Чу - значит чужой?

Глава 70. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Все - в этом Боги, имя им – непостоянство, Всё бы тянуть из нас и силы и вниманье. Подвластно время им, и судьбы, и пространство, Вот только вряд ли склонны боги к пониманью. Даря нам жизнь одной рукою щедро, Другой – ещё быстрее отбирают. Страданий наших неумолчному Крещендо Они с улыбкой ясною внимают… *** Замок Тианзур. В мертвой тишине Тианзура на площадке перед воротами синим светом зажегся круг телепорта и через секунду на гулкие плиты двора уже шагнул чиэрри, вспугивая своим неожиданным появлением беспечных сонных птиц. Следом за ним показались еще трое. Чиэрри, словно принюхиваясь, поводил головой из стороны в сторону и рванулся с места, мигом исчезая за приоткрытыми замковыми дверями. Арнэ только открыл рот, чтобы просветить Витана на счет расположения комнат в Тианзуре, и тут же захлопнул его, срываясь следом. А Витана вело чувство родной энергии Чу, оно остаточным шлейфом стелилось по ступеням, перемежаясь с каплями крови, но даже этот шлейф фонил таким безнадежным отчаянием, что Витан до боли стискивал зубы, чтобы не кричать. - Мальчик мой... – сердце сжимала безумная жалость к сыну и ярость отца, ребенка которого посмели обидеть. Впервые в жизни вперед его вела не злоба, не желание поквитаться и показать себя первым во всем, вперед его вело чувство отцовства, и оно тисками горя сжимало сердце, гоня вперед и вперед. Спасти, защитить своего детеныша, закрыть его ото всех бед и переложить их тяжесть себе на плечи. На себя! Только бы ему не было больно, только бы не видеть больше слез в его глазах, только бы не слышать безнадежного горького крика. Крика, который до сих пор стоял в ушах. – Ты только держись, только держись, я рядом, уже рядом... – всё повторял и повторял он, и бежал, напрягая все силы, перепрыгивая через ступени, пока не ворвался в библиотеку и всей грудью не налетел на закрытую неприметную дверку за валявшимся у стены перевернутым шкафом, назад его отбросило светлое защитное заклинание. – Нет! Нет... – Витана обдало холодом от ужаса. - Нет... - он бился об дверь всем телом, снова и снова... – Нет... Все повторялось. Все было как когда-то с Ингрид. Светлое заклинание, ограждающее его от того, кого он мог бы спасти! Светлое заклинание, за которым стояла, смеясь, Смерть... - Нет... – Витан сполз по двери вниз и сел, безуспешно пытаясь найти выход. Он не сдался, нет, вот только мысли, объятые ужасом, путались и путались в его голове. Рука Харальда легла на плечо, слегка сжав, но этого хватило унять внутреннюю ярость безумия и начать думать, а задумавшись, он вскочил и ударил сгустком сырой энергии рядом в стену, стена оплавилась на шаг вперед, Витан ухмыльнулся. Заклятия ставились в расчете на человечков! И чиэрри уже работал без перерыва. - Нет!!! – рычал он, собирая на ладони очередной сгусток сырой энергии и бросая его снова и снова... – Врешь, гадина, не остановишь... – шипел Витан на дверь все яростней, и ничто не могло теперь встать на его пути. Через минуту боковой проход в коридор, ведущий вниз, был готов... *** Светлые чертоги Луаны* Луана и гостившая у неё уже третий день Тимэя уютно устроились на диване, поджав под себя ноги, и увлеченно обсуждали форму и размер крыльев бабочки, которую светлая богиня собиралась создать и поселить в Лиаме. Тёмная Дева, с детства имевшая недюжинные способности к рисованию, набрасывала изящные эскизы; Луана, глянув на рисунок, тут же создавала пробный образец, на мгновение складывая ладони лодочкой и выпуская из них оживший трепещущий цветок. Порхавшую по чертогу бабочку придирчиво оглядывали, оценивали внешние и технические данные, находили какой-нибудь изъян, после чего щелчком пальцев развоплощали в золотистую пыльцу. И так раз за разом… И тут на противоположной стене ожило Око Мира, магический артефакт в виде перламутрового овального щита, выложенного по ободу затейливой мозаикой из фрагментов рога единорога и подключичных чешуек виверны. По перламутру пошли волны зеленоватого сияния, потом словно сквозь густой туман стало проступать неясное изображение. Сестры легко соскочили с дивана и, удивлённо переглянувшись, подошли поближе. Око Мира, реагирующее на проявление божественной энергии, заключенной в немногих артефактах, доставшихся существам, населяющим нижние земли, уже несколько веков бездействовало, поэтому удивление Небесных Дев было вполне объяснимо. На щите проявилось изображение коленопреклонённого чиэрри в боевой трансформации, вцепившегося обеими руками в Колыбель. Огромный двухметровый монстр, ощетинившийся зазубренными шипами и весь покрытый крупной граненой чешуей, застыл, покорно опустив голову. Белоснежные волосы густой завесой укрывали его, казалось, все в порядке, вот только тело подрагивало от безумного напряжения и когти беспомощно скребли по краю. А когда незнакомец вскинул голову, стало ясно, какие муки он превозмогает, прикоснувшись к артефакту. Тело била крупная дрожь, а сухие побелевшие губы шептали только одну фразу: «Пусть он живёт... Пусть он живёт... Пусть он живёт!» И был этот мучительный шепот полон такой мольбы, такой отчаянной надежды, что слезы наворачивались на глазах и богиням, читающим в сердцах своих созданий, не было нужды догадываться, кого имел в виду незнакомец. Но Тьма усмотрела и кое-что другое. - Луана, в нем заключены оба начала! В нём одном!!! - воскликнула Тёмная Дева, схватив сестру за запястье и в волнении указывая той на ауру юноши, свитую из чёрных и белых энергетических жгутов. - Мы-то думали, что брак Ольгерда и Сайшеса – первая ниточка, связавшая нас! А оказывается, уже много столетий эта связь существует. И гораздо более сильная! - Вот почему он до сих пор ещё жив! И откуда узнал, что только смешение двух энергий способно спасти от верной гибели при соприкосновении с нашей Колыбелью?! - Он и не знал, Лу, в том-то и дело, что не знал!!! – Тьма, разглядывая это чудо чудное, в восхищении понизила голос. – Он сознательно пошёл на верную гибель во имя любви! Лицо юноши пошло судорогой от невыносимой боли, и он, прикусив губу до крови и издав тихий стон, вновь уронил голову, не перестав, однако, шептать три заветных слова и не отпуская артефакт. А Чу и не думал, что он какой-то особенный, он просто ждал, когда оживет Дирах и когда, наконец, можно будет умереть и избавить от той боли, что терзала его сейчас, словно выжигая внутренности. - О, Луана, он ли не достоин восхищения?! – растроганно воскликнула дрогнувшим голосом старшая на целую минуту сестра, обхватив младшую за плечи. - Ох, и любишь же ты эти страсти-мордасти! – насмешливо парировала Светлая, повернувшись к сестре. Однако ласковый взгляд, обращённый к Тимэе, свидетельствовал о том, что это была не укоризна, а беззлобное подначивание. – Но до Колыбели он дотронулся, так что желание чиэрри исполнится, будь спокойна! - Неужели мы еще не наградим этого чудесного мальчика со светлой душой и тёмным упорством за этот подвиг любви, Лу?! – взмолилась прекрасная брюнетка, понимая, что на землях младшей сестры только та вершит судьбы всех подвластных ей существ. - И чем бы ты хотела наградить этого легкомысленного мальчишку, так безответственно относящегося к собственной жизни? – продолжила свою игру в бесчувственную ледышку Светлая. - Мы исполним любое его желание, каково бы оно не было... – твердо произнесла Тимэя и Луана только кивнула головой. - Ладно, - вздохнула она, - возвращай харида из-за Грани. - Действительно, пора, - согласилась Тьма, и вдруг растерянно протянула, - но... Его души там нет! - Как такое может быть, если тело мертво?!! - Не знаю... – прошептала, все больше и больше хмурясь, Тимэя и вдруг застыла. - Оу... Без нашего участия?!! – воскликнула изумленная богиня. А за спиной коленопреклоненного чиэрри грудь харида, неподвижно лежащего на каменном полу святилища, вдруг сама дрогнула и стала приподниматься. Мужчина судорожно втянул в себя воздух, надсадно закашлявшись при этом. Мутные глаза приоткрылись, шаря вокруг, замерли на почти распростёртой на камнях фигуре, сжимающей в сведенных судорогой пальцах святыню рода де Тианзур, и расширились в ужасе. Собрав все свои небольшие силы, Дирах чуть приподнялся на руках и, желая закричать, только прохрипел: - Не смеееей!!! Не смей, слышишь?! Брось... – но силы покинули только что ожившее тело и, упав, он теперь мог только смотреть... Чу скорее почувствовал, чем услышал Дираха. - Дирр!!! – и рванулся к нему, вот только... Колыбель не отпустила свою жертву. - Знаешь, - вдруг с сомнением произнесла озадаченная светлая богиня, уже не шутя, - похоже, малыш все же не выкарабкается. Почему он не отпускает Колыбель, она же тянет из него энергию! Смотри! - Не понимаю... - Тимэя встала рядом. Очертания чиэрри постепенно изменялись, исчезали шипы, словно размывалась граненая чешуя, да и его фигура становилась все меньше и меньше, казалось, что он тает на глазах и когда монстр превратился уже в худенького тонкого мальчика и перестал закрывать своим телом край Колыбели, за который вцепились его руки, Тьма увидела, как три ручейка - золотистый, черный и серебряный упорно пытались оттолкнуть тело от края, но не удерживались, Колыбель жадно втягивала их в себя, и они стекали в уже образовавшуюся внутри лужицу. - Да толкай же её! Толкай! – кричала Вóлчеку Искра, от которой оставалась уже хорошо если половина. - Никак, - скулил Вόлчек, тратя последние силы, но упрямо сжимая становившиеся все мельче и мельче зубки. А ручеек их энергии все утекал и утекал... - Да что происходит? – закричала Тимэя, оглядываясь на сестру. - Не понимаю... – растерялась уже и Луана. Дирах же из последних сил протянул руку и удовлетворенно вздохнул, лишь обхватив ладонью тонкую щиколотку и делясь крохами только что обретенной жизни. А в святилище в это время показался... - Витан! – ахнула Тьма. - В нем что-то особенное? – переспросила Луана, с удивлением глянув на сестру. - Нет, - отмахнулась та, - просто первый неудачный экземпляр, бесчувственный и жестокий. Я забыла о нем и не думала, что он еще живой. - Сын! – надрывный крик заставил обеих богинь вздрогнуть, а чиэрри упав на колени рядом с погибающим пареньком, обхватил его руками, щедро делясь своей темной энергией жизни и пытаясь оттащить прочь. - Бесчувственный, говоришь? – скептически скривилась Луана. А к чиэрри уже подбегали трое... - Не смей... – сквозь стиснутые от боли зубы прошипел Витан, увидев протянутые руки Харальда. - Ага, как же, стану я тебя слушаться, - проворчал хельдинг, падая на колени рядом, - решил меня одного бросить, - и тут же охнул от боли, обхватывая и не отпуская Витана вместе с Чу, - не выйдет... – прошипел и замолчал, не в силах больше произнести ничего. - Прости, - Арнэ обернулся к Лианелю, - и прощай, я не могу иначе... – взглядом он уже прощался, глаза не отрывались от любимого лица, когда он опускался рядом с Чу на колени. - Какой же ты чудной... – только и улыбнулся Лианель, опускаясь рядом, – я же не смогу без тебя. - Его руки обняли всех сразу, а светлая, лечащая энергия потекла щедрой рекой, притупляя боль, смывая отчаяние, вот только и её не хватило надолго. Лента Луаны в каштановых волосах сначала поблекла, теряя свою яркость, а потом и жрец закусил губу, чтобы не застонать, и уткнулся лбом сзади в плечо Арнэ. - Мой Лианель... – только и смог выговорить эльф, поворачивая голову и прижимаясь щекой к его макушке. - Лианель... – ахнула теперь и Луана и торопливо принялась открывать телепорт. - Нам надо срочно быть там! - Так вот кто твой любимчик! – понимающе фыркнула Тимэя. Обе сестры шагнули на плиты святилища, своим появлением наполняя его божественной энергией, которая щедро разлилась вокруг, делясь своей жизненной силой. Но даже ступив на священные плиты, Луана еще не знала, как справится со странным поведением артефакта. Не знала... но Колыбель вдруг сама отпустила паренька, и словно напившись, хищно лязгнула закрывшимися, вывернутыми ранее наружу лепестками-краями. Все, тянувшие Чу в сторону, повалились на пол, а сестры незаметно вздохнули, переводя дух. Теперь слава богинь, не справившихся с артефактом, им не грозила. Чу, наконец-то оторвавшись от Колыбели, упал на пол, не в силах пошевелиться. А Витан приподнявшись, окинул всех взглядом, провел рукой по бедру закопошившегося Харальда, перевел взгляд на обнимающихся Арнэ с Лианелем, на тяжело дышащего Дираха, и застыл, глядя на сына. Исхудавший, обессиленный... Он и так не был крупным, и Харальд всегда старался подкладывать ему побольше самых лакомых кусочков, а теперь, глядя на безвольно лежащее обнаженное тело, хотелось только плакать. Витан привстал, превозмогая слабость, снял с себя рубашку и, подхватив Чу к себе на колени, укутал его в еще теплый шелк. Но каким же легеньким стал его сын! Витан еле разжал объятия, почувствовав, как тянется Чу к Дираху, который мог только смотреть на любимого, но смотрел он так, что у Витана снова сжалось сердце. Они говорили, оба говорили без слов. Дотронуться. Эти двое тянулись друг к другу. Только бы дотронуться. Только бы понять, что это - правда, что оба живы, что больше ничто не разлучит их. Дотронуться. И Витан уложил Чу рядом с его Дирром, так, чтобы они касались друг друга всем телом. Дотронуться. Дотронулись, и волна счастья затопила святилище... Чу, подпитанный еще и отцовской энергией, сразу приподнялся и все проводил и проводил ладонью по тому месту, где раньше в кровавой ране Дираха белели осколки ребер. Нет! Нет больше раны! Нет её, успокоилось, затихло беспросветное отчаяние. Но все же... все же... - Тише, любимый мой, единственный... – шептал и шептал Дирах, гладя белый снег волос. А Чу, положив голову на его грудь и вцепившись в плечи руками, прижимался все сильнее и сильнее, чтобы радостно всхлипнуть, услышав, как под ухом ровно билось новое сердце Дираха. Новое сердце, которое по-старому любило его. - Чу... – харид терся щекой об светлую макушку, царапался о рога, но с наслаждением вдыхал ставший родным запах. – Чу... – он обнимал худенькое, истаявшее тело, проводил руками по торчащим позвонкам, по острым лопаткам, по выступающим ребрам. – Чу, дурашка моя любимая, я чуть не умер, увидев, как ты схватился за Колыбель... - Но ведь ты и правда... – Чу так и замер с открытым ртом. - Что правда? - Ничего, - и на почти белых губах Чу вдруг расцвела улыбка, в которой промелькнуло столько смущенного счастья, что перехватило дух, - теперь уже ничего. - Но зачем ты схватился за неё?! - Я чуть было не испугался, - сконфуженно признался Чу, - хотя ведь папа говорил, что теперь все будет хорошо, а я забыл, - начал он путанно объяснять, - поэтому и вот... – вздохнул он еще раз и, снова устроившись ухом на его груди, в блаженстве застыл. От такого объяснения Дираху только и оставалось, что непонимающе улыбнуться. А у Витана вот горло перехватило от безмерного доверия сына к его словам, и закрытая душа рванулась, разворачивая лепестки. Развернула, открываясь совсем, до конца, чего он никогда не позволял себе за всю свою долгую жизнь, и замерла в ошеломлении. Всё святилище было пропитано любовью... Свет единения шел не только от Чу с Дирахом. Арнэ с Лианелем, которые не были чиэрри, излучали сейчас такой же свет, Витан растерянно оглянулся... И Харальд! Его свет обволакивал Витана, обнимал, ласкаясь, сливался с ним... Да как же он пропустил такое, никогда не открываясь до конца! Как?! И как такое вообще стало возможно, они же не чиэрри? Но... Кровь! И в Харальде и в Арнэ и в Чу была его кровь. Его. Которая любила и отдавала себя без остатка. И только он сам, оберегающий свою душу и закрытый, ничего не видел. - Харальд, - позвал Витан и, потянувшись, обнял, утыкаясь в плечо лицом, не в силах поднять виноватых глаз. Его любили, любили, всё прощая, любили так, что становилось больно, а он... закрывался... - Ну, ты что? – протянул хельдинг, не избалованный таким вниманием и смущенный этим проявлением чувств. - Мы же живы! - И Мрак его знает почему, - нервно рассмеялся Витан, прижимаясь всё сильнее. - Витан... – голос Тимэи был не совсем уверенным, словно она еще сомневалась, что видит свое собственное создание. Зато Витан узнал её сразу, узнал и ни на что хорошее от этой встречи не рассчитывал. Харальд почувствовал, как под его руками закаменело тело любимого, как по коже пошла волна, предшествующая трансформации, как непримиримо потемнели его глаза, когда он вскинул голову. - Шшш... – Харальд прижал его к себе опять, гася ярость и страх за близких. – Не смей... – шептал он ему на ухо, - всё будет хорошо... – а ладонь все гладила и гладила напряженное плечо. - Витан, - прошептала Тьма, шагнув ближе, - ты стал совсем другим... – а глаза её смотрели на своё создание с удивлением и радостью. – Другим... – и ладонь Тимэи лаской прошлась по его голове, даря тёмное благословение. Витан удивленно поднял голову. - Почему? Почему когда я изо всех сил тянулся к тебе - ты гнала меня, а когда я почти забыл... – чиэрри сглотнул, не сумев высказать и сотой доли претензий женщине, которую почитал, как свою мать. На сегодняшний день было и так слишком много потрясений. - Прости меня, - Тимэя, поглаживая, прижала к себе голову Витана, - прости, что бросила одного, я многого не понимала, пока не увидела тебя сегодня и во многом виновата сама... Прости. Витан с безмерным удивлением посмотрел на Тьму и... промолчал, не в силах заставить себя говорить. - Тимэя... За спиной у Тьмы послышался сначала какой-то шорох, а затем голос сестры, полный непонятного надрыва. Тимэя резко оглянулась. Луана стояла, прижав руки к груди, а на бледном лице ее жили только удивленно распахнутые глаза, которые неверяще смотрели... Колыбель! Лепестки ее были открыты! Тимэя шагнула, заглядывая внутрь, и, пораженная, застыла сама. В Колыбели, в ее темной глубине словно светилось золотое солнце. Тьма шагнула ближе. - Мой! – надрывно крикнула Луана и, наклонившись, подхватила на руки... Малыша! В воздухе забрыкались голые пяточки, маленькие пальчики вцепились в платье, раздался жалобный писк... - Ребенок! – ахнула темная и, зная заветную мечту, печаль и боль сестры, не изведавшей материнства, уступила. – Конечно, твой, только посмотреть можно? Луана непроизвольно прижала к себе ребенка, но затем, одумавшись, чуть отодвинулась, открывая его миру, вот только малыш смотрел лишь на нее огромными синими глазами. - Какой хорошенький! – улыбнулась Тьма, разглядывая золотисто-рыжие с красным отливом кудряшки, из которых выглядывали небольшие, рыжие, похожие на волчьи ушки, чуть темные золотые канапушки красовались на светло-золотистом носике. Малыш улыбнулся, показывая на щечках ямочки. - Хороший мой, какой же ты красивый, мальчик мой... - ворковала Луана, удобнее перехватывая брыкающееся тельце. Рыже-красный лохматый хвост, освободившись, обвил Луане руку. - Странный какой, - прошептала самой себе Тимэя, - ни на кого не похожий, нет таких созданий ни на одном материке... - Почему не на кого? – раздался вдруг голос возле её плеча, из-за которого малыша разглядывали любопытные синие глаза Чу. – Он на Вóлчека похож, такие же ушки и хвостик, и как Искра золотисто-красный... – по мере разглядывания голос становился все увереннее, - и глаза синие... - Как у меня, - вдруг невпопад добавил Харальд. - Ага, - согласился Чу, - как у него. А свет в ауре яркий как у Лианеля, и коготки небольшие как у Арнэ... - А вот характером пошел в Витана, - хмыкнул Харальд, видя, как Луана едва удерживает пытающегося освободиться, бунтующего малыша. – Интересно, что он от Дираха получил, - задумался хельдинг. - Большое доброе сердце и способность любить, - ни секунды не задумываясь, выдал Чу. Луана посмотрела на всех диким взглядом и ревниво прижала малыша к себе. На миг она забыла, что богиня, что от одного ее слова зависят все судьбы мира, на миг она стала просто женщиной, просто матерью, у которой хотели отнять дитя, к которому она приросла уже сердцем, лишь только взяв на руки... - Весь свет, что во мне, - вдруг встал рядом с богиней Лианель, - он только от тебя, следовательно - ты его мама. Рядом, вставая, преклонил голову Витан, не понаслышке знающий, что значит потерять ребенка. - Без вас обеих не было бы ничего и кто как не вы сможете воспитать юного бога. - Бога? – удивился Чу. - Да. Колыбель рождает только богов... - Нам пора... – заспешила Луана, стараясь укрыть ребятёнка руками. Она уже не боялась... Она просто ревниво оберегала своё право быть матерью. - Ты ничего не забыла? - тихо спросила Тьма. - А? - Желание... - Ааа... – облегченно протянула богиня. Когда речь не заходила про ее дитя, она становилась более чем щедрой. – Чу... Мы с сестрой решили подарить тебе одно желание. Всё, что ты захочешь, - богиня задумалась, глядя в синие глаза лежащего на ее руках дитя, и щедро добавила, - пусть даже власть над всем этим миром... - Желание... – Чу обернулся к Дираху, который уже поднимался на ноги. – У меня всё есть: любимый, семья... – он обвел всех взглядом, словно обнимая, - вот только... - Что? Что еще? Деньги? Власть? - Сегодня... когда я думал, что эльфы разлучат меня с Дирахом, когда увидел, как он упал... Я... Как будто бы это был и не я... – Чу всхлипнул. - Мы там вдвоем... Мы... – и уронил голову на грудь, стыдясь смотреть на светлый лик богини. – Там мертвые... Я не хочу! Это всё неправильно! – вдруг закричал он, закрывая лицо ладонями. – Это больно! – он вскинул голову. - Вот тут, - и прижал руки к груди, - больно знать, что ты принес в столько семей такое же горе, как испытал и сам только что. Это больно... А можно всех вернуть назад? – Чу с такой надеждой заглянул в лицо Луане, что даже она смутилась. - Ведь вы сказали любое... Желание любое... Я хочу, чтобы не было слез, хочу, чтобы все были счастливы, как я! И чтобы каждый мог обнять того, кого любит... - Я залечу все тела... – растерянно улыбнулась светлая, оглядываясь на сестру. - А я отпущу души... - Да будет так... - Будет... - Ага... И Наэлина тоже оживите, - злобно прищурился Витан.