***
После хорошей взбучки полученной от Делсона и Фаррелла, которые долго и нудно читали лейтенанту странные морали о том, что нужно было отзвониться по рации прежде чем падать в обморок, оного заперли в палатке на пару дней, чтобы отсыпался и отдыхал. Как сказали они, скоро будет новая битва и Майк нужен им здоровым и «новеньким», как, собственно и Роб, по отношению к которому были предприняты похожие меры. Ближайшие два дня парни постоянно рубились в карты, а стоило кому-нибудь к ним зайти, притворялись спящими или уставшими. Как бы там ни было, война войной, а отдыхать нужно — силы не казенные. В голову же Майку стали прокрадываться революционные мысли, что практически взрывали его создание, переворачивая с ног на голову. Он сомневался во всем. В своих убеждениях, правоте начальства и их «благих» целях. Сомневался в современном мире и сомневался в своих сослуживцах. Сомневался во врагах. Сомневался в словах Честера, сомневался в Честере. Сомневался в себе. Его метало туда — сюда. Только что он морально был готов рвать демонам глотки голыми руками, а сейчас уже хотел перейти на их сторону. Его сильно тянуло к майору — тут и отрицать нечего. В мыслях крутилась тысяча вопросов к тому, начиная тем, как устроен Ад, какое там положение занимал красноглазый, заканчивая их отношениями. Но можно ли назвать это отношениями? Они виделись всего лишь раз. Один чертов раз! А эта встреча уже так перевернула мир Майка. Может этот Честер уже и думать забыл про Шиноду. Может, для него это было просто мимолетное знакомство?.. Спустя какое-то время, когда все, казалось, было уже обдумано по тысячу раз, каждая мысль была обглодана как кость голодным волком, Майку стало интересно: а каково это? Каково сначала быть практически неуязвимым, а потом вмиг потерять всю свою силу и мощь? Стать обычным человеком? И почему к этому так стремились даже высшие демоны? Что такого в этой Земле? Или в Аду так плохо? Но ведь это их дом — они там родились, они привыкли к таким условиям, для них это должно быть естественно, как дышать. Но почему же тогда, как появилась возможность, они сбежали? И если есть Ад, есть ли Сатана? Если есть Сатана, есть ли Бог?.. Тысячи вопросов взрывали мозг молодому снайперу и ни на один из них ответить Майк не мог. Он сколько угодно мог строить свои догадки, сколько угодно мог пытаться все сопоставить... Но правды он не узнает. Или узнает? Ответит ли Честер на его вопросы, если они встретятся? А они встретятся? А хочет ли сам Чез встречи?.. Раньше было легче. Раньше Майк просто воевал. Он был уверен в своей правоте, бил врагов, что некогда были неуязвимы, а сейчас замертво падали от одной — единственной пули из снайперской винтовки... И знал свое место. Сейчас же в голове была абсолютнейшая каша, и парень просто физически не мог ничего решить, не мог ничего предпринять. Отбивая очередную карту Роба, Шинода думает, что он бы хотел, наверно, чтобы той встречи не было. Наверно, было бы лучше умереть, было бы правильнее. Или нет? И вообще есть ли на войне место чувствам?***
Следующее наступление подкрадывается незаметно — две недели пролетают, будто два дня. Подготовка к битве была масштабной, и это пугало. Майк до глубины души боялся, что этот бой может стать последним для него. Или для Роба. Или для Честера. Все эти смерти трудно давались Шиноде. Четырнадцать засечек на любимой M24E1 трудно ему дались. Четырнадцать... Казалось — не так уж и много, но ведь и воевал парень недавно. Совсем недавно он закончил свои снайперские курсы, где они и сдружились с Робом, совсем недавно оказался здесь. Лос-Анжелес... Город ангелов? О, нет. Кто его так назвал? В пору прострелить этому человеку голову — он жутко облажался. Теперь это город демонов. Жизнь слишком саркастичная сука. И шуточки у нее плоские. Новое здание, на пятом этаже которого в некогда чьей-то ванной находит укрытие Майк. Напротив, в некогда элитном небоскребе — Роб. А внизу сотни солдат в одинаковой форме, что некогда жили, озирающихся среди мертвых домов, в которых некогда жили. Сейчас тут пусто. Тут уже никто не живет и даже не существует. Вещи брошены, машины все так же припаркованы внизу. Большинство мужчин на войне, женщины и дети в лесах. И какой был смысл во всем этом? Ремонт, новая мебель, шикарные квартиры. Зачем?.. Шинода изводится от ожидания. Они с Бурдоном отправились на свои точки значительно раньше, чем планировалось наступление и бой, поэтому оставалось только ждать. Время противно и мерзко тянулось, а тиканье часов из соседней комнаты просто выводило из себя. Но ничего не поделаешь. Затаиться. Затаиться и ждать, когда все начнется. Ждать, когда наши выйдут на пустые улицы и, словно тени, из всех углов станут выпрыгивать враги. Или не враги?***
Точный выстрел и замертво падает подполковник. Майк был уверен, даже несмотря на форму — это чужой. Честер говорил, что-то про то, что демоны видят сущности друг друга. Шинода же научился этому где-то на уровне интуиции. Но все же, наверно, если бы не треклятая форма, он убил бы больше. Намного больше, ведь большинство выстрелов приходилось подолгу обдумывать, чтобы ненароком не пристрелить своего. Но кого теперь можно считать «своим»? И почему вообще нельзя было урегулировать эту ситуацию мирным путем в самом начале? Майк мужественно отбивается. Нет, не от пуль или врагов. От мыслей. Нажимает на курок, ранит еще одного, стараясь не задумываться, правильно это или нет. Ведь так просто нужно, да? Однако вся напускная уверенность слетает в один момент, когда в прицел Майк видит майорские погоны. Он мысленно выругивается матом — ему бы подстрелить Честера, тот абсолютно незащищён с этой стороны, не прикрыт и, ясное дело, не свой, но он не может заставить себя спустить курок. Несколько минут он держит Чеза на мушке, а потом понимает, что это гиблое дело. Да даже чисто морально это неправильно — хоть красноглазый и враг, он все же спас жизнь Шиноде. Да и снайпер ему обещал... Лейтенант продолжает изредка стрелять, а спустя еще полчаса меняет позицию, спускаясь на пару этажей ниже. Обустроив себе новый пункт, первым делом он находит в прицел Честера, убеждаясь в том, что тот не ранен и не убит. Сам же Майк даже не замечал, что слишком часто выискивал на поле боя знакомую фигуру... Сегодняшняя битва для Шиноды не плодовита — он убивает лишь одного. Наверно, все из-за Чеза. Долбаный Чез, какого черта он вообще участвует тут? Какого черта, он враг? Какого черта, блять, оказался таким хорошим, если по всем правилам положено быть плохим?! Спустя час внизу творится странное — практически рукопашные бои. Они стреляют друг в друга в упор, а как кончаются патроны, идут в атаку, орудуя прикладом. Хоть так убить и трудно, но хоть вырубить... Честер же, маленькая мразь, стоит чуть поодаль, прячась за каменным уступом какого-то бутика. Стоит и изредка отстреливается, отрезанный от своих. Стоит и, блять, не видит, что в него целятся с другого боку. Майк мысленно кричит, сжимая зубы, Майк мысленно орет, глядя в прицел своей винтовки, Майк мысленно разрывает свою гортань от непередаваемых звуков, не чувствуя пальцев. Майк слышит, как в виски стучит кровь, слышит выстрелы внизу и молится. Ну, же, повернись, ебаный в рот. Повернись — он слева, за углом... Выстрели в него первым, не умри. Не умри, блять! Секунда, две, три. Тянутся как свежий мед, что переливают в другую банку. Шинода судорожно пытается принять правильное решение, пытается... Но когда он замечает палец на курке чужого автомата, не может и делает неправильный со всех сторон выбор. Он стреляет. Четко в голову, так, что боец падает на выложенный брусчаткой тротуар, словно опрокинутый мешок картошки. Чез недоверчиво смотрит на труп, а потом оглядывается, но понимает, что тщетно — стрелка не выследить сейчас. А потом улыбается. С лица пропадает удивление, остается лишь широкая улыбка, которая, правда в скором времени с лица тоже спадает — майор продолжает бороться за свою жизнь, отстреливаясь. Ну, что же Майки. С первым убитым тебя. С первым убитым сослуживцем.