Чу - значит чужой?

Глава 6. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Переусердствовал немного, Чтобы спасти друзей своих… И магии волна в Дорогу Вмешалась, свой добавив штрих. Так, рикошетом от Тримоны, Прочь отклонила телепорт… Да где-то рядом без препоны Снесла волшбу, словно на спор… Лишь только Эхом просквозила - Отец почуял сына силу! Все комментарии по поводу главы делю со своим соавтором, большая часть ее! swet lana. *** Муравейник. Тхасы-солдаты закрыли своими телами выход... - Тссшшш... – рассерженно зашипел Чу, подражая царице, и хлестнул зажатыми в руках трофейными усиками по морде охраны, успев крикнуть пленникам: - Вперед! Ну же, вперед... Ненадолго отогнав мерзких насекомых, Чу стал помогать гному-кузнецу выпихивать ничего не соображающую толпу наружу. Особого труда стоило Сину направить в нужном направлении тёмных эльфов: они были намного выше его, многие ранены, истощены и, вдобавок, полностью дезориентированы, а тут еще за спиной заверещали тхасы. Чу обернулся - муравьи строились в стройные ряды, и рядам тем не видно было конца. Страшно... Впервые Чу стало так страшно. Впервые он узнал, что значит бояться не за себя: сердце обмирало от одной мысли, что Бо, поддерживаемый Сином, и остальные пленники не успеют выйти. Чу лупил и лупил тхасов усиками, зажатыми в руках, пока они не обтрепались, а потом и окончательно не сломались. Пока в его руках не остались лишь последние их сегменты, за которые он и держался - круглые, узкие, со сквозным отверстием внутри, словно браслеты или маленькие бублики, которыми иногда по выходным баловал приёмыша с Сином Бо. Выбрасывать их было нельзя: запах должен был остаться на Чу. Но руки надо было освободить... А куда их деть? Для браслетов на запястья они были слишком малы, для колец - велики... И Чу, не задумываясь, надел их... на рога. Кольца прошли только до середины, застревая намертво. Теперь руки были свободны, да и тхасы как раз перестали нападать, начиная перестраиваться. И сейчас самое главное было спасти пленников. - Спасай Бо, Син, а я догоню... – и юноша, силой выпихнув вслед за всеми гнома, встал на выходе. Чу оглянулся: группа пленников только-только пересекла пещеру перед входом в муравейник и заходила в дальний коридор, в котором совсем недавно юноша и гном устраивали засаду на зазевавшегося тхаса. И все равно... Для злобных тварей это три минуты бегом. Только что освобожденные пленники совсем беспомощны! Из всей группы с ясным рассудком был только Син, и пройдет еще много времени, пока нейтрализуется яд и остальные придут в себя. А если тхасы вырвутся из муравейника? Они же разорвут всех в пылу гнева! Нужно их остановить и самому как-то выбраться... Вопрос только – как? Остановить их в одиночку даже его недюжинной силы не хватит… Из магии Чу тоже пока хорошо знал только бытовые заклинания, да и не действует на тхасов магия. Хотя... Заклинание очищения ведь действует на грязь... А землю можно считать грязью? А камни? Чу, сконцентрировавшись, быстро прочел заклинание. Магия уже прошла волной по стенам коридора, а он выскочил из муравейника в пещеру. Оглянулся посмотреть на дело своих рук, но результата так и не заметил... Не получилось! Юноша еще раз бросил заклинание, теперь уже над входом. Опять ничего... Камни... Наверное, надо еще больше силы вложить... И тогда, собрав всю свою энергию он ударил под ноги выползающих тхасов... Ударил и только потом вспомнил, что заклинанию нужно время для уничтожения грязи... а он... Он вложил в него много энергии! Слишком много! В муравейнике что-то гулко бухнуло, стена огромной пещеры, в которой был вход в него, покрылась трещинами и словно потекла. Туманом растворялась твердь под ногами, а камни, лишившиеся её опоры, с грохотом рушились вниз... Чу в испуге рванул прочь в первый же попавшийся туннель. Так быстро он не бегал еще никогда в жизни! Сильные ноги словно сами несли его в коридор – один из четырех, что веером расходились от этой пещеры. Спасаясь, он не видел, как пол буквально исчезал под лапами тхасов, как в эту огромную яму рушились уже не поддерживаемые ничем стены, а затем и зависший на миг в воздухе свод... *** Укромная долина в Тарнилейских горах. Охотничий домик. Витан наконец-то смог после трёхдневного перерыва продолжить незавершённый опыт. Харальду снова было очень плохо: манипуляции с аурой и сознанием Герриона не прошли для него даром, и бывший король Хёльда регулярно страдал сильнейшими головными болями, с которыми невозможно было совладать, можно было только переждать – и чиэрри сутки напролёт не отходил от его постели: кормил с ложечки, менял холодные компрессы, нашёптывал на ухо милые глупости, стараясь успокоить - просто был рядом, страстно желая если не забрать себе, то хотя бы облегчить страдания любимого. Но наконец-то всё позади: сегодня Харальд уже завтракал в столовой, шутил, а после обеда решил проведать семейство оленей, прикормленное им ещё с прошлой осени. Навещал он их всегда в одиночестве, потому что тёмный неизменно обращал животных в бегство одной только аурой, поэтому-то у Витана выдалась минутка для любимого увлечения. И вот он уже начал колдовать над ретортой во флигеле, приспособленном под лабораторию. Рядом – редкий манускрипт, за которым мужчина охотился много лет и наконец-то сумел отыскать на книжных развалах садмийского рынка. Несколько пассов рукой, магическая формула, вычитанная из трактата – и вот жидкость в сосуде начала густеть, окрашиваться в насыщенно-зелёный цвет… Всё, как описано в древней рукописи! Вот появился металлический отблеск на поверхности состава, вот он стал интенсивнее… Вдруг реторта взорвалась прямо в руках! Жидкость выплеснулась на горелку - шипение, дым, разноцветные искры, мерзкий запах!.. Витан, никогда во время опытов не забывающий про магический барьер, конечно же, не пострадал, но хлопот это не убавило. Распахнув окна и призванным сквозняком выпроваживая густой дым из флигеля, мужчина размышлял, где он допустил ошибку… Ингредиенты чётко выверены, формула произнесена без ошибки… Перебрал магии? Но ведь не школяр уже, на таком не прокалывался лет … много лет. «А ведь дело в магии, точно, в магии - пришёл к выводу чиэрри, закрывая окна, - до сих пор отголоски гуляют по всей комнате!» Но что-то тут было не так… Магия была какая-то… Угол драгоценной рукописи, вспыхнувший от горелки, отвлёк Витана, бросившегося спасать своё добро, и мысль, начавшая оформляться, упорхнула… Мысль, что магия, натворившая чудес в его святая святых, была не его… Это была чья-то РОДСТВЕННАЯ магия… *** Где-то в лесу. Падение с высоты нескольких метров вышибло из нага дух. Рядом шлёпнулся мешок. На какое-то время Рохасс потерял сознание, а когда пришёл в себя и открыл глаза, увидел безмятежное голубое небо с неспешно плывущими облаками, колышущиеся под ленивым ветерком ветви деревьев и… морды лошадей, склонившиеся над ним. Вмиг позабыв про тупую боль в спине и затылке, юноша взвился на хвост, сплетая его в тугие кольца, и предупреждающе зашипел. Вокруг вековые деревья, папоротники… В Тримоне такого буйства зелени не встретишь… Куда его занесло?! Наг перевёл взгляд от растений на группу всадников, окруживших его подковой. Прямо перед ним нервно прядал ушами тонконогий жеребец изабелловой масти. Всадник, успокаивающе похлопывающий по лоснящейся шее диковинного голубоглазого животного, был так же необычен и неотразим: ботфорты со шпорами, инкрустированными гелиодорами; роскошный камзол, шитый золотом; рубаха тончайшего батиста, пенящаяся у горла и тонких запястий драгоценными тончайшими кружевами; утончённое лицо с волевым подбородком, чувственными губами, бровями вразлёт и большими серыми глазами, обрамлённое светло-русыми тугими локонами, которые, явно, не были плодом парикмахерского искусства. Всадники, стоявшие бок о бок с ним, скорее всего, были дворней, судя по их одежде, лошадям и явному ожиданию приказов от златокудрого. А тот не скрывал восхищения, жадно разглядывая Рохасса: - Пресветлая Луана, каков красавец! Да это же наг! Наг!!! Живой наг. Великолепный экземпляр… Ухоженный… Чей, интересно? Хозяева, явно, не из бедных…Дейн, у Витлоков кто-то гостит? Невысокий брюнет с подвижным загорелым лицом и бегающими глазками, к которому обратился аристократ – семейный маг, лекарь и надежный источник всех сплетен – тут же подъехал ближе и, подобострастно склонившись к хозяину, зашептал: - Абсолютно точно – нет. И караваны тут давно не проходили. Да и знали бы уже, если бы такая диковинка, на которой драгоценностей с полказны нашего государя, да продлит Луана его дни, у кого-нибудь из соседей потерялась. Он издалека. Я чувствую остаточные возмущения чуждой магии… Может, кому не угодил, и его телепортом вышвырнули? Уголки губ блестящего всадника тронула тень улыбки: - Если так, то очень удачно вышвырнули. Давно мечтал о такой зверушке! Маг засопел, делая шеей движение, будто воротник неожиданно стал тесен: - Милорд, их считают разумными существами… - Ты посмотри на него, Дейн… О чём ты говоришь?! Отъезжай в лес и постарайся незаметно подобраться к нему со спины. Змейку нужно обездвижить. Змейка не выглядит слабой, – и опять с нескрываемым восхищением. - Красавец! Рохасс ничего не понимал: ни где он, ни как сюда попал, ни кто эти люди, ни на каком языке они говорят. Неутихающая головная боль мешала сосредоточиться, собраться с мыслями, проанализировать ситуацию, выработать линию поведения, определиться, в конце концов, на каком языке лучше обратиться к незнакомцам. Непонятная речь всадников, как и сами лошади, нервировала… Сам того не осознавая, наг обратился к людям на своём родном языке, который звучал для них нечленораздельным шипением. Лошади в испуге захрапели, жеребец желтовато-кремового цвета взвился на дыбы, окончательно выводя из равновесия юного Аш’шааса. Тот, инстинктивно защищаясь, ударил хвостом по группе, повредив ноги двум крайним животным. Второй удар получился смазанным, потому что маг, воспользовавшись сумятицей, сумел-таки незаметно подобраться к экзотическому существу и послал ему в спину обездвиживающее заклинание. Это спасло людей и животных от более серьёзной опасности, а Рохасса – от гибели, потому что охотники – а это были именно они – уже вскидывали на плечи арбалеты, стремясь защитить своего господина. Зверушка оказалась строптивой, и как бы графу Милликору де Тианзур ни хотелось украсить им свой зверинец, скрепя сердце, он принял решение подержать его прежде в подземелье, чтобы присмирел. И пока непокорный красавец валялся в траве неподвижной тушей, дворня, не медля ни минуты, привела приказ милорда в исполнение, предварительно ободрав нага, как липку.