Жрицы Солнца

Эту гадость не брало никакое оружие. Оно швырялось серыми сгустками магии, которые были сродни бомбам. Никто не знал, вернётся ли живым. Такую картину увидела Ким, когда все они появились на стене. Разруха, вдали идёт бой, только пыль летит. — Кошмар, — простонала она. — Хуже не бывает. И всё из-за меня. Ра как-то странно на неё посмотрел. Но спустя секунду, Лео понял, что смотрит он не на Ким, а на Неферию, которая хмуро наблюдала на сражением. — Сейчас что-то будет, — тихонько пробормотал Лео Ким, смотря на то, как Ра направляется к жене. Воздух из пустыни дул Ким в лицо, суша лицо и задувая песок в янтарные глаза, с болью наблюдавшие за сражением. Руки девушка скрестила на груди, а золотые волосы, подобранные ободком, летели назад так, что кудри наполнялись песком. — Это я виновата, — выдохнула она, опуская голову и закрывая глаза. — Зря я не сбежала в первый же день. Я бы смогла. Вернулась бы домой и не волновалась больше. Но что случилось, то случилось. Она распахнула глаза, и мотнула головой, чтобы кудри не лезли в глаза и рот. — Ты должен мне помочь, — по-прежнему смотря на сражение сказала она Лео, поворачивая голову. — Я достану корону и смогу уничтожить Карпену и Эксатона. — Идёт, — пожал плечами Лео. — Только давай побыстрее, а то мне зачёт сдавать надо. И родители твои пока разберутся… Ра и Неферия разговаривали, периодически жестикулируя. Было ясно, что беседа у них не очень-то складывается. — Да-а-а… Давай быстро. За диадемой и назад. Она схватила его за руку. — Ты чего? — не понял он, выдёргивая свою руку из своей. — Хочешь туда пешком добираться? — насмешливо спросила она, сдувая с лица упавшую на глаза прядку. — Нет, а… — Вот и заткнись. Лео обиженно замолчал и уже ни слова не говорил. Даже когда они не очень-то удачно приземлились. А точнее они приземлились на спину громадному льву, с бронированной шкурой. — Ой, Малыш! — воскликнула Ким, спрыгивая со спины тварюги. Лео решил последовать её примеру, пока лев не обернулся и не обнаружил у себя на спине одного очень вкусного человечка. — Ты жив! Солнышко моё! К огромному удивлению Лео, этот Малыш опустил свою исполинскую морду, позволив Ким себя погладить. — Эта тварь нас не сожрёт? Малыш повернул голову и в упор уставился на Лео. — Заткнись, придурок! — Ким показался брюнету кулак и ласково обратилась к льву. — Не слушай ты его, он дурак. Солнышко, а где диадема? Ты знаешь? В ответ Малыш словно улыбнулся ей и пнул к ногам какую-то коробочку. Быстро открыв её, Ким вытащила красивую корону. — Ух ты, прикольная, — оценил Лео. Ким придирчиво осмотрела головной убор. — Не помялся. Пойдём скорее, в этой побрякушке судьба Египтуса. Золотоволосая заткнула диадему за пояс и схватила было Лео за руку, когда над её головой просвистела стрела. Девушка вздрогнула и встала в боевую стойку, зажигая на руках солнечные шары. Лео направил в пустоту руку с браслетом. Око, напитавшееся силой Ким, не только не разрядилось, но и стало работать словно мощнее. — Вы никуда не пойдёте. — Тьфу ты, Рен! Ким расслабилась, глядя как из темноты появляется знакомая фигура. Но лицо… На кончиках пальцев девушки вновь заиграли шарики. — Занрен? Всё… нормально? — Нет. Абсолютно ничего не нормально. Я тут кое-что узнал от нашего болтливого друга… — Хонсу? Где он? И где Эна, Апис? Рен, отвечай! — Неважно где они, важно, где и с кем должна быть ты! — О, началось! Рен, солнце моё, пойми своей дурной башкой: я не твоя девушка и никогда ею не стану. Лео эта сценка напомнила одну из мыльных опер, которые крутили по телевизору. Их очень любила смотреть его мама, а с недавних пор ещё и Джульетта подключилась к ней и они, ровно в семь тридцать вечера, начинали реветь над несчастной судьбой влюблённой девушки. Лео, папа и Тоби даже не пытались их успокоить. Себе дороже, потом начинаются истерики на две темы: «Ты меня не любишь! Ты даже не пытаешься меня пожалеть» и «Я пропустила его слова! Какие же вы оболтусы, не мешайте!!!» И вот поди пойми их, этих женщин. — Ты… Ты… ты просто… просто… БАХ! БАБАХ! БАБАХ, БАБАХ, БАБАХ! Что-то громадное приближались по коридорам. Лео сжал пальцы, готовясь ударить по противнику, Ким попятилась. — Червь… Ты его подчинил? — Как видишь, милая. Рен подпрыгнул, сделав сальто назад, и приземлился точнёхонько на спину громадному, белому червю. Лео выпустил несколько залпов, но Ким схватила его за руку и втащила в неприметную нору. — Быстро за мной! Она проползла на несколько метров вперёд и вылезла в другой части пещер. Они были ярко освещены, а на стенах висели шторы. — Быстрее. Как пить дать, они здесь! Открывай ширмы, ищи наших! Лео не сразу сообразил, чего от него хотят, но, слушая как червь пытается проломиться сквозь толщу стены, просто принялся повторять за Ким, а именно распахивать ширмы. Апис, Хонсу и Энария нашлись в комнате Шиммита. Хонсу сидел на полу в растерянности, Эна и бык лежали на кроватях. Лицо рыжей было расквашено, залито свежей кровью, нос сломан, и губа разбита. Апис выглядел немногим лучше, но он всё же крепче чем хрупкая девушка. — Это ужасно! — возбуждённо воскликнул Хонсу, едва завидев Ким и Лео. — Этот мальчик — вроде такой хороший — набросился на нас, едва не убил их! Так изуродовать девочку… Ким подбежала к подруге и принялась водить по её лицу шаром солнечного света, шепча себе под нос: — Асклепи-оане, асклепи-оане, асклепи-оане… На глазах изумлённых мужчин нос восстанавливался, кровь словно впитывалась в кожу, а губы уменьшались до нормального размера. Эна заморгала глазами и осторожно села. — Это всё из-за тебя, — тихо сказала она, скорее с сожалением, чем с ненавистью. — Он ни перед чем не остановится. Прости меня, это я проболталась про пророчество, про суженного… — Это уже не важно. Уходим, только с Аписом разберусь. — У него нокаут. Его отшвырнул к стене тот чудовищный червь, которого приручил Рен. Во имя солнца, Ким, за что? Почему на меня всё это… Голос Энарии дрогнул и она разрыдалась, уткнувшись в ладони. — Я просто проклятая! Сначала нас с сестрой бросают родители, потом Эдамира умирает, теперь мой лучший друг пытается меня убить просто потому, что я мешаюсь ему. Ким, вот скажи, почему на меня эта оказия свалилась? В чём я виновата?! — Ни в чём. Но у нас нет времени распускать нюни. Идём. Апис… — Всё со мной нормально. Этот сопляк просто меня чуть-чуть помял. Покряхтывая, бык уселся на кровати, тут же сломавшуюся под его весом. — Ой… — Сюда уже никто не вернётся, — покачала головой Ким. В этот момент пещеру сотрясли мощные толчки и червь прорвался в сеть. Хонсу и Лео принялись стрелять по нему. Хонсу — лунными шарами, Лео — лучом из браслета. Ким хмуро оглядела всех и остановила взгляд на Энарии и Аписе. — Голова будет очень сильно болеть, но вы останетесь живы. Телепортат-Эом-Ста! Вспышка, и оба исчезли. Ким враз ослабла. Это было самое противное из заклинаний, оно требовало максимум сил. Сложнее только заклинание воссоединения, каким воспользовалась Карпена. Оно мало того, что длиннющее, так ещё и почти всю жизненную энергию отбирает. Червь подбирался. Ему были не страшны удары Хонсу, но луч Лео наносил ему какой-никакой урон. Рен, абсолютно обезумевший из-за отказа Ким, сидел на червяке и готовился раздавить этих двоих, когда из пещеры вновь показалась Ким и схватила их за руки. В ту же секунду все трое исчезли. Из-за усталости, золотоволосая немного не рассчитала, и все трое попадали на стене. Только Лео едва не перевалился через край, но Энария успела схватить его за руку и втянула назад. Хонсу оказался совершенно помятым и избитым. Диадема всё также болталась на поясе Ким и теперь она осторожно взяла её в руки. Самое прикольное, за ними всё это время наблюдали Ра и Неферия, но никто этого не заметил. — Достали? — улыбнулась Жрица Луны, приближаясь к дочке. Ким хмуро посмотрела на мать и сдула прядь с лица. — Ага. Только не знаю, стоило ли это делать. И Малыша мы там оставили… — Малыш вон он, — Энария показала вниз. Там, на каменной лестнице, сидел мантикора и думал. — А вот кое-что мы всё-таки оставили. — Рена, — хором сказали девочки. Они втроём всегда дружили с друг другом лучше, чем с кем-то из Солнечных. Возможно потому, что именно Рен и Эна знали про тайну Ким. А может просто потому, что так и должно быть. — Так или иначе для нас он потерян. Навсегда.