Забытое Братство

Унылая песня промозглого ветра развевает между нами напряженную тишину. Но мы молчим… Солнца не видно. Вокруг сумрачно и блёкло. Низкие тяжелые тучи предвещают долгий дождь. Лучше бы снег. Я уже думаю о том, как колючая морозная вода пропитает одежду, а затем замерзнет и станет трещать от любых моих движений. И ещё нестерпимый холод… Будь проклято это бесполезное воображение. Ещё ничего не случилось, но я уже всё рассчитываю и продумываю. Как могло бы быть плохо… Кажется, это правильная реакция. Соответствующая нынешнему миру. — Пора, — отец зачем-то первым подает голос. Это так бессмысленно… Как будто я сам не знаю, что уже давно пора в путь. Меня раздражает каждое его слово и он это понимает, поэтому старается молчать, но всё равно зачем-то вымолвил это «пора». Ещё он понимает, что мы пока напарники и должны держаться друг за друга, несмотря на наши разногласия. Возможно, поэтому… Какое-то время я молча смотрю на него, словно в замешательстве, затем легко киваю и поднимаюсь на ноги. Огромный труп всё также валяется на своем месте. Хотя, куда бы он мог деться? Я про себя улыбаюсь. Снег вокруг него чёрный и на вид какой-то жидкий, вязкий. «Кровь», — догадываюсь я. Кажется, что тело твари иссохло и не такое, как вчера: не видно мощных мышц, густой лохматой шерсти… Тонкая облезшая кожа и тяжёлые кости. Каркас, обтянутый тканью. Сейчас мёртвая тварь выглядит ещё омерзительнее, даже как-то неестественно, но я почти не обращаю внимание. Плевать. — Думаешь, только эти так разлагаются? — тамплиер замечает мое негодование, и, видимо, не может скрыть свой тайный интерес. А я почему-то не хочу об этом даже думать. Противно и мерзко. Не понимаю почему, ведь я уже столько успел увидеть и пережить. По идее, меня вообще не должен волновать этот труп. Может, все дело в его уникальности, жёлтых глазах и превосходстве над сородичами?.. И процесс разложения, скорее, должен отличаться. Пусть он даже слишком быстрый. Хотя… к черту эти догадки. Это просто остатки проклятой бестии. Я безразлично пожимаю плечами, собираю оружие и засыпаю сгоревший костер снегом. Возможных преследователей нам не нужно. Проходит совсем немного времени, прежде чем мы полностью собираемся и трогаемся в путь. Проклятые, вечные картины мёртвого леса достают меня, хоть я и привык к Новому миру, но всё же запах смерти давит на психику. Я знаю, что может предстоять худшее. Может, через месяц, может, через неделю… а может даже через несколько часов. Сегодня вечером. Переживу ли я? Не знаю… На каждом шагу возможно поджидает опасность… Это как на минном поле. Гадаешь, куда ступить, чтобы пожить этот шаг, а затем снова надеешься на везение и делаешь следующий шаг… Не наткнемся ли мы случайно на стадо тварей? Где же можно найти безопасный ночлег? Как тщательно мы должны беречь провиант, чтобы его хватило еще на месяц? А что будет потом? Найдём ли мы вообще то, что нужно главнокомандующему? Когда я об этом задумываюсь, хочется просто закрыть глаза и заставить себя не верить в реальность. Мы петляем вдоль одиноких брошенных домов, но недавно построенных, медленно и осторожно, молча осматривая небольшую деревню. Я помню, что до Нового мира этих домов здесь не было… Наверное, построили их как укрытие. Скорее всего так оно и есть: большинство зданий ограждено высокими заборами, да и сами жилища ветхими не выглядят. Но живых людей там точно нет. Дороги засыпаны снегом и следов нет. «Может, они скрываются от чужих глаз, неплохо было бы осмотреть…», — пролетает у меня в голове и я останавливаюсь. Сталкиваюсь со взглядом тамплиера и, похоже, он думает о том же, о чём и я. Мы киваем друг другу и направляемся в сторону одного из этих двухэтажных домов.

***

Тяжёлая дверь заперта. А за ней тишина. Весьма вероятно, что там есть что-то полезное и я решаюсь выбить дверь. Тамплиер смотрит на меня, как на придурка. Как на самого настоящего сумасшедшего придурка. Обычно он всегда так на меня смотрит… Но и противостоять не собирается. Знает, что смысла нет. Я поглубже вдыхаю и со всей силы наваливаюсь на дверь плечом. Поднимается облако пыли… Треск и противный грохот падающей двери. Сухой холодный воздух ударяет в ноздри сразу же, как только мы заходим внутрь. Просторный безжизненный зал с низким потолком предстаёт перед нами. Каждый шаг отдаётся надоедливым скрипом в половицах, разрушающим тяжёлое безмолвие. Четыре луча света справа от окна падают на грязный пол, отражаясь на нём светлыми квадратами. Мебели немного: в центре комнаты красуется стол из светлого дуба, посреди которого стоит изящная белая ваза с узким горлышком. Все стулья аккуратно задвинуты за стол, только один валяется на полу спинкой. И напротив простираются ряды ветхих тумб… — Пусто, — мой голос глухо проносится по помещению. Так лениво, будто сам воздух отвык от простой человеческой жизни, обыденных разговоров и мирской суеты… Я всегда любил тишину, но в этом мире она может уничтожить тебя изнутри. Здесь тишина — признак смерти, разрушения очередной души и правления Нового мира с его правилами игры, такими несправедливыми и до одури жестокими. Вдруг со второго этажа доносятся копошение, тихие визги. Видимо, мы здесь не одни. Потом по крыше начинает барабанить дождь… и за порогом отдаёт более леденящим холодом. Я зачем-то поднимаю взгляд выше… просто так, случайно. И моё сердце замирает, а ноги становятся ватными; все снаряжение кажется невыносимо тяжелым, не давая нормально вдохнуть. Вероятно, это просто испуг перед чёртовой реальностью, а не разыгравшееся воображение. Из щели на потолке на меня смотрит один чёрный и огромный, размером с яблоко, глаз. Он… как блестящий черный шар. Именно шар. Безжизненный, пустой, не выражающий в себе никаких чувств или эмоций. Ни ярости, ни страха, ни безумия… Ничего. Даже у тех тварей взгляд оживленнее. И когда я заметил этот глаз, копошение наверху резко прекратилось. Кроме сумасшедшего ливня и грома ничего не слышно. Отец продолжает свои поиски по дому, не придавая значения моему испугу. Ну и ладно… Хотя, если я расскажу ему то, что сейчас вижу, он сочтет меня за безумца. А… он ведь и так считает, что я сумасшедший, да и от этого мира можно теперь ожидать чего угодно. Наконец-то я делаю шаг назад, не отводя взгляд от окоподобного предмета. Может быть, это и не глаз вовсе? С чего мне вообще кажется, что это глаз? Может быть, это просто пушечное ядро или… картина, упавшая на пол. Во втором случае, изображение донельзя реалистичное: идеально подобранные цвета и пропорции внушают, что это именно глаз. А откуда тогда все эти непонятные звуки сверху? Ветер? Дождь? Не знаю, стоит ли проверять… — Что? — голос тамплиера, вдруг заметившего меня, сбивает с толку и заставляет прийти в себя. Я мотаю головой, и в висках от чего-то ноет боль. — Совсем обезумел? Я раздраженно вздыхаю. Вчерашние разногласия всё ещё дают о себе знать, а я уверен, что этот человек — весьма злопамятный тип. Он будет нервничать при любом моём «неверном» действии, ведь он явно недоволен, что нам придется держаться вместе. Бросая на него безразличный взгляд, я принимаюсь что-то искать в тумбах в соседней комнате. Здесь отец меня не видит. К его же комфорту… ну, и к моему тоже. Порванная бумага и пустые бутылки — всё, что удается найти. Я уже смутно помню про чёрный глаз, наблюдающий за нами… или картину? Или пушечное ядро? Вдруг под руку попадается бутылка, наполненная чем-то. Внутри что-то бодро позвякивает. К моему удивлению, недоумению и озадаченности, это оказывается небольшой патрон. Я мысленно пожимаю плечами и сую в сумку с боеприпасами. Откуда взяться патрону в бутылке, я почему-то не задумываюсь. Наверное, потому, что привык к неподдающимся логике вещам… В следующей бутылке тоже оказался один патрон. И во всех остальных тоже. Может, бывший хозяин дома оказался безумцем? Или гением, который задумал что-то невероятное… — Хэйтем, — я негромко окликаю тамплиера. Почему не «отец»?.. Я сейчас не ощущаю его родным человеком. Вчерашний конфликт глубоко въедается в сознание и, наверное, долгое время не будет рассеиваться, таить… Тамплиер подходит, безразлично осматривает найденное и бросает на меня взгляд, которым будто говорит: «Ты идиот?». Раздражает… но я прячу свою обиду и гнев, чтобы не было хуже. — Это просто оставил какой-то псих, успокойся. Просто забери все патроны. И уходит в свою часть дома. Дальше искать что-то полезное. Я бросаю пустую бутылку, так, что, видимо, отец слышит в звонком ударе об деревянный пол нотки злости. Собираю все эти патроны. И мне кажется, что это занятие будет длиться вечно, потому что бутылок очень много. Они стали находиться везде: под тумбами, в тумбах, на полках… И мне вскоре надоедает вытряхивать и вылавливать боеприпасы из узкого горлышка и я просто разбиваю их. Одну за другой… Воздух наполняется противным стеклянным звоном, а пол быстро покрывается осколками. Дурацких бутылок становится меньше. — Тебя не волнует, что нас могут услышать?! — сквозь зубы выпаливает Хэйтем. — Нас не услышат, — говорю я, — будь кто-то рядом, я бы не рисковал. Настороженный англичанин какое-то время поглядывает на меня с подозрением, но затем успокаивается. Минуты проходят в шумном, противном звоне бьющегося стекла и мы до сих пор на первом этаже всё тщательно изучаем. Неожиданно возня снова «оживает» и тамплиер злобно глядит на меня, будто по моей вине туда заползает тварь… Затаивается и выжидает момент, который решит наши судьбы в миг. Чёрный глаз. Его изображение резко вспыхивает в памяти и тишина тут же окутывает пространство. Время будто останавливается или течёт очень медленно, словно каждая секунда — минута. Неясно… Ясно только то, что привычный страх возвращается, призывает к действию и немного сводит с ума. И мне кажется, что если мы выживем, очередного конфликта с тамплиером мне не избежать. Снова тишина. Снова это копошение наверху постепенно затихает. Уже едва слышно какое-то шуршание о половицы, затем все звуки пропадают. Мы оба стоим, смотрим друг на друга, как ошпаренные и не знаем, куда себя деть. То ли убираться под проклятый ливень, замёрзнуть там и надеяться на то, чтобы выжить, то ли остаться здесь, не подавая никаких признаков жизни, чтобы эта тварь нас не нашла… Мы даже не можем ничего сказать, потому что боимся за свои жизни. Чего уж там сказать, вымолвить слово шепотом… Даже шевельнуться теперь страшно, ведь она над нами, в любой момент может сильной лапой проломить не такой уж и крепкий потолок и наброситься на нас. И прикончить её будет куда сложнее. Помещение небольшое, с ней ступить будет некуда… «Может она ранена, поэтому не выползает сюда?» — приходит мысль. Когда мы оказались в этом доме, тоже слышалась эта возня на втором этаже, но потом же прекратилась. Возможно, тварь время от времени перебирает лапами или взметает хвостом пыль… Я аккуратно делаю шаг вперед и еле слышно скрипят половицы. Хэйтем взглядом приказывает остановиться, но я потом смотрю на немного прогнувшийся под весом твари потолок и тихо двигаюсь к лестнице. — Коннор! — сквозь зубы шепчет отец. — Лучше уйдем отсюда и переждём в другом доме! Я его не слушаю, хотя голос разума говорит остановиться. Но с другой стороны… мне это кажется самым удобным способом избавиться от ноющей проблемы. Я чувствую на себе тяжелый взгляд тамплиера и слышу, как он безнадежно вздыхает. Принимает мысль, что меня все равно не остановить. Я уже поднимаюсь по ступеням. Медленно, стараясь ступать бесшумно. Уже видны шкафы, тумбы, столы и стулья… всё это опрокинуто и некоторое даже сломано. Потом замечается разбитое окно и от подоконника по стене стекает дождевая вода, образовывая мутную лужу, в которой уже размякла какая-та бумага. Видимо, какие-то документы… Что-то слева внезапно кричит и воет, чей голос охватывает дикая паника. Я беру томагавк и выпускаю скрытый клинок, всё также медленно, но целеустремленно двигаясь вперед. Источник этого нестерпимого крика скрывают книжные полки, выставленные забором… Я опускаю взгляд вниз. Кровь. Весь пол в крови, уже заиндевевшая замысловатыми узорами… Неизвестность вводит в ступор, будто шепчет моему страху приказ: «Давай!». И я останавливаюсь. Хочется уйти отсюда. Бросить это жуткое место навсегда ко всем чертям, но я снова продолжаю аккуратно идти к этим полкам… Визг наконец-то прекращается и в воздухе хоть на какое-то время виснет спокойствие. Снаружи упрямо льет ливень, надоевшие своим нескончаемым звоном капли капают с потолка и этот раздражающе-глухой скрип в половицах отдаётся у меня в голове… Кажется, ничего опасного и нет. «Если бы это было действительно так…» — говорю я себе. Руки опускаются на сырую, деревянную поверхность книжного шкафа, отчего почему-то по всему телу проходит дрожь. И я решительно отодвигаю шкаф на себя. Ездящий по мозгам скрипучий звук заставляет поморщиться. Я закрываю глаза, боясь увидеть то, что меня может ожидать. Со всех сил стараюсь держать дыхание ровным, унимая усиливающееся зудящее чувство в груди. Никакого визга и криков… Я отчетливо слышу пульс в ушах и как дыхание так и норовит сбиться, безумно понестись, как ему угодно. Я сглатываю сдавливающий ком в горле и открываю глаза. То, что я вижу, не входит ни в какие рамки…