Чу - значит чужой?

Глава 38. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Утро медвяное, словно с похмелья, Глава неподъемная, вот так веселье! И всюду преследует трав аромат, Горький, знакомый… И ты ему рад? Черные волосы шелком скользящие… Словно проклятые, но столь манящие… Если еще помолиться немного, Вдруг страсть остынет и сгинет тревога? Глава написана вместе с swet lana! *** Тариния. Замок Тианзур. Король проснулся рано утром с дикой головной болью. При подобных пробуждениях он жутко ненавидел эти мерзкие эльфийские вина! Полежал с минуту, вспоминая, что же вчера произошло… Обед, расшаркивания местных дворян, беседа с де Маджистро… Так, что он ему нагородил?.. Застонав, мужчина прикрыл глаза рукой. Да уж, наплёл – так наплёл. Теперь нельзя свалиться лицом в грязь перед этим ледяным всезнайкой. Придушил бы святошу собственными руками за то, что вечно тычет ему, что делать, как делать…Да без него никак! Ладно, что-нибудь придумает… Что было потом?.. Фили… Он пошёл к племяннику… А дальше?.. Провал… Не перестараться бы после того, как жрец вывел его из себя! Проклиная эльфов, делающих такое мерзкое вино; жреца, заставляющего своего господина лгать; племянника, который не вовремя оказывается под рукой; первые лучи солнца, которые, кажется, выжигают через глаза мозг, Ансельм кое-как поднялся с постели и, шаркая, как старик, побрёл к двери в смежную комнату. Приоткрыл. Всё тихо, всё спокойно, жертв и разрушений нет. Кровать, подушка, на ней – светлая голова принца. Одеяло едва-едва приподнимается: значит – дышит, значит – спит, значит – вчера он его не покалечил. Слава Луане! Крикнув слугу, одевшись и умывшись с его помощью, на нём же первом и сорвав свою злость, де Беритоль отправился к своему советнику, нимало не заботясь, встал тот или нет. Если ещё не встал – даже лучше. Не ему одному, в конце концов, должно быть плохо этим безобразно солнечным утром! Сделать гадость, подняв Лианеля с постели, не получилось. Тот не просто успел встать – он уже молился, стоя лицом к распахнутому окну и сложив руки на груди. Видя такое рвение, король не удержался от ехидного замечания: - С вас, Святейший, только картины писать! Пылающий взор, бледное лицо, молитвенный экстаз! Мысли жреца, по-видимому, были настолько далеко, что он не сразу пришёл в себя и смог осмысленно посмотреть на своего монарха. Но, придя, тут же парировал: - Только не подсылайте ко мне своего обожаемого художника Айсура, люди не поймут! Это был прозрачный намёк на последнее приобретение монарха – откровенно-чувственную картину, водруженную в спальне Ансельма, на которой два чужих божества сплелись в жарких объятиях. Ансельм, оценив шутку, хмыкнул. - Ну, что вы, мой милейший Лианель. Писать вас будет только Нубесс. Рассвет, молитва, и никаких вольностей! Всё благообразно и благопристойно. Хотя... Я вам не показывал одну картину... – усмехнулся Ансельм, отворачиваясь. - Премного благодарен, Ваше Величество. Как только уйдёте – сразу начну перед зеркалом репетировать приличествующие мне позы и выражения лица. - Уже гоните? – бровь монарха взлетела вверх. - Ни в коем случае! А можно полюбопытствовать, с какой целью вы почтили меня своим приходом столь ранним утром? - Можно, конечно, любопытный вы мой! – король уселся в удобное кресло, с наслаждением откидывая раскалывающуюся голову на его спинку. – У меня родилась гениальная идея, как распалить демона ещё сильнее и взять его тёпленьким. Мы едем на охоту! Ну, не гений ли я?! – и, не дожидаясь ответа, бодро вскочил с кресла (за что голова тут же отомстила ему новым всплеском боли) и легкой походкой покинул комнату. - Гений… Хвала Луане, что в тот момент, когда жрец произнёс это слово, рядом никого не оказалось, потому что в интонации, с какой оно было произнесено, было столько яда, что без жертв бы не обошлось… *** Рано утром... Утро у Арнэ началось с улыбки... Впервые он обрадовался солнцу, которое не любил и которое мстило ему за это болью в глазах, непривычных к яркому свету. Но сегодня солнце означало, что скоро он увидит Лианеля... Взойдет его личное, персональное солнце... Сегодня он особенно придирчиво выбирал наряд; приехавший еще позавчера парикмахер, за которым специально отправлялся эльф из его свиты, сегодня с особой тщательностью укладывал его волосы. Арнэ придирался: ему хотелось быть красивым... Впервые за очень долгое время он стоял у зеркала и внимательно разглядывал себя. Обычно он лишь мимоходом бросал беглый взгляд, проходя мимо зеркала, а чаще – вообще игнорировал его, уверенный в себе; обычно, но не сегодня. Сегодня князь нервничал, как перед первым свиданием. Он боялся, что Лианель ничего не вспомнит о сегодняшней ночи, и в тоже время страшился, что вспомнит. Он понимал, что вел себя непозволительно, но ни о чём не жалел. Не мог отказаться... Он хотел жреца, жаждал обладать им, этот человек стал для него наркотиком. Но как? Как подступиться? «Грезы» больше не было, и ничего дельного на ум не шло; стоило только прикрыть глаза, и перед взором вставало нагое совершенное тело. Ничего, он справится... Должен справиться... Он постарается... В двадцатый раз взглянув на себя в зеркало и, наконец, поняв весь комизм ситуации, тёмноэльфийский князь все же отлип от собственного отражения и вышел из комнаты. Король, сегодня вновь вскочивший чуть свет, мучаясь дикой головной болью и противной слабостью во всём теле, приказал подать завтрак на открытой террасе, обдуваемой свежим ветром с реки, что болеющему с похмелья Ансельму было как нельзя кстати. Когда Арнэ вышел туда, никого еще не было, кроме Чу, который, нахохлившись, сидел в кресле. - Привет! Юноша еле поднял сонные глаза, но, увидев эльфа, солнечно улыбнулся. - Что, всю ночь в библиотеке... читали? – умилился Арнэ, с утра любивший весь мир. - А как ты догадался? – опешил чиэрри. - Да вот... – пожал плечами Арнэ и, рассмеявшись, растрепал волосы братишке. В этот момент за спиной хлопнула дверь. Арнэ оглянулся... Лианель... Солнце сегодня взошло дважды! Но солнце было северным. Холодным, неулыбчивым и неприятно пораженным интимностью подсмотренной сцены. Жрец прошел мимо, едва кивнув, и, не глядя на них, остановился у парапета, в который раз все вспоминая и вспоминая момент своего пробуждения. Утром он проснулся с головной болью и напряжением в паху... Ничего хорошего в этом не было - выспаться нормально так и не получилось. Всю ночь - всю! - ему снился этот нахальный эльф! Жрец повернулся, утыкаясь лицом в соседнюю подушку... и окунулся в невозможный, восхитительный, пьянящий запах... Он вдохнул полной грудью, наслаждаясь, и вдруг очнулся. Стоп! Это, вообще, что? Это чем тут... Это… эльфом? Так пахли волосы Арнэ, когда жрец прошел совсем близко от него в лодке... Горьковатый, ни с чем не сравнимый запах... Запах... Казалось, что вся кровать пропахла только им; казалось, что самого Лианеля там и нет... Только князь, и черные эльфийские глаза, смотревшие с... любовью? Нет, этот задира с любовью смотреть не может. Нет... де Маджистро оглянулся. Все как всегда. Вот только он совсем не помнил, как дошел до спальни, как раздевался... Одежда аккуратно сложена на стуле, как он всегда и складывал… Все мелочи на своих привычных местах... Все, как он и делает... Аккуратно, как всегда... Так почему же ему кажется, что что-то не так? Наваждение какое-то! Окно открыто... Он не помнил, чтобы открывал... Лианель, вздохнув, провел ладонью по лицу. Даже его собственная ладонь - и то пахла... эльфом... Он тряхнул головой и взял флакон с ритуальными храмовыми благовониями. Взял, подержал в руках... и поставил на место... Пусть будет один день... Один, когда он не будет таким правильным... Жрец прикрыл глаза и вдруг четко услышал: «Я никому не уступлю тебя и никогда не отдам... И сам буду пленником у твоих ног...» - и ощутил мягкий шелк волос, скользящих по его собственным ногам... Черных волос, отливающих темной синевой... - Пресветлая Луана... – прошептал он, задыхаясь, и прервал молитву на полуслове. Да и что он хотел просить? Защитить его от того, к кому рвалась душа? Но он сам не хотел этого! Он... Он хотел быть простым человеком! Не маркизом, не жрецом, не Верховным... Просто человеком... Хотел прибегать ночью на сеновал и умирать от блаженства, подставляясь под чужие поцелуи... Но это только мечта... У него есть долг. И будь он проклят! - Приветствую вас, Святейший... От звуков низкого бархатистого голоса, раздавшегося над самым ухом, в груди Лианеля сладко заныло, и от этого стало еще хуже. Всю ночь он видел перед собой эти глаза... Всю ночь напролёт в томительно-сладком сновидении они с эльфом занимались… непотребством... Сердце ёкнуло, сжимаясь, по телу прокатилась теплая волна... Де Маджистро упрямо тряхнул головой и еще больше нахмурился. Эльф и наяву не оставлял его в покое! Жрец едва повернул голову и, нехотя кивнув на приветствие, вновь спешно отвернулся. Он не выдержит этого невозможного нахала так близко рядом с собой, надо отойти... Но ноги словно приросли к мрамору террасы, тело напрочь отказывалось подчиняться. Лианель запаниковал, боясь, что князь заметит его состояние. Сердце билось уже где-то в горле. Еще немного - и маска полнейшего безразличия на лице не удержится... - Его Величество Ансельм Пятый! – объявил дворецкий, и жрец, облегченно вздохнув, шагнул к двери. Арнэ только скрипнул зубами. Ну, что ж, он и не рассчитывал на то, что все будет легко и просто...