Чу - значит чужой?

Глава 49. Эпиграф к главе написан eingluyck1! Сам не хотел взрослеть, ну что же… Тебе, подчас, судьба поможет, Заглянет в дом твой и бедой Оборотится вдруг веселье. Что ж не смеешься над судьбой? Приходит горькое взросленье… *** Тариния. Замок Тианзур. Чу скучал. Дирах с утра уехал, забрав с собой золотистого жеребца графа. Чу топтался в конюшне и наблюдал, как управляющий заматывал совершенно здоровую ногу коню и засовывал под подкову небольшой камешек. - А куда ты его? - Отведу в деревню, тут недалеко, там его знают и позаботятся... – сказал Дирах, выводя коня. – Надо и еще кое-что подготовить. Не скучай, я скоро... И вот это «скоро» тянулось и тянулось. Уже и обед прошел... Чиэрри начинал нервничать, а успокаивался он только в библиотеке. Чу выбрал себе книжку, примостился на диване и уже закрыл глаза, собираясь подремать, но какой-то звук все не давал ему покоя. Что-то похожее на песню... Чу встал и, открыв окно, выглянул наружу. Солнце скрылось за тучами, на улице было как-то зябко, от реки тянуло сыростью. Грустно, но песня... Птица! Дивная песня лилась над водой. Чу уселся на подоконник и весь превратился в слух. Маленький певец выводил рулады, прищелкивал, посвистывал, то затихая, то снова звуча над рекой. Песня птахи рождала в душе какую-то странную грусть, сладкую и полную тягучего томления... И это томление имело имя... - Дирах... – он старательно подышал на стекло открытого окна и пальцем вывел то, что засело в сердце сладкой занозой. - Чу! Ты где?! – раздалось совсем близко. Чу запаниковал и, спрыгивая с подоконника, захлопнул окно, потом сообразил, что видно ведь все равно будет, обернулся посмотреть... И застыл с открытым ртом... «хариД»: вот что было написано на стекле. Но как же так! Чу, снова подойдя к окну, открыл - «Дирах» было написано его собственной рукой, он снова закрыл – «хариД»... - Дииир... – позвал Чу. - Вот ты где спрятался, - Дирах вышел из-за шкафа. - Смотри! Это чудо? Да? - Чу повертел раму, показывая, что у него получилось. - Почему так? - Хмм... Харид?.. – брови его озадаченно выгнулись. - Возможно... Мама перед смертью просила отца назвать меня именно так... и медальон мамин... Я еще удивлялся, что прочитать ничего не могу, вроде и надпись и ничего не понятно... - У меня справочник есть, - похвастался Чу, - там про харидов тоже написано, правда, совсем немного, - огорчился он, - про них вообще почти ничего не известно, зато написано, что на Лирии есть целое государство – Харидан. Вот. – Чу быстро выболтал все, что знал. – Идем ко мне? Я тебе книжку покажу... - Идем, хитрюшка, - рассмеялся Дирах. – Только, раз уж мы в библиотеке, я хотел взять книгу с описанием жизни настоятелей монастырей, все же интересно узнать, в каком из них ты был, может, тогда поймем, почему тебя там держали. Дирах искал недолго и вскоре они уже покинули библиотеку. А в комнате у Чу о справочнике он и не вспомнил, гораздо больше его волновало другое... – А зачем ты мое имя на стекле писал? - Я... – смутился Чу, - там птица пела... а по воде облака... красиво... и стало так... так... – Чу запнулся. – Я не знаю, как... взял и написал... – и он попытался отвернуться. - И хорошо, что написал, - Дирах притянул его к себе, - очень хорошо, - шепнул он, уже касаясь прохладных губ. - Аха... – Чу в ожидании закрыл глаза, подставляясь под поцелуй. Он уже весь был в предвкушении и когда улыбающихся губ коснулся теплый язык, Чу, словно радостный птенец, приоткрыл рот. Дирах завладел его губами, скользя языком по кромке зубов, прижимая к себе все сильнее, оглаживая спину, пробираясь руками под рубашку, проводил и проводил по выгибающейся спине, скользнул под пояс брюк, касаясь пальцами ягодиц, проводя по нервно вздрагивающему хвосту... Чу накрепко вцепился руками в рубаху на груди Дираха и даже когда руки были зажаты между их телами, он все равно тянул его на себя. Ближе... Еще ближе! Голова кружилась, теплая нега разливалась по телу, ноги больше не держали... - Сядем? Дирах, отступая спиной вперед, потянул за собой Чу к дивану, но тому не хотелось покидать объятий и когда Дирах сел, Чу оседлал его ноги, устраиваясь верхом, прижимаясь еще ближе... Совсем близко... - Ой... – вдруг проговорил он. – У тебя тоже так бывает? – и, отстранившись, провел рукой по явной выпуклости в паху, натянувшей материал брюк. - Бывает... – фыркнул от неожиданности Дирах. - И у меня бывает... – расстроенно сообщил Чу, - когда это случилось первый раз, в монастыре, я спросил об этом брата Игнасио, который приходил кормить меня, я боялся, что заболел... Так он обещал потом прийти все рассказать и показать, что это такое, но вместо него стал приходить брат Бен, а он такой старый, что совсем глухой, и не помнит ничего, иногда даже кормить меня забывал. Так я и не узнал, чем болен. Только знаю, что если ласково погладить, потом приятно и все проходит... Хочешь, я и тебе поглажу? - Эээ... – кашлянул Дирах, не зная, как на это реагировать. – Ну, если тебе не трудно... - Совсем не трудно! – улыбаясь, сообщил чиэрри, радостный, что может помочь другу. Чу, словно любопытный звереныш, приоткрыв от усердия рот, потянулся рукой... Дирах нервно покосился на его когти, но промолчал и с удивлением обнаружил, что они уменьшились прямо на глазах, и руки стали почти как у человека, не считая чешуи. Белая ладонь на черном материале... Такая теплая, такая нежная, такая желанная. Робкое прикосновение, шорох скользящих пальцев... и словно огонь по венам. - Чууу... – выдох был как стон, и неуправляемое тело выгнулось от сладкой судороги... А пальцы все настойчивее гладили, ласкали и пытались через ткань брюк обхватить его. Пресветлая Дева! Дирах горел, и от желания становилось уже больно, а воздух в грудь прорывался с всхлипами... - Какой он у тебя... Покажи мне... - выдохнул Чу на ухо Дираху, и у того по спине прокатилась волна дрожи, рот открылся, но получился только вдох. – Можно? Дирах смог лишь кивнуть. Пуговица выворачивалась под дрожащими от нетерпения пальцами Чу. Он хмурился и настырно теребил ее, Дирах задыхался... - Сейчас... я помогу... – Чу испугано смотрел на друга. – Это же всегда помогало... – бубнил он, прикусывая губу, и сосредоточенно расстегивал пуговицу уже двумя руками. – Потерпи... я почти уже... Дирах откинул голову назад на спинку дивана и закрыл глаза, не в силах больше видеть, как Чу, запыхавшись, облизывал губы. По телу проходила даже уже не дрожь, а томительные судороги... Единственное, что он мог, это только держать Чу за плечи, сжимая и разжимая пальцы. И, кажется, это нравилось им обоим. Чу довольно пыхтел и прижимался все ближе... - Дирах! – в комнату вошел Милликор. – Вот ты где! Я его ищу, а он тут... А кстати, что вы тут делаете? - А я... – начал Чу, но Дирах прикрыл ему рот ладонью. - Что случилось? И почему ты здесь? Один? – Дирах обеспокоенно смотрел на брата. – Ведь если бы охотники вернулись, шума должно было быть много, а в замке тихо... - Один... – Милликор скривился, - король послал меня вперед, чтобы я распорядился приготовить тут все к его приезду и велел отправить тебя встречать его... - Почему послали тебя? Почему не слугу? – Дирах внимательно всматривался в бледное лицо. – Что случилось? Милликор уже открыл было рот, чтобы поделится с братом своими бедами, но наткнулся на внимательный взгляд Чу. Вот из-за кого все пошло кувырком! Вот! Как только он появился, так все и пошло в разнос! А Милликору теперь всю жизнь прозябать младшим мужем... А брату... брату... Смилуйся, Луана! - Езжай, Дирах, король ждет, потом поговорим... – слова, помимо воли, рождались в горле, в то время как мозг судорожно пытался найти выход из этого тупика. Чу встал, Дирах поцеловал его в щеку и направился к двери. - Постой, брат... – Милликор смотрел на Дираха, как в последний раз. – Обними меня... – вдруг попросил он, неожиданно и для самого себя. - Не ревнуй... – обнимая младшего, шептал ему на ухо Дирах, - тебя я тоже люблю. - Иди уже... – Милли отвернулся, подталкивая брата к двери и задумчиво глядя в след. И не ушлешь ведь Дираха никуда одного! Не уедет он, так и будет опекать... И слушать он Милли не станет... Тут останется и попадет в королевский капкан! С одной стороны брат, с другой это рогатое недоразумение. Сегодня Милли прозрел. Там, на лесной поляне, с него словно сорвали розовые очки и заставили мгновенно повзрослеть. Сам Милликор вдруг ясно понял, что ему уже не вырваться, бросить графство и сбежать было немыслимо. Впервые он слишком ясно ощутил то, что говорили ему и отец и Дирах. Граф – это не титул, дарованный для развлечений и роскоши, это, в первую очередь, ответственность за живущих тут людей. Твоих людей. И брат... «Тебя я тоже люблю...» Тоже! Значит, и вот этого демона?! Вот как... Если Милликору не вырваться, то это не означает, что и Дирах должен пропадать... Мысль, пока еще неуклюжая, зарождалась в его голове... И он уже почти знал, как сделать так, чтобы брат его возненавидел и уехал отсюда, забрав своего рогатика. И пускай Дирах больше не захочет его видеть, зато никогда унижение, уготованное ему королем, в сто раз худшее смерти, не коснется его. Никогда брат не будет, зажав себя, терпеть и терпеть издевательства и унижения. - Зайдешь ко мне через час... – зыркнув на Чу, Милликор развернулся на выход. - В гости? – не понял Чу. - На свидание... – с иронией бросил Милликор, хлопая дверью. - Свидание?! – переспросил Чу уже у закрытой двери. – Вот это да... В сказках самое интересное начиналось именно со свидания...