Поиск вслепую

      Я люблю гулять по вечернему городу, когда на улицах всё меньше и меньше людей, а воздух пропитан приятной прохладой, от которой хочется обнять родителей, чтобы почувствовать их тепло. Сегодня я впервые отправился на прогулку со своим новым учителем. Он придерживал меня за руку, видимо, переживая, а я старался идти как можно увереннее. Право, я и так мог не переживать, ведь улицы были хорошо мною изучены. Учитель был ниже меня — плечи его были ниже моих. Первые минуты мы шли молча, я боялся сказать что-то лишнее, но в то же время боялся этой тишины. Мне было интересно узнать что-то о моём новом учителе, поэтому я начал разговор: — А вы давно работаете учителем? —эта фраза показалась мне самой подходящей. — Нет, совсем недавно. Хочешь мороженое? — Да, я бы не отказался, да вот денег не взял, —сказал я, трогая свои пустые карманы. — Ничего, я куплю тебе.       Может, стоило бы отказаться? Но тут же мой новый учитель сказал: — Антон, посиди тут, а я сейчас приду, — он усадил меня на лавочку, и я почувствовал, как его рука отпустила мою. Признаться, я бы хотел, чтобы мы пошли вместе, но он уже ушёл.       Запястье. Это слово вызывало у меня и страх, и радость, и бурю других эмоций, разобрать которые я был не в силах. Моё запястье. Оно начало чесаться. Я сидел на лавочке в ожидании своего учителя, а рука не давала мне покоя, страшно зудя. Однако, я успокоился, ссылаясь на то, что это всего лишь укус комара. Почесав своё запястье, я поставил локти на колени, а сам упёрся подбородком в ладони. Возле меня кто-то сел. Кто-то, пахнущий кофе. Я сразу понял, что это был Арсений. — Я купил мороженое, держи, Антон, —сказал он, и я протянул руку, в которую он положил стаканчик с мороженым. Шоколадное.—Я не знал, какое твоё любимое, поэтому взял шоколадное. Я люблю его. А ты какое любишь? — Я тоже люблю шоколадное, —неожиданно для себя сказал я. Но у меня не было любимого мороженого. Зачем же тогда я сказал? — Вот и хорошо, —сказал учитель и подвинулся ко мне ближе. — От вас приятно пахнет кофе, —сказал я, повернув голову в его сторону. Даже ничего не видя, я не мог смотреть в сторону, общаясь с человеком. — Да, я заядлый кофеман. Раньше, когда ещё учился в университете, подрабатывал в кофейне и варил кофе. Этот напиток для меня особенный.       Я не знал, сколько прошло времени с момента как мы вышли, да и не хотел знать. Арсений Витальевич оказался замечательным человеком. Прежние мои учителя были нудны и однотипны, но с ним я, кажется, нашёл общий язык, а общение доставляло удовольствие и интерес. Я решил задать ему тот самый вопрос: — А у вас уже на запястье появился мотылёк? —спросил я и тут же пожалел. Может, не стоило? — А сам как думаешь? — Даже не знаю, —я правда не знал, из чего исходить, чтобы определить, нашёл ли он соулмейта. — Нет, —сказал Арсений Витальевич, и я услышал в его голосе добрую усмешку.       Я не стал расспрашивать его о личной жизни. Доев своё мороженое, я протёр руку об руку, облокотился на спинку лавочки и откинулся. Я почувствовал, что учитель сделал то же самое. Вдруг его рука, такая тёплая и мягкая, коснулась моей. — Прости, я нечаянно, — сказал учитель.       Я привык к его запаху кофе и уже почти его не чувствовал. Общаться было легко, и я не заметил, как прошло время. К лавочке, на которой мы сидели, кто-то подошёл и остановился. — Здравствуйте, Арсений Витальевич. Привет, Антоша, —мама провела своей рукой по моей голове и села рядом со мной, положив руку на моё плечо. Я сидел между двумя людьми, от которых веяло теплом, и чувствовал, что каждый смотрит на меня. — Антон очень умный парень, —сказал Арсений, и я смутился, когда он положил руку на моё плечо. Его рука всегда была такой тёплой, я бы не хотел, чтобы он её убирал. Что он и не сделал. Я чувствовал себя нужным, возможно, это мой новый друг? — Да ладно вам, —смущённо сказал я. Мама снова провела рукой по моим волосам. Вдруг она встала, сказав: — Я пойду домой, приготовлю чего-нибудь. Приходите к нам на ужин, Арсений Витальевич, я буду ждать, —мама ушла, а Арсений, кажется, кивнул головой. Я был рад и уверен, что он действительно будет моим другом.       Оставшееся время мы сидели на аллее, расслабившись на лавочке и болтая обо всём на свете. Внезапно и совершенно неожиданно Арсений убрал руку с моего плеча, о которой я вовсе забыл, и начал что-то делать. Не поняв, что случилось, я сидел в недоумении, пока, набравшись смелости, не сказал: — Что такое? — Ничего, кажется, комар укусил, теперь чешется.       Комар укусил. Я вспомнил о своём укусе, который тоже начал чесаться, причём в разы больше и больнее, чем в предыдущий раз. Не сумев вытерпеть такой страшный зуд, я принялся его утолять. — Чёрт! —сказал Арсений на повышенных тонах. — Что такое? — У тебя… — Что?       Молчание. Почему он не отвечает? Он же прекрасно понимает, что я ничего не вижу и не в силах ничего понять. Боль начала утихать, но это не успокоило меня. — Антон, пойдём уже. Темнеет, —сказал учитель, взяв меня под руку. Я почувствовал, как он волнуется. — Арсений Витальевич, что такое? Что-то произошло?       Я нащупал руку учителя, крепко её сжав, потому что снова чуть не упал. Он снова обхватил меня руками, снова я почувствовал его тёплое дыхание, снова мне стало легко на душе. — Я не знаю, как тебе сказать, но у тебя… и у меня…       Я был не в силах ждать. Что такого произошло, что он не может подобрать слов? В голову пришла мысль. Странная мысль. Вдруг Арсений — мой соулмейт? Запястье по-прежнему чесалось и болело, пусть уже меньше, но в душе у меня гнездились переживания и волнения. — Мотыльки. На запястьях у тебя и у меня появились мотыльки. Одновременно, Антон. Одновременно.       С раннего детства мою душу терзали мысли о том, как я встречу своего соулмейта, что я ему скажу. Моя слепота обнадёживала меня, я становился почти бесчувственным и не заводил друзей. Однако доброе сердце матери и поддержка отца приводили меня в чувства, и я вновь верил, что настанет этот день. Тот самый день, когда с моей души спадёт тяжелый камень, когда это ужасное состояние тревоги покинет меня, когда я стану свободным. Стану счастливым. Неужели уже? — Вы серьёзно? —мой голос дрожал, как и я сам. — Да, Антон. Да.       В его голосе был страх, и надежда, и тепло, и то, что показалось мне родным. Я вдруг понял, что мы всё ещё стоим, держа друг друга за руку. Я смотрел на него. Пускай я ничего не видел, но я чувствовал его. Стало легко. Его рука, такая тёплая, как и в первый раз, казалось, стала ещё теплее. — Пойдём уже, Антон, —он обнял меня, и я улыбнулся. Внезапно захотелось провести с ним как можно больше времени, и мы отправились домой.       Когда, подходя к квартире, я услышал запах духов, я понял, что это мама. — Антоша, мы с папой кое-куда идём. Вы пока с Арсением Витальевичем поужинайте, а мы скоро вернёмся, —сказала мама. Странно, такое стечение обстоятельств мне очень понравилось. — Хорошо, —сказал я маме и почувствовал её руку у себя на голове. Она поцеловала меня в лоб и ушла.       Мы вошли в квартиру, из которой веяло чем-то вкусным. — Антон, ты же понимаешь, что… — А можно я вас обниму? —не дождавшись разрешения, я обнял его. Впервые я был таким смелым и уверенным.       Он тёплый. Я не видел его, но мне хватало того, что я стоял в его объятиях, чувствуя его сердцебиение, его теплоту, его дыхание. Раньше я никогда такого не ощущал, но в душе стало горячо. Мне казалось, что запах кофе, который я вроде уже не чувствовал, затмил весь аромат еды, доносившийся из кухни. — Антон, ты нравишься мне, —сказал мой соулмейт, и моя жизнь, такая нелепая и жалкая раньше, обрела некий смысл.