Чу - значит чужой?

Глава 54. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Лишь пустота царила там, Где раньше раздавался гомон, Как «мне отмщенье, аз воздам» - Стоит весь зАмок – мёртв и тёмен. И шевельнулся липкий страх В душе, не ведавшей прощенья: Ну что дрожишь ты, о, Монарх? Иль не по вкусу «угощенье»?.. Иль одиночества приправа Остра, как горькая отрава?.. *** Тариния. Замок Тианзур. Дирах заговорил только тогда, когда они вместе с Теодором отошли уже на порядочное расстояние от кухни. - Ты что, и правда решил нам помочь? – спросил он, останавливаясь. - А как же присяга? Как верность? Или для тебя не существует такого понятия? Теодор только фыркнул. - Король в этом вопросе перехитрил сам себя, - и невесело ухмыльнулся. – Ты же знаешь, как в Таринии приносят присягу - верно служить королевской крови. Вот именно этого Ансельм и боялся. Боялся, что гвардия будет служить скорее Филиану, чем ему, поэтому он и окружил себя наемниками. Солдатами без дома и без чести, такими как я, - и снова губы Теодора скривила горькая усмешка, - с нас спрашивали только работу и платили только деньги, да и то не всегда, зная, что нам все равно некуда уйти... Вот так и получилось, что присягу я не нарушил, а полученные деньги уже давно отработал, - Теодор ухмыльнулся и, скрывая неловкость, посмотрел на Дираха. – Теперь могу спокойно уйти с вами. - Почему? - Почему с вами? - Да. - Я... - Из-за Милли? Теодор замолчал, а потом, глядя в глаза Дираха, честно ответил: - Да. Но я еще ни в чем не уверен, и уж тем более в вечной любви до гроба пока клясться не буду. Одно я знаю точно, что если отпущу его сейчас одного и потеряю, то буду жалеть об этом всю свою жизнь. Ты вправе указать мне моё место, я и сам понимаю, что почти нищий, не пара графу, поэтому не беспокойся, как только вы будете в безопасности и я не буду за него переживать, я уйду и... Дирах не дал капитану договорить. - Знаешь что, давай будущее оставим будущему, и сейчас говорить о нем не будем. Мне важно было узнать, что Милли тебе небезразличен и в тоже время на все это ты смотришь вполне разумно. Я рад, что к нашей компании присоединяется еще один трезвомыслящий человек, - и Дирах, ни секунды не сомневаясь, протянул Теодору руку, тот пожал ее и улыбка его была теперь уже отнюдь не мрачной. – А теперь идем, сделаем, что задумано, и уберемся отсюда поскорей... *** Таверна в городке на окраине Хёльда. После ужина Витан с Харальдом поднялись в снятую в таверне комнату и уже собирались готовиться ко сну, когда в воздухе появился магический вестник. Призрачная птичка сначала громко заверещала, обращая на себя внимание, а потом голосом гнома вдруг произнесла одно только слово: «Тианзур». - По коням! – заорал Витан, натягивая рубаху снова, а Харальд, усмехнувшись, начал собирать вещи. *** Тариния. Лес в окрестностях замка Тианзур. Лианель покинул шатер и Арнэ, едва сдержав стон отчаяния, невольно поднявшись, шагнул вслед за жрецом и остановился, только ощутив под рукой материал полога. Луана! Как? Как соперничать с самой богиней?!! И нет сил отказаться, отдать, забыть. И рвется сердце... Ослабевшие колени дрогнули, и Арне опустился на них прямо там, где стоял. - Луана... – этот отчаянный возглас прозвучал словно стон. – Отдай его мне! Отдай!!! – Арнэ забылся в своем отчаянии и говорил теперь истово, вкладывая всю душу. – У тебя многие тысячи монахов, сотни жрецов, а он у меня один. Один, тот, без которого жизнь теряет смысл, ведь ты даже имен жрецов не всех вспомнишь... Отдай! Молю тебя – помоги! Дай Лианелю жить так, как хочется ему самому! Отпусти его! Не рви нам души! Лианель вздрогнул, когда услышал имя своей богини, стоном взывающее к небесам, и шагнул назад, приподнимая полог шатра. Сердце сжалось. Впервые он увидел гордого князя, преклонившего колени, впервые голос его дрожал. Склоненная голова, распущенные волосы, закрывающие лицо и каскадом спускающиеся к полу. Вся его фигура дышала отчаянием, и сам он напоминал сейчас Лианелю раненую птицу. И он шагнул к эльфу, не отдавая себе отчета в том, что делает. Утешение, вот чего он хотел для этого мужчины, ставшего таким родным. Утешить, обнять, прижимая к груди, отдавая всего себя и свою любовь и... предавая тем самым ту, которая служила опорой и утешением для него всю его такую неказистую жизнь... Он так и стоял, не в силах двинуться, раздираемый пополам долгом и любовью, пока Арнэ сам не поднялся. Эльф встал и, отвернувшись, вернулся на постель. - Не стой в дверях, - тихо произнес он, - ночи холодные уже, простудишься... Ложись рядом, так теплее, я не трону тебя и даже не повернусь, чтобы не смущать, а утром мы вернемся в замок. Эльф отвернулся, закутавшись в покрывало чуть ли не с головой, оставив одеяло Лианелю. - Прости меня... – тихо начал Лианель. - Тшш... – обернулся эльф, - не говори сейчас ничего. Пусть будет, как будет... – и снова отвернувшись, прошептал уже про себя, - а я буду ждать, столько, сколько надо, пусть даже всю жизнь, главное, что ты не сказал «нет»... Лианель лег, не прикасаясь к эльфу, но так и не смог заснуть до утра, каждой клеточкой своего горящего словно в огне тела чувствуя рядом Арнэ и слыша его дыхание. Арнэ тоже не сомкнул глаз, тело просто трясло от желания повернуться и заключить Лианеля в объятия, прижаться к нему, он буквально задыхался от невозможности этого, но обмануть доверие жреца он не мог, иначе он потерял бы и те крохи, что имел сейчас. И лишь когда запели птицы, он позволил себе пошевелиться и тихо сел на своей стороне постели. - Мы уже встаем? – голос Лианеля был ничуть не сонным... – Как глаза? - Нормально... – Арнэ смотрел на него покрасневшими, но уже почти зрячими глазами. – С добрым утром, - и от улыбки эльфа у Лианеля потеплело на сердце. *** Тариния. Замок Тианзур. Ансельм, еще окончательно не проснувшись, пошарил рукой по прикроватному столику и, не обнаружив там утреннего бокала, который всегда оставлял его камердинер, прошипел: «Запорю скотину...», и уже в предвкушении законного развлечения откинул одеяло, собираясь вставать. Откинул и удивленно замер, он спал одетым. Память сразу подкинула воспоминание - Филиан, змея... Змея!!! Ансельм опасливо покосился на дверь. Слава Деве, он задвинул ее вчера креслом. Он медленно сполз с кровати. Оглянулся вокруг, опускаясь на корточки, заглянул под мебель и, успокоившись, принялся переодеваться. Выйти из комнаты было страшно, но он уговорил себя, что гвардейцы защитят его от любой напасти, и вышел, уже готовый выразить всем свое недовольство. Но в небольшой гостиной, где его обычно ждал завтрак, никого не было, как, впрочем, и завтрака... Пустые комнаты племянника встретили его настороженной тишиной. Неразобранная кровать... Значит, он так и не вернулся назад! Съели? Или... Змеи же ядовитые! Один укус и у королевства больше не будет претендента на трон! А вдруг гадина сейчас откуда-нибудь выползет? Ансельм заозирался, быстро вертя головой. Нету. Никого нету. А собственно, почему никого нет? Почему не готов завтрак? Почему ему не принесли теплой воды для умывания? Почему? И где все? Ну, хорошо, Филиана нет - это понятно, но где его слуга Петер? Где камердинер? Где Лианель с утренним докладом? Ах, да, Лианеля он в лесу бросил. Надо бы послать за ними кого-нибудь, а то еще князь обидится. Говорят, эльфы злопамятны. Ансельм поморщился, да, свалял он дурака, ослепив князя. Хотя с ним там жрец, а уж он-то умеет гасить любые конфликты. Нет, все-таки правильно он сделал, что оставил их там. Лианель его уболтает и все будет хорошо. Ансельм прошелся по комнатам и, выйдя в коридор, замер. Никого. Его смутила тишина. Тихо, как же тихо было сейчас в замке, и только его собственные гулкие шаги пугали, эхом отражаясь от стен. Тишина словно густым киселем стояла в воздухе, она, как строгий сторож, ревнуя к звуку, гасила его, мешая в страхе нормально дышать, мешая сглотнуть вставший в горле ком, мешая нормально идти. И Ансельм на цыпочках крался по чужим комнатам. Он осмотрел их все, заглядывал даже под кровати! Никого... Пусто и страшно. Пресветлая Дева, как же страшно! Он не понимал, в чем дело, не мог понять, не мог поверить, что он тут действительно остался один. И он устремился вниз, туда, где Тишины нет, туда, где голоса людей вернут уверенность в себе и позволят ему наконец-то свободно вздохнуть, выпрямиться и стать наконец-то тем, кем он и был – королем. На полутемной лестнице никто не озаботился зажечь свет, и Ансельм спускался почти на ощупь, почему-то боясь руганью привлечь к себе внимание. Внимание кого? Змея как живая стояла перед глазами. В темном холле было так же гулко и пусто. Ни слуг, ни охраны... Никого! Даже запаха! Возле кухни ведь всегда пахло едой! Ансельм, не раздумывая, дернул за ручку двери. Кухня. Медь начищенной посуды на полках, холодная печь, пустой стол... Никого! Ансельм отступил от двери и только тут заметил под ногами темную полосу, словно тащили что-то большое и... Он присел на корточки и с ужасом осознал – кровь! Руки затряслись, колени ослабли, Ансельму показалось, что даже волосы на голове зашевелились, и он понял, что и кричать уже не в состоянии. Обессиленный он оперся рукой о стол и обшлагом камзола задел серебряную солонку, та скользнула с края и, со звоном упав на пол, грохоча, покатилась королю под ноги. Ансельм подпрыгнул словно заяц и через мгновение был уже в коридоре, всем своим телом подпирая захлопнутую дверь. Сердце толчками билось в горле... Он не сразу сообразил, что случилось, не сразу отдышался, а холодный озноб вдоль позвоночника так никуда и не делся, как и кровавый след под ногами, который тянулся со двора на кухню и там обрывался. Со двора... Ансельм, замирая от ужаса, застывая и прислушиваясь через каждый шаг, дошел до двери во двор. Дверь открылась тихо, без скрипа, король в душе даже обиделся на нее за это. Тишина подавляла, непонимание рождало страх. Почти больной от ужаса он шагнул за порог. След тянулся к тюрьме... Но заставить себя шагнуть в том направлении Ансельм не смог. Он прислушался, но и внизу царствовала только Тишина. Не было слышно ни гомона голосов прислуги, ни хлопанья дверей, со стены не доносилась перекличка охраны, не было лая собак, не всхрапывали лошади, не слышно было даже испуганно взлетающих голубей... Ничего и никого! Он опрометью бросился к лестнице, ведущей на стену, там должна быть охрана, ведь не бывает так, чтобы не было! И он будет не один! Но вместо караулов только ветер растрепал так никем и непричесанные королевские волосы... Ансельм с высоты стены в панике осматривал окрестности и увидел у кромки леса, двух всадников. Жреческую одежду даже издалека нельзя было спутать ни с чем. «Слава Деве!», выдохнул король и бегом припустил к конюшне седлать лошадь, чтобы поскорее убраться из этого страшного места. Вот только... Конюшня была пуста! Ни лошадей, ни собак, привезенных с охоты, не было. Егеря, псари, слуги, охрана – все исчезли. Не было никого живого, и даже ветер не выл над этим мертвым местом... В страхе сжалось сердце и, развернувшись, король в панике побежал к воротам. Добежал и в ужасе застыл перед тяжеленным брусом, лежащим в пазах засова. Пустой замок был заперт изнутри!!! Замок на воде! И он, король, был закрыт в этом страшном месте!