Чу - значит чужой?

Глава 40. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Вот так – рассчитываешь, складываешь, Нужда припрёт, так и угадываешь: Как женишка к рукам шустрей прибрать, И управляющего как бы побольней ломать… Казалось – не охота будет, а мечта! Куда там… Вместо радости – пустая суета! Глава написана вместе с swet lana! *** Тариния. Внутренний двор замка Тианзур. Арнэ, уже одетый в охотничий костюм, спускался вниз. Охота... Замечательно! Именно в лесу Лианелю от него никуда и не скрыться, не запереться в комнатах, не спрятаться в часовне. Предвкушение уже бурлило в крови, как игристое вино. Охота... Будет охота! Но не за зверем. Ты мой приз, мой желанный головокружительный приз! Эльф до сих пор чувствовал на груди место, до которого дотронулся жрец. Сам дотронулся... Ну, почти сам... Вроде, малость, а сердце пело. И настроение, испорченное ранее королем, было радужным, не смотря ни на что. Радужным, до тех пор, пока он, выйдя во внутренний дворик, не застал миг, когда конь под Ансельмом, встав на дыбы, чуть не затоптал Чу. Он видел, как Дирах отлетел к стене, но, стоя слишком далеко, ничего уже не успевал сделать. - Ссскотина... – прошипел он, с ненавистью глядя на Беритоля. Король, поймав этот взгляд, отвернулся, сжимая повод, и с силой дернул лошадь, заставляя ее повиноваться. Конь жалобно заржал, крутя головой, на удилах показалась кровавая слюна. Добиваясь от лошади полного подчинения, монарх при этом в полглаза наблюдал за эльфом, склонившимся над управляющим. И что он там копается? Ничего не случится с этим здоровым бугаем. И вообще... Князь, почувствовав на себе чужое внимание, поднял глаза. Впервые в жизни Ансельма пробрал озноб от одного лишь взгляда. Ах, ты ж... Ушастый слишком нагло сует нос не в свое дело, пора ему его прищемить... Правда, напрямую действовать нельзя: тот, все же, не его подданный, но вот гадость сделать... Надо подумать. Арнэ, тем временем дождавшись, пока отойдет Лианель, и отослав Чу за стаканом воды, склонился к Дираху. - Пока нас не будет, пригляди за Чу и подумай, куда его можно увезти. Король не отстанет от него и не забудет. Он хочет взять его в младшие мужья, потому что... - Кого в мужья? – раздался за спиной голос Чу. - Я тебя за чем послал?! – взвился Арнэ. – Где вода? - Сейчас Вирена принесет, я ее встретил... – заторопился Чу. – А мужья - это семья? – Чу переводил взгляд с одного хмурого лица на другое. – Семья - это же хорошо... – ничего не понимая, растерялся он, – а вы такие недовольные. - Семья - хорошо, - согласился Арнэ, - только вот младший муж – это не семья, это рабство... И тот, кто согласится стать младшим мужем, до конца жизни не сможет больше распоряжаться собой, им будет распоряжаться старший муж или тот, кто распоряжается старшим супругом. - А я думал, что в семье все равны, как у Бо с Сином... – Чу замолчал, задумавшись. - Дирах, я еще хотел сказать про Чу... – начал Арнэ. - Как вы? – раздался за его плечом голос Лианеля. - Нормально... Спасибо, Ваше Святейшество, – Дирах попытался встать. - Не вставайте, пока мы не уедем... - Выезжаем! – раздался голос Ансельма, недовольного тем, что столько внимания выпало на долю какого-то там управляющего, явно, только прикидывающегося тяжело раненым. – Сколько можно копаться! - Ладно. Пора. Договорим потом... – и Арнэ принял повод подведенной к нему лошади. Суета сразу улеглась, даже лошади перестали нервно коситься в сторону Чу. И кавалькада во главе с Ансельмом пестрой змеей выдвинулась вперед, ступая на плиты моста. Лианель ехал чуть позади короля. Как же он не любил охоту! Не любил наблюдать, как на одного единственного оленя натравливали свору собак, как отлично обученные егеря загоняли бедное животное прямо на охотников, не оставляя тому ни малейшего шанса на спасение. Иногда королевскому советнику казалось, что загоняют его самого: вся жизнь Лианеля точно так же никогда не оставляла ему никакого выбора. Будь его воля, он ни за что и никогда не стал бы участвовать в этом, но стоило оставить Ансельма одного, как потом приходилось тратить гораздо больше времени на то, чтобы привести дела хоть к тому состоянию, в котором они находились раньше. И еще эльф... Лианель чуть скосил глаза направо, где совсем близко вырисовывался четкий профиль Арнэ. Что такого в этом темном князе? Чем он притягивал его до такой степени, что невозможно было спокойно вздохнуть? Чем? Не такой уж он и писаный красавец, Лианель видел и намного красивее. Почему? Жрецу были доверены души всей паствы, а он даже в своей собственной не может разобраться! Как легко было давать советы другим, смотря на их жизнь отстраненно, словно свысока, а теперь он запутался сам, и совета спросить не у кого... Занятый мыслями об эльфе, Лианель вдруг очнулся. А где Филиан? Принца ни среди празднично разодетых дворян, ни поблизости от сосредоточенных и отстраненных воинов Теодора не было... - Ваше Величество... – Лианель подъехал к королю. – А Филиан на охоту не едет? - Ваше Святейшество, - в тон ему ответил де Беритоль, - вы забыли, как он заблевал в прошлый раз всю поляну, увидев, как я отделяю от туши голову карна, чтобы пристегнуть к луке седла в качестве трофея?! - Ну, может быть, это из-за того, что карн был ещё жив? - Какая разница?!! Зато, каков эффект: выехать к придворным - спокойно, гордо, медленно – а у колена болтается окровавленная голова с оскаленной пастью… - глаза Ансельма затуманились от приятного для него воспоминания. – А если бы с мёртвого голову отрезал, пасть бы не скалилась, и весь эффект – насмарку! – и вмиг помрачневший король ускакал вперёд, не проронив больше ни слова и не подозревая, с какой ненавистью глянул ему в спину верный вассал Лианель де Маджистро. А разозлился монарх, потому что этот проклятущий демон, распугавший лошадей, нагадил трижды: не поехал сам, а на природе было бы легче, наверное, расположить его к себе; из-за него не поехал красавчик управляющий, которого было бы так весело ломать; ещё и постельную грелку Фили пришлось в замке оставить, чтобы не сорваться случайно ночью в шатре, чьи матерчатые стены пропускают все звуки, и тем самым не оттолкнуть от себя планируемого женишка. А теперь ни демона, ни управляющего, ни племянника… Охота и эти лебезящие лизоблюды… Ну, хоть что-то! *** Пещера с поселением гномов перед выходом на поверхность. - Сколько нам еще тут сидеть? – проворчал Син, вышагивая из угла в угол по крохотной комнатушке, которую они сняли с Бо, когда добрались до небольшого подземного городка, расположившегося в пещере, пограничной с выходом наверх. - Ты же знаешь, что глаза должны привыкнуть к солнцу... – в который раз принялся бубнить Бо скорее уже по привычке, чем для того, чтобы его услышали, да и что тут объяснять – все сказано, они уже третий день торчат тут... - Как ты думаешь, Витан уже начал поиски? – снова завелся Син. Его деятельной натуре претило любое промедление, к тому же, оторванный от работы, он чувствовал себя неуютно. - Наверняка... – протянул Бо, думая совсем о другом. В первый день пребывания здесь они приобрели двух лошадей и крепкую повозку, так как никто из них верхом ездить не умел, а преодолеть пешком то расстояние, которое они собирались, было просто нереально, да ещё и за короткий срок. Можно было, конечно, купить карету и нанять кучера - Витан даже предлагал им на это деньги, но гномы, обстоятельно собираясь в поход, запаслись кучей очень нужных вещей, да еще и у своих знакомых набрали посылок, которые надо было передать родственникам, жившим наверху, вот и выходило, что карета была им тесновата. Зато уж фургон они себе выбрали самый лучший: большой, с амортизаторами на колесах, мягким сидением для возницы и высокими дугами над бортами с натянутым на них плотным пологом. Это был почти дом на колесах, в таком путешествовать было очень удобно. Теперь по ночам знакомый гном учил их управлять этим чудо-транспортом, и все равно Бо опасался лошадей. Нет, он их, конечно, раньше, когда поднимался наверх, видел, но вот близко подходить не хотел. Ну, не нравились гному эти громадины... Не чувствовал он себя рядом с ними уверенно. Бо и не думал, что когда-нибудь ему придется учиться управлять этими зверюгами. Да еще солнце... Даже рассветное, оно больно било по глазам. Маги здóрово помогали в привыкании к дневному свету, но заклятия, с помощью которого глаза стали бы в одночасье хорошо видеть на солнце, не существовало, и привыкание шло хоть и верно, но медленно. Вот уже три дня они жили тут, выходя наверх только после захода и остро завидуя темным эльфам, предки которых были рождены наверху, оттого и период их адаптации с помощью магии протекал намного легче и быстрее. А гномам оставалось выждать еще два дня, и лишь тогда, прикрыв глаза темными стеклами, они смогут наконец-то выехать. - Хорошо все-таки, что Витан взял на себя осмотр Хёльда. Не люблю холод, - задумчиво проговорил Бо. - Ага, - прекратив метаться, Син уселся на кровати. – Как ты думаешь, мы Чу быстро найдем? - Не знаю... – неуверенно протянул Бо и вздохнул. - Ну и ладно, - Син, обнимая супруга за плечи, притянул его к себе. – Я всегда мечтал попутешествовать, да все некогда было... - Лучше бы мы втроем путешествовали... – вздохнул целитель. - Оно, конечно... Но ведь Чу писал, что у него все хорошо, что он влюбился... Эх... А помнишь, как мы познакомились?.. – улыбнулся мечтательно Син, осторожно расправляя бантик на бороде Бо. - Помню... – тот уткнулся в до боли знакомое плечо и счастливо втянул родной запах. – Ты тогда еще меня далеко-далеко послал и сказал, что не ювелир такие мелкие инструменты делать, а я так расстроился, что чертежи у тебя забыл, искал их потом... – улыбнулся Бо. - Угу... Я две недели ругался так, что кузница чуть не развалилась, пока твои скальпели-зажимы ковал... - А потом явился... – рассмеялся, наконец, Бо. – «Здрасте, я к вам...»! - А ты меня выставил... – Син усмехнулся в бороду и притянул Бо к себе еще ближе. - А ты оставил сундучок и ушел... Я потом все приходил и приходил в кузницу, а тебя нет и нет... – Бо совсем зарылся в рубашку Сина носом, счастливо пофыркивая. - Ты приходил? – удивился Син. – Почему потом не сказал? - Ага! Чтобы ты насмехался надо мной? - Я?!! Да никогда! - Тебе напомнить? - Ну, может, и было один раз... - Да? - Ну, два... Ну, ладно, может, и больше... Но я же любя! – Син возмущенно запыхтел. - И я любя... Так они и сидели, тесно прижавшись друг к другу и вспоминая все, что делало их жизнь такой счастливой...