Чу - значит чужой?

Глава 42. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Услада взору, а душе – тревога: Нога, обтянутая тонким черным шелком, В разрезе мантии…А впереди – дорога, Лишь любоваться остается тихомолком… Глядеть и вспоминать, как темной ночью Туманясь, умоляли его очи… Нагое тело выгибалось и блестело… О боги мира! И КАКОЕ тело!! Глава написана вместе с swet lana! *** Тариния. Замок Тианзур. Когда на рассвете слуга начал будить Милликора, тот запустил в него подушкой и выгнал. Активные боевые действия привели к тому, что в голове графа взорвалась бочка с кипящей смолой. Упав на перину в изнеможении и свернувшись клубком, он тихо заскулил. Знал же, что вино так на него действует, но очень хотелось отпраздновать свой триумф над соседями, вот и налакался, как сапожник. Милли перевернулся на спину, постанывая при каждом движении, и продолжил вспоминать дальше. А почему он выпил почти всю бутылку в одиночку, ведь хотел же это сделать с Дирахом?.. Того не было в комнате… Он уселся под дверью… Было скучно… Чтобы скрасить ожидание, он стал потягивать вино… Потом провал… Потом – капитан. Милликор застонал, зарываясь носом в оставшуюся подушку: было ужасно стыдно, что попался на глаза этой ехидине в таком виде! Этот несносный Бенвито, кажется, и довёл его до комнаты!.. Точно! Доволок на себе, как тюк с шерстью… Если бы голова и так не раскалывалась, граф бы побился ей о спинку кровати… Сам загнал себя в ловушку! Прав брат – он куда-нибудь, да влипнет! Придётся сегодня прятаться по углам, чтобы не нарваться на ядовитое жало этого проклятущего капитана! «Если раньше не сдохну…» - обречённо подумал мужчина, вновь переворачиваясь на спину и открывая глаза. Плохо – не плохо, а вставать нужно. Сам же попросил слугу с момента приезда Ансельма Пятого будить его пораньше. Король, наверное, уже проснулся… Роль гостеприимного хозяина уже наскучила… Эйфория от того, что у него гостит сам правитель Таринии, прошла, а ежедневные побудки чуть свет и заботы и переживания об удобствах и удовольствиях монарха, сводящие с ума с утра до ночи, порядком опостылели… А сейчас ещё и кучу гостей развлекать нужно! Вспомнив про эту ватагу во время медленного, но верного продвижения по стеночке в сторону купальни, граф вновь застонал, закатив глаза. Каким же дураком он был, переживая о том, что эти разряженные глупые павлины и их курицы, нелепые в своих потугах разить наповал всех особей мужского пола в радиусе ста метров, его не принимали… Велика честь! Сейчас, вот, в глаза лезут, что пыль во время урагана, а радости от этого никакой и нет… Нет, приятно, конечно, было… Но очень недолго. Думал, что это сделает его счастливым… Дурак, как есть дурак! Прав брат! С этими мыслями Милликор и вышел на террасу. Как раз вовремя - буквально, на минуту опередив монарха. Кусок в рот не лез, и граф, обхватив ладонями чашку с горячим чаем, с наслаждением прикрыл глаза, подставив лицо свежему ветерку. … И чуть не пропустил вопрос Ансельма Пятого, обращённый к нему! И начался какой-то кошмар: королю понадобились и Дир, и Топаз! Оба решения де Беритоля были просто чудовищны, но Милли никак не мог подобрать слова, чтобы объяснить своему правителю, что это невозможно… Хотя бы про брата… Если бы нашёл их, тот, наверняка, понял бы его и передумал, но он, тупица, всё испортил своим косноязычием! Но найти эти единственно верные слова было жизненно необходимо, и с этой мыслью граф выехал из ворот собственного замка, снедаемый беспокойством за двух самых дорогих ему существ, оставшихся под надёжной защитой родных стен. *** Лес в угодьях графства Тианзур. Кавалькада не спеша продвигалась к лесу. Арнэ не мог отвести взгляда от стройной фигуры, ладно сидящей в седле. Лианель... Эльф специально пристроился чуть позади и сбоку, чтобы иметь возможность, не привлекая внимания, услаждать свой взор дивной картиной. Лианель все так же был в одеянии Верховного жреца, только плащ, в этот раз, имел разрезы по бокам, и теперь взору Арнэ предстала стройная нога в высоком сапоге, обтянутая чёрным полотном брюк... Эти ноги, сейчас широко разведенные, с силой обхватывали лошадиные бока. Эльф видел, как у Лианеля напрягались мускулы, когда жрец в такт лошадиного хода приподнимался в стременах... Де Маджистро всего лишь скакал на лошади, но более возбуждающего зрелища князю еще не доводилось видеть... Эльф представил себя, обхваченного этими стройными ногами, мышцы которых сокращались, подбрасывая тело вверх... и оседая вниз... Глаза в глаза... Одно дыхание на двоих... Тихие стоны, срывающиеся с искусанных губ, и водопад каштановых волос, накрывающий нагое тело, скользящий по темной коже эльфийских ног, по животу, когда жрец вскидывал или наклонял голову... Удушающая волна поднялась, словно прилив... Луана! Да он же никогда не сможет спокойно смотреть на Лианеля! Что бы тот ни делал... Де Маджистро привык чувствовать на себе чужие взгляды, привык быть в центре внимания, проводя обряды в огромных храмах, вмещающих несколько сот человек - привык, как ему казалось, ко всему. Но когда он оглянулся и поймал взгляд тёмноэльфийского князя!.. Нет, к такому он готов не был! Этот взгляд... он даже не раздевал его, он его... Милостивая Дева! Если он сейчас не опустит глаза... Опустил. Лианель наконец-то смог вздохнуть... - Вы замечательно держитесь в седле, - раздался голос эльфа почти у самого уха, и де Маджистро вздрогнул, - я не думал, что, живя в монастыре, можно в совершенстве овладеть верховой ездой. - Видно, что вы никогда не жили в монастыре, милорд, - жрец отважился снова взглянуть в лицо князю, но теперь оно было бесстрастным, и только слегка потемневшие скулы говорили о том, что Лианелю все это не померещилось. – У монахов довольно обширные обязанности. Да, мы живем обособленно и закрыто, посвящая все свои помыслы Пресветлой Деве, но и мирские дела и заботы мы не забываем. Мы присутствуем при рождении и смерти, посвящая Деве новую жизнь и провожая к ней тех, кто закончил свой земной путь, мы благословляем узы брака и помогаем больным и страждущим... Мы там, где мы нужны, а расстояния порой не маленькие, вот лошади и являются нашими первыми помощниками... - Простите, я никогда не интересовался раньше жизнью монастырей, – смутился Арнэ, видя в Лианеле лишь придворного, приближенного к трону. - И вы сами занимались всем этим? - Да, - жрец улыбнулся, - я с детства учился помогать врачевателям, пять лет провел в больничном крыле монастыря и за сбором лекарственных трав и был вполне счастлив, пока вдруг разразившаяся эпидемия, забрав всех мои родных, не оставила меня обладателем наследного титула маркиза... С того времени моя жизнь и поменялась, - улыбка жреца стала совсем невеселой и словно поблекла, - но я ни о чем не жалею, я и так могу приносить пользу людям. - Людям... – Арнэ скривился. – Только людям? А вам никогда не хотелось чего-нибудь и для себя? - В десять лет меня посвятили Луане, на этом и закончилась моя личная жизнь, - жестче, чем хотел бы, проговорил Лианель и, уходя от этой темы, спросил. – Ну, я-то понятно, а вот у вас как получилось научиться так виртуозно управляться с лошадью? Я думал, что под землей вы лошадей не держите, ходили слухи о каких-то ящерицах... - Скрохах? – рассмеялся Арнэ. – Именно на них я и учился сидеть верхом, и если уж скрох тебе подчинится, то с лошадью проблем не будет. - Какие они? – глаза жреца загорелись любопытством, как у мальчишки. - Большие, чешуйчатые, юркие и коротконогие, - Арнэ с улыбкой вглядывался в лицо Лианеля, ловя малейшие изменения эмоций, и был готов говорить бесконечно, наслаждаясь этой близостью. – Ездят на них, упираясь коленями в специальные стремена, сидя, когда позволяет потолок, или лежа на шее. Но в отличие от лошадиной, упряжь должна быть другая: скрохи способны бегать и по стенам, да еще при этом норовят тяпнуть седока, когда чувствуют его неуверенность, или смахнуть с себя хвостом, но если они посчитают тебя достойным своей дружбы, то будут защищать ото всех, не жалея жизни, и это очень ценно - зубы у них ого-го какие. - А почему вы не ездите на них здесь? – заинтересовался жрец. - Их глаза не адаптируются к свету, они теряются и нервничают на открытых пространствах, а с нервничающим скрохом даже его хозяин не всегда справляется. - Жаль... Интересно было бы хоть одним глазком посмотреть на такого зверя... - Нет ничего сложного, - мурлыкнул Арнэ, - стоит только спуститься под землю и... - Нет! – Лианель смутился: слишком уж громким получился этот возглас, слишком уж ярко встала перед глазами картина, чем можно было бы заняться наедине с эльфом в темноте. – Я... Я не могу оставить Его величество одного... А вы что, охотиться будете вот этим арбалетом? – удивленно спросил жрец. – Я думал, эльфы охотятся с луком... - С луком... – Арнэ усмехнулся, - под землей не развернешься, там как раз и помогают такие вот небольшие арбалеты, из которых стрелять можно даже лежа. - Вы любите охотиться? – Лианель всматривался в черные эльфийские глаза. - Нет, - князь сам смотрел на него, не отрываясь, - под землей это, скорее, способ выжить. Тхасы в последнее время расплодились и захватывали все больше и больше пещер... - Тхасы? – удивился жрец. - Огромные насекомые, ростом примерно с меня... – начал рассказывать эльф. - Как там у вас интересно... - Вообще-то, обычно, так же как и у вас, только хищники другие. А с оружием вас в монастыре учили обращаться? – поинтересовался, в свою очередь, князь. – Вы знаете, как держать лук? Так они и ехали, мирно беседуя и не замечая удивленно-изучающих взглядов окружающих. И увлеклись так, что чуть не проехали место стоянки, только заливистый собачий лай заставил их очнуться...