неделю, а в газетах мелькали новости об маньяке-потрошителе, жертв которого находят чуть ли не каждый день. Видя это, Роад смеялась, Граф тихо злился, обещая Трайду адские муки, а Удовольствие весело хмыкал — когда-то, за такие же дела влетало ему, а теперь он чувствовал себя, словно повзрослевшим.
Происходящее между двумя Ноями казалось Тики и, наверное, не только ему, какой-то своеобразной симпатией или даже зарождающейся любовью. Настоящее сумасшествие, как раз для их семейки.
Но, так как Трайд — Ной занятой, скучающий Вайзли все равно проводил неприлично много времени с Аллен, уже ставшей для него лучшей подругой. А Тики… Тики ревновал и ходил с кислой миной, весь из себя несчастный-брошенный. Порывистая молодая девушка как-то слишком быстро позабыла своего лучшего друга, место которого заменил такой же молодой седой парень. Ну да, конечно, куда уж ему — двадцатичетырехлетнему старикашке до молодежи! И плевать, что не стареет.
Мужчина фыркнул, случайно выплевывая забытую сигарету, почти дотлевшую и едва не обжегшую ему губы.
За спиной послышался весёлый девчачий смех.
— Очень «смешно», — огрызнулся Ной, оглядываясь на веселившуюся Камелот.
— Ага, — кивнула девочка, будто не улавливая сарказма и плюхаясь на лавочку рядом с братом. — Чего киснем?
Португалец поморщился, предпочитая не отвечать, отворачиваясь от Роад, занятой разглаживанием своей чересчур пышной юбки, и возвращая внимание к о чем-то болтающим «детям».
— Так вот в чем дело, — со всезнающим видом протянула Мечта, проследившая за взглядом Удовольствия. И усмехнулась, снисходительно посмотрев на хмурого Микка. — Ты серьёзно?
Тот вновь промолчал, лишь сжал губы и сморщил нос. Ладони заскользили по карманам пиджака в попытке найти сигареты.
— Нашел к кому ревновать. Как маленький, честное слово, — вздохнула девочка, поднимаясь на ноги и зависая с обременённым мыслями лицом. Дядюшка уже утомил ее своей задержавшейся депрессией на фоне ревности, потому с этим надо что-то делать. Можно было бы намекнуть экзорцистке, что и как, дабы она сама проявила какие-нибудь действия, но ничего не замечающая под своим носом Аллен вряд ли чем-то поможет, надо подойти с другой стороны. Вайзли. Маленькая пиявка тоже ничего предпринимать не будет, он уже давно заметил прожигающие взгляды, исходящие от Микка. Ему нравится бесить людей. Поэтому она насильно оторвет мальчишку от подруги.
Воскликнув что-то нечленораздельное и заговорщически сверкнув глазами, девочка радостно подскакивает на месте, после чего цветастым вихрем уносится прочь.
Закурив, Тики, не заметивший странного поведения племянницы, молча продолжил разглядывать Уолкер, про себя усмехаясь — в кои-то веке от Мечты помогло избавиться игнорирование.
Седовласая что-то с важным видом доказывала отпирающемуся другу, активно жестикулируя руками. Мужчина очень надеялся, что сейчас они поссорятся. Желательно навсегда. Но эмоциональную дискуссию прерывает подошедший Трайд. Какой-то странный, потрепанный Трайд. Уолкер улыбается Правосудию и, видимо, здоровается, тут же принимаясь вещать, судя по лицу Ноя, какую-то чушь. Тот прерывает ее взмахом руки, кивает на нахохлившегося Вайзли и перекинувшись с ним парой слов (Тики уверен — матерных), за шкирку утаскивает к особняку. Глядя на матерящегося Мудрость, извивающегося ужом в попытках освободиться от крепкой хватки своего личного врага, покрасневшая Аллен отворачивается к беседке, стараясь сдержать смех и пересекается взглядом с темными глазами Удовольствия, удивленно вскидывая брови.
— Тики! — радостно восклицает она, шагая к улыбнувшемуся Микку.
В окруженную плотными розовыми кустами беседку, проворный ветер не в силах пробраться и почувствовав отвратительную духоту, Уолкер неприятно поморщилась, ошарашенно посмотрев на спокойного мужчину, который казалось вообще температуры не ощущал.
— Как ты тут еще не спекся?
Он промолчал, понимая, что вопрос риторический и девочку это совершенно не интересует.
Несколько минут они молча пялились друг на друга, пока ученица Кросса не засмеялась. Подскочив к португальцу, она вцепилась в его руки, поднимая не сопротивляющегося Ноя в вертикальное положение и, бодренько так, утягивая на свежий воздух.
— Пойдем, проветримся!
Микк довольно ухмыльнулся.
Определенно, сегодня разорится не одно казино.
******
Заря только собиралась, проплавляя расплывшиеся по светло-лазурному небосводу, облака. Пустая узкая улочка, до которой солнце еще не добралось, тишина и только легкий ветерок несет аромат цветущей весны.
Тики прямо, даже не жмурясь, смотрит на выглянувший из-за частично осыпавшейся крыши (слишком любили они гулять по заброшенным улочкам, неисправимые бродяги), коралловый огненный шар и его глаза наливаются насыщенным цитрусовым. Безумные глаза, цвета апельсинов, что так обожала Аллен (и она даже не уверена, что любит больше). Он, таким привычным взмахом руки, зачесывает свои непослушные, вороные кудри, тонкими, узловатыми пальцами в которых обычно обязательно зажата сигарета. Уолкер всегда наблюдая за этими телодвижениями, загоралась желанием вплести свои бледные пальцы в его мрачные мягкие волосы, создавая цветовой контраст. И часто, именно так и поступала, если, конечно, ситуация располагала. Сейчас она располагала, но прерывать этот волшебный момент было, грешным делом. Хочется продлить его, сотворить из маленького отрезка, безразмерно поглощающего, времени, вечность или даже немного больше.
Но как всегда бесцеремонный Ной, не знающий ничего святого, совершенно необдуманно оборвал сию великолепную тишину.
— Куда думаешь потратить выигрыш? — он скосил взгляд на задумавшуюся девушку, сладко потягиваясь и нежась в светлых лучиках, играющих на его смуглой коже.
— Как-будто ты не знаешь куда я сплавляю деньги… — уныло буркнула экзорцистка, пиная носом массивного ботинка булыжник попавшийся под подошву. — Скажи мне лучше, обязательно ли было устраивать драку?
— Заметь, не я врезал тому алкашу, — ухмыльнулся мужчина, игриво растрепав седую шевелюру. — И вообще, с чего вдруг ты стала переживать из-за таких мелочей, как случайная драка в казино? Будто они могут нам что-то сделать…
— В том и дело, что не «нам» — возмущенно вскинулась девушка, всплескивая руками и случайно задевая шикнувшего Микка. — Не тебя потом в темных переулках вылавливают! Ты сейчас свалишь к черту на кулички со своими дружками или в особняке заляжешь, а мне в этом захолустье еще несколько дней околачиваться, пока Учителю не приспичит переместиться!
Аллен обиженно надула щеки, сверля взглядом невозмутимую скалу в лице Удовольствия, с улыбкой смотрящего на сие недоразумение. Уолкер ненавидела, когда он так смотрел на нее — видите ли он взрослый, жизнью наученный, а она всего лишь глупый ребенок. И тупое прозвище «Малышка», только доказывало его о ней мнение.
Она нервно покачивалась на носках, с возрастающим раздражением ожидая, когда брюнет скажет хоть что-то, чувствуя, как кожа начинает зудеть от желания врезать по наглой морде. Затем Ной сделал то, что так любил: склонил голову и бросил на Аллен взгляд из-под ресниц, задумчиво касаясь большим пальцем нижней губы. И этого было достаточно для того, чтобы бабочки, обитающие в животе седовласой, просто взбесились. Микк даже еще ничего не сказал, а она уже чувствовала себя проигравшей в споре, что собиралась устроить.
Знаешь ли?! Это нечестно!
Уолкер понятия не имеет, что происходит между ними, но, когда они наедине, ощущается такое чертово напряжение, что она просто не представляет, как с ним справляться! Тики, который, казалось, наслаждался этим и нихрена не предпринимал, чем безмерно бесил, делал вид, что ничего не происходит и они все те же шебутные «друзья до гроба».
Аллен, как человек невнимательный, даже не заметила, когда все началось. Она не помнит в какой момент к ней в голову забралась та самая ошеломившая мысль: «Люблю его». Она просто мелькнула в сознание, словно резкая, яркая молния, оседая на дне души сверкающими искрами, заставляя с ней смириться. И, наверное, как любая девочка ее возраста, даже была в начале счастлива — первая любовь и все дела. Но потом красивая сказка в ее голове разбилась, царапая осколками сердце осознанием того, что он взрослый, самодостаточный мужчина у которого до кучи любовниц, а она, сотворив себе идеала, влюбилась по уши, по неопытности. Наивный подросток, для которого все в первый раз, конечно. «Замечательно»!
Солнце играло в белых, пушистых волосах, сияющие глаза переливались расплавленным серебром и Тики наблюдающий за ураганом эмоций на милом личике, не мог заставить себя отвести взгляд от этого светлого существа.
— Малыш, ты немного солнце…
И удивленно хлопнув длиннющими ресницами, Аллен звонко смеётся.
— Тоже мне, «романтик»! — и как на него злиться?!
Микк обожал, когда экзорцистка «сдувалась», обижалась, смущалась и замолкала не зная, чем ответить, исподтишка смотря на него (конечно, наверняка размышляя куда больнее ударить), думая, что он не видит.
Такую Аллен хотелось защищать, обнимать и просто быть рядом, ведь она становилась сразу такой хрупкой, и он вспоминал, что это все-таки девочка. Но Ной знал, что пока ему это недоступно: он и так уже ходит по грани. Один шаг — и он полюбит окончательно. Второй шаг — и Уолкер испугается. Почему-то о том, что Аллен может ответить на его чувства взаимностью, Тики даже не думал. Видимо, сказывался тот факт, что она совсем маленькая, всего-то без малого… Сколько?
— Малыш, а сколько тебе лет? — как бы невзначай спрашивает он, нервно сжимая кулак в кармане брюк.
— Знаешь, иногда я думаю, что на тебя нужно обидеться! — хмурится девочка, толкая хмыкнувшего парня в плечо. — Четырнадцать мне! Я, конечно, понимаю, что вам — Ноям, плевать на время и т.д., не стареете же, но мог бы и запомнить!
*******
Аллен, что-то недовольно бурча под нос, уверенно петляла по темным коридорам поместья. Настолько уверенно, что даже, казалось, будто Уолкер знает куда идет! Пф…
Девочка уже жалела, что решила вернуться в поместье, но уж слишком достал ее Кросс, да и те алкаши из казино все-таки решили поискать обобравших их наглецов. Хотела напроситься к Микку на рудники, но тот уж слишком явно пытался от нее отделаться, чем бесконечно обидел. Впрочем, Аллен не подала виду и с милой натянутой улыбкой отпустила друга.
И почему надо было давать ей комнату в самом глухом углу здания?! До сих пор недоумевает, как же она, со своим топографическим кретинизмом, умудрилась запомнить едва ли не с первого раза дорогу. И даже ни разу не заблудилась!.. До этого момента.
Злобно фыркнув, она решает действовать наугад, вламываясь во все двери подряд — поди встретит того, кто выведет ее на путь истинный.
Граф довольно зажмурился, смакуя на языке кубик рафинада и запивая его горячим, безумно сладким чаем.
— Прелестный вечер.
Лулу Белл согласно мурлыкнула, сворачиваясь в клубок на коленях у Первого.
В кои-то веке можно спокойно посидеть в тишине и спокойствие. Шерил днем уехал куда-то по делам, прихватив с собой заскучавшую Роад. Юная Уолкер еще вчера смылась с Тики, который, кстати говоря, и так собирался сбежать. Трайд во всю занят работой, а Мудрость сам по себе тихий мальчик. Даже близнецы с шилом в заднице невесть куда провалились. Потому, нужно не упускать возможности отдохнуть от шумных будней и расслабиться, погреться около камина.
Но, стоило чуткому слуху уловить топот в коридоре, он обреченно закатил глаза, тяжко вздыхая и, на всякий случай, отставляя чашку на столик — нередко случалось так, что кто-нибудь, вроде Роад или Джаздеби, не глядя кидались к мужчине. А потом дружно прятались от злого Первого Апостола, облитого кипятком, ведь холодный чай он не пьет.
Дубовая дверь распахнулась, с диким грохотом впечатываясь в стену, являя усталому взору Адама, злую как тысяча чертей, Аллен. Страсть зашипела, распушила, заходивший из стороны в сторону, хвост и юркнула в приоткрытую форточку, скрываясь в листве цветущего под окном каштана. Тем временем девушка, завидев немного удивленного Тысячелетнего, расплылась в дружелюбном оскале.
— Граф, — как-то подозрительно слащаво протянула она, медленно приближаясь к недоумевающему Ною, нервно следившему за передвижениями девочки, почти, с разбегу прыгнувшей на диван. Сладко зевнув, экзорцистка потянулась, закинула руки за голову и зажмурилась. — Я здесь посплю. Надеюсь, вы не против.
Мужчина покачал головой, прикрыв глаза — некоторые вещи не меняются. Особенно нахальство Юной Уолкер. Оно, как родилось с ней, так и умрет — только с ней.
— И, почему же, именно
здесь? — учтиво поинтересовался Господин Граф, откидываясь на спинку своего глубокого кресла.
— Так задумано, — загадочно отвечает девчонка, так и не открывая глаз, будто действительно собралась спать на этом диване.
— У тебя комната чуть дальше по коридору, — невзначай упомянул Ной, все еще надеясь выпроводить Аллен и продолжить наслаждаться тишиной. Экзорцистка как-то странно дергается, раздраженно фыркая.
— Знаю, — она нагло улыбается, вновь заразительно зевая. — Но тут мне больше нравится.
Мужчина замолчал, про себя усмехаясь, слишком явно было, что девочка злая и чем-то обиженная. Поди опять португалец что-то натворил. Экзорцистка систематически приходит к нему в кабинет и жалуется на «бесчувственного чурбана», то и дело сбегающего к своим друзьям и бросающего ее одну. Да, и «только Вайзли ее понимает». Правда, сейчас она решила заглянуть к нему в комнату… То ли что-то серьезное, то ли она просто заблудилась.
— Аллен, — позвал он, кажется, задремавшую девочку, забавно вздрогнувшую. — А где малыш Тики?
— У друзей своих «малыш Тики», — огрызнулась Уолкер, переворачиваясь на бок, лицом к Графу. Увидев его смеющиеся глаза, она поморщилась, хмурясь.
— А Кросс искать тебя не будет? — спросил Адам, пряча улыбку в скрещенных пальцах, видя раздражение сонной девушки. Ей хотелось спать, она была обиженна на Микка и зла на пьяного Марианна, вновь набравшего кучу долгов, которые девочка обязательно позже сплавит Джаздеби. Те ненавидели генерала и его долги, но слишком любили экзорцистку, потому делали вид, что не замечают лишнее количество листовок в их личной стопке чеков.
— Не будет. — почти прошипела Аллен, со страдальческим стоном поднявшаяся в сидячее положение. Поняла, что Тысячелетний поспать не даст. — Я, наверное, пойду.
И поднявшись на ноги, быстрым шагом направилась к двери.
— Кстати, — остановил ее Граф, довольный своей победой. — Ты не знаешь куда пропали близнецы?
Она обернулась, задумчиво закатив глаза и приложив указательный палец к нижней губе.
— Где-то в тропиках Азии, — припечатала Уолкер, ухмыляясь усталому, тяжкому вздоху мужчины, хлопнувшего себя по лбу.
***
Настоящее…
Канда недовольно поджал губы и как-то уныло вздохнул, наблюдая за мельтешащей толпой, переполнявшей кабинет Комуи. И причина общего сумасшествия сидела рядом с ним на диване, нахохлившись злобным воробушком и таким же прожигающим, раздраженным взглядом следила за разворачивающимися действами, нервно сжимая в пальцах, привычно скрытых белыми перчатками, бокал с чаем. Судя по отсутствующему виду и игнорированию всех задаваемых вопросов, она была где-то явно не здесь, но это не мешало людям, совершенно не знакомым ей и немного пугающим, заваливать ее вопросами, которые вводили в ступор даже совершенно нескромного Лави.
Дело в том, что стоило ошалевшей от новостей Аллен осознать всю глубину жопы, в которой оказалась, Орден наблюдал немного не вписывающуюся в повседневность картину: неожиданно помолодевший Уолкер (если когда она была мелкой егозой в ЧО почти не было людей, то сейчас всем приспичило вернуться с заданий и, конечно, все недоумевали от происходящего), носится по зданию, матеря «Дика» и кого-то еще неизвестного на все лады, а за ним гоняются сестра Смотрителя и ученик Книжника, имевший немного потрепанный, крайне жалкий, видок.
А затем, кто-то растрезвонил всем непросвещенным, то есть девяноста процентов населения Черного Ордена, что Аллен Уолкер — девушка. Джокер Бога, сильнейший экзорцист, легендарный ученик, не менее легендарного, Марианна Кросса, проклятый, выживший с дырой в сердце, герой всея Ордена, восхваляемый почти всей женской частью — баба. Все были в шоке, в негодовании и непонимание. А еще сплетни распространяются со скоростью света, потому Лави, Линали и даже Канда, нервно ожидали явления Рувилье, который не торопился, но точно уже собирался.
Неожиданно, как снег в июле, Аллен расхохоталась, расплескивая ромашковый чай, которым ее отпаивали, заставляя вздрогнуть и, наконец-то, замолчать всех присутствующих в кабинете Смотрителя.
— Истерика? — сам у себя спросил Лави, наблюдая за тем, как подруга на диване, облитая кипятком, бьется в приступе смеха, сгибаясь в три погибели. Линали предусмотрительно забрала бокал, уже полупустой. Канда, тоже попавший под чайный дождь, сжал зубы и ножны Мугена, яростно шипя и сверкая гневными глазами на истеричку, совершенно не обращающую на своё окружения внимания.
— Нет, — прохрипела немного успокоившаяся девушка, оставаясь в согнутом положении и с каким-то ненормальным интересом рассматривая исписанный листок А4 под подошвой своих ботинок (размер уже подходил). — Вспомнила кое-что.
О да, то, что она вспомнила, было действительно уморительным. То, как Граф со спасительной командой в лице самой Аллен, Вайзли и почему-то Трайда, выискивал Уз, заблудившихся в джунглях, невозможно забыть. Потерявшиеся Нои умудрились построить себе хижину и уже не ждали помощи, отчаявшись, и вообразив себя маугли. Даже пытались подружиться с местной живностью. А чем они питались все то время до сих пор остается загадкой.
Но самое смешное началось после того, как Мудрость и Правосудие снова повздорили. Сначала их пытались разнять, а потом задолбавшийся Адам махнул на них рукой и оставил в этих джунглях. В процессе откармливания, отпаивания, отогревания Джаздеро и Дебитто, про них забыли и вспомнили только к ужину следующего дня. Забирали их уже без Уолкер, но Роад говорит, что это было бесподобно. Ни с чем не сравнимо, шикарно и просто божественно. После того случая, Трайд и Вайзли больше почти не ссорились, а Граф месяц не показывался никому из них на глаза.
— Мояши, — рык Юу ворвался в воспаленный мозг подобно вбитому в досточку гвоздю, и ученица Кросса поморщилась, чувствуя, как головная боль стремительно нарастает. Только сейчас, вынырнув из удивительных воспоминаний, которых, она была уверена, раньше у нее не имелось, экзорцистка заметила, что толпа рассосалась и в кабинете присутствовали только основные действующие лица, хотя бы немного знакомые ей. Например, Комуи Ли — друг ее учителя и смотритель ГУЧО, его она даже видела как-то раньше… то ли давно, то ли недавно, но точно с участием Марианна, кажется, отчитывающегося за задание. Почему только Аллен присутствовала при этом — непонятно, ведь обычно Кросс не брал ее с собой в Черный Орден, когда ездил туда сдавать отчет.
— Чего тебе? — раздраженно выдыхает девушка, поворачиваясь к японцу с подозрительно мокрыми волосами, облепившими его хмурое, но довольно милое лицо.
Никто ничего не понял. Ни Канда, ни Ли-старший, ни его сестра, ни Лави. Даже сама Аллен ничего не поняла. Руки сами потянулись к лицу мечника. Пальцы сами сжали и растянули его щеки.
Кроткое «упс» и смешок со стороны двери спасли, видимо, бессмертную Уолкер от жестокой расправы.
— Малыш, что это ты делаешь? — как-то странно улыбнулся застывший в проходе Микк. Роад рядом с ним прикрыла губы ладошкой, сдерживая хихиканье.
Уже никого не удивило присутствие Ноев в отделение Ордена, никого уже не удивило отношение их Аллен с Тики Микком. Но все же, когда та радостно вскочила на ноги и бросилась на шею к Удовольствию, — помнится, на Ковчеге Камелот так же набросилась на саму Уолкер — все немного прифигели. Особенно не вовремя вошедшие Джонни с Ривером.
— Тики! — на сей громкий возглас, полный не скрываемого счастья, Мечта хохотнула, вспоминая этот период в их жизни. Кажется, тогда эти двое только начали встречаться. На фоне ревности они извелись, замучили несчастную Роад и, конечно, с ее пинка, чуть не изнасиловали друг друга. Вот уж близнецы тогда хохотали под их дверью, вместе с Вайзли. А затем все дружно прятались от Адама, неожиданно решившего посоответствовать своему статусу всемирного зла.
— Я смотрю, ты все растешь, — усмехнулся мужчина, поддерживая под ягодицы запрыгнувшую на него девчонку, скрестившую ноги за его спиной.
— А ты все так же не стареешь, — точно так же усмехнулась девушка, наклоняясь к уху Микка, что бы сказанное далее услышал только он. — У меня в кармане одна очень подозрительная бумажка, передай ее Графу.
Тики ничего не ответил, как можно незаметнее пропустил руку сквозь карман штанов Аллен, пряча смятый лист внутри себя.
Почувствовав, что Ной сделал дело, она расплылась в улыбке и звонко чмокнула его в щеку.
— Люблю тебя, — и наконец спрыгнула на пол, оборачиваясь к шокированным зрителям (Все-таки одно дело слышать на словах про их отношения, другое видеть своими глазами). — Что?
***
Прошлое…
Теплый свет, исходящий от колыхающихся, за стеклом керосиновых ламп, огоньков, лился вдоль стен, освещая темный и мрачный коридор особняка и три силуэта, крадущихся по этажу, то и дело запинающихся друг о друга.
Парень беспокойно оглянулся на брата, неуверенно мявшегося за его спиной, и лениво зевнувшего другого мальчишку, смотрящего на сие действо, задуманное близнецами, крайне скептически и вот-вот готовясь уйти — досматривать прерванный сон. Узы вытащили мирно посапывающего и ничего не подозревающего ребенка из постели буквально насильно, утаскивая за руки куда-то в темноту, не давая и шанса на побег, при этом что-то вереща про Аллен и Тики, очень подозрительно скрывшихся в одной комнате.
— Да замри ты! — шикает Дебитто, кидая мимолетный взбудораженный взгляд на вздохнувшего, по его мнению очень шумного, Вайзли и хватая охнувшего Джаздеро за руку, неуверенно останавливаясь перед закрытой узорчатой дверью, ведущей в спальню Удовольствия и переминаясь на пятках. Если прислушаться, что и сделали трое — даже Мудрость, которому на самом деле тоже весьма интересно, что же происходит по ту сторону. Нет, он, конечно, мог бы воспользоваться своей способностью, но Граф, над которым неудачно подшутил мальчонка под предводительством шальной троицы в лице Аллен и Джасдеби, строго запретил пользоваться силой без важной на то причины. Вайзли был хорошим мальчиком, побаивающимся злого Адама, поэтому и не стал противиться воли Отче.
Звуки за дверью стали громче и определенней. Близнецы замерли, смотря друг на друга с лукавыми ухмылочками, а седовласый удивленно охнул — он до последнего сомневался, надеясь хоть на какое-то благоразумие со стороны Тики (на совсем ошалевшую в последнее время Аллен надежды не было никакой). Вайзли сорвался первым, бухаясь на коленки и прикладываясь щекой к холодной лакированной деревянной поверхности, стараясь что-то разглядеть в узкой щелке, из которой лился не яркий свет, судя по всему, свечи. Джаздеби тут же что-то забурчали в протест, толкаясь и крехтя, в попытке присоединится к подглядыванию.
— Господи-Боже… — покраснев, аки черешня в июле, мальчик порывисто, запинаясь и путаясь в собственных ногах, отползает, плюхаясь задницей на жесткий, царапающийся ковер. Парни же, похихикивая, ничего вообще не смущаясь, скучивались на пороге, продолжая наблюдать за творящимся в спальне развратом.
Прикрыв ладонями со всей силы зажмуренные глаза, он мысленно уговаривал себя забыть только что увиденное, но громкий стон только освежил воспоминания и добавил насыщенности картинки, стоящей перед глазами.
Джасдеро отодвинулся, опираясь о стену и покачнулся, сотрясаясь, зажимая руками рот, дабы не вырвался дикий, истеричный ржач. Дебитто непонимающе посмотрел на брата, но, когда тот неопределенно махнул рукой куда-то в сторону, он сначала икнул, а после завалился на спину, беззвучно хохоча. Как им только это удается?
И тут до Вайзли дошло…
— Не дай Бог, Граф услышит это… — испуганно выдохнул он, оглядываясь на дверь в конце коридора, а братья только сильнее залились, впадая в какую-то странную немую истерику.
И как раз в это время распахнулась дверь спальни Адама и Мудрость, сшибая замерших в ужасе Уз, метнулся ко входу в комнату Удовольствия (во всех смыслах), дико барабаня по дереву.
— Тики, мать твою, прекратите! Немедленно!
