Чу - значит чужой?

Глава 13. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Знак рода, его плоть и кровь: У зверя каждого, у птицы - Узор на перьях, ряд полос - Похожим на отцов родится. Улыбка беглая иль жест, Иль глаз небесных синь сияет, Так, признак рода, вечный крест, Свое родство обозначает. А с ним – и вечная любовь, и боль, и радость обладанья… И гордость - ведь и плоть и кровь - ТВОЯ продлится в Мирозданье… Главу писали пополам со swet lana. *** Укромная долина в Тарнилейских горах. Охотничий домик Иногда Харальд во время близости, не в силах вынести охватывающее его блаженство, начинал плакать. Вот и сейчас Витан сцеловывал соленые ручейки с щёк и висков, нависнув сверху над любимым телом, безвольно распластанным на разворошенной кровати. Припухшие от поцелуев губы хельдинга тронула лёгкая улыбка, и он открыл глаза, с нежностью взглянув на своего сильного неукротимого зверя. И чиэрри вновь утонул в этом взгляде… - Тьма, какие же у тебя глаза! – не выдержал он. - Знаю-знаю, как у твоей Ингрид, - по-доброму усмехнулся Харальд, мягко очерчивая пальцами скулу своего демона. Тот, немного смутившись, уткнулся носом в шею хельдинга и, не сдержавшись, смешно фыркнул. - Уродище... Ты выучил меня наизусть. - Нет, - мужчина с наслаждением запустил пятерню в шевелюру чиэрри и начал мягко массировать ему затылок, - ты очень непредсказуем, и я постоянно открываю в тебе что-то новое. Но сходство глаз – это, точно, твой пунктик. Хотя здесь нет ничего удивительного – глаза Геррионов уникальны. Витан, чуть не мурлыча от поглаживаний экс-короля, съехидничал, смягчая это поцелуем за ухом: - Конечно, голубые глаза – это такая редкость! Теперь пришла пора фыркать Харальду. - Голубых великое множество, но больше ни у кого нет этих расходящихся от зрачка лучиков, тёмно-синего ободка по краю, - назидательно, менторским тоном, начал хельдинг, - и только у Геррионов глаза играют, как драгоценный огранённый камень! – закончил он с пафосом, тут же сбив его довольным смешком от повторного щекочущего поцелуя. – У вас же тоже существуют какие-то семейные черты: рога, хвост, форма ушей, в конце концов? - Семейные? – фыркнул чиэрри. - Не было у меня семьи никогда! Есть только магия… Кровное родство всегда можно определить по магическому рисунку… Витан замолчал, что-то вспоминая, безмятежность начала сходить с его лица, между бровей залегла морщинка… И тут его как подбросило на постели. Сев на колени Харальда и глядя на него округлившимися глазами, мужчина воскликнул: - Магия! Та магия была родственная! У меня нет родственников, кроме сына! Он жив! Жив!!! - притянув к себе хельдинга за плечи, вынуждая его тоже сесть, он возбуждённо продолжил. – Он жив, понимаешь? И он умеет пользоваться магией! Но его некому было учить! Как же это произошло? – лихорадочный шёпот и горящие глаза выдавали сильное волнение говорящего. - Непроизвольно? Тогда нужны очень сильные эмоции… Ему плохо. Харальд, моему мальчику очень плохо, а я тут!!! - Куда? – попытавшегося сигануть с кровати демона Харальд удержал за талию. – Вначале ты успокоишься. Потом наденешь штаны, как минимум. Потом всё хорошо обдумаешь и только после этого начнёшь действовать. Ты его найдёшь. Обязательно найдешь! Понял? – Это уже был не безвольный, разморенный негой возлюбленный, это был король, хоть и бывший, хотя, бывших, наверное, и не бывает… *** Город гномов Герн. Взбешенный Витан почти летел по улицам Герна. Встреченные гномы шарахались в разные стороны, стремительно скрываясь в своих домах и замирая от ужаса за закрытыми дверями. Год! Он не мог найти ни одной зацепки, где может быть его сын, целый год! А тут вдруг посильнее надавив на торговцев, имеющих дело с гномами, услышал о странном существе, мирно живущем в Герне, одном из крупнейших подземных поселений. В Герне!!! А чиэрри искал сына совсем в другом направлении! Ведь все магические маячки, оставленные Первородным недалеко от Герна, ни разу не сработали! Воистину, происки Луаны! Здесь его сын прожил целый год в одном доме с какими-то гномами! Что они этот год делали с ним?!! Что? Разве мальчику и так не досталось! Вспыхнувшая злоба клокотала, как кипящий котел, того и гляди угрожая выплеснуться наружу. Витан несся по улицам, краем глаза фиксируя опорные балки свода пещеры города: как только он заберет сына, городу не жить! Твари! Он здесь все разнесет! Все!!! Будет им такой же конец, как и монастырю! Даже ворот не оставит! Чиэрри глазами искал дверь, на которой должен быть кованый солнечный диск. Нашел - и сразу успокоился. Собрал в кулак всю злость, переживания, боль – и спрятал поглубже, оставив на виду лишь ледяное спокойствие. Сына пугать своим видом не хотелось. Толкнув незапертую дверь, вошел внутрь и пропал... Со всех стен гостиной на него смотрел с рисунков... чиэрри... Светленький, такой красивый, переливающийся, словно лиамский жемчуг... и... У него глаза Ингрид... Такие счастливые, смеющиеся, лучащиеся добротой и светом... Витан не выдержал и кончиками пальцев провел по нарисованной щеке. Сын! Его сын! Мальчик мой... Живой! За спиной раздался шорох. Витан резко обернулся, и вошедший гном отшатнулся от него в страхе. - Где он? – прорычал Витан, делая шаг в сторону предполагаемого мучителя его первенца: древний, как мир, родительский инстинкт, требовавший защитить своего детёныша, рвал и без того измученное тоской сердце. Гном смотрел на возвышавшегося над ним незнакомца с благородным лицом, искажённым гримасой ярости и боли, но страха в глазах подземного жителя не было, было только удивление... постепенное понимание... узнавание… а затем - и какая-то вина... Сердце Витана рвануло к горлу, не давая вдохнуть. - Где... – едва прохрипел он, сжимая кулаки. - Его сейчас нет... – начал гном, - но вы садитесь, я все вам расскажу... Как ни странно, но этот тихий доброжелательный тон подействовал на чиэрри успокаивающе, и он, действительно, сел на стул, явно выделяющийся размером среди своих собратьев, выстроившихся у стены. Син, пристроившись рядом, начал рассказывать, но на улице поднялся какой-то крик, который все нарастал, приближаясь, и когда в дверь начали барабанить, кузнец, извинившись, вышел выяснить, в чем дело. Витан, не выдержав, направился следом. Те гномы, которые повстречались Первородному на пути и попрятались по домам, теперь были настроены очень воинственно, окружив крыльцо плотным кольцом и вооружившись своими боевыми топорами, свято хранимыми в семьях и передаваемыми от деда к внуку. - Спасибо вам, братцы, - Син, приложив руку к груди, склонился в знак благодарности перед обеспокоенными собратьями, - только нас с Бо никто не обижает. Это папа нашего Чу нашелся... Вот пришел... Гномы загалдели на все голоса, и Сину пришлось ещё минут десять успокаивать воинственно настроенных сородичей, призывая их разойтись по домам. Витану всё это было абсолютно неинтересно, и он вновь вернулся к картинкам, жадно разглядывая своего малыша, своего сына, свою кровинку... Вошедшего Сина он встретил вопросом в лоб, выгнув бровь в недоумении: - Чу? Кто это его так назвал? - Я... – смутился Син. – У него же имени совсем не было... Хотя, может, и было, так как он все время интересовался, хорошее ему имя дали или нет... Через два часа Витан уже знал о своем сыне все. Все, что знали гномы, потому что даже с ними юноша с очень большой неохотой делился воспоминаниями о жизни, проведенной в монастыре. - Он у вас очень смышленый... – Син продолжал показывать немного успокоившемуся чиэрри свои рисунки, которые он сделал за целый год. – Вот он учится читать... – улыбался Син, - но все равно приходит по вечерам с книжкой к Бо... – и новый рисунок ложился на колени отца. – Вот он в кузне... Сильный парнишка, одним ударом плющит заготовку! Умелый, настырный: пока не получится – не бросит... – хвалил его гном, непроизвольно выказывая отеческую гордость. - А тут он в лечебнице у Бо... Он очень добрый, - кузнец тихо улыбался, рассматривая свои же рисунки и проводя по ним рукой, словно гладя, - всем помогает... У нас весь город его любит... Витан с удивлением переводил взгляд с картинок на лицо Сина. Похоже, его мальчику повезло попасть именно к ним... Вот только... - А почему на всех рисунках он в боевой форме? – спросил Витан. Его сын везде изображался в трансформации, которую было довольно затратно поддерживать энергетически, хотя, судя по рисункам, его тут никто не обижал. - В боевой? – удивился гном. – Но мы его таким и нашли, а он никогда и не пытался выглядеть по-другому, хотя очень переживал, что не похож на остальных. - Хмм... – протянул Витан. – Значит, испугался сильно, а потом не смог вернуться назад... Но ведь, абсолютно точно, израсходовав всю энергию, он неминуемо вернулся бы в прежний вид... Зверь не стал бы впустую делиться силой, если угроза жизни миновала. Ведь именно благодаря Зверю с его способностью к трансформации чиэрри и могли принимать боевую форму в минуты опасности. Так как же? Он в таком виде был целый год, и еще неизвестно, сколько до этого... Ответов у озадаченного отца не было... Прошел еще час, а Витан все спрашивал и спрашивал... - Точно, он живой остался? - Да точно, - в который раз повторял гном. – Я сам с ним перекрикивался, он еще волновался, как мы там с Бо... А потом я велел ему другую дорогу искать, потому что свод пещеры после обвала уж больно ненадежный был... Испугался я за него... – вздохнул Син, - того и гляди, обвалилось бы все. Велел ему на поверхность идти и гномов искать, которые ему помогли бы вернуться. Он ведь в северные туннели попал, которые только на поверхность и вели. К нашей пещере один проход и был – как раз тот, что завалило. Вот еще... - гном вытащил из папки очередной рисунок. – Это я уже по памяти рисовал... Витан смотрел на старательно, до мельчайших деталей, прорисованную фигуру сына, стоящего в центре пещеры, вскинув руку в сторону сотен надвигающихся на него безобразных созданий. - А что это у него на рогах? – не понял Витан. - Так от королевы этой... от усиков... колечки... он их так на рога и надел, чтобы запах остался... - Вот ведь... – но чиэрри сдержался, не выругавшись. - Что не так?! – всполошился Син. - Да, просто, я думал, что уже сегодня найду сына, но хитин этих тварей блокирует магию, и, значит, искать опять придется на ощупь... - А может, и нет... – протянул гном. – Темный эльф, которого мы спасли, обещал Чу найти... Эльфы здесь все туннели наизусть знают, если не он, то никто не найдет, - уже более уверенно закончил гном. - Ладно... Про эльфа я потом подумаю, а сейчас скажи, где твой Бо? Почему не вышел? Боится, что ли? - Да тут он, в соседней комнате, нездоровится ему, все никак от яда этого треклятого в себя не придет... – начал Син, махнув рукой в сторону закрытой двери, и нахмурился. – И раны из-за него не заживают... - Идем, посмотрим... - Да спит он, я его перед вашим приходом снотворным напоил, чтобы он хоть немного отдохнул. Рука у него... Кости совсем раздробило, ждем, когда лекарь придёт из соседнего города. Говорят, отрезать надо... – Син еле сглотнул ком в горле и отвернулся. - Тем более, идем... – уверенно поднялся Витан и направился к указанной двери. Через два часа, когда к синюшно-чёрной руке Бо вернулись прежние цвет и подвижность, Витан устало вздохнул. - Постелите мне на полу где-нибудь, отдохну я немного, прежде чем домой добираться... – попросил он. - Зачем же на полу? – удивился сияющий от радости Син. – В комнате у Чу кровать как раз под ваш рост, а я сейчас есть приготовлю, поужинаем, чаю попьем, а потом и спать ляжете... Отдохнете, как следует. Хорошо? - кузнец, переполненный до краёв чувством великой благодарности к существу, вылечившему его любимого, не знал, что еще сделать для чудесного целителя. - Хорошо, - Витан не колебался ни минуты, так ему хотелось поскорее попасть в эту комнату, где, казалось, он будет ближе к своему сыну... - Я только сейчас постель перестелю... - Не надо... Витан сел на кровать и погладил подушку рукой. Чу... Надо же – Чу. Он все повторял и повторял это имя, и оно ему нравилось все больше и больше. Такое домашнее, мягкое... Перед глазами все вставали рисунки гнома... Лицо сына доверчивое, родное. Он впервые смог увидеть его. И как сын не озлобился в монастыре? Ингрид - она ведь такая же была. Безмерно сердечная и светлая женщина, у которой хватало терпения и доброты раз за разом прощать озлобившегося, потерявшего надежду Витана. Только ей удавалось смирять его вспышки гнева, гасить их и делиться своим теплом, менять его своей любовью... А он? Не уберег... Даже сына не уберег... И рвалось родительское сердце на кровавые лоскуты... И наворачивались слезы на глаза, когда он, обняв подушку, уткнулся в нее лицом и вдыхал уже такой родной запах. Лежал, но отпустить себя, расслабиться – не мог. Встал и, подойдя к шкафу, открыл дверцу. Одежда... Вот эти рубашки касались тела его сына... Простые, холщовые. Гномы не были очень богатыми, и все же они делились с его мальчиком всем, чем могли и что имели. Вон, даже бархатная куртка на теплом меху есть... Витан достал рубашку и, держа ее в руках, только сейчас сообразил, что размер... Чиэрри перетек в боевую трансформацию, но даже так рубашка была ему свободна в плечах. - Малыш... – восхищенно прошептал он. Мужчина закрыл шкаф, но рубашку из рук так и не выпустил. Огляделся... Высокий для гномов стол и стул, явно, сделаны на заказ. На столе тетрадки, папки с большими листами, разбросанные кисточки, баночки с красками, стакан с так и оставшейся грязной водой и рисунок... Незаконченный, но уже можно было разобрать гнома, похожего на Сина... Все осталось так, словно бы Чу только что вышел. Витан пересмотрел все. Тетради... Попадались старые, с неумелыми корявыми буквами, и совсем недавние, в которых строчки вились аккуратной затейливой вязью. Син говорил – мальчик быстро учится! Неизведанное ранее чувство отцовской гордости затопило сознание. Сын! И пусть не он учил его всему, но как же приятно! Усевшись на стул, мужчина, просветлев лицом и немного успокоившись душой, перебирал найденные в папке рисунки: одни неумелые, кособоко-корявые, другие, видимо, последние – уже более чёткие, понятные, аккуратные. И на всех рисунках - небо... Подземелье – и небо! Гномы - и небо!!! Даже там, где нарисован дом с уже знакомым кованым солнечным диском на двери, над крышей все равно синело небо и мимо плыли облака... Сердце снова сжалось от боли: он не смог дать сыну счастливого детства, не смог уберечь Ингрид, он не смог ничего... И Витан замер, уткнувшись лицом в рубаху сына, пережидая обжигающую боль и стыд в душе. Он считал себя раньше великим, считал, что ему никто не нужен, что он все сам, что если нет друзей, то и предать некому... А получилось, что помог ему Сайшес. Вроде бы, враг... А если бы он смирил свою гордыню и обзавелся бы друзьями раньше, глядишь, и Ингрид была бы жива, и сын не рисовал бы облака, мечтая увидеть их... На плечо легла мозолистая теплая рука. Чиэрри поднял голову. - На-ка, выпей горячего чая... – Син заботливо протягивал кружку. – И не печалься ты так, Чу найдется. – Гном подбадривающе сжал плечо мужчины. – Все будет хорошо. Я верю в это, и ты верь. Витан смотрел на коренастого коротышку и понимал, что тот ему нравится. Впервые за всю свою жизнь ему, Первородному, вдруг захотелось иметь друзей. Друзей... Именно таких вот, готовых молча подставить плечо и ничего не потребовать взамен. Он даже и не предполагал, что такое возможно и с ним, что кому-то просто взбредет в голову положить ему руку на плечо... - Не отчаивайся, мы найдем его. Теперь, когда Бо, точно, встанет на ноги, мы поднимем всех гномов и найдем... - Спасибо, - и когтистая рука тоже легла на широкое плечо кузнеца, - спасибо...