Чу - значит чужой?

Глава 64. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Пока еще светлеет небо, И крылья, белоснежней снега, Пленяют, привлекая взгляды… Ты – дома. Счастлив. Вот награда За годы боли. Пусть и поздно. С тобой навек твоя Отрада… Но черной бурей пахнет воздух. *** Дом в долине горячего источника. После сытного обеда всем определили комнаты для отдыха, вот только Чу расставаться с Витаном не хотел. - Папа, а мне теперь у тебя разрешение надо будет спрашивать, чтобы куда-нибудь пойти? – поинтересовался Чу. - Зачем? – опешил Витан. - Нуу... – протянул Чу, - во всех сказках у папы разрешение надо спрашивать... - В сказках? – Витан растерянно посмотрел на Чу. – Никогда не читал. - Что, правда? – у Чу такое даже в голове не укладывалось. – Почему? А в детстве тебе папа не читал? - Когда я появился на свет, - невесело усмехнулся Витан, - сказок еще не было. - Бедный... Хочешь, я тебе почитаю? – от всей души предложил Чу. - Хочу, - обрадовался Витан. - А можно, и я послушаю? – спросил Харальд, - у меня в детстве тоже со сказками туго было. - Конечно, можно! – радостно воскликнул Чу, довольный тем, что сможет теперь приобщить к своим любимым сказкам столько народу. - Чу, - все же спросил Витан, - вы когда сюда пришли, Дирах что-то говорил про теплый источник. Зачем он вам? - Ой, - спохватился Чу. - Я совсем растерялся тут... – Чу на секунду опечалился, а затем с надеждой посмотрел на Витана. – Папа, ведь ты же поможешь мне? - Я сделаю для тебя всё, что угодно! Всё! – и Витан не был голословным, он действительно собирался сделать всё, вплоть до уничтожения целых королевств, раз об этом попросил его сын. - Да это не для меня, - смутился Чу, - моему другу, Рохассу, надо перелинять в теплой воде, вот для этого нам и нужен был источник... - Всего-то? – Витан аж фыркнул от неожиданности, он опять готов был разнести вселенную, а сын опять просил не за себя и какие-то пустяки... – Ну что ж, тогда полетели, выберем место, где твоему другу будет удобнее. - Полетели? – переспросил Чу и свесив голову набок задумчиво посмотрел на Витана. – Как мухи? Витан аж поперхнулся, а Харальд заржал в голос. - Почему как мухи? – возмутился Витан. - Как птицы! Или тебе не нравится летать... – и замер не договорив, вдруг поняв, что сказал. – А ты пробовал когда-нибудь? - Летать? – удивился Чу. – А я разве могу? Да и негде было. - Повернись-ка ко мне спиной, - велел Витан и Чу послушно развернулся, - теперь сними рубашку, мне нужно посмотреть на твою спину. Вдоль спины белели две тонкие, словно шрамы, полосы, значит, каналы для крыльев были. Это уже хорошо. Вот только вверху между лопаток шрамом белело клеймо Первого монастыря в виде летящего, раскинувшего в разные стороны крылья голубя, вестника Пресветлой Девы. Такое клеймо ставили раскаленным железом преступникам, чтобы Пресветлая Дева заботилась об их душах. Преступникам! Не ребенку! Как же тебе было больно, малыш! Витан только стиснул кулаки, подумав, что нужно вернуться и разнести еще и оставшиеся от монастыря ворота. Но сына все же пугать не хотелось и он, хоть и с трудом, но взял себя в руки. - Идем-ка на улицу, там и посмотрим, что можно сделать. - А мне сейчас покажут крылья, - похвастался Чу с улыбкой, глядя на Рохасса, разлегшегося на траве возле дома и всем телом впитывающего солнечные лучи. - Чьи крылья? – удивился Филиан, приподнимая голову с груди нага. - Эээ... – протянул неуверенно Чу и беспомощно оглянулся на папу. Витан весело рассмеялся, он вообще в последнее время смеялся легко и охотно, и сам скинул шелк рубашки, крылья вырвались на волю и развернулись во всю ширь. Черные, словно поглощающие свет, перепончатые, огромные, они тенью накрыли Чу... Даже Харальд залюбовался, хотя видел это не впервые. - Как красиво... – выдохнул Чу и сразу полез потрогать руками. – А у меня такие же? И тоже так должно получиться? И я смогу подняться к облакам? - Должно, сможешь, - улыбнулся Витан, - только не сразу, нужно будет поучиться сосредотачиваться, - он не хотел обнадеживать Чу, малышей подолгу учили выпускать крылья, порой это не получалось годами. – Давай постепенно, потихоньку... Надо только очень захотеть, представить их за спиной и если ты со своим Зверем дружишь, то попроси его помочь... - С Вóлчеком? Конечно, дружу, разве может быть по-другому! Он как раз сам научился выпускать зубы и когти... – Чу улыбнулся, задумался на секунду и вдруг за его спиной с громким хлопком развернулись крылья. Белые! Чу завертелся, испугавшись непривычного звука, крылья ударились друг о друга, накрывая его с головой, и он упал... Вернее, упал бы, если бы Дирах не подхватил его на руки, получая крылом по лицу. - Тихо, тихо, это я... Все хорошо... – успокаивал он Чу, - у тебя получилось, это всего лишь твои крылья... Ну же, открой глаза. Чу, испуганно барахтавшийся под тем, что навалилось на него сверху, замер, услышав родной голос. Дирах отодвинул крыло в сторону. - Ну же, открой глаза... Глаза у Чу распахнулись сами. Любопытно было до ужаса. Любопытно и страшно. Спиной он чувствовал непривычную тяжесть, которую хотелось сбросить. Он пошевелился, крыло развернулось, откидывая Дираха прочь. - Дирр!!! Чу, забыв о себе, бросился к любимому, из разбитой губы которого уже показалась первая капля крови, а под глазом краснотой набухала ссадина. - Дирр, - Чу всхлипнул, - скажи что-нибудь! - Пресветлая Дева... Как красиво... Восторженный шепот озадачил Чу, он оглянулся и наткнулся взглядом на... Крыло? Два крыла! Они шатром закрывали их с Дирахом. Белые, словно бархатные, они розовели, просвечиваясь солнцем. Дирах завороженно вытянул руку и погладил тонкие косточки, живое тепло перепонки, перламутровый коготь на сгибе. - Ты чудо, - прошептал он, - чудо во всем... - Они белые! – расстроился Чу. – У папы они черные! – и отодвинув крыло рукой, посмотрел на Витана, ожидая недовольства, но... Витан застыл, во все глаза разглядывая сына. Мало того, что его мальчик сам справился и выпустил крылья, еще минуту назад и не подозревая об их существовании, так еще и какие крылья! Впервые в жизни он испытывал отцовскую гордость. Странное щемящее чувство. Он не видел первых шагов сына, не слышал его первых слов, не держал его маленького на руках, но вот сейчас он увидел, как его сын впервые ощутил за спиной крылья. Витану хотелось одновременно и плакать и смеяться от счастья. Умница, такой способный, такой талантливый, такой красивый! И это его сын! Его! Сын! Это идеальное создание было плоть от плоти его, кровь от крови! Он был его продолжением, его отрадой на долгие и долгие годы. А Чу во все глаза смотрел на папу. - Они белые... – еще по инерции пожаловался он, уже видя гордость и счастье в отцовских глазах. - Ты выпустил крылья! Ты смог! Так быстро! Умница моя! – захлебывался от восторга Витан. - Я Дираха ударил... – вздохнул Чу. - Ничего, я его вылечу, и тебя потом научу видеть энергии ауры и лечить. - Энергии ауры? – переспросил Чу. – Это такие разноцветные облака, которые то появляются, то исчезают? - Ты видишь их? – восторженно замер Витан, многим чиэрри не удавалось их увидеть даже после усиленного обучения. - Эмм... – протянул Дирах. – Можно, я просто встану? - Нет! - Нет! – на два голоса. - Пожалуйста! – Чу с мольбой взглянул Дираху в глаза. – Можно, я посмотрю... - Смотри, - Дирах только усмехнулся, поудобнее устраиваясь на земле. - Да, смотри, вот сюда, - Витан ткнул пальцем куда-то в воздух возле головы Дираха, - вот тут небольшое серое пятнышко. Видишь? - Да... - Это последствие падения и удара о землю. Ты видишь только цвет или еще и узор? - А узор это вот эти линии, как на королевских кружевах? - Ты видишь, - умилился Витан. – Да, именно эти кружева. Но вот тут, видишь, линии перепутались, сейчас я их поправлю, а ты смотри. Я концентрирую свою энергию в руках, - руки Витана стали слабо светиться, - и затем мысленно расправляю узор ауры, для большего удобства, словно помогая себе руками, но на самом деле не притрагиваясь, только делая вид, для концентрации. Видишь? Все сдвинулось, узор восстановлен, но он еще серый... Теперь я позволяю энергии стечь с пальцев в ауру и... Все! - Здорово! - Чу, улыбаясь, смотрел, как ссадина на щеке Дираха словно стерлась и разбитая губа вновь стала нормальной, он поднял голову и взглядом наткнулся на Филиана, прижимавшегося к Рохассу и с любопытством разглядывающего Витана. - Папа, а ты мог бы полечить Рохасса? – тихо на ухо Витану шепнул Чу. – Я тебя очень прошу! Он не говорит, но я же чувствую, что ему больно, да еще и линяет... - Я могу убрать его боль, - улыбнулся Витан, наклоняясь к Чу, - но вот лечить... Посмотри, как Филиан прижимается к Рохассу, не лишай его возможности поухаживать за своим змеем, им обоим нужно сейчас проводить как можно больше времени друг с другом, чтобы осознать свои чувства. - Ооу... – протянул Чу, - а я и не подумал об этом. Тогда давай их устроим у теплого источника поудобнее. У нас в фургоне есть шатер, ведь можно его поставить на берегу, чтобы Филиан там отдыхал. - Хорошо, я все устрою, - Витан погладил Чу по голове, - а ты позаботься о своём Дирре. - Конечно. А крылья как убрать, а то я с ними, наверное, и в дверь не пролезу... – озадачился Чу. - Убирать точно так же, попроси своего Зверя... - О! Точно! – рассмеялся Чу. – Что же это я! Вóлчек! – и крылья за спиной пропали. Витан смотрел на это, забыв закрыть рот, и только в восхищении покачав головой, направился в дом, захватить с собой камень силы для управления Безликими. Они понадобятся ему для всего, что он задумал сделать на горячем источнике. Если уж его сын просил, то все должно быть идеально! Он уже входил в дом, когда за своей спиной услышал голос Чу: «Это мой папа!» и голос сына был полон гордости. А Дирах смотрел вслед Витану и сердце его сжималось от страха. Он не знал, кто такой Витан, он впервые видел его, но пять лет назад тут стоял небольшой каменный дом, и всё. А теперь дом разросся до маленького замка, устремленного башенками в небо. Строгие колонны из лиамского серебристого мрамора обвивались чернью кованных листьев и цветов, резной мрамор балконов и перил. Большая центральная арка над входом сверкала в солнечных лучах разноцветьем витража с изображением крылатого чиэрри, обнимающего человека. Сколько нужно было денег, чтобы доставить все это в забытую богиней долину, и сколько, чтобы построить? А внутреннее убранство? Резные колонны из редчайшего золотого горного ясеня, равийские гобелены ручной работы, сделанные детскими руками невольниц с их чуткими тонкими пальчиками, изумительная эльфийская мебель, аквариум во всю стену, содержание и освещение которого возможно, только если подпитывать его баснословно дорогими камнями силы. А рубашка, которую Витан так небрежно бросил на траву и забыл о ней? Паутинный шелк! Не у каждого короля нашлась бы такая! Не было сомнений в том, что отец Чу, мягко говоря, богат. Захочет ли он видеть рядом с сыном Дираха? Незаконнорождённого сына ведьмы, без связей, без больших денег, в бегах... Сейчас, пока он приручает Чу, Дираха он трогать не будет, а потом? Дирр не сомневался в уме Витана, сразу тот их не разлучит, но можно ведь исподволь, постепенно отдалять и отдалять Чу... Дирах прикрыл глаза и чуть не застонал от такой перспективы. - Что ты? - прохладная ладонь Чу коснулась его щеки. – Почему тебе так больно? Тебя же полечили... – он растерянно хмурил брови, - но... – Чу прислонился своим лбом ко лбу Дираха и застыл. – Ты боишься... – тихо зашептал он, - ты боишься потерять... – и вдруг вскинулся. - Меня! Меня! Ты хочешь, чтобы мы до самой смерти были вместе! Да? - Да. - Не мучай себя, - узкая ладонь Чу легла на грудь Дираха. – Я никогда не оставлю тебя! Клянусь! Я люблю тебя... – добавил он уже шепотом, – я сам умру один. Чу склонился и чуть коснулся губ Дираха своими губами, и тот, не выдержав, притянул его к себе. - Дирр... - заурчал Чу. А в доме Витан вскинул голову, ловя эмоции всепоглощающего счастья. - Надо их все же научить закрываться, - вяло подумал он, - а может и не надо, пока им ничего не угрожает. – Чиэрри стоял, прикрыв глаза, и впитывал изумительную красоту разливавшейся энергии, а затем вздохнул. – Нет, все же надо. Если мальчики попадут в Чиэррдар, и там, среди закрытых чиэрри, проделают подобное, то на них начнется охота. Любой закрытый чиэрри отдаст жизнь, лишь бы ухватить отголоски подобных эмоций, а у мальчиков речь идет отнюдь не об отголосках. Ну зачем им лишние неприятности? Витан вздохнул, пора было заняться делом, и он вызвал Безликих. - Вот здесь, - Витан провел по зеркалу на стене рукой, оно затуманилось и затем показало небольшое озеро, - мне нужна беседка, выполненная подковой, прямо в воде. Это должно будет выглядеть так... А в комнате наверху из угла в угол метался Милликор. - Успокойся, - произнес Теодор, лениво развалясь в кресле. - Я не могу тут находиться! – на секунду Милликор замер, а потом забегал по комнате еще быстрее. - Я обидел Чу, так обидел, а сам пользуюсь его гостеприимством! Его отец называет меня другом своего сына! А я... Какой я друг? Я и брата обидел, даже не обидел, я не знаю названия того, что я сделал! - Да стой ты! – Теодор вскочил на ноги и, поймав Милли в объятия, прижал его к себе. – Успокойся, - снова повторил он, - тебе нужно просто поговорить с Чу, рассказать, что хотел от тебя Ансельм и чего он хотел от Дираха и объяснить, что ты просто спасал брата, а затем попросить прощения и у того и у другого. - Вот когда ты так говоришь, все кажется простым и легким, а стоит мне посмотреть Чу в глаза, как забываются все слова, улетучиваются все мысли... Знаешь, когда Дирах затолкнул меня в спальню, хлопнул дверью и ушел, я понял, что пропал, мне показалось, что он ушел навсегда, что жизнь моя кончена, что я больше никогда его не увижу. Я всегда любил брата, но воспринимал его как что-то неизменное, как солнце, воздух... Дирах был всегда, сколько я себя помню, даже в детстве, когда я падал, я бежал именно к нему, ни к отцу, ни к матери, к нему. Это он вытирал мне слезы, это он учил меня ловить рыбу, он первый раз посадил меня на лошадь, именно он купил мне первое оружие и познакомил с первой девушкой... А я всегда относился к нему свысока, ведь наследником был именно я. И все равно Дирах заботился обо мне, и у него все получалось, а я... Решил первый раз в жизни позаботиться о нем и все вышло через... Ааа... – Милликор только махнул рукой. - И теперь я чувствую себя никчемным, непутевым неудачником, даже хуже. Хотя с пьяных глаз идея казалась стоящей, - он невесело ухмыльнулся. - Дирах вернулся за мной, не бросил, но, наверное, не простил, он только и прыгает вокруг своего разлюбезного Чу, а на меня даже и не смотрит, - и золотистая голова со вздохом опустилась на широкое плечо бывшего гвардейца. - Да ты ревнуешь! Я поражаюсь тебе, щеночек, - фыркнул Теодор, но Милликора от себя не отстранил, все так же бережно обнимая за плечи, - вот вроде и раскаиваешься, и слова правильные говоришь, а все равно по-твоему выходит, что всё должно крутиться вокруг тебя. Тебе не приходило в голову, что у брата просто может быть и своя личная жизнь, что он тоже может влюбиться, что и он... - Дирах? Влюбиться? Да нет... – Милли вскинул голову и неверяще посмотрел на Теодора. – Нет. У него были... развлечения, но он никогда не относился к этому серьезно, он просто... поиграет и... и всё. – Милли с надеждой вглядывался в глаза Теодора. – Или нет? - Эх ты. Много ты про своего брата знаешь, - Теодор вздохнул, качая головой, - даже я вижу, что с Чу он никогда не расстанется. Привыкай, теперь у тебя два брата. - И оба меня ненавидят... - поник Милли. - Да с чего ты взял-то? – воскликнул Теодор, встряхивая Милликора за плечи. - Знаешь что, лучше один раз нормально поговорить, встретившись лицом к лицу со своими страхами, чем вот так сопли размазывать. Узнай, что тебя ждет, и достойно прими наказание, если оно будет, потом сам же будешь чувствовать себя нормально. Понял? - Ты думаешь, еще не поздно? - Я думаю, попробовать стоит в любом случае. Выйдя из дверей, решительно настроенный Милликор замер. Дирах нашелся сразу, недалеко от дома, он лежал спиной прямо на траве, среди полевых цветов, а верхом на него уселся Чу. Они целовались! Нет, это не была жадная страсть минутного влечения, не было это и трепетной нежностью. Милликор не знал названия тому, что видел, эти двое словно пили дыхание друг друга и только этим жили. На миг Милли замер, острая ревность вдруг кольнула сердце. Причем он так и не понимал, кого ревнует: брата, Чу или их отношения. Сожаление, вот что, скорее всего, он сейчас чувствовал - у него так никогда не будет... Никогда уже он не встретит такое светлое и чистое создание, как Чу, никто не будет смотреть на него так доверчиво. Да и любви и заботы брата теперь не будет, ведь не прощают того, кто обидел половину тебя самого. Ничего теперь у Милликора не будет, он сам потерял все, что имел, да и не берёг он никогда отношение брата к нему, воспринимал, как само собой разумеющееся. А теперь вот оказалось, что нечем дышать... А Чу, почувствовав на себе чужой взгляд, оторвался от Дираха и поднял голову. Милликору на секунду показалось, что в синеве глаз проскользнула паника и страх, а затем Чу улыбнулся и приветливо кивнул, вот только рука его накрепко вцепилась в рубашку Дираха. - Я... – начал Милликор, - поговорить хотел... Хотя вижу, вам некогда. Я потом... – и не договорил. - Я тоже хотел... – начал как-то неуверенно Чу. Милликор оглянулся. В двух шагах на солнце нежился наг со своим мальчишкой, Дирах, Теодор... - Может, отойдем куда, - неуверенно начал он, но увидев, как дернулся Чу, добавил безнадежно, - ладно, забудь... Первый порыв Чу был отказаться, ему не хотелось снова оставаться наедине с Милликором. Но Дирах... Чу чувствовал, что ему будет больно, и чем больше будет пропасть между ним и Милликором, тем больнее будет Дираху. - Ну, давай отойдем, - вздохнул Чу и, отважно выпустив из зажатого кулака рубаху Дираха, поднялся на ноги. – Идем. Дирах молча смотрел на двух самых дорогих для него существ и впервые не знал, что сказать и кого ободрить. Он разрывался между ними и все порывался вскочить и идти следом. - Не дергайся, - рядом на траву присел Теодор и придержал, положив руку на колено, - Милли прощения просить хотел. Чу парень не злопамятный, может, и договорятся. Разговаривали они долго, а Дирах все не отводил взгляд. Но он видел, как постепенно расслаблялся Чу: хвост сиротливо жавшийся к ногам начал ходить из стороны в сторону, напряжение покинуло спину и плечи, а голова, сначала опущенная вниз, поднялась, на лице расцвела знакомая приветливая улыбка, и Дирах перевел дыхание. Вроде, все шло хорошо, а потом вдруг хвост Чу начал хлестать его по ногам. Дирах вскочил, рядом встал Теодор, оба напряженно вглядывались в силуэты говоривших. Было видно, что Чу сердился, но сердился он не на Милликора! Милли он сочувственно положил ладонь на плечо и тихонько погладил, заглядывая в глаза. Он его жалел! И Дирах и Теодор выдохнули одновременно и, переглянувшись, улыбнулись. *** Пресветлый лес. Резиденция Владыки. Владыка светлых эльфов, Наэлин, скривившись, дохромал до кресла и осторожно опустился в него, боясь потревожить ногу и перевязанную спину. Раны, нанесенные колючими плетьми, выросшими из семян смерти, заживали очень медленно, гася регенерацию. Успокаивало только одно, смерть ненавистного племянника, этого напоминания о позоре его родной сестры. Девочка, влюбившись, сбежала к темным эльфам, рассчитывая на неземную любовь, а получила только позор и насмешку. Наэлину, ценой угрозы войны, удалось добиться от Владыки темных, чтобы он женился на опозоренной эльфийке, но вот заставить его полюбить не смогла бы и Луана. Теперь после смерти его сестры свидетельством этого позора и горя оставался только племянник. Смерть стерла и это. И если бы не проклятый Витан, Наэлин насладился бы представлением сполна. Вспомнив Витана, эльф скривился и сделал рукой оберегающий жест. Не дай Дева встретить его еще раз! Но как же не вовремя его ранили! Сейчас, когда в Таринии умер король, когда где-то в Тианзуре нашелся наследник Хёльда! Сейчас самое время половить рыбку в мутной воде! Наэлин должен был бы сам во всем разобраться и сам привезти принцев в Пресветлый лес, но даже шевелиться было больно. Придется брать у Судьбы только то, что она дает, и посылать других. И всё же – Геррион! Около трехсот лет назад Наэлин слышал про скандал, разразившийся в Хёльде. Принцесса крови связалась с каким-то демоном и прижила от него ребенка, а тот её впоследствии бросил. Люди всеми силами пытались замять этот скандал, скрывая подробности происходящего. Если бы речь шла не о принцессе, им бы вполне удалось сохранить тайну. А так, ребенок, родившись, убил этим свою мать, и уж смерть члена королевской фамилии скрыть не удалось. Наэлин еще тогда заинтересовался возможным наследником, слишком заманчиво было воспитать себе покорного мужа самому, по своему вкусу и желаниям, но проникнуть в монастырь и выкрасть его не смог, уж больно хорошо божественная энергия охраняла монастыри с их секретами. А вот сейчас появился шанс! Даже два шанса! Он видел наследника Таринии, тот еще совсем юный, но, похоже, уже забитый, он будет идеальным мужем для старшего сына, а вот Герриона Наэлин решил оставить для себя, ему нравилось ломать и покорять. Если это не удастся сразу и время будет уже поджимать, то наркотик сделает хвостатого послушным, а после привыкания к нему и покладистым, ради дозы он будет делать то, что скажут, тогда воцарение на троне Хёльда только вопрос времени. От радужной перспективы уже кружилась голова, перед глазами рисовалась карта новых земель, где Хёльд и Тариния были закрашены в зеленые эльфийские цвета. - Сариэль! – позвал он секретаря и кивнул ему, когда тот встал рядом. – Я приказываю организовать два отряда из пяти рейнджеров с двумя магами. Один из этих отрядов должен будет привезти мне Филиана де Беритоля, а второй - наследника Геррионов. Предположительно они были в замке Тианзур. Далеко уйти у них не было времени, так что пусть ищут, также пусть ищут, чем можно будет шантажировать этих двоих, пусть собирают о них все, даже самые незначительные сведения. И доведи до эльфов - награда за исполнение будет сказочной, чтобы они даже землю рыли...