***
Стена дома холодная и влажная, я чувствую это лопатками даже сквозь густой меховой плащ. Воздух стал немного теплее и дышать не так мучительно, как снаружи, где до сих пор льёт адов ливень, но всё равно не даёт полностью согреться… А за окном только бродят Твари: ищут своих жертв. Они пришли недавно, минут двадцать назад. Ради безопасности мы завесили окна темными тряпками, которые здесь были. Огонь уже почти прогорает… Пришлось зажечь его на полу. Здесь была куча сухих досок. Была. Теперь всё догорает в дотлевающем костерке вместе с теплом. Насквозь промокший капюшон отдаётся неприятной тяжестью, а меховой плащ давит на плечи своим весом. Ни одно, ни другое не согревает. Всё будто до сих пор захвачено зимним дождём. Холодно. Настолько холодно, что невольно кусаю обветренные губы, после чего во рту виснет металлический привкус крови. Из памяти вылетает всё, остаётся только мысль о холоде. Я закрываю глаза и пытаюсь представить, что его нет. Немного помогает, но важно не вернуться в реальность, иначе сознание вылезет из тёмных и спокойных уголков в голове и будет медленно пытать. — Знаешь? Ты идиот! — вдруг выдаёт отец, вырывая меня из слабого сна. Сейчас он раздражает меня ещё больше… — Не думал от тебя услышать что-то другое в мой адрес, — голос дрожит. Я пытаюсь говорить живее, так, чтобы он понял, что меня бесит. — Я тебе говорил изначально: «Давай уйдем оттуда!» — голос тамплиера тоже отнюдь не ровный, из-за холода и злости. Я так и знал, что он найдёт время для упреков. — Но ты как обычно упрямо полез наверх! Зачем? Разве и так не ясно, что там в любом случае опасно?! Ещё мы могли бы спокойно переждать дождь там, на первом этаже, но из-за твоего глупого любопытства мы чуть не погибли! Я молчу, ведь действительно виноват, хотя так и хочется бросить что-то колкое, чтобы он оставил меня в покое. — Ну, почему ты такой упрямый? — вымученно спрашивает Хэйтем, сам зная, что полноценного ответа не будет. — Есть с кого брать пример. — Скажи, ты хочешь умереть? — вдруг из его наруча выскальзывает скрытый клинок. — Как герой? Я не ожидал такого поворота событий. Совсем. Вернее, изначально я думал, что он хочет моей смерти, чтобы избавиться от лишних подозрений. Но вскоре эти мысли исчезли и, похоже, зря. Я непроизвольно хватаюсь за томагавк. — Надоело быть под Новым миром? Я могу убить тебя сейчас, Коннор. Быстро. А потом вернуться к генералу и сказать, что ты умер достойно. — Нет, я не хочу. Ты спятил. — Интересно, что тебя тогда держит? — отец неподвижен и напряжен всем телом. Скрытый клинок тускло блестит в свете угасающего огня и тамплиер его не убирает. Даже после моих слов. — Интересно, почему тебя это так тревожит?! — Да потому что ты каждый раз будто пытаешься нас убить! Может, ты хочешь погибнуть по-геройски, но всё не решаешься поддаться Новому миру? Если нет, то что тебя может держать? — Ну, если ты не помнишь, у нас есть миссия… — А в том мире тебе будет плевать на неё. Если бы не ты, у меня было бы больше шансов выполнить её! — Знаешь, я тебя ненавижу! Я бы хотел сам искать этот дурацкий артефакт, но… — я опускаю глаза. — Но? Видишь, ты сам наверняка понимаешь важность нас двоих, так что не подвергай излишней опасности ни меня, — он делает ударение на этом слове, — ни себя, если хочешь жить! — тамплиер убирает скрытый клинок. — Ещё раз такое повторится — убью! Я не намерен терпеть выходки мальчишки-ассасина. — А тебя никто и не просит, — тяну я. Так не хочется продолжать этот разговор, но слова сами отскакивают с губ… Потому что этот человек действует на нервы. Высокомерный и эгоистичный тип. — Ты ведь знаешь, что я прав, — он ухмыляется торжествующе-грозно, а серые глаза будто пытаются пронзить меня, поставить на место. Конечно, я ведь не ровня своему отцу. — Но всё равно выкручиваешься. — Заткнись уже! — я резко встаю с места. Слишком сильно нервничаю, чтобы сидеть и поддаваться усталости. — Ты вечно ищешь во мне одни минусы! В твоих глазах я всего лишь сопляк, грязь под ногами, которую ТЫ брезгливо обходишь! Запомни: я всегда буду делать так, как считаю нужным, я не глупый маленький мальчик и сам знаю, что делаю! Хочешь повторить то, что было вчера?! — Не хочу, но ты так и вынуждаешь меня! Лучше прикуси язык и не лезь на рожон! — Хэйтем со злостью тычет в меня пальцем. Я долго смотрю на него и он, наверное, думает, что я ещё буду говорить, продолжая выяснение отношений. Нет. И хорошо, потому что этот разговор точно закончится дракой. А сейчас силы тратить будет лишним… Я покорно сажусь напротив костерка. Отец с облегчением вздыхает и молча вглядывается в языки маленького пламени… Неужели он окончательно замолк? Для него это очень странно… Здесь такой же беспорядок: зал обшарпанный и грязный; вряд ли что-то полностью скроет перемены, укусы Нового мира. Но здесь более безопасно. То чудище не даёт о себе знать уже часа… четыре или пять. Достаточно долго, чтобы сделать вывод, что оно забыло о своей жертве. Я понятия не имею, что это за создание, но я думаю, оно перестает атаковать, если жертва скрывается с поля зрения. Её цель — убить, а задача — преследовать. Цель пропадает, значит и задача тоже.***
— Скажи честно: артефакт у тебя? — спокойно спрашиваю я, спустя минуты глубокого молчания. И мне не нужно гадать, как он отреагирует на этот вопрос, потому что уже впивается в меня глазами, полными злости. И этим взглядом он ясно дает понять: «Ты меня уже достал»… — Опять ты за свое, — отец напряженно вздыхает, злится, ведь всё пошло не так, как он хотел. Его ледяная крепость, воображаемая картинка, которую он строил обо мне, разрушается и превращается в прах. — Мы уже говорили об этом! — Но в доме то существо не нападало на тебя… Может, ты управлял им? — я говорю ровно и холодно, будто пытаюсь проникнуть в темные и неизведанные закоулки его души, но внутри меня то и дело взрывается обида и гнев, что он меня, возможно, обманывает или использует… Я не знаю. — Коннор, который раз мне стоит сказать тебе, что у меня его нет! Нет! — Тогда почему оно не нападало на тебя? — Я не знаю! Ещё я не знаю, что это была вообще за тварь! — Точно? — теперь мой взгляд замирает на нём. Я жду ответ, который, может быть изменит многое… а может и нет. — Пожалуйста, скажи правду. — Точно, — он говорит это слово выразительно и чётко. Наверное, чтобы оно надолго впечаталось в моей памяти. — Ты мне должен доверять! Доверяю ли я ему? Без понятия, несмотря на то, что основания, чтобы ему доверять, существуют. Он… спас мне жизнь. Если бы не этот тамплиер, мой отец, я, наверное, так бы и валялся в снегу, отравленном кровью тварей. Был бы стерт с этого мира навсегда… Да, я обязан ему доверять, но почему-то не могу. Мне сложно ему доверять, пусть мы и держимся сейчас друг за друга, спасаем мир. Прячу глаза, мне трудно смотреть на него. Возможно, он теперь думает, что я чувствую себя виноватым. Я отчасти действительно ощущаю вину, что я где-то что-то упустил, неправильно сделал и обязан страдать от недоверия… Прижимаюсь затылком к стене, выдыхая весь воздух из легких. И густое облачко зависает надо мной. Непрекращающийся дождь все также барабанит по крыше, отчего мне в один миг кажется, что настырные капли вот-вот пробьют её… *** Ливень прекратился. Сейчас только противно моросит — мелкие ледяные капельки жгучими иглами врезаются в лицо под напором сильного ветра, но это мелочи по сравнению с тем ужасным дождем. Под ногами приятно хрустит снег. Этот звук для меня подобен колыбели: я забываю обо всём и просто иду к своей цели. Правда, не знаю, в каком направлении, потому что неизвестно, где кончается наш путь… где древнее устройство, которое может спасти мир… И отец молчит: не говорит, что я придурок и во всём виноват, не упрекает меня. И это хорошо, потому что из всего нашего взаимодействия, состоящего из ссоры или молчания, мне нравится молчание. Наверное, скоро найдёт, к чему придраться… Обязательно. Я ведь ассасин, полная противоположность ему. Его враг. Несмотря на то, что наша вражда осталась в прошлом. Забытая, покрытая пылью и паутиной где-нибудь далеко во тьме, никому ненужная в Новом мире с другими ценностями. Но, тем не менее, у нас почему-то остаётся наша вражда. Не такая сильная, но она всё равно есть. Возможно, это правильно. Так и должно быть. Я представляю, что будет, если посадить двух людей, неистово ненавидящих друг друга, в одну клетку. В темноте. Далеко от цивилизации… И у них есть цель — сидеть в клетке и о чем-то разговаривать. Это неизбежно, иначе они погибнут. Таковы условия игры насмерть. Сомневаюсь, что их разговоры будут приятны… Хочется есть… В животе уже давно голодно урчит. Только чёртова солонина и чёрствый хлеб… и поесть удается раз, а может и два раза в день, ведь провиант нужно беречь. И больше ничего. И так уже давно, но сначала мне было всё равно, что я ем и как, а сейчас уже надоедает. Начинает чувствоваться слабость легкая, но подавляющая. Зато привычное состояние… ещё можно не обращать внимание… Герои должны терпеть. Жизнь в убежище была сказкой… Я думал, она будет вечной, но в глубине души осознавал, что это наивная надежда. Мечта, которая нереальна. Мне почему-то слепо кажется, что этот ужас закончится. Наступят хорошие и светлые времена, с ощущением ценной безопасности и гармонии. Почему нет? Если эта мысль толкает вперёд. Светает. Ещё темно, но за деревьями уже видны холодные лучи солнца. Они создают чёткие тени ветвей на блестящем снегу, похожие на решётку. Теперь Новый мир — тюрьма, в которой мы застряли надолго. Может даже навсегда. Мы ушли из той деревни недавно. Сразу, как закончился дождь. Даже не проверяли остальные дома. Мало ли, вдруг там опять эти чудовища, а я, как всегда, окажусь виноватым… Когда мы проходили мимо здания с тем таинственным существом, я увидел два чёрных пустых глаза в дверном проёме… Мне показалось, они пронизывали меня… в один миг изучали меня вместе с моими мыслями. Оно будто хотело украсть и вертеть ими, как угодно… А я не сопротивлялся. Просто стоял и смотрел на неё… — Если вляпаешься в очередное дерьмо — я тебя убью! — сказал тогда отец, схватив меня за локоть, чтобы я пришел в себя. — В этот раз я серьезно! Я бросил на него ненавистный взгляд, но послушался, ведь он «как всегда прав!». Надеюсь, это была последняя встреча с чёрными глазами… *** — Погоди, — вдруг говорю я отцу и останавливаюсь. Чувствую какое-то колебание в воздухе. Орлиное зрение освещает пространство синим. Вижу странную золотую нить, которая сильно дрожит и высоко парит в воздухе. Даже кажется, что она вот-вот выскочит и запляшет… Она тянется в сторону Блэк-крика, похоже, на границу с землями ганьягэха. Всё это пугает… я разеваю рот и аккуратно, будто боясь спугнуть, медленно подхожу к дрожащей нити. Она кончается здесь, растворяясь в пространстве, и её конец тусклый, как угасающая свеча. Может, это траектория нашего пути? — Снова ищешь приключения? — насмешливым тоном спрашивает Хэйтем. Смотрит на меня, как на надоевшую прислугу. Для него мои действия — нечто глупое и бессмысленное, потому что в его глазах я лишь наивный ребёнок. Я же никогда не сравнюсь с великим грандмастером умершего Ордена! Так и хочется врезать ему… Я бросаю на него взгляд исподлобья и сжимаю кулаки. «Заткнись», — мысленно огрызаюсь я и быстро пробираюсь по снегу вдоль нити. — И куда ты пошёл? — будто вкрадчиво спрашивает он. Так противно, что хочется оставить его здесь и сделать всё одному… — Искать приключения, — я нервно усмехаюсь. Я не лгу, но и не говорю правды. Надеюсь, он видит эту «нить»… Его напряженное молчание настораживает меня, залезает в грудь и больно грызёт сердце. Я знаю, что сейчас он может разозлиться, так как я «неправильно ответил», а ему нужно давать всё сразу, как только он захочет. — Если мы работаем вместе — так соизволь высказать, что ты задумал! — раздражённо произносит тамплиер, срываясь на крик. — А ты не видишь? — безразлично спрашиваю я, оборачиваясь на него. — Чего? Странно, у него же есть орлиное зрение… Я снова перевожу взгляд на нить. — Зрение показывает… — я ищу правильные слова, чтобы описать то, что вижу; чтобы он понял и нормально воспринял. — Какую-то золотую линию, и она тянется туда, — я указываю рукой в сторону, возможно, «начала» этой нити, бесконечно долгой. — Мне кажется, мы должны следовать за ней. Ищу в его глазах понимание, поддержку или интерес, но он смотрит на меня, как на идиота… Он непонимающе приподнимает бровь, будто бы плюя на мою мысль и презрительно улыбается. Теперь я не в силах сдерживать себя… — Ты невыносим… — я сильнее натягиваю капюшон, будто в желании спрятаться от проблемы под названием «тамплиер-отец», и быстрее иду туда, куда я считаю идти правильным. Пойдёт он за мной или не пойдёт — решать ему. Думает, что мы «команда», важны в этой ситуации… но сам же не желает знать моего плана и мнения! Видимо, «команда» состоит из него самого. Самая важная фигура в этой миссии, чье мнение и желание стоит на первом месте. Единственная и драгоценная! Да он даже готов пожертвовать своей жизнью, чтобы побриться утром, как он обычно это делает: смотрит в отражение стекла или того, что найдет; достает скрытый клинок и проводит лезвием по «заросшему» щетиной лицу, а потом умывается талым снегом… Потому что он «капитан», чье слово просто неоспоримо и негоже ему выглядеть, как дикарь! Даже тогда, когда мир умирает, то абсолютно всё должно быть как по маслу! — Ты чертовски невыносим! — повторяю я. Ещё громче, чтобы до него дошло. Я даже не оборачиваюсь и не смотрю на него. Да пошёл он к чёрту… — Мне очень жаль, что твой невыносимый отец не соответствует твоим ожиданиям! И как он смеет такое говорить?! Он вечно тыкает меня носом в то, какой я ужасный сын, что я сам не равен его царским требованиям! — При этом кто-то вечно жалуется, что я «не такой»! — подмечаю я и смотрю, не идёт ли его величество следом… Нет, не идёт. Стоит и прожигает меня своим надменным взглядом. — Потому что ты действительно гнался и гоняешься за тем, чего нет, — его голос звучит ровно, не выдавая эмоций. — Я не вижу никакой нити… — он подходит ближе, — и не видел никакой свободы для всех. Интересно, почему он решил так резко поговорить о прошлом? Ткнуть в «ошибки» старой жизни, чтобы я почувствовал вину ещё больше?.. Или что? — А ещё я не видел правильного пути в твоей жизни, — внезапно дополняет он. Я резко останавливаюсь. — К чему это вообще?! — А к тому, что ты, возможно, наступаешь на одни и те же грабли. Видишь то, чего нет. Я с недоумением гляжу на него. Он совсем не пытается и не желает принять мою точку зрения. Он уверен только в том, что видит сам. Ему плевать на меня. Для него правильное есть то, что связано с идеалами его Ордена. Даже сейчас он додумывается вспомнить об этом. — Я не виноват, что ты не видишь, — я пожимаю плечами и иду дальше, сразу давая понять, что не желаю продолжать этот бессмысленный разговор. Вашингтон сделал грубую ошибку, что приказал нам обоим выполнить эту миссию. Я готов работать с кем угодно, но только не с этим человеком! Он невыносимый, эгоистичный и высокомерный… можно продолжать сколько угодно, чтобы полностью описать отца! — Помнишь, что я говорил? — безразлично спрашивает он, будто проверяя мои знания насчёт наших отношений. Я молчу. — Я попросил тебя нормально со мной разговаривать, иначе только же тебе будет хуже, — угрожающе предупреждает он. Да он совсем спятил! — Это такие методы воспитания?! — я не выдерживаю и останавливаюсь, яростно бросая на Хэйтема взгляд. Да я готов тут же наброситься на него, плюя на всё, лишь бы избавиться от ненавистного возгласа в голове. — Я тоже просил тебя! Молил тебя перестать пытаться исправить меня! Попросил тебя принять то, что я могу постоять за себя сам! Я просил тебя прислушиваться ко мне! — Но ты же сам не желаешь слушать меня, — отец подходит ещё ближе. — А мы ведь оба обязаны выполнить то, что должны! — КАКАЯ из нас к чёрту КОМАНДА, если тебе же самому плевать на мои предположения?! — мы стоим почти вплотную друг к другу. Он — спокоен, но едва сдерживает себя, а я уже совсем отдал свою сдержанность ярости и обиде. Исподлобья прожигаю его глаза своим взглядом, не моргая. Он так злит меня… — Я просто сказал, что, возможно, стоит идти за тем, что я вижу! Всё равно мы не знаем, куда нужно идти, ну так вот, может быть, это — первая зацепка! А ты посмотрел на это, как на какую-то глупость! Мог бы нормально выслушать! Знаешь, ты меня достал! Достал до глубины души, и я бы убил тебя сейчас, только мы, к сожалению, вместе должны искать этот артефакт, будь он проклят! Отец тихой холодной сталью своих глаз смотрит в мои. И пока ничего не говорит, видимо, анализирует всё услышанное, всю мою истину, которую явно неприятно было слышать. Но я не мог больше держать в себе всё, что накопилось за наш путь. Мне до боли обидно, что он не слышит меня… Он набирает в грудь воздух, чтобы что-то сказать, но вдруг пространство разрывается на части от ужасающего рёва… Мы оба замираем и нервно оглядываемся по сторонам, забыв о скандале. Ничего. Ничего, кроме сугробов снега, сосен, елей и камней. Рёв доносится со всех сторон, будто твари собрались в кольцо, и начали сужать его, пока не доберутся до нас. Что это? Неизвестно. Ясно только то, что ничего приятного это не принесёт. Что делать? Я тоже не знаю… Сердце всё яростней стучит, заставляет нарастать панику и страх, чтобы я наконец-то что-нибудь начинал предпринимать. Пока не поздно… пока я жив. Но я не знаю, как спасаться, что делать. Эмоции говорят мне бесцельно нестись по кругу в панике, всё время хватаясь за голову, а разум — молчит. Глаза нервно ищут, где бы можно было спрятаться, ищут спасательную соломинку, но ничего нет. Оглушающий рёв становится всё громче, терзает меня и подавляет ясные мысли. Вдруг это то чудовище с чёрными глазами?! Вдруг оно не одно?! Чёрт, что делать?! Я не могу нормально думать! «СПАСИТЕ!» — так и рвётся из глотки. Неужели это уже конец?! Что делать?! Что?! Я готов просто упасть в снег, закрыть голову руками и ждать… Ноги уже и так подкашиваются, словно у них отнимают всю силу. Я судорожно хватаюсь за томагавк со слабой надеждой выжить в предстоящем аду. Множество до боли знакомых силуэтов тварей окружают нас. Некуда бежать… Некуда! Их очень много… Мы точно не выстоим против всех. Неожиданно в поле зрения попадает маленькая берлога… Вот и «спасательная соломинка». Я с силой толкаю отца в сторону укрытия, и сам как можно быстро противостою глубокому снегу. Стадо тварей всё ближе. Остаётся совсем немного расстояния до спасения и совсем немного времени до смерти. Они ещё не заметили нас, но ещё чуть-чуть и точно бросятся за нами, своими жалкими жертвами. Отец первым скрывается в тени, ему пришлось присесть, чтобы полностью вместить своё тело в маленьком убежище. Быстро ныряю вслед за ним и я. Здесь куча снега и я выталкиваю его наружу, закрывая проход, тем самым ещё сильнее пряча нас. — Подвинься! — сквозь зубы шепотом рычу я, хотя понимаю, что больше места нет, но мне до жути неприятно прикасаться к нему… — И куда же? Соизвольте поинтересоваться, — таким же шепотом отвечает отец. Я раздраженно и шумно вздыхаю. Ненавижу… Мне невероятно сильно везёт в этом мире. Пробирающий до костей рёв, а потом рычания заставляют даже перестать дышать. Я слышу, как они носятся по снегу… толкают друг друга тяжёлым весом. Если кто-то из них наступит на снег, который я выкопал отсюда, то нам конец. Каждая минута сравнима с вечностью… Мы сидим здесь уже, наверное, минут двадцать. Шум снаружи становится всё тише, — и это к большому счастью. Такое чувство, что находясь совсем рядом со мной, отец испытывает отвращение, ведь я «дикарь», непослушный упрямый сын и вообще… ассасин, вечный враг! Я облизываю губы. Смотрю, как последние пары длинных ног, мелькающих за пеленой снега куда-то быстро уносятся… и исчезают… Вскоре наступает тишина. Стадо уходит. Я вылезаю из временного убежища первым, быстро осматриваюсь: никого нет. Стоит настолько мёртвая тишина, будто здесь ничего и не было, не пробегало стадо бешеных тварей. И эта тишина говорит о безопасности, о том, что можно идти дальше. — Они ушли, — говорю я отцу, и он тут же вылезает на свет божий следом за мной. Кругом тихо и спокойно… Я иду вдоль золотой нити, не оглядываясь на Хэйтема. Пусть делает, что хочет, но я окончательно решил следовать за этим видением. Это может быть единственный и последний шанс, который лучше не упускать. Ключ к прежнему миру, к победе. Интересно, что будет, если всё встанет на свои места? Хотя, можно ли назвать те места «своими»? Вряд ли жизнь станет прежней, вряд ли мои цели вернутся… И от этого становится страшно и дурно одновременно. Жизнь снова сделает резкий маневр, задевая устоявшиеся правила и законы. Если всё получится…