Чу - значит чужой?

Глава 50. Эпиграф к главе написан eingluyck1! Не выжечь память, не убить, не спрятать… И в миг любой, проникшись эйфорией, Готов будь с высоты на землю падать, Подхваченный взбесившейся стихией. Вся боль твоя, все страхи, униженья - Всегда с тобой, покровом скрыты тонким. В глазах другого видишь отраженье Себя былого, брошенным ребенком… *** Тариния. Замок Тианзур. Свидание! Чу уже слышал от других, что означает это слово, и теперь именно так воспринял приглашение графа прийти к нему вечером в гости. Свидание... Внутри все сладко обрывалось и трепетало... У него будет первое свидание! Нужно было подготовиться. Нужно было быть красивым. Чу помнил, как Дирах «делал» его красивым, вот только жаль, что его сейчас не было в замке, но он, наверное и сам сможет справиться. Надо принять ванну... Чу вымылся, выпросив у Верены мыло для волос с цветочным запахом, тщательно расчесался, оделся, стараясь подражать цветовой гамме одежды, которую выбирал для него Дирах, и задумался... Как бы стать еще более красивым? Гномы для этих целей заплетали косички в бородах. Вот только жаль, бороды у него не было, ну не росла на его лице такая красота, Чу горестно вздохнул и решил, что косички можно будет заплести и в волосах, вот только красивых лент у него нет. Пришлось снова идти к Верене. Та поулыбалась, но все-таки одарила Чу двумя голубыми лентами, в цвет глаз, как она сказала. Косички заплетать Чу умел, и вскоре на его висках красовались две косы, перевитые шелком, а по спине волосы падали свободно. Ну вот, он теперь красивый вроде бы и готов идти на свидание. Чу, нервничая, тяжело вздохнул. Хотя... Он где-то слышал, что на свидание надо идти с цветами. Тогда он отправился к Аните и упросил ее срезать большой красный цветок, росший в горшке на окне. Чу он очень нравился, он так чудесно пах и было так приятно дотрагиваться до лепестков губами... Часы еще не пробили девять, а Чу уже стоял под дверью в покои графа. Цветок он сжимал в правой руке и улыбался в предвкушении: как он его подарит, как граф обрадуется, как обнимет Чу и, может, даже поцелует... Тогда и сбудется его мечта, он не будет больше чужим. Сердце сладко замирало, и по всему телу разливалась приятная слабость. Часы начали бить и Чу вошел с их последним ударом. Граф сидел за столом и занимался тем, что последовательно надирался. Он наливал из графина вино в кубок, выпивал и наливал снова и лишь изредка закусывал, находя на разгромленном столе, среди перевернутой посуды, более-менее приемлемый кусок. - Тебе чего? – спросил он, поворачивая голову на звук. - Я... вы же сами сказали прийти... – пролепетал неуверенно Чу. – Свидание... – все же решился напомнить он. - Ааа, свидание! – пьяно хохотнул Милликор. – Иди сюда. Сейчас у нас с тобой будет свидание... - А куда мы пойдем... – Чу не нравилось тут, комната выглядела грязно и запах стоял... - Пойдем? – граф усмехнулся. – А зачем нам куда-то идти? Ты сам говорил, что тебе со мной в любом месте хорошо. Так ведь? - Ну... – неуверенно протянул Чу и попятился назад к двери. Но у Милликора были свои планы. Он же хотел... Он вспомнил, что он хотел! Но как же от этого было тошно... Не страшно, нет. Он уже смирился с тем, что, спасая своего брата, он навсегда лишится его дружбы, понимания и любви... Он и раньше, выставляя себя сиятельным графом, часто перед всеми скрывал, что Дирах его брат, скрывал, потому что хотел возвыситься среди этих никчемных подхалимов. Зачем... Он не понимал, не верил брату, который называл их - шелуха. Обижался на него, да и братом почти не называл уже года три, только управляющим. Еще и подчеркивал это... Дурак! Единственного, кому он мог безоговорочно доверять! Единственный, кто никогда не предаст и не подставит... А ему тогда казалось, что еще чуть-чуть и он войдет в высшее общество и все будет как в сказке... Ага! А сам потихоньку смеялся над демоном с его наивностью. Так кто из них еще был наивней и как все это терпел Дирах?.. А теперь... теперь пришло время быть человеком, не графом, нет... Человеком! И пусть на самом себе он уже может поставить крест, но затянуть вместе с собой брата он не позволит! А ведь тот просто так не уйдет! Значит, для этого надо сделать так, чтобы он его возненавидел и уехал сам... Милликор подлетел и, схватив Чу за руку, утащил его от двери. - Иди сюда, сучечка, - шипел он, разжигая в себе злость и стараясь задеть Чу побольнее, - настало время и мне узнать, что такого необыкновенного ты скрываешь. Почему они все так толкутся возле тебя?!! Чу удивленно хлопнул глазами и огляделся. Это с ним граф разговаривает или тут еще кто есть. Но в комнате никого, кроме них, не было... А Милликор пристально вглядывался в его глаза, все пытаясь понять, чем же он был таким уж необычным. Чем? Почему Дирах так держится за него? А если... - Раздевайся! Приказной тон, которым это было сказано, не подразумевал отказа, и Чу на автомате принялся расстегивать рубашку, потом притормозил и остановился совсем... - Что застыл? Долго мне еще ждать! Хотя... и так сойдет, - и он, деловито развернув Чу, толкнул его животом на стол. - Но я... - Заткнись! Милликор с силой надавил Чу между лопаток, утыкая того головой в объедки на столе. - Нет... Зачем?! – чиэрри попытался вывернуться из-под держащей его руки, но только схлопотал сильный удар ладонью по губам и ошеломленно застыл... Его златокудрый граф, его мечта, его надежда на светлое чувство, на то, что его тоже могут полюбить... - Заткнись, отродье! Отродье... он и здесь не стал своим... чужой... для всех чужой... Воспоминания, уже так давно не мучившие Чу во снах, догнали теперь наяву... Монастырь... очень давно... - Отродье! Червь! Нет тебе места среди людей!.. Ремень опускался и опускался на него, а он только и мог, что закрываться руками, спасая глаза... - Ты не должен был вообще появляться на свет! Ты ошибка! Ты собственную мать своим рождением убил! Недаром от тебя все отказались... Ты никому не нужен! Лучше бы тебя не было! Совсем! Он научился не плакать, он научился терпеть боль, но научиться не слышать он так и не смог... - Застыл... молодец... хорошая девочка... Грубые руки больше не удерживали его и теперь рвали рубашку из брюк, и задирали ее на шею. Воздух захолодил обнаженную спину. А он так верил, так ждал... Чу зажмурил глаза... Монастырь... давно... - Ты – тварь! И не тебе поднимать руку на человека! Повтори! - Я – тварь... За свистом плети слов было совсем не разобрать. - Не слышу! Громче. - Я – тварь... - Еще громче! - Я - тварь! Не подниму... - Запомни это на всю жизнь! Добившись своего, плеть не останавливалась... Чу застыл в шоке, ожили давние, не терзавшие уже почти год кошмары, тело перестало подчиняться ему, и он только часто-часто дышал, словно загнанное животное... А Милликор, подергав пояс брюк и поняв, что его не разорвать, схватил со стола нож. Лезвие проехалось по чешуе на пояснице, и разрезало материал, брюки сами упали к ногам... Граф втиснул свое колено между ног Чу, и попеременно ударил сапогом по щиколоткам демона, раздвигая их насколько возможно. - Не надо... – Чу снова попытался развернуться. - Стоять! – заорал Милликор, с ужасом понимая, что ничего дальше не получится... Ну не мог он возбудиться в такой ситуации! И что Дирах нашел в демоне? Пресветлая Дева!!! В пьяной голове мысли путались и никак не приходили к какому-либо согласию. Да чтоб тебя! Неужели теперь все пропало и ему не спасти брата?! Милликор, с отчаяния, ухватил одной рукой Чу за основание хвоста, мелькающего туда-сюда перед глазами, а другой за волосы и потянул руки навстречу. Боль прошила весь позвоночник, казалось, еще немного и граф сломает ему спину и выдерет все волосы... Чу закричал в отчаянии, даже не надеясь на помощь, просто от боли, от той, которую уже не мог терпеть, и заскреб когтями свободной руки по столу, оставляя глубокие борозды и срывая с него стружку... Дирах кинул поводья подбежавшему конюху и почти бегом бросился к двери. То беспокойство, что заставило его повернуть назад, стало просто невыносимым, и теперь он несся, перепрыгивая через ступени. Но комната Чу была пуста... Кровать не тронута... На дворе наступала уже ночь! Он должен был спать! Сразу вспомнилась недобрая ухмылка Милликора. С чего он вдруг попросил обнять его? Сердце пропустило удар. Дирах, развернувшись, побежал к брату. Крик заставил его застыть в коридоре, а затем броситься вперед с удвоенной силой. Дверь он вышиб, даже не задумываясь. То, что он увидел, повергло его в шок. Его брат, его Милли... - Нееет!!! В голове Дираха что-то щелкнуло, словно лопаясь. Пара! На его Пару посмели поднять руку! Вырвавшийся на волю черный, жгучий туман ненависти начал заволакивать сознание. Милликор посмел поднять руку на его Чу! И осознание этого сорвало с Дираха последний налет цивилизации... Милликор вздрогнул от этого дикого крика, в котором смешались ненависть и жажда убийства. Ужас... вот что заставило его разжать руки... - Тварррь... Милли показалось, что именно этот рык, а не сокрушающий удар в живот, отбросил его к стене и теперь к нему шагнул не его собственный брат, который безропотно служил ему и исполнял его прихоти... Не брат... а страшное в своей ярости, хищное существо... и за этим хищным существом поднималась черная волна, гася свет свечей и поглощая все, до чего только дотягивалась, а черные, заполненные Тьмой глаза, в упор смотрели на него, ища места болевых точек для новых ударов... Ужас затопил Милли, горло сжалось, не давая вздохнуть, а ноги тщетно заскользили по паркету в попытке прожаться спиной сквозь стену... Дирах уже занес руку для удара, когда Милликор не выдержал и, заорав от страха, уткнулся лицом в колени, закрывая голову руками. Детский жест... так знакомый Дираху... Услышав звук шагов, Милликор поднял на брата испуганные глаза. Да, на брата! Он же его брат... ведь брат же... Да? - Брат... Не надо... – граф молил о своей жизни и готов был упасть на колени, будь он в состоянии пошевелиться. – Брат... Дирах остановился. Брат... Впервые за последние три года Милли назвал его братом и это сработало... Черная жгучая злоба постепенно таяла, даже в комнате вроде стало светлее... А Милликор наконец-то смог вдохнуть. Перед ним снова был брат... И чего только не померещится с испуга... Туман этот... Чернота, целиком залившая глаза... Ярость, сверкавшая в них... Ерунда! Пьяные бредни... Наверное... Никогда Дирах не смотрел на него так! Точно спьяну... главное не показывать своего страха. А Дирах стоял, глядя на существо, копошащееся у его ног. Пьяное, в мокрых штанах... с размазанными по лицу слезами, в соплях... Мерзкое... сейчас он не видел в нем брата. Высокомерное и наплевательское отношение к себе он еще мог простить, но вот то, что позволил себе граф вытворить с Чу... Дирах нагнулся и, ухватив Милликора за шкирку, поднял на ноги. - Не смей больше прикасаться к Чу! Голос его был глухой и вроде бы спокойный. Милликор снова занервничал. Ведь, вроде, получилось все, что он хотел, а брат снова простил его? Значит, все напрасно? Нет! Он спасет его, пусть даже Дирах прибьет его прямо тут! - Не смей? Ты кому это сказал, бастард?!! – заорал Милликор, сам подбадривая себя и пытаясь вернуть так нужную ему самоуверенность. Отчаянной храбростью пытаясь погасить память о такой же отчаянной трусости. - Ты что возомнил о себе? Забыл, кто ты есть! Никто! Чернь! И то, что мой отец твою мать на сеновале валял, прав тебе не прибавило!.. Только пощечина заставила Милликора замолчать. - Не надо было тебе трогать мою мать... – прошипел Дирах. - Вон! – крикнул, срываясь на визг, уже не выдерживающий всего этого Милликор. – Чтобы завтра утром тебя в замке уже не было! - Проспись сначала... - сквозь зубы выплюнул мужчина и так же, не отпуская воротника, за шкирку поволок его к спальне. Закинул туда, словно нашкодившего кота, и захлопнул дверь так, что затряслись стены. Дирах наклонился к Чу, тот, соскользнув со стола, застыл, сидя на полу. - Чу... пойдем отсюда... Мужчина, опустившись рядом, приподнял ладонью подбородок Чу, и заглянул в отрешенное лицо. Ярко-голубые, светящиеся радостью и любопытством глаза потухли, серые, словно пасмурное небо, они смотрели куда-то сквозь Дираха. О чём Чу сейчас так сосредоточенно думал? Тонкая струйка крови сбегала, из разодранной клыками губы, и капли медленно падали на руки, лежащие на коленях, в одной из них в кулаке накрепко был зажат растрёпанный стебелек цветка, потерявшего свои лепестки, которые алыми каплями лежали на столе и рядом на полу... Он попытался забрать стебель, но Чу ладони так и не разжал... - Пойдем... – Дираха всего трясло от желания все же отлупить Милликора... но оставить сейчас Чу одного было просто невозможно...